Наташа и будущее

Вопрос:   В новом веке способность человека управлять своей эволюцией поднялась до невиданных высот.   И возник вопрос, всего один вопрос - какими мы хотим видеть себя? Мы находимся пока только в самом начале пути. Так что почти всё, что я рассказываю, может оказаться неправдой -- но только я так не думаю.Джеймс Дьюи Уотсон. Москва, Дом учёных, публичная лекция, 2008г Ташка получила приглашение проходить практику в Новосибирском отделении института кибернетики! В лаборатории занимающейся разработкой второго поколения искусственных интеллектов! Под руководством профессора Гальтаго С. И.! Кто он такой, чем знаменит и за что получил профессорское звание и был поставлен руководить лабораторией? Она понятия не имела, хотя вроде бы фамилия раньше встречалась! Едва дочитав текст официального приглашения, Ташка полезла в сеть и узнала, что большому миру известны шесть "Гальтаго С. И." Первый был животноводом, проживал в Красноярске и уже четвертый год подряд, по личной инициативе, подавал записку в совет сельского хозяйства "о выгодах и перспективах промышленного развода мамонтов в умеренно-северных областях союза". При этом бедных мамонтов, возрождённых генетиками ещё в прошлом веке и с тех пор проводящих свою грустную жизнь в зоопарках, он именовал не иначе как "самоходные консервы в шубе". Второй Гальтаго прославился как один из членов то ли шестой, то ли седьмой экспедиции к Марсу. Или даже обоих сразу. Третий Гальтаго был итальянцем, оставшимся в новейшей истории как турист, на которого упала вывеска магазина "детский мир". Короткая статья в информационном бюллетене курьёзных происшествий трехгодичной давности заверяла, что ни турист, ни вывеска не пострадали. А упала потому, что настырный итальянец в течение нескольких минут пытался оторвать ее, доказывая другим членам туристической группы, что в союзе до сих пор не умеют делать нормальные, безопасные вывески над магазинами. На секунду отвлёкшись от мерцающего перед глазами голографического экрана-окна, Ташка почесала переносицу и задумчиво пробормотала: -Написанное пером не вырубишь и топором потому, что оно хранится в защищённых хранилищах данных. Минутная неловкость влечёт сто лет позора. Выдав это глубокомысленное, но, к сожалению пропавшее втуне потому, что в жилом боксе не было никого, кроме неё, замечание Ташка поправила очки-монитор. При прикосновении к дужке очков висящий в воздухе экран-окно посветлело и сквозь него проступили очертания спартанского Тащкиного жилища. Комната четыре метра на пять: кровать, шкаф для одежды. Ещё один шкаф у противоположенной стены, на этот раз для личных вещей. Размеры у шкафов одинаковые, но у того, что для вещей втрое больше полок, крючков и маленьких, внутренних дверок помеченных для удобства запоминания разноцветными полосками. Цвет стен нежно-голубой, так нелюбимый по нескольку лет живущими здесь строителями, но для Ташки он был внове и она не стала его менять. А вот полу девушка придала вид тигровой шкуры: переплетенье чёрных, рыжих, жёлтых и белых полос. Излучающий однородный, приятный для глаз свет потолок также оставался по умолчанию холодного оттенка инея, в конце смены намёрзающего на гладких боках строительных роботов тунелепрокладчиков. Окон не имелось. Да от них не было бы никого толку на такой глубине. В общем, самая обычная комната - жилой бокс, одна из тысяч пустующих и законсервированных в режиме ожидания с момента постройки. Это комнату отец перевёл в рабочий режим к её приезду. Ташка ещё раз почесала переносицу, разрываясь между двумя желаниями: найти отца и рассказать, что его дочь пригласили проходить практику в Новосибирском отделении. В лаборатории занимающейся разработкой второго поколения искусственных интеллектов. Под руководством самого профессора Гальтаго и так далее, подпрыгивая на месте, улыбаясь до ушей и, может быть, по-детски хлопая в ладоши. Или для начала лучше узнать, кто такой этот профессор и где она могла встречать его иностранную фамилию? Для того чтобы рассказать отцу чудесную новость следовало вначале встать с кровати, а для поисков в сети можно было продолжать лежать на кровати раскинув руки, управляя поиском информации движением зрачков и этот факт убедительно склонил чашу весов. Четвёртый Галтаго был видимо тем, кто ей нужен: заслуженный учёный, разработал новый метод выращивания информационных зародышей в условиях намеренно обеднённой информационной среды. Автор какой-то недоказанной, но и не опровергнутой теории с заумным названием на три полных строчки и ещё на половину четвертой. Десять лет преподавания, написал несколько учебных курсов для самостоятельного изучения, в том числе "Создание программных сущностей способных к ограниченному саморазвитию. Расширенное издание. Рекомендуется для специалистов последнего и предпоследнего круга обучения". Вот где она встречала его фамилию! С фотографии, поверх Ташкиной головы, классическим взглядом устремлённым "в светлое будущее" и прозревающем "черты грядущего в облике настоящего" взирал благообразный старикан, недавно разменявший восьмой десяток в старомодной одежде. Ниже размещалась ссылка на личный блог, пройдя по которой Ташка увидела фотографию своего будущего научного руководителя на отдыхе, в семейных шортах-трусах в компании ещё четырёх стариканов одетых аналогичным образом, гордо выставивших впалые груди под жидкие солнечные лучи осеннего солнышка. Подпись под фотографией гласила "команда-победительница районных соревнований по плаванию среди лиц старше семидесяти". -Похоже, клёвый старикан- решила Ташка. Теперь можно было бежать к