Подарок

двойная игра

      На следующий день после матча первыми были Зелья — две пары подряд.

      — Что, шрамолобик, ты настолько отвратительно летаешь, что метла хотела от тебя сбежать? — Малфой ехидно смотрел на приближающегося Гарри, подпирая плечом косяк закрытой двери в класс. — Или даже метла пришла в ужас от твоего общения с Предателем Крови и магглой с палочкой?

      — Заткнись, слизень! — тут же вскипел Рон, а Гарри только удивленно и немного уязвлённо приподнял бровь. – Ты, с твоим папашкой…

      Но продолжить Рону была не судьба, дверь в кабинет приглашающе распахнулась.

      — Ещё одно слово, мистер Уизли, и Гриффиндор не досчитается двадцати баллов. Проходим, быстро! — и профессор Снейп летящей походкой в развевающейся, словно крылья летучей мыши, мантии первым вошёл в свои владения.

      Урок проходил в привычно-нервной манере. Первые пятнадцать минут начитывалась лекция о свойствах того или иного ингредиента, его ценности и применении в зельях, далее полчаса рассказ о зелье, в котором как раз этот ингредиент является основополагающим, о чём детям на прошлом уроке и было задано эссе. Подробный разбор рецепта зелья, которое им предстоит сварить на следующей паре, перемежался неожиданными (п/а: из раза в раз одно и то же — Снейп НЕОЖИДАННО спрашивает) вопросами по последствиям его неправильного изготовления.

      — Мистер Малфой, что случится, если опоздать рассеять пыльцу мотыльков после добавления сока гнойного бубонтюбера?

      — Зелье окрасится в цвет индиго вместо бирюзового и потеряет свои свойства более чем на 60%, однако, при дальнейшей правильной варке будет вполне пригодно к употреблению. Естественно, с увеличением дозы.

      — Десять баллов Слизерину, мистер Малфой. А если этот же ингредиент добавить раньше, мистер Поттер? — и резкий разворот в сторону гриффиндорской половины.

      — Котёл взлетит на воздух…

      — Сэр!

      — Котел взлетит на воздух, сэр! — пробурчал Гарри.

      — Минус десять баллов с Гриффиндора за неуважение к учителю и за антинаучные выражения, мистер Поттер. Нужно говорить: «Произойдёт неконтролируемая взрывоопасная реакция, с последующим разрушением сосуда, в котором она будет проходить!»

      — Те же яйца, только в профиль… — совсем тихо буркнул Гарри, но Снейп услышал.

      — Ещё минус пять баллов, мистер Поттер, за пререкания с учителем. А теперь, когда мы так подробно разобрали приготовление зелья, прошу приступать к практике, у вас сорок минут. Рецепт на доске.

      Всё время, пока ученики готовили зелье, профессор неумолимой тенью кружил на гриффиндорской половине и ехидно шипел, комментируя действия того или иного ученика. Спустя полчаса, как раз по времени добавления пыльцы, котёл Лонгботтома стартовал на орбиту — не долетел, упершись в потолок.

      Обжигающий дождь хлынул на учеников, однако профессор был настороже, и щит от физического воздействия мгновенно накрыл класс. Спустя минуту, когда опасные капли были поглощены щитом, он деактивировался, и покорёженный котелок с грохотом покатился по каменному полу.

      — Мистер Лонгботтом, вы каким местом слушали вашего товарища, когда озвучивалась данная реакция? По-моему, мистер Поттер на самом одноклеточном уровне чётко выразил, что если пыльцу добавить перед соком бубонтюбера, то КОТЁЛ ВЗЛЕТИТ НА ВОЗДУХ!!! Или для ваших куцых мозгов даже эти четыре слова вне границ понимания?! Тролль за урок, минус пятнадцать баллов с Гриффиндора за невнимание к словам товарища и отработка в восемь у меня! — Снейп не кричал, но шипел знатно. — Будете убирать последствия своей гриффиндорской бестолковости. Образцы ко мне на стол и свободны! — была отдана команда всем остальным ученикам, поскольку за время отчитывания нерадивого студента время урока и варки зелья вышло.

