Ведьма

3

 Время- это боль. Время- это слабость.

Анжелика понимала это лучше именно сейчас.

Запасы трав, которые были с ней годами, увяли, истлели без такой ценной для них поддержки магией.

Платье, накидка и шляпа лежали тут, их не коснулось это, так как магия живёт в них самих.

Зайдя за ширму, ведьма со спокойствием и удовольствием скинула обычную людскую одежду и облачилась в платье из чёрного бархата, принадлежавшее её матери и сшитое в Тартаре из кожи зверей ночи. Оно даже придало немного сил.

Накидка, сплетённая из волос химер, обняла её плечи, конусообразная шляпа прикрыла волосы.

Может быть, так силы хватит...

Проводя по старым доскам пальцами, Анжелика поднялась с колен, вместе с нею восстали из тлена её помощники. Её травы...

Вот... Теперь она может дать бой.

***

Церковь, залитая кровью, теперь пуста.

Апокалипс проводит по луже крови ледяными пальцами. По багровой жидкости пошла рябь.

— Вы до сих пор зовёте себя воинами? Я вот в вас их не вижу!—с каждым словом его голос повышался.—Вы видели это никчёмное количество душ? Ленивые твари!—

Последняя фраза всадников разнесла в разные стороны. Смерть ударился виском о неровную стену, Чуму отбросило на лавки. Под одной из них сидел Голод.

Испачкав отвратительное лицо и тощие руки, он пожирал из корзин церковные подношения.

Война всё так же стоял и смотрел в глаза взбесившемуся Апокалипсу.

— Я могу её вернуть, вернуть её брата, если тебе так нужно или просто прикончу их. Погадав по мёртвым глазам, я увидел, сколько бед принесёт эта девчонка!—говорил Война, не отводя взгляд от бешеного демона.

— Нет, это невозможно, идиот! Вся проблема с Анжеликой и её братом в том, что она сама должна прийти... Здесь всю роль играет воля...—там, где пролилась людская кровь, выросли цветы. Чёрные цветы, колючие цветы из обжигающего мертвенным холодом агата.

Искорки сияющих душ захотели в небеса, но исчадие ада втянуло их огромным амулетом, похожим на кровавую каплю.

 Это не очень-то придало сил.

Стены начали трескаться, каменная пыль осыпалась на пол.

Воздух выжигало пламя его энергии.

— А почему именно Захария, сын Гекаты?—Смерть спрашивает это и отступает назад, боясь удара.

— Был бы нужный повод, я бы перечислил тебе все причины...—с помощью магии Апокалипс вырывает пробку из бутылки с вином.

Жидкость льётся на пол.

— Мортис носфератус охос!—сверкают красные искры, собирают всё это в водоворот.

Очень часто он наблюдает за ними, но даже этого всегда для Апокалипса мало...

Один из низших демонов входит в залу. Он несёт за собой что-то явно увесистое.

— Ты откуда?—спрашивает Апокалипс.

— С северных ворот, мой господин.—отвечает уродливое создание.—А это был Арон.—

— Кто его убил?—Смерть сам мысленно удивился, что его голос стал так глух.

— Мы нашли перо архангела до того, как Арон был убит, лорд Смерть.—

 Лицо опять начинает меняться.

Апокалипс берёт в руки это маленькое чёрное перо и подносит к носу.

— Михаил...—немного в голосе показался страх.

***

Возможно, для смертных это может оказаться последний день.

Асфальт закипел, начал трескаться и расползаться во все стороны, желая выпустить из себя это давление, этот адский огонь, из трещины, медленно расползающейся и пронзающей пространство, из неё изливались брызги огня.

Не у всех людей хватало скорости убежать от губительных ран планеты. Кого настигало это вещество- нет, не лава, а действительно огонь, ползущий жидкий огонь!-тому уже не было шанса выжить.

Раз- и на этом месте оставался лишь пепел.

Ураганы, повсюду гуляющие сейчас, просто втягивали в себя людей и поглощали их, будто съедали. Вдруг ветер как будто махнул рукой- живых отбросило о стены дома.

Кровь, плоть, железо... все эти запахи наполняли нюх Смерти, но... почему-то его уже не радовали.

Как неисправная лампочка, клеймо Апокалипса у него на шее моргнуло.

 Любой силе может прийти конец...

— Что вы от меня хотите?—спрашивает Смерть, войдя в здание, которое было не таким как все.

Сейчас светло только там, где ангелы...

Архангел Михаил поднял на него взгляд.

— Ты, наверное, понял, зачем я звал тебя.—в голубых глазах была боль.—Ты всего меня лишил... Безумец, ты просто не сможешь понять эту утрату...—

— Апокалипса я не смогу ни у***ь, ни предать. Просто готовься к тому, что будет...—

Что это было??