отцу, отвлекать его от работы и сообщить, наконец, потрясающую новость. Но для этого придётся надевать защитный костюм и проходить целых две шлюзовые камеры. Пожалуй, она вначале дочитает о двух оставшихся людях носящих фамилию Гальтаго, имеющих инициалы "С. И." и оставивших навечно след в информационных банках данных за последние полвека. В конце концов отец часто твердил ей, что начатое дело следует заканчивать, а не бросать на полдороге. Вот она и последует совету родителя. Пятый Гальтаго оказался художником-декоратором работающим в жанре голоискусства. Может быть даже Ташка видела его работы, только не знала чьи они. Шестой и последний Гальтаго носил звучные имя-отчество "Салим Икарович" и отметился в сети как скромный мастер из Омского промышленного комплекса, чьи рационалистические предложения дважды получили внедрение на производстве. Дальше валяться на кровати оставалось никак невозможным. Небрежно стянув очки-монитор и бросив куда-то в сторону подушки Ташка пригладила рукой начавший отрастать в последнее время серебристый ёжик волос. Скорее ради огромного количества карманов, чем для соблюдения приличий натянула поверх обтягивающей футболки свою любимую безрукавку. И посчитав, что выглядит достаточно прилично замерла у входной двери. Через секунду над дверью вспыхнул зелёный огонёк информируя: температура и атмосфера внутреннего уровня подземного, недостроенного города находятся в приемлемых для человека пределах. Зелёный огонёк горел, но дверь не открывалась. Вместо этого во всю дверь появилась категоричная надпись "Ташка, возьми АЗК!". Последнее уже личное послание от отца. Она знала, что через полминуты надпись пропадёт и дверь откроется даже если она продолжит стоять ничего не делая. Отец не силён в программировании и его умений хватило лишь на простую, не интерактивную сущность в виде надписи срабатывающую каждый пятый раз, когда Ташка пыталась выйти из своей комнаты. То есть примерно семь-восемь раз на дню. Ташка достала из шкафа для одежды АЗК, аварийный защитный комплект. Не потому, что хотя бы на мгновение могла поверить в возможность прорыва внешней герметичной оболочки, а исключительно по причине уважения к пунктам инструкции по безопасности за каждым из которых могла стоять чья-то жизнь или смерть. И чтобы у отца не было повода для ворчания, разумеется. АЗК представлял собой толстый ремень выглядевший достаточно стильно по цвету и по фактуре напоминавший змеиную кожу (по крайней мере именно так выглядела пятиметровая, сонная змея в зоопарке). К сожалению защитный комплект абсолютно не ассоциировался с украшением или элементом одежды. Он был и оставался тем чем являлся - свёрнутым жгутом из сотен тончащих плёнок в случае опасности окутывающих фигуру носителя и предохраняющих от жуткого холода, недостатка кислорода или других опасностей. Ташка обернула АЗК на поясе. Едва встретившись, два конца толстой верёвки слились, образуя лежащий поверх бёдер обруч. Он затянулся немного туже, потом расслабился, привыкая к угловатому телу молодой девушки. -Отрывайся уже - пробормотала себе под нос измученная ожиданием Ташка. Словно услышав её слова (а на самом деле потому как обнулился заведённый на полминуты таймер. В первый день по приезду она проверила - сущность-надпись была настолько простой, насколько это возможно. Уровень детского сада!). Надпись погасла. Двери открылись и герметично закрылись за её спиной. Рассудив в том ключе, что "зачем идти пешком, когда можно бежать?" Ташка понеслась по коридору. Цвет стен варьировался в пределах всё той же холодной голубой гаммы. Когда сюда приедут люди, они изменят цвет по своему вкусу, поселят в стены интерактивные программные сущности имеющие облик и повадки ласковых тигрят, глупых, взъерошенных сорок и мудрых медведей всегда готовых прийти на помощь растерявшемуся прохожему. Под невидимым ветром станут колебаться травы, прорастать цветы и склонять ветви деревья. Потолок займёт солнце и время от времени по нему будут пролетать огненные буквы чьих-то стихов, да мало ли что ещё будет, когда в этом городе поселяться люди! Но пока город еще не закончен. И Ташка, что есть мочи, неслась по магистральному коридору - под ногами и вокруг и над головой лишь бледная синева прорезаемая ответвлениями туннелей ведущих в соседние коридоры и запечатанными дверями в жилые боксы и над каждой дверью тлели тусклые жёлтые буквы "законсервировано". Пусто. Тихо. Замёрзшую тишину нарушает лишь одинокая фигурка бегущей девушки. Из всех звуков - шорох кроссовок соприкасающихся с шероховатой поверхностью пола. Ташка не была спортивной девушкой и где-то через четверть часа такого бега к шороху подошв добавилось её горячее дыхание. Магистральный коридор опоясывал один из достроенных районов нового города и так как район представлял собой уходящий вглубь земли обрезанный конус с небольшим градиентом уклона, то коридор закручивался. Но так как диаметр жилого уровня составлял более четырёх километров закручивание коридора не слишком бросалось в глаза. Ташка дважды стукнула кончиком языка по нёбу активируя микрофон и выдохнула: -Папа! Город в толще антарктических льдов ещё не был закончен и на одну треть, поэтому сеть камер и датчиков пронизывающая любую улицу, любой дом современных городов здесь пока ещё отсутствовал как данность. Что же до огромных бронированных раковин суперкомпьютеров, которые станут центром распределённого мозга нового города. То их может быть ещё и не построили. Сейчас жилой уровень в стадии консервации обслуживается суперкомпьютерами строительных бригад и сетью вычислительных процессоров сформированных