Царский подарок

48.

Сабуровка.  1762 г.

Петр Гаврилович лежал на кровати. Чувствовал он себя немного нехорошо. В последнее время он стал как-то сдавать, раньше мог пить сколько угодно – и ничего с ним не происходило. В крайнем случае, выпьет рассольчика – и снова свежий, как сорванный с грядки огурчик. А вот сейчас он чувствует, как внутри него медленно перемещается какая-то тяжесть, она давит на живот и грудь, сдавливает дыхание. Вот так и концы можно отдать. Ему стало страшно, он вспомнил, что Николай Ильич перед смертью часто жаловался на боли в грудной клетке. Вот теперь они возникли и  у него.

Внезапно ему полегчало, и мысли о смерти исчезли сами собой. Но настроение улучшилось не намного. Правда ли, что там, в столице, кто-то серьезно думает дать послабление крестьянам?  Вряд ли они совершают такой безумный поступок, но кто может знать. Дух вольнодумства  проникает повсюду, даже дошел до их глухих мест. Он-то, Петр Гаврилович надеялся, что при его жизни ничего подобного не случится, и он спокойно сойдет в могилу. А вот теперь такой уверенности нет. А все из-за этого офицера. Ну и сынка взрастил его сосед, барщину желает сократить. Откуда он таких мыслей понабрался. Правильно сделал, что выгнал его. Конечно, поступил не гостеприимно, да сил больше терпеть таких речей не было. Да и  Мария весь вечер  глаз с него не сводила. Уж больно свободная вырастает. Вот и мать ее такая была, Даже непонятно откуда. Слово поперек не скажешь, всегда хотела, чтобы было по своему. И тоже любила уединяться с книжкой. По ее настоянию для Марии  и француза взяли  в дом. Он всегда чувствовал, что напрасно уступил ее просьбам. А с другой стороны, как это было не сделать, ведь она уже находилась на смертном одре. Вот он и поклялся…

Сабуров почувствовал, что его мучает сильная изжога. Он громко позвал Агафью. Дверь тот же час отворилась, и Агафья вошла в комнату с кувшином в руке. Он подумал, что ему повезло с ней, ничего ей не надо объяснять, она сама знает, что следует делать. И дом и все хозяйство  прочно держит в своих руках, понятно, что под его контролем.

-Петр Гаврилович, выпейте. Сразу полегчает.

- Давай.

Он с наслаждением пил квас, Агафья делала его таким, что оторваться было просто невозможно. Он осушил весь кувшин и ощутил облегчение.

- Хорошо! – Оценил он. – Умеешь настаивать квас.

- Разве только квас? – усмехнулась женщина.

 Сабуров провел рукой по ее плечу.

- Что думаешь про офицера?

- Не ко двору он нам. Подальше бы держаться от него.

Не грамотная баба, а понимает, подумал Сабуров.

- Правильно говоришь. Мария глаз с него не сводила.

- Заметила, не слепая. Уж очень она впечатлительная.

- Верно. Ты наблюдай за ней, чтобы она какие глупости не сотворила.

- Не беспокойтесь, прослежу.

Агафья частенько по просьбе хозяина  наблюдала за его дочерью, а потому полученное поручение ей было не в новинку.

- Уж, сделай это, как можно лучше. Мало ли что. - Петр Гаврилович о чем-то задумался. – Замуж поскорее ее надо отдавать. К тому же и жених хороший есть. Ее мать в этом возрасте была уже на сносях, а она все по лесам и полям носится. Верно я рассудил?

- Истинно так, чего девке ждать, время пришло.

Приняв решение,  Петр Гаврилович повеселел. Его  руки потянулись к упругому, несмотря на возраст, женскому телу. Агафья тут же прижалась  к нему. Как усладить хозяину она знала не хуже, чем рецепт кваса.