      Малфой гордо поставил на преподавательский стол прозрачную колбу с зельем безупречного бирюзового цвета. Зелье Гермионы и Гарри были на три-четыре тона темнее, но тоже вполне достойными. У остальных гриффиндорцев, да и у многих слизеринцев тоже — получилась откровенная бурда.

      Гарри поставил свой флакон на преподавательский стол, заработав скептический взгляд Снейпа и его хмык. Однако уже несколько занятий как его зелья становились всё лучше и лучше, и ни за практическую часть, ни за теорию Гарри больше не потерял ни одного балла. Вот Снейп и изгалялся, как мог, в других сферах.

            Ретроспектива

      Четверка наследников сгруппировалась уже в привычном месте.

      — Да сколько можно! Что он себе позволяет! — ярилась девочка. — Почему Снейп к нам постоянно придирается!

      — Ну… Грейнджер, а что ты хотела? Ты каждый урок как на иголках сидишь, ведёшь себя как обезьянка, подпрыгиваешь, скачешь…

      — Малфой! — возмутился Гарри.

      Гермиона обиженно надулась.

      — А что "Малфой"? Тебе не приходило в голову, что помимо тебя на занятиях есть кого спросить ещё, и если преподаватель не реагирует на твои бешеные скачки, то у него есть на то свои причины?

      — Всё равно он меня ВСЕГДА игнорирует!

      — А ты представь себя на его месте! Вот ты учитель, стоишь за своим столом, ведёшь опрос, а тут такая макака чуть до потолка не прыгает, маячит, отвлекает…

      — Сам ты макака, Малфой! — взвилась девочка.

      — Хм… — практически хором высказались Гарри и Невилл.

      — И вы туда же! Нормально я себя веду!

      — Хочешь посмотреть со стороны, как это выглядит? — лукаво улыбнувшись, спросил Малфой.

      Девочка уставилась на блондина в немом изумлении.

      — Тикки! Доставь Думосбор!

      На столе перед подростками материализовалась большая круглая чаша, вся покрытая замысловатыми рунами.

      — Что это? — заинтересовались Гарри и Гермиона.

      — Думосбор, иначе «Омут Памяти», помогает просмотреть воспоминания, не только самому владельцу этих воспоминаний, но и другим заинтересованным… — Малфой приставил палочку к виску, а потом медленно потянул её к чаше, а за ней последовала прозрачно-серебристая лента тумана.

      Когда воспоминание оказалось погружено в Омут, оттуда послышались таинственные шепотки.

      — Погрузитесь туда головой!

      Первым бесстрашно погрузился Невилл — он, как чистокровный, был знаком с таким артефактом не понаслышке, за ним и Гарри с Гермионой. И Малфой.

      Они оказались на первом уроке Зелий.

      — Это мои воспоминания, как видите, здесь мы можем просмотреть всё с других ракурсов и заметить то, что тогда, в реальности, могли пропустить. Дело в том, что подсознание фиксирует ВСЁ, абсолютно ВСЁ, происходящее с телом и вокруг него, только сознание уже ставит некий фильтр и что-то, что не касается тебя напрямую, например… Вон видишь, Парватти шепчется с Лавандой? Вот мне их перешёптывания до фени, и я их не помню, но вот так, используя Омут, вполне могу послушать, что они там трещат.

      Малфой, просачиваясь сквозь парты, направился прямо к гриффиндорским девочкам.

      — Здесь мы призрачны. Это всего лишь МОЁ воспоминание. О… Ну, кто бы сомневался, эти тоже обсуждают внешность профессора Снейпа, трепло! А теперь, Гермиона, смотри на себя!

      В этот момент, как раз Снейп начал расспрашивать Гарри, и тут же встрепенулась Гермиона. Сначала вверх выстрелила её рука, на следующем вопросе она стала нетерпеливо подпрыгивать на месте, на третьем она уже махала чуть ли не двумя руками, и, подпрыгивая, отчего чернильницы на парте начали угрожающе покачиваться, пока профессор её резко не осадил.

