Синяя борода и солнечный зайчик - 2: До самой луны и обратно

Ничего

Погода перестала радовать теплыми деньками, и на улице стало по-осеннему сумрачно. По утрам было сыро и промозгло, время от времени налетал резкий ветер. Для Тео, выросшего в тиши второго уровня, подобные погодные сюрпризы были неприятным открытием.

И только Ной радовался каждому утру. Ведь теперь Тео каждое утро принадлежал только ему! И его больше не надо было делить с собаками! Он наслаждался распевкой, а иногда отрывком какой-нибудь арии, которую Тео пел по старой памяти, пока Ной расчесывал и заплетал мудрёную косу. Ною доставляло особое наслаждение выслушивать комментарии по поводу новых причесок обожаемого Теодора. Одноклассники Теодора исправно выкладывали фотографии заплетенных волос кумира с комментариями, подстегивая каждый раз фантазию Ноя на создание новых, более сложных и изощрённых плетений.

Дни вошли в обычную колею. Теперь каждое утро, аккуратно выбираясь из кровати, Тео бросался к окну, но увидев очередное серое тоскливое утро за окном, тяжело вздыхал и отправлялся в свою спальню, чтобы там помыться в свое удовольствие, не опасаясь разбудить альфу. А потом его долго расчесывал Ной и делал что-нибудь с волосами, каждый раз вызывая глухое раздражение от того, что все дольше и дольше возится с ними, заплетая, закручивая и закалывая.

Потом Тео отправлялся на кухню варить кашу и, сервируя очередной раз стол, он поймал себя на мысли, что семейная жизнь, очевидно, состоит из таких тихих и размеренных будней, а совсем не из волшебного фейерверка, каким порой представлялась, когда он был маленьким. Хотя Тео с детства был приучен папой к мысли, что семья это, прежде всего, обязанности и долг перед альфой и родителями, но Тео совсем не задумывался о том, что даже самые замечательные события, например, романтический завтрак с любимым, в качестве ежедневной рутины теряют все свое очарование и становятся ОБЯЗАННОСТЬЮ!

А потом Доминик довозил его до школы, где за ним целыми днями ходила толпа фанатов, которые, заглядывая ему в рот, ловили каждый вздох, каждую эмоцию. На следующий день после того, как Тео рассказал, что не берет угощения от незнакомых людей, все шоколадки и конфетки, которые Тео опять обнаружил в ящике своего стола, сопровождались записками, поясняющими от кого та или иная сладость. Тео уже на третий день бросил попытки объяснить, что задаривать его сладостями бесполезно, и ему не оставалось ничего другого, как говорить спасибо, прежде чем переложить их в сумку и отдать Сэму. Сэм молча складывал сумки в багажник. И так продолжалось изо дня в день. Тео, открывая ящик школьной парты, испытывал каждый раз чувство дежавю от увиденного. Это был сплошной и однообразный день сурка!

После того, как Тео побывал со Свеном в школе номер сто, он приехал на следующий день туда же уже с Сэмом. Зайдя в парк, он не узнал его: на каждой скамейке было привязано по несколько шариков, гирлянды шаров свисали с нижних веток деревьев, на газонах стояли большие и маленькие фигурки из шариков. У Тео возникло чувство, что здесь порезвились помешанные на шариках клоуны, но медбрат, которого поймал Тео, объяснил, что вся эта красота непонятным образом появилась за одну ночь.

Объяснение подобному украшению парка нашлось на дальней скамейке, куда медбрат отвел Теодора в поисках друга. Там сидел Свен, на коленях которого устроился Данни. Парочка самозабвенно целовалась. Тео даже вспыхнул от подобного и спросил смущенно, как администрация на все это реагирует.

- Очень положительно! – медбрат хихикнул, увидев смущенного Тео, – я работаю здесь уже давно, и у нас бывали случаи, когда за омегами приезжали альфы и, оформив брак, забирали их отсюда. Но вот подобное «ухаживание» у нас впервые. Но так как это положительные эмоции для всех, кто здесь живет, поэтому администрация не возражает. Альфа привез записку от родителей омеги, о том, что альфа теперь считается официальным женихом их сына. И насколько он слышал, альфа срочно покупает дом поблизости от сотой школы, чтобы молодой муж мог учиться здесь, а жить под крышей собственного дома.

Взволнованный Тео молча передал медбрату сумку с шоколадом и тихо оставил влюбленных в покое. Им явно хотелось побыть одним. Тео был очень рад за Данни и Свена.