в толщине стен. До того как в городе появятся первые постоянные жильцы ещё очень долго. Десять лет или может быть пять, если отец и другие строители как следует приналягут на работу и если из Барабинска, наконец, придёт партия давно обещанных строительных роботов улучшенной конструкцией для работ в условиях вечной мерзлоты. Ох уж эти барабчане второй раз переносящие сроки поставки из-за каких-то там неполадок у себя на испытательных стендах. Шмыгнув носом, но не снижая темпа, Ташка позвала ещё раз: -Папа, ты не представляешь, что я расскажу тебе, как только найду! Странно и необычно не иметь возможности в любой момент времени узнать, где находится и чем занят нужный тебе человек. Так бывало только в дальних походах в леса или в горы, куда Ташка изредка выбиралась вместе с классом. Непривычно. И приходится носить глупую рацию, растёкшуюся неощутимой плёнкой вдоль нёба. -Папа! -Чего тебе, Ташка? -Ты где? -Бурю лёд- весело отозвался отец. -Оторваться можешь?- поинтересовалась Ташка. Отец предсказуемо спросил "Что случилось?", она подразнила: - Расскажу только при личной встречи. Так как, великий архитектор и повелитель роботов, сможешь оторваться от рабочего процесса ради родной дочери, с который ты, к слову, видишься четыре недели в году? Или мне приходить, когда закончится смена? Ташка услышала, как отец сказал напарнику: -На сегодня я заканчиваю, передашь Андрею. Нет, не смогу. Товарищ Сольных ко мне дочь приехала с большой земли всего на две недели, впервые за полгода! И вообще, у меня сейчас обеспечиваемый законодательством отпуск... Да, я помню, что мы все вместе договорились. В общем, я ставлю роботов на подзарядку и... Голос оборвался. Видимо отец заметил, что микрофон всё ещё активирован и оборвал канал связи. Ташка с интересом слушала перепалку отца с товарищами перейдя с бега на быстрый шаг. Но друг мой, наверное, нам следует начать историю с самого начала? Пожалуй, так и сделаем: Когда состарятся внуки ваших внуков в прекрасной стране советов в замечательном городе Новосибирске будет жить практически взрослая девушка Наталья Алексеевна Свирепая (такая уж ей досталась фамилия) двенадцати с половиной лет. Вы спрашиваете, откуда взялась страна советов? Право слово, к нашей истории это не имеет никакого отношения. Скорее всего: мы с вами, своими руками и своим трудом, построили ей. Или наши дети. Или дети наших детей - неважно. То есть, конечно, это очень важно, но не для нашей истории. Наша история совсем о другом и даже практически взрослая девушка, Наталья Алексеевна Свирепая, не самый главный её герой. Но раз уж мы начали с Натальи, то давайте продолжим какое-то время рассказывать о ней. Знаешь мой друг, я, пожалуй, не стану выкладывать сразу на стол все карты. Так получиться интереснее. Я не стану здесь и сейчас рассказывать почему товарищ Соколова - староста и председатель классного совета, в классе где учится Ташка - когда учителя ставили её в пример остальным ворчала себе под нос что-то вроде "хоть бы раз эта доминанат-плюс не получила высший бал за все контрольные скопом". Пусть до поры будет тайной причина, по которой Наталья, когда остаётся дома одна, обычно варит себе картошку в мундире и ест без соли и без сахара, а в столовых общепита (если обедает в одиночестве) берёт самое невкусное, что только есть в меню. Что за странные вкусы? Я ни слова не скажу о Ташкином тайном друге, который может говорить тысячами разных голосов с тысячей людей одновременно. И делать тысячу дел одновременно. Что там тысячу, миллион миллионов дел может одновременно делать! Ещё не догадались кто такой этот тайный друг? Если догадались, подумайте вот о чём: зачем это таинственный неизвестный притворяется другом для сотен, а может быть и тысяч, Новосибирских мальчишек и девчонок? Ведь тому, кто может делать одновременно миллион разных дел, наверное, не интересно выслушивать раз за разом детские обиды и тщания? Какую цель он преследует? Пусть пока это останется в тайне. Так что можно рассказать о Наталье? Например, то, что она единственный ребёнок в семье и это довольно странно потому, что существенные льготы для семей с детьми начинаются только со второго ребёнка. Её мать специалист по развитию зародышей в искусственных матках. Это очень важная профессия потому, что у многих женщин желающих стать матерями в геноме содержится столько ошибок, что естественное вынашивание плода слишком опасно и для матери и для ребёнка. Но я лучше расскажу об этом позже в одной из сносок к нашей истории. Этих сносок будет много так как, мир будущего очень отличается от настоящего и то, что известно в нём каждому ребёнку, может быть непонятно для нашего современника. Пожалуй, будущее отличается от настоящего ещё сильнее, чем настоящее от прошлого. На каждую разрешённую проблему из не дающих покоя современникам в нём возникли по две новых. Ташкин отец строитель. Он и ещё десятки тысяч специалистов заняты на стройке уникального города, на советской части Антарктиды. Или вернее "в" потому, что большая часть города должна располагаться подо льдом и землёй. Перед тем как приступать к масштабной колонизации других планет необходимо обкатать технологию строительства изолированных от агрессивной внешней среды городов-техносфер. Поэтому уже несколько лет на Антарктиде ведётся строительство удивительного города состоящего из множества герметичных техносфер полностью изолированных от внешней среды. Этот город, словно огромный космический корабль. По плану он состоит из восьми слабосвязанных частей. Каждая часть имеет всё необходимое для жизни включая оранжереи, реактор с