Слеза??

Или показалось?

***

— Захария, что ты потерял в записях Возрождения?—спросила Анжелика, разминая пестиком в ступке большие жёлтые цветы.

— Один амулет на крови феникса. Когда его создавали, таким образом не додумались проверить. Вдруг это сработает? —из книги выпадает пара листов. Многим знаниям не дано храниться вечно.

— Ты всегда такой, брат... Ищешь во тьме свет, в плохом хорошее...—из книги выпадает пара листов.Многим знаниям не дано храниться вечно.—Ты как будто создан светом... Но на свет и не похож... А помнишь, как раньше мы с тобой думали, что хорошая жизнь никогда не закончится? Я и не знала, что могу быть такой глупой...—слезинка упала на стол.

— Вместо того, чтобы делать всё вдвоём, может быть, покажешь, что нужно делать нам? Вместе мы сделаем намного больше...—у стены стояли Фуриэль и Люцифер.

 — Кое-кто, кто очень хочет встретиться с тобой, появится к вечеру... Учитывая, что речь идёт о тебе, это точно...—Люцифер взял одну из полных мисок у Анжелики, высыпал содержимое на доску и взял нож.—Сколько нужно нарубить?—

— измельчай всё, травяных бомб мы сделаем очень много... Это, кстати, хорошее средство кого-нибудь отвлечь...—ведьма вернулась к своей работе.—Фуриэль, помоги. Ты нужен мне, сынок...—

Эти слова приятной болью отозвались в сердце.

 Фуриэль встаёт рядом с матерью и вместе с ней перелистывает книгу, ища нужные рецепты и заклятия.

Разыскивая порошок золотых цветов, Анжелика убрала рыжие волосы на один бок и яркие огненные локоны зашевелились, точно змеи, вбирая энергию всех, находящихся рядом.

Именно это пугало многих, кто лично хорошо знал Анжелику Хэлер.

 Альхазред ушёл чуть позже и теперь казалось, что этот хитрый юноша что-то замыслил. Просто все за ним обычно замечали привычку много говорить.

Время текло очень быстро, как вода. Так же утекали оставшиеся бесценные мгновения жизни.

Вдруг кто-то постучал в дверь.

— Надеюсь, что это тот, кто должен прийти. Он опаздывает...—

 Когда открывается дверь, топор, висевший на стене, едва не опустился на плечо Фуриэля. Этот губительный удар вкупе с мечом правосудия с другой стороны значительно сократил бы жизнь демона, если бы... он не был шуткой.

Карающий архангел улыбнулся, увидев его перепуганные глаза, и улыбаться перестав, завидев свою родную дочь, один из немногих грехов, существующих по сей день.

Анжелика слабо улыбнулась.

— Приветствую тебя, отец...—поклонилась она Михаилу.

— Не стоит быть настолько вежливой с таким проходимцем...—тихо говорит блондин.—Но я так рад тебя видеть...—

 Архангел крепко обнял дочь, потом сына.

— Почему только судьба допустила такое, Анжелика... Ты- яркая вспышка в этом мире...—Михаил присел на край столешницы.—Тебе нужен будет Меч Правосудия. Кое-что нужно будет сделать, чтобы меч стал слушаться тебя...—

Приложив свою ладонь к руке дочери, он стал что-то шептать. Язык был не людской, а высший, ангельский.

Это прикосновение причиняло очень сильную боль.

Сквозь огонь вырастала луна. Знак на ладони в виде полной луны означал принадлежность и к тьме, и к свету у одного и того же человека.

Анжелика Хэлер взяла меч отца за гигантскую рукоять, которая вдруг засветилась. Железо нагревалось и нагревалось.

Как удар молнии, появился огонь и кожа ведьмы начала плавиться и пузыриться.

Михаил дёрнул дочь за запястье, но Анжелика отступать не хотела, она не сразу разжала руки.

— Вот чёрт... Он не хочет принимать тебя. Что за непонятные вещи творятся в этом мире?—дрогнул обречённый голос невероятно красивого блондина.

— Я настолько гадкая, настолько скверная, что ничто не хочет меня принимать... Я не смогу взять в поддержку твои силы, но пойду и убью его. Я знаю один небольшой лаз, одну трещину его цитадели...—улыбка на какое-то время изменилась до неприятной.

***

— Апокалипс, лорд Апокалипс!—в тронный зал влетел запыхавшийся демон.—Мы набрали душ для вас. И лорд Голод со своей свитой поймали чародея, вас это наверняка заинтересует!—

Прикованный цепями Альхазред, закрыв глаза, шептал что-то. Он был спокоен, будто труп, ничего не отражалось на смуглом лице.