      Всё вокруг заволокло белёсым туманом, и они снова оказались уже в классе Трансфигурации, где МакГонагалл проводила устный опрос. Вот правильный ответ от Гермионы, справедливо заработанные очки в копилку, а вот дальше… Девочка с удивлением заметила, что профессор чуть заметно поморщилась от Гермиониного:

      — Можно?.. Можно Я?!

      — И заметь, Грейнджер, что профессору МакГонагалл нужен был ответ именно от Симуса, потому что на предыдущих занятиях он не выделялся вообще! А как понять, смог он усвоить хоть что-то, если ТЫ мешаешь ей его опрашивать?

      Когда подростки вынырнули из воспоминаний, Гермиона была такая красная, что дала бы фору Уизли. Через пару минут, когда Малфой уже вернул свои воспоминания из Омута, а Гермиона немного пришла в себя, спор продолжился.

      — Всё равно профессор Снейп придирается! Он сегодня поставил мне всего лишь "Удовлетворительно" за зелье, а ведь оно было сварено по инструкции! Правильно! А тебе поставил высший балл… Он вас выгораживает!

      — Хм… Профессор Снейп с очень тяжёлым характером, это да. У него своих тараканов много, и Гриффиндор он действительно не любит, но… Ты сама не заметила, что наши с тобой зелья были совершенно разными?

      Девочка немного задумалась, но тут вмешался до сих пор молчавший Невилл.

      — Твоё зелье, Гермиона, было болотного цвета, а у Малфоя отдавало в изумруд…

      — Но болотный цвет указывался в инструкции, как то, что зелье сварено правильно!

      — Вот именно, в инструкции! — вскочил Малфой. — А о чём мы писали эссе перед этим занятием? «Свойства хризопраза и его действие. При растирании в порошок и добавлении в зелье, хризопраз служит прекрасным средством к повышению общего тонуса человеческого организма, а также стимуляции общего обмена веществ и самом положительном влиянии на железы внутренней секреции…»

      — «…а также, что при увеличении температуры, во время варки зелья, может существенно повыситься его эффективность, но при этом есть ряд побочных проблем…»

      — Но почему ты тогда варила зелье после добавления порошка хризопраза на медленном огне? — перебил девочку Малфой.

      — Но в учебнике ничего не было сказано про увеличение огня? — возмутилась Гермиона.

      — И что? В учебнике приведены стандартные — СТАНДАРТНЫЕ! — рецепты. То есть те, по которым, хорошо потренировавшись, сможет сварить даже маггл! А эссе на свойства того или иного ингредиента даются не просто так! Ну, посмотри сама, нам задают эссе на свойства хризопраза именно в этом зелье — и на следующий урок мы варим именно это зелье! А в эссе ты сама же своей рукой пишешь, что «…при увеличении температуры, во время варки зелья, может существенно повысить его эффективность»!

      Гарри с Невиллом только головами крутили за разгоревшимся спором. Гарри действительно было интересно к чему же ведёт Малфой, а Невиллу было просто интересно, кто кого переспорит.

      — Но при увеличении температуры на поверхности зелья появится красная пена, которая значительно снизит, а не увеличит эффективность, — снова бросилась «в бой» девочка.

      Но тут у Гарри щёлкнуло — эссе они писали вместе.

      — Но эту пену вполне можно быстро собрать стандартной лопаткой № 4, которая имеется в любом наборе зельевара…

      — Молодец, Поттер! Ты понял мою мысль! А собрав пену, тебе уже ничто не мешает варить зелье дальше, но уже с улучшенными свойствами!

      — На это, собственно, и направленно обучение, — задумчиво протянул мальчик. — Научить нас ДУМАТЬ своими головами, а не действовать шаблонно и по инструкции. Вот и весь секрет мастерства.

      Гермиона ошарашенно уселась на лавку, с которой она соскочила во время спора.

      — Ну да, — подтвердил Малфой. — По инструкции, как я уже сказал, может сварить кто угодно, а вот ПРИМЕНИТЬ знания с пользой… Это пока нам дают только один ингредиент и зелье, где этот ингредиент самый важный, а вот дальше будет больше: связки, взаимодействия и прочее. Там уже вот так просто, как сейчас — один ингредиент, одно действие, не выкрутишься. А уж на высших зельях — там ещё и магия…

      — Н-да… — нерадостно прокомментировал Невилл.