чудовищным запасом мощности и прочности и даже собственные промышленные корпуса, где будут перерабатываться полезные ископаемые, которыми так богата закованная в ледяной панцирь антарктическая земля. Представляете себе: запаянный в лёд и промёрзлую на сотни метров землю гигантский космический корабль, рассчитанный на десять миллионов человек? Не удивительно, что сотня тысяч техников и строителей теряются в нём как горсть песка на ковре. И порой можно гулять по пустынным уровням несколько часов и не встретить ни единой живой души. Когда отец, немного смущаясь и избегая смотреть в нахмуренное мамино лицо, спросил: - Не хочет ли Наталья прилететь к нему на время его отпуска потому, что два жилых уровня уже полностью закончены и в них поддерживается нормальное давление и температура. А Наташа уже взрослая и может быть это её единственный шанс побывать в пустом городе, взобраться на ледяные горы и полюбоваться сверкающим полотнищем полярного сияния разворачивающегося над головой в живую, а не в голо-записи потому, что разница огромна и вообще совет бригады решил, что они должны обогнать остальных в негласных соревнованиях... Ну какой нормальный человек откажется от подобного предложения? Не дав отцу договорить Ташка бескомпромиссно заявила, что она без сомнения согласна, а общее решение совета это святое и перечить ему просто некультурно и, что она готова вылететь уже через два дня. Мать вздохнула и поинтересовалась - успеет ли дочь закончить дипломный проект и помнит ли она: это не просто один из ученических проектов, а её первая работа, результат которой отразится на её личном трудовом индексе? Ташка заверила: и помнит и осознаёт. -Но как ты успеешь сделать за два дня то, что по твоей же собственной оценки займёт как минимум четыре?- недоверчиво переспросила мать. -Буду работать ночами - объяснила Ташка удивлённая недогадливостью родителей. Бюст отца на превратившейся в огромный экран самой большой стене их скромной однокомнатной квартиры смущённо кашлянул и сказал, что не нужно гробить здоровье в столь юном возрасте. А отпуск у него начинается только через полторы недели и если доча прилетит раньше этого срока, то он не сможет уделять её столько времени, сколько бы хотелось. Пусть она не торопиться и тщательно поработает над дипломным проектом, так как дипломный проект бывает только один раз в жизни. Вот он до сих пор помнит свой первый дом, в котором и сейчас, наверное, живут люди. Дипломный проект как первая любовь и она потом не простит себе, если сделает его второпях. Словом прилетай дочка только через полторы недели и ни днём раньше. А сейчас извини, надо поговорить с мамой наедине. Наталья набросила безрукавку, ценимую за огромное количество карманов, и вышла в тёплую, раннюю осень к начинающим желтеть листьям. Закрывая дверь она услышала, как мать сказала отцу: - Значит, ты ценишь наши с тобой отношения на уровне дипломной работы. Я польщена... В её голосе звучала усталость и грусть и смирение и ещё что-то тёплое, но едва заметное, чему ещё не придумали на земле название. А если и придумали, то Ташка ничего не знала об этом. Дверь закрылась. На тротуаре уже лежали жёлтые листья. Немного, едва ли пара десятков, а в сотни раз больше, ещё зелёных, но тронутых в глубине увяданьем, росли на гибких ветвях многочисленных берёз и клёнов. Вчера на асфальте ещё не было ни одного листочка. А сегодня уже лежат. Так незаметно и без спросу в город входила осень. Защитный костюм был не столько тяжёл или неудобен, сколько непривычен. Ташке казалось, будто из-за шлема её голова увеличилась раза в два, и тело тоже раздулось, стало медлительным и каким-то негабаритным. Разворачиваясь, она не вписалась в поворот и ткань костюма мягко спружинила отталкиваясь от борта грузового автолёта. Николай, улыбчивый молодой техник, возвращающийся на стройку из отпуска, помогавший Наталье облачиться в защитный костюм, придержал её со словами: - Ну-ну красавица, привыкай к тому, что на пару часов ты превратилась из худышки в толстушку. Помогая выйти в коридор, Николай сказал: - Ты знала, что наши костюмы это облегчённый вариант космических скафандров? В таких работают монтажники, собирая международную сеть космических станций. -Это которую назовут "голосом вселенной"- откликнулась Ташка. -Ага. Только там не одна станция, а целый комплекс, при синхронной работе превращающийся в сверхмощный приёмник и передатчик. -Я знаю- сказала Ташка, занятая тем, чтобы ровно и вовремя переставлять превратившиеся в пару пенопластовых колон ноги. -Молодец!- одобрил Николай и посетовал - Скорей бы завершили монтаж хотя бы внешнего кольца и мы смогли бы ответить на пришедший издалека зов. Ташка хотела кивнуть, но ударилась подбородком о сенсорную панель и на прозрачном пластике шлема расцвели видимые только ей одной показания многочисленных датчиков и отсчёты каждой из систем защитного костюма. Едва она разобралась, как убрать это ненужное великолепие, как её взял в оборот председатель совета одной из бригад, также возвращающийся из отпуска на грузовом автолёте вместе с полусотней человек и сотнями тонн полезного груза. -Значит, отец встретит тебя у входа- сказал председатель, буравя её оценивающим взглядом -Если хочешь, можешь спуститься вместе с нами, потом пройдёшь по туннелям, всего где-то пару километров. -Простите товарищ Ли- вежливо сказала Ташка -Но какой нормальный человек откажется от возможности самостоятельно десантироваться на ледяную поверхность? Тем более что спуск представляет собой обычную процедуру. А защитный костюм обеспечивает и новичку практически абсолютную