Царский подарок

51.

Сабуровка.  1762 г.

Еще никогда в жизни Мария не была так сильно взволнована.  За всю свою недолгую и размеренную жизнь в Сабуровке самое яркое впечатление, которое наиболее  сильно поразило ее, был приезд губернатора в их имение.  Мария хорошо запомнила, вплоть до мельчайших подробностей и самого сановника, и его туалет, и  его коляску.  Да, что губернатор! Даже его кучер был одет  весьма изыскано – в парадную  ливрею, украшенную  шитьем и галунами. Не то, что папенькин  извозчик,  зимой и летом ходивший  в старом потертом армяке.  И это поразило юную Марию больше всего.

И вот теперь новое  событие в  ее жизни. Приезд молодого щеголя, питерского повесы, гвардейского офицера, ведущего насыщенную, полную приключений жизнь в столице. У Марии захватывало дух от возможности общаться с  таким  мужчиной. Но папенька взял и все испортил, отказав Ланскому от дома.

Мария даже расплакалась у себя в комнате от такой незадачи.  Однако это были первые эмоции,   с которым она не без труда, но все же справилась. Мария  не могла себе позволить долго горевать.  Ведь в   ближайший час  у нее должен быть урок живописи.  Да и не в правилах ее деятельной натуры было опускать руки  и  легко сдаваться. Она обязательно что-нибудь придумает. Так утешала себя Мария, стремительно шагая в зал, где у нее должно было  проходить  занятие с Жаном.

Француз уже ждал свою ученицу, как всегда  при полном параде.   Одет Жан был по европейским канонам.  Сегодня он красовался  в ослепительно-белой  рубашке с  кружевным жабо. Поверх нее  был виден  кафтан, плотно облегающий его стройный торс до талии и расширяющийся к низу широкими полами.  Чулки и башмаки с пряжками дополняли его туалет.  А завершал его образ парик с туго завитыми локонами по бокам и хвостом, прихваченным черным бантом.  Мария сразу повеселела, глядя на Жана.  Она словно перенеслась  на тысячи  верст вдаль от этой глуши.

Живя в Сабуровке и не имея возможности бывать в столице, Мария всеми силами старалась создать в своем доме атмосферу аристократического салона.  Конечно, только в своих владениях.  Папенька бы не позволил ей такой вольности. Но вот зал для занятий с французом и  свою комнату ей удалось отстоять. Эти два помещения  были маленькими островками свободы, в которых она могла диктовать свои волю и распоряжаться предоставленным ей пространством на свое усмотрение. Денег ей папенька на ее капризы не давал. Но Мария была сообразительной и с помощью отданного в ее распоряжении плотника сумела обставить эту свою территорию по своему вкусу.

Плотник Ванька оказался большим умельцем, смастерил мебель по  эскизам француза, в  создание которых активно принимала участие и Мария.  Особой ее гордостью был кабинет с множеством маленьких выдвижных ящичков для разного рода мелочей и бумаг. Ящички запирались на ключ, который  Мария хранила в своей комнате  в секретном месте.   А после того, как она однажды застала Агафью, пытающуюся открыть одно из отделений, стала носить ключ с собой.  Ведь именно  в кабинете Мария хранила свой секретный дневник,  который  стала вести совсем недавно.  

Мария вошла в зал и поздоровалась с учителем.   Француз согнулся в учтивом поклоне. Это было не столько проявление почтения, сколько их давняя игра в великосветский ритуал.

- Что сегодня вам угодно писать? - поинтересовался он.

Мария подошла к мольбертам, с незаконченными картинами, стоявшими посреди  зала, и задумалась. На одном из них располагался холст с натюрмортом, на котором была  изображена ваза с фруктами. Это полотно  Мария хотела повесить  в гостиной. 

На втором холсте была изображена сама Мария, в бальном парадном платье  знатной дамы.  Платья такого у Марии никогда отродясь не было.  Но она попросила Жана изобразить ее именно в таком наряде.  Жан постарался, и теперь с  портрета на нее смотрела особа, не вызывающая сомнения в своем высоком происхождении.

 Мария была изображена сразу в двух платьях. На глухое нижнее, выполненное  из тяжелой шелковой   парчи, был наброшен гродетур - верхнее распашное платье, украшенное атласом и отделанное мехом.  Наряд этот делал Марию старше сразу лет на пять, но это нисколько не смущало ее.  В таком обличье она самой себе нравилась.   

Портрет этот они писали с Жаном в две руки. Жан  изображал лицо и тем самым отвечал за внешнее сходством с оригиналом, а Мария вызвалась одеть себя в платье.  И весьма намучалась  в этом процессе.  Очень сложно давались ей изображения всех этих складок, переливы шелка и причудливые узоры кружева. Но Мария  проявляла упорство  и медленно, но верно, от урока к уроку совершенствовала свое мастерство.

Мария смотрела на два  холста и размышляла, за какой ей сегодня взяться. Оба они были на грани завершения, оставались внести последние детали. Но Мария, до сих пор находящаяся под впечатлением от разговора с папенькой, чувствовала  такую слабость, что  была просто  не в состоянии держать кисть в руках.

- Жан, прошу вас, сегодня поработайте с лицом, а я вам буду позировать, - попросила Мария.

Жан не возражал и  встал к мольберту.  Мария опустилась в узорчатое деревянное кресло,  приняла позу, как на портрете, и погрузилась в свои мысли.