Терновая корона

Ласковые лучи утреннего солнца нежно коснулись ее лица, молодая девушка, сощурившись, перевернулась на другой бок, причмокнув губами, но затем все же открыла глаза. Привычная улыбка коснулась ее лица, остатки сна все еще бродили в сознании, однако неумолимо бежали от нее прочь. Сон был слишком хорош. Особенно в сравнении с реальностью. Однако ее миловидное лицо преобразилось еще больше, глаза загорелись, ведь Иззи все еще могла радоваться каждому дню просто за то, что он наступил. Изабель в душе оставалась ребенком. Она сладко потянулась, перевернувшись на спину, и села в кровати, притянув колени к груди. Солнце за стенами замка уже поднялось, и Иззи встретила это утро с радостью. Светлые волосы в беспорядке рассыпались по спине и лезли в глаза, и едва девушка убрала их, откинув назад, как дверь в ее спальню с грохотом отворилась. Изабель резко повернулась к вошедшему, вскакивая с постели, ощущая, как сердце уходит в пятки. Она была готова в любой момент схватиться за нож, чтобы защищаться, но это был лишь ее брат Питер. Мальчуган ловко перебежал все ее покои и оказался на кровати, запрыгнув на нее со смехом. — Питер! — воскликнула она, облегченно выдыхая. — Я думала... — Война закончилась! — закричал мальчик, заставляя сестру замолчать. Питер смеялся, прыгая на кровати, вскинув руки вверх. — Война закончилась, сестренка, отец и братья скоро будут дома! Война закончилась! Изабель не могла пошевелиться, она лишь зажимала рот ладонью, чтобы не закричать, а слезы уже щипали глаза. Она так давно не плакала от счастья, и сердце уже слишком давно так трепетно не сжималось в груди. Война закончилась. Не будет больше смерти и крови. Болезней и слез, текущих рекой. Не будут больше слышны лязги оружия, крики и стоны из лесов. Брат больше не пойдет против брата. Ее семья вновь будет вместе. — Мы победили? — вопрос сорвался с губ, но маленький Питер не знал ответа. Он тоже замер, смотря на старшую сестру своими большими голубыми глазами со страхом. — Отец вернется, — поспешила сказать она, обнимая мальчишку со всей теплотой и нежностью, на которую была способна сейчас. — И братья тоже. Они живы, ты же сам сказал. А значит, мы победили, это очевидно, Питер. Мы снова будем счастливы. — И папа снова будет учить меня драться? — Конечно. Ты станешь великим воином, Питер, все это знают. А теперь беги поиграй на улице, тебе пора собрать свою армию, — Питер, улыбнувшись теплой и счастливой детской улыбкой, рванул к выходу. Изабель же помрачнела, тревожные мысли сковали сознание. Она быстро надела поверх ночной рубашки льняное платье, не желая сейчас наряжаться, и побежала на поиски матери. — Ваше Величество, — она присела в вежливом реверансе, даже не задумываясь нарушая молитву матери. В нее впился острый и оценивающий взгляд Маргарет. Для своего возраста она была невероятно привлекательна, и Изабель полностью переняла ее красоту, острый ум, но не нрав. Возможно, именно поэтому Маргарет так холодно относилась к единственной дочери: цветущая красота, которая была несравнима и так напоминала ей об ушедших годах, и бесконечная доброта, никогда не знакомая самой Маргарет. — Что с твоим внешним видом? — у Изабель не дрогнула ни одна мышца на лице, она так привыкла к обидным и колким замечаниям матери, что не обращала на них большого внимания. Вызывать у нее неодобрение было привычно, а значит, не так уж и страшно. — Я торопилась увидеть вас. — И прервать мою молитву, — строго добавила мать. — Война и правда окончена? — Иззи заметила, как переменилось лицо королевы. Она на несколько мгновений опустила взгляд и поджала губы, после чего даже выдавила из себя улыбку, посмотрев юной принцессе в глаза. — Я полагаю, что да, — ответила она, подходя к дочери. Ладонями женщина обхватила плечи девушки, прижимая к себе. Материнского