Таунхаус

8.

Вечером все стихло и успокоилось. Мебель была расставлена по местам, грузчики ушли. Можно было обживать новое жилище. Настя уже ни одни раз прошлась по квартире.  Она все никак не могла успокоиться, ее просторы вызывали в ней восторг.  Как тут замечательно и красиво, как легко дышится. Нет этой ужасной тесноты, когда приходится  выгадывать едва ли не каждый квадратик. А теперь столько места, что хоть пляши, хоть футбол играй.  

Но особенный восторг у Насти вызывала ее комната. По размеру она была не намного меньше, чем их прежняя квартира. Она даже не знала, зачем ей такая площадь, можно было бы и поменьше. Так даже было бы чуть уютней. Хотя она понимала, что скоро привыкнет к таким габаритам. И они перестанут вызывать в ней восторженные чувства. Но пока хотелось переживать удовольствие от них.  Где-то она прочитала фразу: старайтесь испытать всегда наслаждения по полной программе, все быстро проходит, превращается в унылую привычку. Поэтому каждое такое мгновение на вес золота.

Тогда она поразилась этой фразе, с одной стороны ее простотой, с другой истинностью. И решила, что возьмет ее на вооружение, так и будет поступать в соответствии с этим постулатом.  Можно сказать, что это станет ее жизненной философии.

Через какое-то время Настя почувствовала, что внутри нее восторг не то, что исчез, а скорей слегка угомонился.  Она подумала, что это даже к лучшему, в этом случае она не  растратит весь его запас за считанные минуты, его ей хватит еще на несколько дней. А сейчас…

Настя вышла из своей комнаты, прошла через гостиную и постучала в комнату деда. Он разрешил ей войти.

Кайгородов сидел за компьютером.

- Можно я немного посижу с вами? – спросила Настя.

- Да, садись, - ответил дед и снова стал смотреть в монитор.

Настя стала наблюдать за ним. И поняла, что он ведет с кем-то переписку. Ей стало интересно, с кем он общается, но она не знала, можно ли задавать ему вопросы на эту тему. Может, это что-то секретное или интимное?

Так в молчании они просидели не меньше четверти часа. Кайгородов продолжал переписку, при этом не обращал никакого внимания на внучку. Помнил ли он о том, что она сидит рядом или давно забыл, Настя не представляла. И снова уже не в первый раз в ней поднялось негодование. Так себя не ведут.  Почему он постоянно демонстрирует ей, что она для него никто, пустое место. И если она не будет напоминать о себе, то, как знать, может быть, он о ней так никогда больше и не вспомнит.

Настя решительно встала и подошла к компьютеру.

- А можно узнать, чем вы занимаетесь? – поинтересовалась она.

Как ей показалось, Кайгородов неохотно поднял голову и посмотрел на нее.

- Тебе это интересно?

- А почему вы считаете, мне это должно быть не интересным.  Я, по вашему мнению, дурочка?

- Я вовсе так не думаю. Просто мне казалось, тебе не интересно то чем я занимаюсь.

- Как раз наоборот. Ведь вы очень знамениты. Как я могу остаться равнодушной.

Кайгородов снова повернулся к монитору, что-то там прочитал. Затем снова посмотрел на девушку.

- Это всего лишь переписка, приходится отвечать на множество посланий. На самом деле, весьма обременительное занятие. Мне никогда не нравилась моя популярность. Хотя я понимал, что без сторонников ничего сделать невозможно. Только провозглашать идеи – этого недостаточно.  Нужно их претворять   в жизнь. Поэтому в свое время пришлось много поработать на формирование движения.

- Так у вас есть свое движение? – Настя даже затаила дыхание.

- Не совсем. Оно так и не стало организованным. Сторонников в разных странах немало, но я так и не довел дела до конца. Может, из боязни последствий.

- Я вас не совсем понимаю.

- Любое движение рано или поздно перерождается, ее суть начинает противоречить провозглашаемым целям. Подсознательно его захватывает мысль о власти. И оно подчиняет этому все свои действия. Кончается же это одним: однажды приходит некто, кто открыто провозглашает, что хочет получить бразды правления. Вот поэтому в какой-то момент я стал тормозить развитие событий. Многие стали меня поносить, некоторые откровенно возненавидели. Ведь они уже видели себя   участниками движения, его функционерами. Примеряли для себя должности и оклады. Все происходит так быстро, что и не замечаешь момента перерождения. Однажды получаешь лишь факт, что это уже случилось. И я срочно остановился. Но другого пути так и не нашел. Вернее, он оказался малоэффективным.  Не знаю, поймешь ли ты, но для меня это оказалось большой трагедией. И до сих пор не знаю, совершил ли тогда ошибку. Кто знает, если бы я в тот момент не свернул работу, сегодня мир был бы немного другим. Всегда есть шанс, но не всегда мы его правильно используем.

Он замолчал. Настя снова села. Она была немного взволнована, хотя не совсем понимала, о чем говорит дед. Что за движение, какая преследовалась цель, что могло бы измениться, будь оно создано?  Эти вопросы теребили ее сознание, но она видела по его лицу, что он не жаждал продолжать общение. Он снова погрузился в толщу своих мыслей, где ей, судя по всему, место так и не отведено. Или, если  и отведено, то на самом дне. Придется на этом завершить сегодняшний разговор.

Настя подумала, что они живут вместе уже несколько дней, а она так  и не научилась  общаться с ним, как была стена, так и осталась. И дед не делает попыток ее разрушить. Наоборот, иногда ей даже кажется, что он старается ее еще больше укрепить. Непостижимый для нее человек.

- Спокойной ночи, - сказала она и вышла.