      — И всё равно он придирается к Гарри, — снова вскинулась Гермиона.

      — Ну, как я уже сказал, у профессора Снейпа есть свои тараканы в голове, кто же без этого. И тогда, как мы только что освежили в памяти, профессор снял только одно очко — да и то, только после того, как Гарри ему нахамил. Хотя я сам не понимаю, почему он тогда начал задавать эти вопросы, они ведь из курса ядов, а яды и противоядия мы начнём изучать не раньше пятого курса. А уж напиток Живой смерти, вообще — седьмой курс.

      Конец ретроспективы.

      — Сальноволосый ублюдок, — плевался Рон ядом, когда студенты шли к Большому Залу после Зелий.

      Гарри вздохнул и закатил глаза. Вот уж он не думал, что в этом замке перед ним встанет такая проблема: «друзья».

      В школе общения Гарри хватало за глаза, но все видели в нём только МКВ (Мальчика-Который-Выжил), а не просто Гарри. В первые дни его постоянно сопровождали взгляды и шепоток, а те, кто осмеливался завести с ним разговор, ничем, кроме вопросов о событиях той ночи, больше не интересовались. И все так странно удивлялись, когда Гарри раздражался. Неужели они не понимают, что ему было пятнадцать месяцев! Ну, что он может помнить?! И только с Невиллом можно было поговорить на другие темы. И опять же Уизли! Прилип, как банный лист. Всегда встревал и постоянно высмеивал неуклюжесть и застенчивость Невилла. А уж если случалось пересечься в коридорах со слизеринцами, особенно с Драко… Уже через неделю учёбы Гарри понял, что отношение Малфоя к рыжему совершенно оправдано — Рон не делал ничего, чтобы исправить существующее положение вещей.

      Рыжий ненавидел учиться, Гарри ни разу не видел его с книгой в руках, и постоянно ныл… Ныл о том, что все вещи достались ему от старших братьев и что ему никогда не покупали ничего нового, одевая мантию с обтрёпанными обшлагами и рукавами. Гарри недоумевал — какой из этого придурка волшебник, если он элементарно не может починить свои вещи простейшей трансфигурацией. И не надо отнекиваться своим возрастом, мол, ещё не учили, ты вырос в волшебной семье, в отличие от самого Гарри, который с первого же дня учёбы стал выглядеть нормально, благодаря летней настойчивости в освоении бытовых чар и навыков портного. Не можешь сам? Тяжело попросить аж ТРОИХ братьев? Ни один из которых не выглядит как заморённое чучело, хотя точно так же донашивают за старшими. Перси всегда как с иголочки, по нему даже не скажешь, что его мантии не новые, близнецы тоже не отстают, хотя с их вечными проказами их частенько можно застать то с выцветшей проплешиной от зелья, то в дырах, то обгоревшими рукавами, но уже на следующее утро вся одежда — как новая.

      Гарри нашёл отдушину от постоянного назойливого внимания рыжего в библиотеке в своём закутке. В один прекрасный день к нему там присоединился Невилл. А ещё через какое-то время к ним нежданно-негаданно присоединился и Малфой. С тех пор домашние задания троица делала вместе, о чём никто, как ни странно, не догадывался — Малфой на их закуток навешивал чары, которые мальчишки выучили уже к Хэллоуину, а уж теперь к ним присоединилась Гермиона.

      После этого «милого» приключения Гарри вызывали к директору чуть ли не каждый день. Ничего толкового от этих разговоров не было, все вызовы неизменно сводились к почти насильно выпитому чаю и капанию на мозги, что Уизли мальчик хороший и с ним надо дружить, а Малфой — бяка. Гарри не понимал, чего пытается добиться директор, кроме того, что рассорить их с Малфоем (это старик ещё не знал об их междусобойчиках в библиотеке или знал?), но предупреждённый собственным «Я» и проснувшимися после Хэллоуина воспоминаниями, инстинктивно не верил бородатому интригану. Впрочем, мальчики на людях всё время цеплялись языками и, глядя со стороны, их совершенно невозможно было бы назвать друзьями. И кто бы знал, что все эти стычки тщательно планируются в одном тихом и маленьком закутке в библиотеке.