тепла в этом жесте не было, но Иззи приняла объятия. — Твой отец предложил королю Эдварду заключить мир. Казалось, эти слова с гулким эхом отразились от стен и, разбиваясь, вонзились Изабель точно в сердце. — Мир? — воскликнула она, отпрянув от матери. — Мир с этим узурпатором? Отец говорил, что он не имеет права на Северный трон, что... — Твой отец слаб, Изабель, — отрезала Маргарет, сжав челюсти так, что ее скулы показались острее обычного. Иззи заставила себя замолчать, сомкнув побелевшие губы в тонкую линию. Внутри горело пламя. Мир был невозможен, это несправедливо, ее отец не мог пойти на это. Это же просто низко. — Северяне верны молодому Эдварду, каждый готов погибнуть за него, не задумываясь. Наш король не так популярен среди народа, и ты это прекрасно знаешь. Иззи проглотила все, что хотела сказать. Ведь ее отец, король Юга Маркус, не был любим своим народом из-за женитьбы "на ведьме". Именно так называли королеву простые люди и воины отца. Маргарет была слишком красива и слишком высокомерна, а потому они действительно верили, что женщина околдовала доброго короля, заставив на себе жениться. Но кто пойдет против брака, подарившего Югу пятерых наследников и прекрасную принцессу? — Иди, дитя, — она устало закрыла глаза и коснулась длинными пальцами лба. — Не забивай свою головку политикой. — Да, леди мать, — ответила Изабель. Ее плечи поникли, а сердце тревожно сжималось при каждом ударе. Ей хотелось побыть одной. Чтобы слуги не мозолили глаза, чтобы брат не видел ее разочарования, чтобы мать не видела ее слез. Уединение Изабель могла найти только в саду за замком, где в это время никого не было, ведь солнце пекло слишком сильно, чтобы гулять среди цветущих кустов, огромных клумб с южными цветами и деревьев. Девушка села под высокой ивой, прячась от жары в тени ее ветвей. Она гладила ладонями траву, пытаясь успокоиться и перестать содрогаться от одной мысли о мире. Армия Юга была действительно слаба, так что помешало королю Севера разбить армию ее отца, а затем захватить и Южный трон тоже? Каковы должны быть условия мира? Нет, даже несмотря на то что Эдвард еще совсем юн, он умен, а значит, для Юга условия мира будут унизительны. Ведь это главная цель обеих сторон когда-то Объединеного королевства — сокрушить власть противника и укрепиться на троне, создав собственную династию. Изабель часто представляла, каково было жить ее предкам двести лет назад, когда еще не было междоусобицы, постоянной опасности нападения, когда был один законный король и его наследники. Возможно, люди тогда были счастливы. Крестьяне возделывали землю, ремесленники открывали свои лавки, рискуя всем ради нового дела, а юные принцессы не боялись за свою жизнь, а просто знали, что однажды станут чьими-то верными королевами. Но уже более ста лет эти земли будто бы прокляты. Более ста лет человеческая кровь впитывается в грунт. Более ста лет сильное государство поделено на две враждующие части, и более ста лет население Севера страдает от набегов Юга, и наоборот. Это будто бы настоящий дьявольский круг, который невозможно разомкнуть. — Милая Изабель, я не могу видеть твою грусть, а ведь ты приходишь сюда именно погрустить, — Иззи вскочила с места, услышав знакомый до боли голос. Не видя ничего вокруг, она с громким вскриком кинулась к мужчине, который, раскинув объятия, смеялся, словно ребенок. — Дядя! — она очутилась в его крепких руках, прикрывая глаза, стараясь раствориться в этом ощущении защищенности и искренней отеческой любви. — Почему не отвечал на письма? — Рубил головы Северянам, принцесса, — ответил он, по старой привычке потрепав девушку по голове. — Ты с каждым днем все краше и краше, Изабель, — в этот момент светловолосая подняла на него взгляд и увидела в его глазах невероятную тоску, которая смутила