безопасность. Председатель совета бригады, товарищ Ли, ласково улыбнулся, отчего стал неудержимо похож на злого солдата Японской империи какими их рисуют в детских книжках, где рассказывается о хороших ГосБезопасниках и плохих агентах мирового империализма. -Экран компаса здесь. Аварийный маяк включается вот тут или автоматически при повреждении защитного костюма. Радио настроено на общую волну. Вперёд девочка, не испугаешься? Она не испугалась, хотя было немножко страшно, как всегда перед прыжком с высоты. Ташка несколько раз прыгала с парашютом на "военке" и каждый раз перед прыжком становилось холодно в животе и хотелось закрыть глаза. По словам Катьки Соколовой так будет всегда, сколько не прыгай. Наверное, ей можно верить, так как эта дылда в прошлом году получила молодёжный спортивный разряд, а чтобы его заслужить надо... Ой, я не о том думаю- подумала Ташка. Зная, что через прозрачную дверь шлюзовой камеры на неё смотрят рабочие и тот добрый, хотя и угрюмый председатель совета Ли, девушка попыталась встать в небрежную позу. Что представляло из себя непростую задачу в узкой индивидуальной ячейке для сбрасывания тех гостей, ради которых никто не будет сажать грузовой автолёт на ледяные пики. -Приготовься - через динамики костюма шепнул голос управляющего тяжеловозом мозга. А может быть это был голос пилота? Ташка ещё успела подумать о методах выращивания псевдо-интеллектов уровня корабельного компьютера. Она как раз читала на днях о том, как на заводах выращиваются и затем программируются сущности предназначенных для управления малыми и средними комплексами или огромными грузовыми автолётами. Ташка приготовилась, честно приготовилась! По привычке ожидая, когда перед ней распахнётся внешний шлюз и придёт пора шагнуть в пустоту. На стареньком (честно говоря, место это рухляди было в музее и нигде больше) десантном автолёте, с сидящим за штурвалом школьным военруком, шлюз всегда открывался перед лицом десантника и тот сам должен был сделать первый шаг. Это здорово закалывает волю, по словам сухого старичка преподающего школьникам военное дело. Но сейчас она летела на гражданском, а не десантном автолёте. Ташка забыла об этом. Или, возможно, у всех более новых моделей десантирование происходило по-другому. Словом, когда под ногами исчез пол и девушка, словно семечка, выпала из уносящейся вдаль громаде грузовика. Она самым позорным образом издала какой-то полузадушенный не то вскрик, не то всхлип, несясь по баллистической траектории по направлению к ледяному панцирю. Тотчас ожили динамики, в шлеме зазвучали взволнованные голоса. Их было так много, что казалось, будто Ташка сошла с ума и это у неё в голове звучит добрый десяток чужих голосов. -Со мной всё в порядке - как можно более твёрдым голосом произнесла Ташка. -А почему тогда кричала?- спросил голос председателя совета бригады. -Это я от восторга - пояснила девушка и почувствовала, что краснеет. Боже, как стыдно. -Тогда счастливого приземления... -Спасибо - выдохнула Ташка и произнесла положенную перед разрывом канала фразу: - Связь, отбой. -Отбой связь - произнёс голос. Девушка перевела взгляд вниз и увидела ледяные холмы в какой-то сотне метров внизу. За оправданиями она пропустила весь полёт - если уж не везет, так не везёт. Защитный костюм выпустил тонкие, но прочные плёнки собравшиеся в форму, какая бывает у крыльев пикирующего на добычу сокола вынужденного быстро и резко затормозить у самой земли. Когда оставался десять метров костюм выстрелил двумя тройками гибких тросов присосавшихся к неровной ледяной поверхности и плавно, но мощно затормозивших управляемое падение. Ташка потрясла головой, она не ожидала, что приземление будет таким быстрым. Посмотрела под ноги успев увидеть, как защитный костюм втягивает шесть гибких хлыстов из мономолекулярных псевдо-мышц участвовавших в финальной стадии её падения-приземления. Потоптавшись на месте приходя в себя, а заодно изучив угрюмый пейзаж ледяной пустыни, девушка неторопливо двинулась вдоль сворачивающей за ледяную гору мерцающей зелёной полосы. Полоса была ненастоящая, её выводили на пластину шлема встроенные в защитный костюм процессоры таким образом, чтобы в какую бы сторону Ташка не поворачивала голову, ей казалось, будто зелёная полоса нарисована прямо поверх льда. Впрочем, она бы и так не заблудилась. Видимо площадка часто использовалась для приёма заглянувших на огонёк гостей и от неё вела натоптанная тропа. После поворота стал виден один из запасных шлюзов, рядом с которым стоял человек в таком же, как у неё защитном костюме и размашисто колотил маленькой кувалдой вбивая что-то в лёд сбоку от шлюза. -Папа!- закричала Ташка. Мужчина выпрямился и стало понятно, что он у неё на глазах забил металлический кол с приваренной к нему стальной пластиной, на которой лазером было выжжено "Добро пожаловать в будущий город Антарск, Ташка!". Пластина была светлая, а буквы тёмные и потому видимые далеко и отчётливо. Отец стоял и смотрел пока Наталья медленно, путаясь в руках-ногах, приближалась к нему. Вы знаете, что одна из самых глупых вещей, которые можно сделать поблизости от северного полюса это обниматься в защитных костюмах? Вы будете похожи на двух медвежат. Это конечно мило, но жутко неудобно. -Какие толстые стены - восхитилась Ташка, когда они прошли первую шлюзовую камеру. -Ещё бы, ведь мы должны не только защитить город от царящего снаружи мороза, но и застывший ледяной океан от теплового загрязнения, которое неизбежно станет производить такой большой город как Антарск.