            Ретроспектива.

      Троица гриффиндорцев Невилл, Гарри и Гермиона, сидела в самом защищённом закутке библиотеки и пристально рассматривала Малфоя.

      — Ну, и что это всё значит? — спросил Гарри. — Какого… ты-то попёрся спасать презираемую вами Грейнджер?

      На дворе была глухая ночь. Малфой фыркнул.

      — Это я хотел спросить, что произошло?

      — Ты о чём? — изумился Гарри.

      — Ты снова общаешься с Уизли, хотя в поезде сам же вытолкал его из купе!

      Гарри недоумённо посмотрел на Невилла и Гермиону. Невилл пожал плечами, а девочка уверенно кивнула.

      — Не помню такого, — пробормотал Гарри. — Мне помнится, что скорее это вас с Крэббом и Гойлом мы с Роном выгнали из купе…

      — Что?!!! — в один голос возмутились Грейнджер и Малфой.

      — Не было такого! — продолжила девочка. — Рон набросился на тебя, Гарри, с кулаками и обвинениями в том, что ты предатель, из-за того, что ты вполне спокойно пожелал общаться с Малфоем. Мы его тогда еле из купе выставили.

      У Гарри резко заболела голова. По вискам били кувалды, по темечку стучал дятел, а в глазах мелькали картинки его поездки в поезде. Вот Малфой угрожает ему, что смерть его родителей тоже произошла из-за того, что они неправильно выбирали друзей, вот Гойл протянул руку к конфетам, вот Короста вцепилась Гойлу в руку, вот с воплями вся троица будущих слизеринцев покидает купе, а они с Роном остаются болтать дальше. В какой-то момент особенно сильного приступа боли эта картинка покрывается сетью мелких трещин и разлетается в пыль, оставляя истинные воспоминания. И на закуску, как вечером после ужина его вызвал к себе директор. А там — чай с какой-то приправой, отчего тело немеет и…

      — Вот выродок, щиты-то какие. О чём ты говорил с Малфоем?!

      Но Гарри молчит.

      — Нет уж, так не пойдёт. «Обливиэйт!». Ты подружился с Роном Уизли и поссорился с Малфоем в поезде!

      — Ну, них***я себе! — простонал мальчик, схватившись за переставшую болеть голову. — Как такое возможно?

      — «Обливиэйт»? — поинтересовался Малфой.

      — Он самый, сразу после праздничного пира, и когда старик только успел? И установка на дружбу с этим рыжим.

      — То есть директор легиллемент? — удивился Невилл.

      — Легиллимент? — переспросила Гермиона.

      — Читает мысли, — отмахнулся Малфой. — И да, легиллимент, но вот Гарри он прочесть не смог, иначе бы применил другую технику. А так стоило только намекнуть, и «Обливиэйт» разбился вдребезги. Ну, или сам Гарри не так прост, как кажется. Видать у тебя щиты на разуме ещё те! — уважительно протянул блондин.

      О многом ещё говорили тогда подростки. Вот и договорились, что «дружить» с Уизли Гарри будет — зачем настораживать и так настороженного Директора, так же как и продолжать «цапаться» на людях. Мол, между Гриффиндором и Слизерином, а уж тем более между Малфоем и Поттером непрерывная Война на истребление.

      Конец ретроспективы.

      Вот и сегодня четвёрка собралась сразу после последнего урока.

      — Невилл, я уже ничего не понимаю… что у тебя с зельями? Ведь когда мы самостоятельно занимаемся, ты оттарабаниваешь и рецепты, и ингредиенты на "Ять", что с тобой происходит на уроках? — поинтересовался Гарри у смущенного сокурсника.

      Лонгботтом только пожал плечами.

      — Боюсь я его, а он ещё и постоянно за плечом стоит, будто выжидает, когда же, ну когда…

      — Ну да, с тех пор, как у нас началась практика, ты уже взорвал три котла, естественно, профессор теперь стоит за твоим плечом. Теперь… Драко, что за цирк перед уроком с «маггла с палочкой»! Ты ведь прекрасно понимаешь… — Гарри говорил, а сам вспоминал разговор с Дафной.