После уроков Тео заходил в кондитерскую к дяде. Его там кормили обедом и рассказывали последние новости о том, как продвигается затея Конфетки с кафе. Жизнь на маленькой кухне кипела и била ключом. Оба родителя гордились дочерью и, хотя на их плечи легла вся работа по организации кафе, они все равно были на подъеме и радостно потирали руки в ожидании перемен. Им пришлось многому учиться вместе с дочерью, ведь раньше они управлялись с кондитерской сами, а теперь у них работали наемные работники. И дядя Джон, папа Луизы, периодически одергивал себя, чтобы относиться к ним, как к работникам, а не как к сыновьям.

Кроме этого, Тео возобновил занятия по пению в музыкальной школе. Он принес Сальери очередную сумку с шоколадом в качестве взятки и, сделав умильное выражение лица, покаянно рассказывал преподавателю, что несмотря ни на что не бросал самостоятельные занятия. В доказательство этому он даже исполнил акапелла последнее заданное ему домашнее задание. В глазах Сальери мелькнула слеза, но он, сурово поджав губы, дослушал до конца, а потом раскритиковал в пух и прах всю проделанную работу. Тео только улыбнулся, узнавая вздорный характер Сальери. Покричав и побранившись, Сальери заметил, что у Тео расширился певческий диапазон на целую октаву, но он безнадежно отстал по технике, и поэтому теперь заниматься пением будет индивидуально, а с классом ему придётся заниматься теорией, которую ему никто не отменял! Тео нашел одноклассника и переписал номера параграфов, которые надо подготовить самостоятельно, чтобы догнать выпускной музыкальный класс.

Не забыл Тео посетить и танцевальную школу. К его удивлению, в холле, прямо напротив входа, висел большой плакат, на котором были изображены Тео и Луиза, танцующие танго. У Тео в зубах зажата роза, Конфетка страстно прижимается к нему, а ее юбка обвивает их как языки пламени, алая, как лепестки розы зажатой в зубах старшего партнера. Тео подошел к плакату, на котором они были в натуральную величину, и удивился, глядя на себя, надо же какое решительное выражение лица! Рядом было громадное объявление, что именно в этой школе была подготовлена пара, которая собрала все номинации в последнем конкурсе!

Тео вздохнул и пошел разыскивать тренера Мэтью. Они с Конфеткой обсудили ситуацию и решили отложить на неопределенное время занятия танцами. Во-первых, находилось много завистников, которые кричали, что результаты конкурса были подтасованы, а во-вторых, у Конфетки сейчас была новая игрушка под названием КАФЕ. И все остальное ей было просто неинтересно!

Мэтью обрадовался, когда увидел Тео и, остановив занятие с пятилетними малышами, представил им своего ученика. Тео с улыбкой вспомнил, как его привели на танцы к Мэтью именно в этом возрасте. После этого он сообщил Мэтью их с Луизой решение сделать перерыв в занятиях, и на его удивление, тренер был полностью согласен с ними. Обнявшись на прощанье, они расстались, и Тео отправился гулять по школе дальше. Ему не хватало движения и, поэтому он стал искать, чем бы заняться самостоятельно.

Прогуливаясь по коридору, он столкнулся с учителем стрип-танца, они разговорились. Тео помнил, как ему понравилось то занятие, где он был с Филом и, узнав расписание группы, которое удачно сочеталось с его занятиями в музыкальной школе, поинтересовался, можно ли прийти еще с одним учеником, который до этого никогда танцами не занимался? Нового тренера звали Дэйви, и он сказал, что стрип-дэнс это не классические танцы, где нужны определенные способности, здесь было бы желание и трудолюбие, а все остальное приложится!

Вечерами его утягивали к себе в домик ребята из группы и Кайл. Они опять спорили до хрипоты над аранжировками песен, и все было совсем по-прежнему, как будто не было удивительных гастролей и того ужасного нападения. Тео, поглядывая на более нежную тонкую кожу на запястьях, где были ожоги от металлических браслетов, с удивлением думал о том, что он раньше считал, будто это самое страшное в его жизни событие. Но после этого случилось столько всего разного, что воспоминания о том, как он неподвижно лежал на сцене, стали стираться и казаться далекими и, скорее, нереальными, чем страшными.

Из домика его забирал Доминик, и они вместе ужинали. Тео рассказывал, как прошел день, а альфа только улыбался и иногда уточнял некоторые детали рассказа. А потом они вместе с Домиником шли в кабинет. Тео устраивался рядом за столом и делал уроки, и, если Тео была непонятна какая-либо тема, он просил Доминика помочь, а тот откладывал свои дела и терпеливо «разжевывал» Тео непонятное, сопровождая для наглядности простейшими примерами. Тео ловил себя на мысли, что подобное не вызывает у него уже трепет по всему телу, а стало обычным явлением, будто ему брат объясняет!