— Абдул Альхазред или Царь Абдул, дочь этой чёртовой Анжелики так и не поняла, кого она освободила из арабской деревни! Ты же знаешь, что им не выиграть эту войну! И сам погибнешь, как они...—Апокалипс преклонился совсем чуть-чуть, чтобы понять, что же он шепчет. И разобрал тихое:

— Не то мертво, что вечность не боится, смерть даже с вечность порой не сохранится...—

 Кривая усмешка озарила красивое, но безумное лицо.

Перейдя на арабский, Альхазред прошептал ухмыляющемуся демону:

— Тебе недолго властвовать в царстве смертных людишек... Та сила, что искоренит твоих поклонников и тебя самого... Она придёт...—

 — Я не уверен, что ты по достоинству оцениваешь меня и Анжелику, но, если меня и отправят в мир иной, то этого тебе вовек не увидеть!—Апокалипс вдруг повернулся к своим слугам.—Подготовить резервуар с жидким огнём!—

***

Захария проснулся от странного, уколовшего его в мозг длинной иглой чувства.

Это может быть и глупостью, вот только кровать-то пуста...

— Анжелика!—вскочив на ещё нетвёрдые ноги, Захария побежал сначала к маленькому балкончику, но, не обнаружив там сестры, он со всех ног рванул в коридор.

Не только Анжелики, здесь вообще никого не было!

— Так... И где же вы?—у него появилась после долгого плена у Апокалипса глуповатая привычка разговаривать с пустотой.

За его спиной хлопнуло окно.

От гулкого звука и страха того, что сейчас один, возрастал страх.

Пнув ногой столик к окну, Захария встал на него коленями и придвинулся к окну всем телом.

Его на самом деле оставили одного, закрыли силовым полем. Заперли дома одного, как ребёнка...

 Захария бессильно зарычал. Утерев слёзы, он спрыгнул со стола и пошёл к двери.

Внутри всё жгла обида.

Ручка вылетела после удара ноги, но это сейчас явно не поможет.

Поле, что наложила Анжелика, нельзя так просто взять и пробить человеческим усилием.

Выйдя на то маленькое пространство, что кроме дома было отгорожено щитом, Захария закрыл глаза и представил себе первую пришедшую на ум улицу.

Вспыхнула боль в голове и своим телом мужчина выбил закрытую дверь и упал в прихожей на груду щепок, пытаясь своё расколовшееся, как эта дверь, сознание, собрать воедино.

 Подскочив к полю, Захария бьёт по сияющей материи кулаком:

— Это абсолютно нечестно...—

***

— Как скоро он это заметит?—Люцифер отправил огненных коней назад в пламя.

 — Я думаю, он всё увидит сразу. Он ведь не глупый, мой братец отнюдь не глупый. Но очень маленькая надежда есть на то, что Захария сразу не поймёт, что защитное поле там вовсе было не моё. И от моей смеси в чае он должен спать долго...—Анжелика перевела взгляд на горизонт и медленно возвращающееся к жизни пылающее солнце.—Прости меня, брат...—

— Ваше желание спасти друг друга самоуничтожительно для вас... Анжелика, ты уверена в том, что то, что ты сделаешь, может помочь? Без тебя останется беззащитен даже ад, ведь твоей матери уже нет в живых. Астарот сжёг её душу...—Люцифер уже вовсе не старался скрыть свою тоску и испуг.

— Прикрывайте цитадель щитом и всё точно будет в порядке...—Анжелика улыбнулась.—Иногда зло может стать добром...—

Михаил уставился наверх в состоянии крайнего шока. Он дёрнул дочь за плечо и указал туда, куда смотрел.

— Апокалипс ото всех отгородился... Ты уверена, что не хочешь моей помощи в этом деле?—спросил архангел. Они вдвоём сейчас смотрели на эту крепость, которая теперь вознеслась под небеса на гигантской скале.—Ты и Фуриэль-это ведь так мало...—

— Но достаточно для того, чтобы совершить месть. Поверь мне, отец... Когда мы всё это закончим, у меня будет ровно один день. Хочу провести его с тобой и Заком, быть обычной семьёй хотя бы раз...—там, где упали слезинки, медленно вырастали цветы.

Михаил вдруг из юноши чуть ли не превратился в старца. Он сдержал за краснеющими глазами горькие слёзы, потому что ангел не должен плакать...

— Я всё сделаю ради тебя...—он взял руку дочери в свои.

Только чуть позже крепости сознания Михаила, старшего из архангелов, пали. Он сидел на камне и плакал навзрыд, уже не думая о том, что он ангел...