      Драко, глядя на насупившуюся девочку, перебил:

      — Ошибаешься. В глазах остальных вполне естественно слышать такое именно от меня, по крайней мере, среди слизеринцев, а на остальных…

      — Но почему? — возмутилась Гермиона. — На вашем факультете тоже есть магглорожденные студенты, хоть и в гораздо меньшем количестве — Фэйт, Розвин… Вы же их не обзываете! А во-вторых, раз уж меня признали наследницей…

      У Малфоя в удивлении расширились глаза.

      — О том, что названные тобой студенты — магглорожденные, знают немногие, только наш Дом и то не полностью, и преподаватели. То, что ты наследница, ещё не значит, что достойна. А почему не обзываем? Что ты знаешь про чистокровных?

      — Снобы заносчивые, гордятся тем, что в их роду нет магглов, будто магглы не люди, не гнушаются Темных Искусств и почти все поддерживали Сам-Знаешь-Кого, — зло процедила девочка.

      — Не густо, — протянул Гарри. — Точнее, вообще ничего. Малфой на пуп мира похож?

      Драко аж поперхнулся неизвестно чем. Пылью, наверное, всё-таки сидели среди завалов книжек, которыми отгородились от немногочисленных посетителей храма знаний, помимо навешанных чар помех.

      — Сначала? Очень даже, — кивнула ведьмочка.

      — А я? — лукаво стрельнул глазами Лонгботтом, Гермиона непонимающе уставилась на парня. — Я такой же аристократ, как и наш блондинистый друг. Только Драко — наследник, а я уже Лорд Лонгботтом — граф, так же, как и Гарри.

      — А? — Гарри уставился на однокурсника.

      — Ты не знал? — удивился Невилл. — Твой род аристократический, имеет титул графов. Ты, как и я, последний представитель дома, уже Лорд Поттер, а вот звание Главы рода мы сможем принять только после совершеннолетия. Моя бабушка только регент.

      — Ясно… что ничего не ясно, — задумчиво протянул Гарри, уже размышляя, как сформулировать тему в КНИГЕ. — А откуда у тебя, Мио, такое неприятие чистокровных и аристократии в частности? Что ты вообще знаешь по этому вопросу, и кто тебе эту информацию предоставил?

      Гермиона как-то странно посмотрела на мальчишек, но ответила:

      — В лагере.

      Гарри подобрался.

      — В лагере? Что за лагерь такой?

      — Кхм… Ну, письмо из Хогвартса мне пришло в июле, точнее 31 числа, задолго до дня рождения. Он у меня в середине августа. Там сообщалось, что я волшебница и всё такое… Сначала родители думали, что это шутка, но в начале августа нас посетила профессор МакГонагалл. Она сопровождала меня за покупками в Косой переулок, а потом выдала ещё одно письмо, в котором содержалась необходимая инструкция для посещения специального двухнедельного летнего лагеря для таких, как я — тех, кто впервые узнал, что он волшебник. Там же в лагере оказались все те, у кого день рожденья выпадал на более поздние числа августа. Вот в этом лагере нам и рассказывали про школу, про факультеты. Учили писать пером, хотя я считаю, что две недели для этого мало, ну и рассказывали что-то о мире магии, о Министерстве, о Хогвартс-экспрессе и как его найти… О Статуте Секретности. Большую часть времени нас заставляли медитировать, чтобы мы почувствовали свое магическое ядро, и учили начальному контролю над своей силой и стихийными выбросами. Вот на этих уроках нам и ставили в пример чистокровных. Мол, они будут дразнить таких, как мы. Когда говорили про Министерство, очень напирали на то, что аристократы и чистокровные всё пытаются подмять под себя и не дают продвигаться по служебной лестнице остальным, считая их грязью под ногами. Последнюю неделю августа мы все провели дома с родителями и первого сентября сели в Хогвартс-экспресс.

      — О как! — выдал Гарри. — А мне, значит, лагерь был не нужен, потому что я не магглорождённый? — задался он вопросом, удивившим собеседников. — Но воспитывали-то меня МАГГЛЫ! Я же тоже «впервые» о магии услышал только от Хагрида! — Гарри всё больше закипал.

