8.
1137 Words
Дверь кабинета Саянского резко распахнулась, и из нее выскочила Юлия. Ее лицо было все в слезах. Она явно не видела ничего вокруг и едва не натолкнулась на Коршунова, он в самую последнюю секунду успел отскочить в сторону.
Юлия не только не притормозила хотя бы чуть-чуть свой бег, но даже не бросила в его сторону взгляда. У него возникло ощущение, что она даже не заметила его присутствие. Такого с ней не случалось давно, они неизменно перебрасывались при встрече хотя бы несколькими словечками. Она всегда живо интересовалась его жизнью, всем, что с ним происходит. И не удивительно, ведь по сути дела она заменила ему мать. Что же такое ужасного могло случиться, если она забыла обо всем?
Из кабинета вышел Саянский. Вид у него был непривычно расстроенный. Сомнений в том, что они с женой поссорились, у Коршунова больше не было. На его памяти это была чуть ли не первая такая сора. По крайней мере, раньше Юлия не выбегала в слезах из кабинета супруга. Значит, муженек достал и ее.
Саянский задержал взгляд на Коршунове, хотел что-то сказать, но вместо этого лишь махнул рукой. И скрылся за дверью.
Коршунов неожиданно замер на месте. А ведь женщина в такой ситуации нуждается в утешении, она особенно податлива на уговоры. Нужно срочно идти к ней.
Коршунов постучал в дверь. Не дождавшись ответа, осторожно ее приоткрыл и заглянул в комнату. Юлия сидела в кресле, лицо было по-прежнему в слезах, а взгляд неподвижный, как у статуи, устремлен в стену. Он немного нерешительно вошел.
Юлия перевела взгляд на него, поспешно достала из кармана платок и стала смахивать с глаз слезы.
- Я тебе не помешаю? - спросил Коршунов.
- Хорошо, что ты пришел. Мне сейчас трудно быть одной.
- Ты знаешь, я всегда готов помочь тебе в трудную минуту.
- Да, да, - думая о своем, согласилась женщина. - Ты молодец, ты всегда очень надежен. Я ценю в тебе это.
Коршунов ощутил прилив смелости и надежды. Он уже уверенно вошел в комнату и сел напротив Юлии.
- Что-то случилось? Ты поссорилась с Юрием Александровичем?
Юлия как-то неопределенно покачала головой.
- Это не ссора. Точнее, не совсем ссора. Все гораздо глубже. Мы словно бы говорим, как люди, из разных миров. Он не желает меня ни слушать, ни слышать, для него важно только то, что думает и говорит он сам. Много лет я мирилась с этим, ради него, ради себя, ради детей. Но сейчас я все чаще задумываюсь о том, а верно ли я поступала? Чего я этим достигла?
- Я всегда восхищался твоим долготерпением, - проникновенно произнес Коршунов.
Юлия быстро подняла голову и посмотрела на него.
- Ты это видел?
- Как я мог такое не замечать. И ведь не только ты страдаешь от его самодурства. Мы все жертвы его.
- Ты правильно сказал, иначе как самодурством - это не назовешь.
- А что случилось на этот раз? - поинтересовался Коршунов.
- Я тебе сейчас расскажу. Ты помнишь Сашу Гордеева?
Коршунов сделал вид, что напрягает память. Но на самом деле она сразу же подсказала ему, о ком идет речь.
- Если не ошибаюсь, он был твоим партнером на льду.
- Не предполагала, что ты это помнишь. Он недавно вернулся после долгого отсутствия в Россию. И позвонил мне. Мы с ним встречались. Он возвратился на Родину потому что ему сделали предложения стать одним из тренеров нового ледового шоу. И он предложил мне тоже поучаствовать в проекте.
- И что ты ответила?
- Понимаешь, я давно мечтаю снова встать на коньки, заняться фигурным катанием. Мне даже снится, как я катаю программу. В общем, я согласилась.
- И ты разговаривала с мужем именно об этом?
- Да, об этом. Он категорически против, причем, услышав про Гордеева просто рассвирепел. Он никогда не любил его, подозревал, что я тайно о нем вздыхала. Хотя это не так. Но я думала, что прошло почти двадцать пять лет и былые чувства погасли. А оказалось, что ничуть не бывало, он все также его ненавидит. И также против того, чтобы я работала в ледовом шоу. Он полагает, что тем самым мы уроним честь марки нашей семьи. Обычно я всегда покорялась ему, но на этот раз решила отстоять свою позицию. Такой ссоры у нас еще не было. Он категорически запретил мне иметь дело с Гордеевым. Впервые я совершенно не знаю, что делать, как поступить?
Коршунов вскочил на ноги и взволнованно прошелся по комнате.
- Могу я говорить совершенно откровенно?
Юлия удивленно посмотрела на него.
- А разве мы так не говорили всегда?
- Такого разговора у нас еще не было.
- Говори, чего уж тут, - махнула она рукой.
Коршунов снова сел в кресло и придвинулся ближе к Юлии.
- Не ты одна страдаешь от деспотизма Юрия Александровича. В последнее время он резко усилился. С ним становится невозможным иметь дело.
- И ты тоже страдаешь? - удивилась Юлия.
- Давно и сильно. Я не стану сейчас рассказывать о своих переживаниях, как-нибудь в другой раз. Но если так будет продолжаться, помимо всего прочего мы потеряем компанию, от нас уже стали отворачиваться партнеры.
- Я ничего об этом не слышала, - растерянно произнесла Юлия.
- Разумеется, он не афиширует этот факт. Но я же работаю рядом с ним. А потому поверь, это так.
- Я верю. Но к чему ты клонишь?
- Пока не поздно, мы должны подумать, как помочь самим себе.
- Извини, но я тебя по-прежнему не понимаю.
- Я буду искренен с тобой. Юрия Александровича следует устранить от управления компании.
- Устранить? - изумилась Юлия. - Но каким образом?
- Скоро будет очередное собрание акционеров компании. Мы все акционеры: я, ты, дети. Если ты проголосуешь против него, есть шанс отстранить его с этой должности. И тогда ты обретешь долгожданную свободу.
Какое-то время она молчала.
- Нет, я никогда не смогу пойти на такой шаг. Отстранить Юрия. - Она отрицательно закачала головой. - Для этого должны быть чрезвычайные обстоятельства.
Коршунов почувствовал себя так, словно бы его огрели чем-то увесистым по голове. Только что он ощущал прилив энергии, теперь же внутри него царило опустошение. Что-то надо делать, любыми путями выправлять ситуацию, набатом зазвучало в голове.
Внезапно он выпрямился. "Если тебе требуются чрезвычайные обстоятельства, то сейчас их получишь", - мысленно произнес он.
- Не хотел тебе говорить, но вижу, что у меня нет выбора.
- О чем ты? - с тревогой спросила Юлия.
Коршунов сделал вид, что испытывает крайнее смущение и нерешительность.
- Пожалуй, я не стану об этом говорить.
- Нет уж, пожалуйста, раз начал, - потребовала Юлия.
- Хорошо, если ты настаиваешь. Юрий Александрович тебе не верен.
Лицо женщины покрылась красными пятнами.
- Хочешь сказать, что он мне изменяет?
- Да.
- Нет, этого не может быть. Я в это никогда не поверю.
- Я тоже не верил. Но так получилось, что я видел все своими глазами.
Юлия не смотрела на Коршунова, она кусала губы.
- Я поверю только своим глазам.
- А если ты увидишь все сама, то проголосуешь против него?
- Да, - после долгой паузы произнесла Юлия.
- Writer