- объяснил отец. Следующие несколько дней были самыми интересными в Ташкиной жизни. Ну, может быть, кроме двух месяцев, когда... или той недели, во время которой... или тех пяти удивительных дней, во время которых ей открылась новая, удивительная грань мира... В общем проведённые в Антарске дни были без сомнения одними из самых интересных в Ташкиной жизни. Она видела полотнища северного сияния развернувшиеся у неё над головой и охватывающие всё небо от края до края. Это действительно нельзя было сравнить с записью, даже голографической. Когда стоишь на ледяном плато в защитном костюме и, открыв рот, смотришь вверх северное, сияние кажется гораздо более... пугающим. Начинаешь отчасти понимать, что могли ощущать предки, покоряющие необузданную природу и не имеющие в своём распоряжении тех средств и знаний, что есть у людей сейчас. Вместе с отцом она спускалась глубоко под землю, где ещё не были размечены уровни и развёрнуты квадратные купола техносфер. Перед Ташкиными глазами предстал гигантский котлован, огромный как море. Он был весь пронизан сверху вниз и слева направо, тонкими, как струна, опорными тросами. Светящегося потолка здесь ещё не было и источниками света служили несколько десятков шарообразных ламп. Излучаемый ими свет интерферировал и на покрытых коркой изморози стенах лежали светлые и тёмные полосы. Далеко внизу, словно какие-то подземные жители, перекатывались строительные роботы. Их напоминающие погнутые бочки тела покрывались льдом. Лёд сверкал и переливался, особенно когда тот или иной робот приближался к световому фокусу одной из ламп. Иногда корка льда разламывалась и опадала осколками, но успевала заново нарасти всего за несколько часов. Поражённая открывшимся великолепием Ташка шёпотом спросила отца: - Здесь тоже будут жить люди? -Перед тобой будущий промышленный комплекс. Здесь будет проходить сортировка и первичная обработка полезных ископаемых. Царство роботов - объяснил отец. Если бы Наталья имела талант художника или любила писать стихи то поездка в Антарск: огромный город, прообраз будущих городов-техносфер сначала на Марсе, а потом и на Венере - ледяные пустоши вокруг строящегося города дали бы ей не один порыв вдохновения. К сожалению, она никогда не любила рисовать, а что до стихов, то Ташке казалось неуместным сочинять какие-то вирши, когда рядом с тобой, руками людей, в том числе её отца, создаётся такое, такое... Вот даже подходящие слово сразу не подберёшь. Такое "триумфальное"? Пожалуй, одним словом невозможно выразить впечатление от Антарской стройки. Люди работают для людей. Но не только для людей. Они делают это во имя чего-то большего, чем для других людей. Хотя, что может быть "больше" чем человеческая жизнь и счастье? Непонятно... Ташка чувствовала, что запуталась и голова у неё идёт кругом. Слишком великий проект, чтобы его можно вот так просто обхватить мысленным взором одного человека. Они катались на самодельных санках с двухкилометровой, искусственно выровненной промышленным теплоизлучателем, горы. Их совместная с отцом команда пришла второй, а первой были наладчики роботов с соседнего участка. Наладчики хотели отдать выигранный приз (серебряную звезду из добытого под городом серебра) Наталье уверяя, что им, взрослым сорокалетним мужикам, приз за гонку на санках на антарктических просторах совершенно ни к чему. Ташка нашла в себе силы вежливо отказаться от чужого приза. Правда потом жалела, что отказалась. Много всего было удивительного. Даже странно, сколько всего может поместиться в две неполные недели. Иногда время как будто сжимается и за один день происходит столько событий, сколько не случается иной раз за месяц. Среди прочего отец познакомил Ташку с настоящим японским империалистом. Вы представляете? Оказывается здесь рядом, всего в каких-то паре сотен километров проходит граница между советской частью Антарктиды и той, что по трехстороннему договору отошла Империи, вернее её восточно-японской части. И японские империалисты тоже что-то строили на своей стороне границы и собирались организовывать добычу полезных ископаемых и их первичную переработку на месте. Пока строительство только начиналось граница между двумя кардинально различными парадигмами общественного устройства была достаточно условной. Да и какой смысл проводить её между ледяных гор, которые вдобавок время от времени обрушивались или могли запросто сдвинуться за год на несколько метров сторону? Представители двух мировых систем мирно уживались, по первой просьбе высылая на другую сторону специалиста для консультации по какому-то сложному строительному вопросу или приезжая просто так. "V gosti na chashku chaia" как с непередаваемой интонацией к месту и не к месту (большей частью не к месту) любили говорить заезжие империалисты. Не смотря на то, что и с той и с другой стороны хватало не слишком тщательно маскирующихся представителей ГосБеза и "Чёрный колпаков" встречи проходили в полуформальной или даже неформальной обстановке. К Алексею, Ташкиному отцу, время от времени заглядывал Хироко-сан - архитектор, специалист по прокладке коммуникаций в условиях вечной мерзлоты. Хироко-сан страстно желал улучшить своё знание русского, а Ташкин отец (ах грехи наши тяжёлые) немного пристрастился к странным блюдам неизменно привозимым Хироко-саном "v podarok k chaiu". Он сам готовил их из генетически изменённого риса растущего со скоростью бамбука в гидропонных фермах и чего-то, чей генетический материал исходно принадлежал рыбе. По крайней мере, большей частью принадлежал. Но получалось, со слов отца, божественно вкусно. Так вот, однажды вечером по условному времени города, отец торжественно произнёс: -Хироко-сан, познакомься с моей дочерью Наташей. Буквально на днях она стала взрослой. -Сталя взлослой?