      — Подожди… — сунулся Драко. — Но ты отлично держался в Косом переулке, я же помню…

      — А долго мы с тобой общались? О том, что мои родители — волшебники, мне впервые сообщил Хагрид, в день покупок! До этих пор я считал себя вообще уникумом. Не заметить, что со мной постоянно что-то происходит, было невозможно! В какой-то момент мне пришло в голову развивать свои способности, и к походу в Косой переулок я уже кое-что мог. О том, что я не один такой, что волшебников много, есть даже школа для них, я узнал от Хагрида! — тут Гарри немного лукавил, но считал, что ребятам не нужно знать подробности его односторонней переписки с будущим «Я». — Как обычный магглорождённый! Директор должен был подумать о том, что меня воспитывали МАГГЛЫ, и предоставить место в этом лагере! Хотя бы рассказать, как найти этот Хогвартс-экспресс, млин! А то бросили меня посреди маггловской платформы, и езжай, мальчик, куда хочешь, если найдёшь…

      Подростки вытаращились на Гарри, как на восьмое чудо света.

      — Ка-аак бросили?..

      — Просто, как палку. Откуда моему дяде-МАГГЛУ знать, где эта платформа 9 и ¾ находится? Ему только в радость была моя растерянность на вокзале. Проход я сам отыскал по магическим плетениям…

      Глаза Драко и Невилла стали ещё шире.

      — Ты потоки видишь? — восхищённо просипел Драко, Гарри кивнул. — Это же редкий дар… Так вот почему из Поттеров такие превосходные артефакторы! 

      — Почему редкий? — заинтересовалась Гермиона. — Я тоже их вижу…

      — Эм… м…?

      — И тоже вход на платформу нашла именно по потокам, а не по тем инструкциям, что нам в лагере давали.

      — А чья ты наследница, если не секрет, тебе шляпа не говорила? — поинтересовался Гарри.

      — Вопрос, конечно, интересный, — уклонилась Гермиона, и ребята поняли, что пока не в той степени доверяют друг другу, чтобы отвечать на такие вопросы. — Но мы о другом говорили. Что там за «маггла с палочкой», тем более в применении ко мне, раз я «наследница»?

      Гарри несколько раз глубоко вздохнул. Как там шляпа говорила: «Грейнджер такая же, как и ты!»? Он ещё подумает над этим вопросом, а сейчас надо просветить Гермиону.

      — Понимаешь, Мио… Для того, чтобы понять, почему «грязнокровка» или более мягкий вариант — «маггла с палочкой», надо пройтись по теории статуса крови в волшебном мире. Статус чистокровного действительно играет ключевую роль. Дело тут не в том, что кто-то кого-то притесняет или не даёт продвинуться по служебной лестнице. Давай рассмотрим это с точки зрения магглов. Почитай в маггловской истории, как и для чего формировался феодальный строй, пережитком которого и является маггловская аристократия. Этот слой населения выступал как гарант существования племени, народности и прочие самоназвания общин людей. Со временем там появились свои заморочки, ну… чтобы жениться или выходить замуж только за «своих», хотя у них не было никаких особых причин для этого, просто прихоть, впрочем, обусловленная качественной разницей в воспитании. А если посмотреть более глубоко, то сразу видна обычная селекция…

      — Надо же, какие высоконаучные слова ты знаешь! — фыркнул Драко.

      — У тётки Мардж куча бульдогов, и когда она к нам приезжала, только и разговоров было о разведении породы. Что-то мне подсказывает, что всё это вполне может относиться и к людям.

      — Но мы же разумные! — возмутилась девочка.

