ЗОЛОТАЯ КОРОНА

ГЛАВА 2-3

  Утро в Саттон-Бридж.

  -- Николь, что ты там делаешь? Иди уже завтракать, - воскликнула бабушка.

  -- Да бабуль, уже иду, - громко крикнула девушка. - Только вот закончу карту, - уже шепотом проговорила Хейс.

  Выйдя из своей комнаты, Хейс отправилась на кухню. Где давно ждал ее завтрак.

  Делла тут же завела разговор:

  -- Николь, что ты делала всю ночь? Ты выглядишь такой усталой, да и я слышала, как ты выходила на улицу. Ты не хочешь мне рассказать, где ты была?

  -- Бабуль, что за допрос, я же не девочка, которой одиннадцать лет. Я уже взрослая, мне двадцать пять лет. Да и вообще мне просто стало душно, и я вышла подышать свежим воздухом, - возмущенно, но не обидно, как могло показаться на первый взгляд, ответила Хейс.

  -- Да, но зачем при этом надо было, садится в машину, и, уезжать не понятно куда. Ты могла просто выйти на балкон. Николь, скажи, что ты скрываешь, надеюсь это никак не связано с тем, что я тебе рассказала о "Короле Иоанне"? - всерьез спросила Делла.

  Хейс не хотела говорить Делли, где на самом деле была. Поэтому, не сказав ничего и не притронувшись к завтраку, она направилась в свою комнату.

  ГЛАВА 3

  Тэтчер ехал в машине и наслаждался музыкой Моцарта. Не о чем не думая он просто наслаждался творчеством великого композитора. Тэтчер, считал, что если в день послушать пару композиций из этого репертуара, то можно стать великим человеком, который добьется всего, чего захочет. Тэтчер частенько, в своих материал, советовал читателем наслаждаться, почаще, музыкой Йоганна Хризостома Вольфганга Теофила Моцарта. Дабы снять напряжения... А само больше Тэтчер любил вставлять такие вот высказывания великого композитора. Моцарт писал: "Когда я чувствую себя хорошо и нахожусь в хорошем расположении духа, или же путешествую в экипаже, или прогуливаюсь после хорошего завтрака, или ночью, когда я не могу заснуть, - мысли приходят ко мне толпой и с необыкновенной легкостью. Откуда и как приходят они? Я ничего об этом не знаю. Те, которые мне нравятся, я держу в памяти, напеваю; по крайней мере, так мне говорят другие. После того, как я выбрал одну мелодию, к ней вскоре присоединяется, в соответствии с требованиями общей композиции, контрапункта и оркестровки, вторая, и все эти куски образуют "сырое тесто". Моя душа тогда воспламеняется, во всяком случае, если что-нибудь мне не мешает. Произведение растет, я слышу его все более и более отчетливо, и сочинение завершается в моей голове, каким бы оно ни было длинным. Затем я его охватываю единым взором, как хорошую картину или красивого мальчика, я слышу его в своем воображении не последовательно, с деталями всех партий, как это должно звучать позже, но все целиком в ансамбле".

  Тэтчеру нравилось, как мыслит композитор. Но само больше ему не понравилось то, что его останавливает полицейский.

  -- Здравствуйте, ваши права, пожалуйста, - громко сказал человек с пагонами.

  Тэтчеру только и пришлось выругаться вслух:

  -- Черт.

  -- Вы что-то сказали? - спросил тот.

  -- Ой, это я не вам.

  -- Так вы мне покажите свои права?

  В замешательстве Тэтчер не знал, что ответить. И вдруг начал нести какую-ту чушь:

  -- Поймите, моя жена рожает, я очень спешу, не могли бы вы меня пропустить, а?

  Полицейский настаивал лишь на одном.

  -- Предъявите ваши права, и вы свободны, - настаивал тот.

  -- Поймите же меня, я в спешке забыл их, - дрожащим голосом сказал Тэтчер.

  -- Выйдите, пожалуйста, из машины, - сказал высокий, широко-плечистый "коп", именно так бы его назвал Тэтчер в данный момент.

  Тэтчер знал, что спорить бесполезно, так как у английских полицейских национальный характер во многом аналогичен языку. Грамматика и словарный запас являются общими для всех, не только "копав". Интонация, подбор слов, построение фраз у каждого человека в какой-то степени свои. Говоря о национальном характере, о попытке выделить нечто подобное грамматическим правилам в области психологии, то есть общие побуждения, мерки, представления. Национальный характер, так же мало говорит о чертах отдельного человека "копа", как грамматика - о личном стиле речи или письма. Важно, однако, подчеркнуть, что при своей стабильности характер этот составлен из весьма противоречивых, даже парадоксальных черт, одни из которых весьма очевидны, другие же - трудноуловимые; так что каждое обобщение, касающееся англичан "копов", тут же может быть оспорено.

  Если рассуждать в общем, про характер не только полицейских туманного Альбиона, но и вообще жителей Англии, то все они в том числе и Тэтчер с "копом" относятся к материалистичному народу - кто усомнится в этом? - англичане дали миру щедрую долю мистиков, поэтов, идеалистов. Народ колонистов, они проявляют пылкую приверженность к собственной стране, к своему дому. На редкость законопослушный народ они обожают читать о преступлениях и насилиях. Являя собой воплощение конформизма, они в то же время заядлые индивидуалисты, и среди них полно эксцентриков. При всей своей парадоксальности английский характер редко бывает загадочным и непредсказуемым. Его главные черты достаточно ясны, они проходят сквозь все классы общества и почти не поддаются воздействию времени. К чему это все? А к тому, что Тэтчер и "коп", как раз таки подходят к этому описанию людей...

  Тэтчер с опущенной головой вылез из машины.

  -- Руки на капот, ноги шире плеч, - придерживая пистолет, который лежал в кобуре, сказал полицейский.

  Тэтчер сделал так, как ему приказали, потому что, он знал, что уже и так попал. Он даже не хотел ничего говорить. Полицейский обыскал его с вверху вниз, затем надел на него наручники и объяснил, что его отвезут в полицейский участок, который находился неподалеку от этого места, а машину заберут попозже и отправят туда же на штраф стоянку.

  Уже сидя в машине Тэтчер начал думать об Англии. Как его родная страна поступает с ним, при этом, не стесняясь открывать свое лицо. И никто так не умеет смеяться над ней, как она сама над собой...

  Но что, собственно, знаем мы глубоко об Англии, как представляем себе ее лицо, казалось бы, совершенно открытое чужому взгляду?

  Мне думается, нет маски более загадочной, чем это открытое лицо. И нет более интересной задачи сейчас для журналиста, работавшего в "Лондон Таймс", нежели разгадать эту загадку Англии, разгадать так, чтобы можно было представить себе ее будущее, верней, представить себе желательность того будущего, которое было бы не только наилучшим для нее, но и органичнейшим, отвечающим ее самым глубоким национальным корням...