- удивлённо вскинул брови пожилой империалистический архитектор, специалист по прокладке коммуникаций в условиях вечной мерзлоты. -Закончила дипломную работу- торопливо пояснил отец. -А! Полятно, полятно- закивал Хироко-сан -Такая юная и уже зякончила выссую сколу! Сама не зная почему, возможно потому, что не привыкла к похвалам или от волнения вызванным личным знакомством с настоящим, живым и смешно путающим слова приверженцем реакционных сил мирового империализма, Ташка застенчиво сказала: -Спасибо, но это обычное дело для доминант. -О!- воскликнул Хироко-сан. По недолгим наблюдениям Ташки он просто обожал восклицать и, вероятно, считал фразу пропавшей если та не начиналась с восклицания -Так ви доминанта-плюс-плюс? Я осень-осень радуюсь знакомству. У няс в Империи доминанты осень-осень почитаются и зивут в больсой роскоси! Они встретились в зале, специально предназначенном, для приёма восточных гостей. Большой зал был разделён стенами из растущего пластика (их можно вырастить буквально за десять минут, а убрать за пять). Пластиковые стены создавали иллюзию уединения. Это было одно из немногих (по пальцам двух рук можно пересчитать) помещений в недрах недостроенного города в полной мере оборудованное камерами наблюдения. Ташка, отец и Хироко-сан по русскому обучаю сидели вокруг стола сделанного из пластика, но выглядевшим совершенно как деревянный. На столе стояла корзинка с идеально круглыми (испечёнными авто-поваром) баранками. Пластиковая корзинка стороннему взгляду казалась сплетённой из ивовых прутьев. Ещё на столе стояла мисочка с мёдом (самым настоящим, насколько это возможно) выставленным Ташкиным отцом как ответное угощение. И электрический чайник, разумеется в виде здорового самовара. Хироко-сан принёс с собой несколько герметично запакованных коробочек и они также стояли на столе, рядом с баранками потому, как кроме стола и стульев в импровизированной комнате ничего больше не было. Сквозь матовые пластиковые стены можно с трудом разглядеть смутные силуэты других людей. -Алексей-семпай, ви не говорить мне, что тоже доминанта- осуждающе покачал головой гость. -Простите- поправила Ташка -Но я лишь доминанта-плюс, а не "плюс-плюс".-И окончательно смутилась. -Это всё равно осень-осень замесательно! Я кланяюсь вам- заявил Хироко-сан и действительно встал и поклонился сложив руки на груди чем смутил Ташку ещё сильнее, хотя казалось сильнее некуда. Оказалось, что смущаться можно бесконечно. С энной попытки одолев смущение Ташка осмелилась поинтересоваться: -Почему вы поклонились мне? Мой геном не моя заслуга, а скорее результат искусства генограммистов разработавших генетическую карту ребёнка для моих родителей и удачной реализации генетической программы, что опять же следствие искусства генограммистов. -О Натяся-тян ви осень скромная и осень умная девуска- улыбнулся Хироко-сан -Я клянялся вам, но на самом деле я клянялся совеским генограмисам и мусеству твоих родителей. Алексей-семпай ви осень мусественый человек. И, как окасалась, осень удачливый. У няс говорят: мусество и удача идут рука об руку. Я ряд за вас Алексей-семпай и за вас Натяся-тян. Неудобно себя чувствовавший и ёрзавший на протяжении всего разговора Ташкин отец наконец решился переменить тему разговора. -Хироко-сан... -О! Просю насивайте меня товарисем, по насему это будет "сэмпай". -Товарищ Хироко-сэмпай скоро должен будет закончится срок вашего контракта... -О да-да! Через седьмую часть года я вернусь в Токио. Ах какой это замесательный город. Как жаль, что вам там никогда не придёся побывать там Алексей-сэмпай потомусто вы не японец. Мои сыновья говорят по видеосвязи сто осень ждут меня. Младший, Сато-кун, собирается поступать в тайную академию и выучиться на "чёрного колпака". Он немного старше вас Натася-тян. И также осень интересуется красивым русским ясыком. -Давайте пить чай- предложил Ташкин отец на что гость восторженно отреагировал -Ах цай, цай с баранками - как экзотисно! Товарищ Свирепый, отец Ташки, разливал в чашки кипяток когда у него замигал огонёк входящего вызова. Выслушав неслышимый для других голос, отец сказал: -Сейчас буду, отключите туннель от линий энергоподачи. -Простите- извинился он уже вставая: -Срочный вызов, вернусь буквально через десять минут. Наталья, развлечёшь гостья? Ташка отозвалась: -Хорошо, папа. Они сидели и смотрели друг на друга: советская девочка, вчерашняя школьница и пожилой японский империалист с круглым, словно луна, лицом, а над чашками с кипятком поднимался пар. Ташка смущённо кашлянула и предложила: -Давайте я налью вам заварки, чай стынет... Горячая вода в чашках приобрела цвет шоколада: -Берите баранки пожалуйста и мёд кушайте. Папа говорит, что очень хороший мёд, цветочный. Ташка мучительно подыскивала тему для беседы и наконец-то нашла: -Хироко-сан вы тоже строитель? -О да-да, строитель. -И вы строите большой город?- спросила Ташка. Иностранный гость впервые за весь вечер помотал лунообразной головой: -Нет-нет. Не город, а больсой испрасительный лагерь. По васему будет "тюрьма". -Так вы тюрьмы там у себя строите!- ахнула Ташка. Она никак не могла поверить, что сидящий перед ней пожилой архитектор, друг отца, хотя и подсобник мирового империализма, на самом деле жуткий сатрап и строитель тюрем. Ведь он так смешно рассказывал про своих сыновей и постоянно улыбался. -Кого вы хотите засадить в свои тюрьмы?