      — Это не отменяет того, что хомо сапиенс в обычной биологии относится к ЖИВОТНОМУ. Разумному, да, но животному, а потому к нему вполне применимы те же законы селекции, что и к животным. Только животных скрещивают намеренно и специально, а люди действуют в меру своего «РАЗУМЕНИЯ». Маггловская аристократия — это в изначальном варианте, прежде всего воины. Щит и меч своего народа. И по их логике, заметь, у МАГГЛОВ лучший воин родится у кого? Правильно, у воина и дочери воина! А потом инстинкты уже на генетическом уровне прививаются и, если уж, пусть и урезанная до невозможности «Память крови», когда знания и умения впитываются буквально с молоком матери, так сильно сказывается даже у МАГГЛОВ, то, что говорить о МАГАХ? Однако, аристократы-магглы с развитием демократии уже давно утратили свои изначальные функциональные обязанности, те, которые и делали их аристократами. И сейчас принципиальной разницы между «сервом» и «аристократом» у магглов нет, если только в названии и спеси последних, хотя по большей части «аристократы» даже про военную карьеру подзабыли, всё больше в торговцы подались, бизнесом занялись. А вот чистокровные волшебники являются гарантом существования волшебного мира и, вообще мира, со всеми его магглами. АРИСТОКРАТИЯ от Магии несёт на себе бремя СТРАЖЕЙ ЗАВЕСЫ, то есть выполняет свои функции до сих пор. Я тебе потом скажу, какие книги почитать для более полного понимания, — вздохнул Гарри, увидев огоньки в глазах девочки.

      — Так вот, для волшебной аристократии заморочки типа «жениться на своих» влияют на очень и очень многое, и очень и очень сильно. Чем больше в роду чистокровных волшебников, тем сильнее потомки и крепче завеса. Чистокровные действительно на несколько порядков превосходят в магической силе все остальное сообщество, главным образом именно потому, что за их плечами стоит РОД и РОДОВАЯ МАГИЯ, за НЕКОТОРЫМИ исключениями. Ключевое слово тут НЕКОТОРЫЕ, — вставил свои пять кнатов Невилл.

      — И что-то я не заметила, среди наших чистокровных однокурсников сильных магов, — припечатала Гермиона.

      — Им еще нет шестнадцати, — как само собой разумеющееся пояснил Невилл.

      — …?

      — Сейчас у многих до сих пор не сняты ограничители, например, у Крэбба с Гойлом. Да-да, Грейнджер, на их силу навесили блокираторы, потому что с их тормознутостью они тут все просто разнесли бы в пыль… Как там магглы говорят? «Сила есть, ума не надо», вот! На самом деле они не глупые, несмотря на внешность, но скрипят мозгами долго, — Драко кивнул на третьего гриффиндорца в их компании. — Невилл тоже хороший пример — да, на нём тоже родительский предохранитель. С меня отец уже снял все предохранители, с моим наследием дальнейшие их ношение может сказаться отрицательно. В чистокровных семьях есть такое понятие — «родительский» ограничитель. Накладывается он на ребёнка, чтобы в момент пробуждения магии и первых стихийных всплесков дети сами себя не уничтожили. Но бывают и казусы. Вот Невилл, опять же, на него ограничитель наложил отпечаток сиротства, несмотря на бабушку, и его «всплеск» произошёл очень поздно, но был очень сильным. Настолько, что сорвал ограничитель. Не ошибусь, если предположу, что твоя бабушка всё же специально перед школой наложила ещё один «родительский» предохранитель?

      Невилл отрицательно покачал головой и грустно вздохнул.

      — У чистокровных сила нарастает постепенно, расшатывая ограничители, срывает их полностью к первому «магическому» принятию наследия в шестнадцать лет, если в роду есть что принимать. Целый год идет адаптация наследия и стабилизация магического ядра, а в семнадцать лет начинается принятие крови, и уже родовая сила нарастает приливными волнами. В семнадцать лет происходит окончательное становление магической родовой мощи. Именно поэтому совершеннолетие в магическом мире, как правило, наступает в семнадцать, более поздние даты обуславливаются индивидуальностью наследий, но таких очень мало. На седьмом курсе сама увидишь разницу, хотя зачем ждать. Присмотрись к сегодняшним пятикурсникам. Например, Флинт, как он колдует сейчас, как это будет перед Рождеством, и что покажет после февраля, когда ему исполнится шестнадцать, и что будет уже в конце учебного года. По моим расчётам, именно в мае у него должен быть первый скачок Родового наследия. Магглорождённые же… Магглорождённые — отдельная тема. Там есть несколько уровней.