Перед сном он расчесывал волосы и, шипя и ругаясь на ребус из волос и заколок, распутывал то, что утром ему накрутил Ной. При этом он абсолютно спокойно ждал появления Ники из ванной. Сердце уже не замирало от ожидания, более того, это уже стало привычным и обыденным. Альфа, выйдя из ванной, устраивался на кровати и терпеливо ждал, пока Тео закончит заплетать волосы в косу, чтобы, как обычно, протянуть ему резинку, которая всякий раз находилась, где угодно, но только не на своем привычном месте. Потом Тео ложился рядом и прижимался к горячему телу. А дальше они могли разговаривать о чем-нибудь или з****************ю, медленно и неторопливо. Все это было обыденным и предсказуемым, как закат и восход. Как будто нет ничего более будничного, чем дрожь от возбуждения, жадные поцелуи и горячий шепот, молящий о долгожданном.

Свернувшись калачиком и вздрагивая от отголосков наслаждения Тео время от времени чувствовал, что он что-то упускает. Как морской прибой, набегая на песчаный пляж, стирает рисунки на песке, так и время стирало яркость ощущений, притупляя остроту восприятия чего-то очень важного. Вот только чего? Тео засыпал, разогнав осеннюю хандру, ведь все прекрасно: он любит и любим! Разве можно от жизни требовать чего-то еще? Да он просто счастливчик и баловень судьбы!

И, как то проснувшись утром и услышав, как, тонко подвывая, за окном на что-то жалуется ветер, Тео почувствовал себя абсолютно несчастным! Еще один серый день! Не хотелось вылезать из-под одеяла и начинать очередной бег по кругу: завтрак, школа, занятия, ужин, постель. Это и есть обычная семейная жизнь? Это именно то, к чему стремятся все омеги? Тео вздохнул и выбрался наружу, поглядывая в окно, где все было серо и уныло.

Доминик с тревогой поглядывал на спину омеги, застывшего у окна. Тео неосознанно обнимал себя за плечи, будто мерз, хотя в доме по-прежнему тепло, значит, его знобит не от холода. Вот он, тяжело вздохнув, отправляется в свою комнату и, стараясь не разбудить его, тихо прикрывает дверь. Доминик выбрался из кровати и выглянул в окно. Осенние тучи обложили небо, деревья еще не всю листву сбросили и под мелким моросящим дождем кажутся кучкой беспризорников. Что же так тревожит его зайчика, почему он несколько дней ходит каким-то поникшим? Если бы это был кто-то другой, то Доминик решил бы, что из него пытаются вытянуть очень дорогой подарок. Но только не Теодор! Зайке чуждо притворство, да и просить ему не надо, достаточно просто намекнуть, что душа желает, и все сразу же будет исполнено!

Нет, Тео не грустил целыми днями, он был весел и общителен со всеми. Он с азартом в глазах рассказывал о том, как Свен ухаживает за Данни, и какой дом они выбрали для совместной жизни. А еще он со смехом рассказывал, как уговорил Фила ходить вместе с ним на танцы, и какие у того были глаза, когда выяснилось, что это стрип-дэнс и танцевать надо в туфлях на шестнадцатисантиметровой шпильке. Тео позаботился и заранее купил туфли для Фила, чтобы у того не было шансов отвертеться, и как он потешно выглядел на подгибающихся коленках!

Он по-прежнему с азартом в глазах репетировал с ребятами в гостевом домике и прилежно делал уроки. А еще он нежно и страстно предавался любви, правда, он перестал проявлять инициативу, но стоило только Доминику начать, как он сразу включался в прелюдию, как маленький котенок в игру. Тео щедро дарил ласку сам и млел от прикосновений Ники. Он не стеснялся просить о том, чего ему хотелось и не боялся новых экспериментов.

Но стоило ему только уснуть, как он начинал вздыхать, ворочаться с боку на бок, пока не замирал, свернувшись в клубочек. Так же он вел себя, когда думал, что за ним не наблюдают. Омега тяжело вздыхал и ежился, как от холода. Он мог часами сидеть с грустным выражением на лице на подоконнике, вглядываться вдаль, будто ожидая чего-то или кого-то.

Доминик пытался понять, что же могло вызывать у Тео такую хандру. Но стоило только попытаться узнать, что смущает его зайку, как он получал стандартную улыбку и ответ «Ничего». Тот же ответ получали и другие дознаватели, которые тщетно пытались выяснить, что его тревожит или, что он хочет? Казалось бы, Тео всем доволен, но после подобных расспросов он становился еще печальнее и задумчивее.

Дни тянулись за днями, становясь похожими на старую жвачку, без вкуса и запаха. Даже редкие проблески солнца не могли разогнать хандру. Все было так предсказуемо и уныло, но только до того дня, когда Доминик вдруг заявил за завтраком:

- Теодор, мне надо на неделю уехать в Венецию.