11
647 Words
Суздальцев постучался в номер к Шароновым. Он поймал себя на том, что волнуется. Он вообще ощущал какое-то неясное беспокойство, общаясь с ним. Оно возникало даже на расстояние, тогда, когда он видел его издалека. У него тут же возникало трудно удержимое желание свернуть на другую тропинку. Он чувствовал себя крайне некомфортно оттого, что довольно долго ему придется контактировать с ним. Суздвльцев не любил многих людей - такова уж профессия и среда, в которой он вращался. Не меньше было тех, кто не любили его. Но он бы предпочел иметь дело с любым, пусть даже самым непримиримо настроенным в отношении к нему, чем с этим непонятным Шароновым. Никогда не предугадаешь его реакцию ни на что. А он, Суздвльцев, терпеть не может непредсказуемости.
Услышав приглашение войти, Суздальцев обреченно вздохнул и переступил порог так, словно вступил на вражескую территорию.
Супружеская пара сидела за столом перед включенным ноутбоком. Шаронов что-то быстро печатал.
- Андрей Васильевич, я вам не помешал? – совершенно неожиданно для себя осведомился Суздальцев. Еще десять секунд назад он не собирался ни о чем таком спрашивать.
- Совсем нет, я переписывался с единомышленниками.
Какой ужас он такой не один, у него есть единомышленники, подумал продюсер. Было бы замечательно, если бы судьба уберегла его от встречи с ними.
- Я пришел к вам по поручению Георгия Артемьевича. Через полчаса он просит вас к нему на яхту. Начинается работа.
- Я готов, - спокойно, почти безучастно проговорил Шаронов.
- Я в этом нисколько и не сомневался. Только могу я обратиться к вам с просьбой? - Помимо его воли голос Суздальцева прозвучал подобострастно.
- Разумеется, - неожиданно улыбнулся или оказался близок к этому состоянию Шаронов. – Вы же мое начальство.
- Ну, какое я вам начальство, считайте меня что-то вроде распорядителя работы.
- Пусть так, Спрашивайте.
- В общих чертах мы уже с вами об этом говорили. Но сейчас я бы хотел поговорить на эту тему конкретно. Хотя понимаю, это не самый приятный разговор.
- Не беспокойтесь, я к разным разговорам привык.
- Я прекрасно сознаю, что вы человек очень независимый¸ у вас есть собственные убеждения. Это замечательно, я всячески приветствую это. - Суздальцев заметил, как супруги при этих словах понимающе переглянулись. Он вновь ощутил, как нарастает в нем раздражение. Ну что за создания, почему бы им все же не быть обычными людьми. Это так удобно для окружающих. - Георгий Артемьевич не любит, когда ему возражают, особенно оспаривают его суждения. То есть, никто не требует беспрекословного поддакивания, можно ему возражать, но до определенных пределов. Вы понимаете, что я имею в виду?
- Мы понимаем, - произнесла жена Шаронова.
- Я не собираюсь с ним спорить. Но и не намерен, как вы сказали, ему поддакивать, - произнес Шаронов. - Я собираюсь вести себя, как свободный человек. Я приехал сюда не для того, чтобы стать безмолвным рабом.
- Никто от вас этого и не требует, - пробормотал продюсер. Он живо представил, какие баталии развернутся совсем скоро и к чему они способны привести. Ему стало тревожно. Но как внушить этому упрямцу, как следует вести себя в этой ситуации, он не представлял. Суздальцев привык к тому, что сценаристы, как впрочем, и весь киношный люд, податливы, стараются сделать так, как им говорят. Они отлично сознают, что строптивость, неповиновение легко могут привести к изгнанию из кинорая. И никаких особых проблем раньше у него не возникало. А этот не желает пойти даже на самый маленький компромисс. А ведь ему по окончанию работы обещаны очень приличные деньги. Другой бы ради такого куша голым бы на яхте этого толстосума танцевал. - Хорошо, поступайте, как считаете нужным, - уныло пробормотал он. – Больше разговаривать с ним ему не хотелось. – Я пойду, предупрежу Ромова. А вы ровно через полчаса приходите на яхту. Шаповалов терпеть не может, когда опаздывают. К тому же пора туда совсем переселяться. Это распоряжение хозяина.
- Я не опоздаю, - заверил Шаронов. – Выполнение этого пункта он как раз имеет полное право требовать от нас.
Хоть что-то, уныло подумал Суздальцев.
- Writer