- спросила Ташка. -О! Плохих людей - Хироко-сан продолжал улыбаться как будто они вспомнили что-то смешное или рассказывали друг-друг анекдоты: -Не садить, нет. Плохие люди будут сдесь сить, будут работать и не смогут месать хоросим людям. Ташка воскликнула: -Так нельзя, поступать! Кто такие эти плохие люди, кого вы так называете?! -Тех, кто не люпит императора- ответил Хироко-сан и продолжил: -Натася-тян ви слитесь. Я не понимаю посему ви слитесь. Просю вас подумать вот над цсем. Империя собирается ссилать сюда только плохих людей, а Союз строит целый город в котором будут сить много-много хоросих совеских людей, но саниматься они будут тем же самим, что и плохие люди в построенной мною тюрьме. Так кто же поступает более сплавесливо: Союз или Империя? Ташка открыла было рот чтобы ответить, но промолчала и лишь принялась решительно размешивать заварку в чае. Несколько коричневых капель упали на стол. Ташка мешала ожесточённо, скорее даже зло. Старый империалист пил горячий чай мелкими глотками. Разламывал баранки на части, брал каждую часть отдельно, опускал в мёд и вращал, наматывая золотистую патоку и только потом отправлял в рот. Ташка сказала: -Это нельзя сравнивать! -Что нельзя сравнивать?- поинтересовался вернувшийся отец. Ташка неопределённо махнула рукой и опустила в чашку мизинец, измеряя температуру чая. Температура оказалась приемлемой. Отец с Хироко-сан затеяли профессиональный разговор по вопросам проводки коммуникаций. Пока они спорили, она ела баранки без мёда, запивала остывшим чаем и думала над тем, что первый, увиденный ею, живой империалист был совершенно не похож на рисованных империалистов в книгах. Он каким-то образом сумел вывернуть реальность и правое стало левым, а левое правым. Белое он закрасил чёрным, а на чёрном нарисовал белые полосы так, что в целом получилась какая-то серая размазня. Мужчины допили чай и Хироко-сан достал из принесённых с собой коробочек странные японские блюда. Те самые, что так сильно полюбились отцу. -Восьми Натася-тян это осень редкая настояся рыба. Мне недавно привесли её живой в аквариуме. -Если она такая редкая, то я не хочу- сказала Ташка. -О Натася-тян, ви обиделись на Хироко-сэмпая? -Я не обиделась - сказал Ташка, задумавшись как бы объяснить непростую ситуацию в двух словах. К счастью на помощь пришёл отец: -Понимаешь товарищ Хироко: Ташка не способна чувствовать вкус пищи. Абсолютно не способна. Маленькая ошибка в процессе эмбрионального развития, вкусовые рецепторы отсутствуют, но это полбеды. Главное, что нет даже намёка на нервы, которые должны передавать сигналы о вкусе еды в мозг. Поэтому не обижайся, что она не станет пробовать твои особенно ценные кушанья. С Ташкиной стороны это выглядит так: если всё равно, что забрасывать в рот, то логичнее есть самое невкусное, чтобы вкусные вещи доставались тем, кому они способны доставить удовольствие. Она даже составила список самых невкусных вещей и в общественных столовых старается брать только их. -Папа!- рассержено вскрикнула девушка. Отец примирительно поднял руки, делая вид будто сдаётся: -Прости, прости. Но могу я раз в год похвастаться собственной дочерью? Ташка ожидала, что имперский сатрап скажет, будто очень жалеет о том, что она лишена возможности ощущать вкусовые ощущения. Многие так говорили, когда узнавали. Ташка только фыркала - как можно жалеть об отсутствии того, чего никогда не имел? Сладкий, горький, кислый, терпкий - смысл этих слов давно вышел за пределы обозначающие ощущения, возникающие на языке. Сладким может быть что-то хорошее, например неожиданный подарок, сделанный хорошим человеком, когда никакого подарка не ждёшь. Горькой бывает судьба, если разом наваливается много проблем. Кислым называют неприятного человека не умеющего держать обещания (о таком говорят: он скис). Терпкий - с этим понятием совсем просто, достаточно провести ладонью по чему-то шероховатом и возникающее ощущение будет терпким. К удивлению Ташки Хироко-сан встал и поклонился ей. -Кому вы поклонились сейчас, Хироко-сан?- спросила Ташка. -Я восхисён вами Натася-тян- сказал Хироко-сан: -Теперь мне понятно из каких истоков исходит проистикает сила совитского союза. -Спасибо, наверное- поблагодарила Ташка разглядывая носки кроссовок. Встреча с пожилым сатрапом и строителем тюрем оставила неоднозначное впечатление, но, по крайней мере, дала богатую пищу для размышлений. Ташка поняла зачем отец взял её на встречу с Хироко-саном. Мужчины беседовали о каких-то отвлечённых материях от обсуждения последних новостей о ситуации на международной космической станции входящей в совместно разрабатываемый ведущими державами проект "голос вселенной". До разногласий по поводу способов бурения туннелей через твёрдую породу. Ташка подпёрла подбородок ладошкой и принялась думать над тем как много в мире живёт разных людей и насколько сложно этим людям понять и договориться друг с другом. От глобальных мыслей о судьбах народов и наций её отвлёк отец, напомнивший Хирок-сану его давнее обещание научить готовить те странные штуки из рыбы и риса. Хироко-сан делал вид, будто забыл об обещании, но потом оказалось, что хитрый японец заранее привёз всё необходимое. Электрический самовар отставили в сторону. Пустые чашки сдвинули на край стола. Пожилой империалист расстелил забавную конструкцию из тонких деревянных палочек плотно связанных между собой белыми верёвочками. -Снасала берём хоросий рис- начал объяснять Хироко-сан. -Это рис?- поразился отец разглядывая высыпанные гостем здоровенные, с детский кулачок, зёрна в жёсткой грязновато-жёлтой оболочке похожей на луковую. -Да-да, самый лусий японский рис!- Хироко-сан негромко закашлял. Мгновение спустя Ташка поняла, что он так смеётся.