девушку. Он был еще в доспехах, все еще грязный с дороги, хотя это не умаляло его красоты, а только придавало мужественности. А значит, Феликс только вернулся, вероятнее всего, прежде отца. — Я уже знаю о мире, дядя, — конечно, Изабель подумала, что мужчина боится сказать ей о том, что на самом деле ничего еще не закончилось. Обеим сторонам нужно просто набраться сил, чтобы через год или два снова совершить удар. — Молва быстро расходится. — И что же ты знаешь, милая Изабель? — Феликс сел на землю под любимой ивой девушки и похлопал ладонью по земле, призывая ее сесть рядом. Иззи послушно опустилась на траву и пожала плечами, недовольно поджав губы. — Армия Севера сильнее нашей. Этот мир спас жизни сотням людей. — Именно так об этом и напишут в истории, — вздохнул Феликс, прикрывая глаза, а Иззи смотрела на дядю, не отрываясь. Как же он был похож на отца, но только моложе на десяток лет и красив настолько, что кружилась голова. В сочетании с его манерами и подвигами на поле боя он был просто идеальным. Однако отчего-то по-прежнему не был женат. — Изабель, я видел документ мирного договора. И я приехал раньше твоего отца и всей армии, только чтобы встретиться с тобой прежде их всех. — Я не понимаю... — Помимо золота и рабов, помимо оружия и продовольствия, король Эдвард попросил за мир половину королевских наследников себе на службу и воспитание. — Что? Феликс не дал ей даже опомниться. — Чарльз и Генри погибли, Изабель. У тебя теперь осталось только три брата. — Нет! Нет... — внутри что-то дрогнуло, а затем, кажется, рухнуло. Мысли бешено бились в голове, а сердце, казалось, сейчас вырвется наружу. Чарльз... Ее любимый брат, ее самый верный друг погиб. Ничего больше не имело для Изабель значения, она дрожала, и слезы уже застелили глаза. — Успокойся, Иззи! И слушай меня внимательно, больше времени поговорить у нас не будет, — он жестко взял ее лицо в свои руки, полностью овладевая ее вниманием. Его взгляд был как никогда жестким. Едва совладав с собой, Изабель кивнула, заставляя себя сфокусироваться на словах дяди. — Вас четверо, и конечно, твой отец не отправит на Север двух старших сыновей. — Персиваль — наследник престола. А Джейкоб займет его место, если с братом что-то случится, — Изабель понимала, к чему вел дядя. — А значит, остаемся мы с Питером. — Вы завтра же едете на Север, Иззи, — он покачал головой. — Но зачем ему мы? Питер еще ребенок, и он вряд ли займет трон хоть когда-нибудь, а я... Король Севера уже женат, зачем ему я? — Это хороший политический ход, Изабель, но все меркнет перед тем, что твоя семья тебя продает. Продает за мир, за несколько лет передышки, и твой отец не думает, что с вами сделают северяне. Изабель молчала. Она больше не плакала и даже не думала. Перед глазами просто было серьезное лицо ее дяди, а в ушах звенели его слова. Твоя семья тебя продает. — Вы поедете в одной упряжке с рабами, золотом и шлюхами. Как тебя воспримут северяне? Как дар для растерзания. Через тебя они постараются унизить твоего отца и возвысить над ним своего короля. — Я лучше умру, чем поеду на Север! — прорычала она, вскочив на ноги. — Или сбегу. Я не позволю им так поступать с собой, я принцесса, я королевской крови! Он не может продать меня, как скот! — Он уже продал, Изабель, а потому пойми: времени бежать нет, гонец к твоей матери уже в пути, к тебе приставят стражу. А значит, ты поедешь на Север. И тебе придется там выживать. — Но как? Феликс молчал. Ее взгляд бешено метался по его лицу, и истерика снова начинала бить по ее телу, распространяясь откуда-то из груди, из самого сердца. — Как, дядя? — почти кричала она, уже представляя, как северяне насадят ее голову на пику. — Ты должна будешь добиться расположения и защиты королевы, — его голос был спокоен как никогда. — А лучше самого короля Эдварда.