Я вошла в семью волка по контракту

Глава 5

Мафия и семья, это по сути две крайности одной и той же сущности. В обоих случаях, каждый из них, использует разные способы для достижения одной цели — выгоды. Только, если в семье — спасение родного человека, оправдывает все средства, то в мафии — цель, оправдывает средства. Если преступники нарушают закон ради собственной выгоды, мафия делает все для своих людей. Мафия — стая — семья. Три золотых кита Италии. Нет ничего прочнее семейных уз, как нет ничего сильнее общего врага. Все, чем занимается Чезаре, это нарушение закона, которое оправдывается не только властью, но и положительными изменениями для стаи. Иногда, даже для обычных людей.

— Меня хотели пристрелить, — прошептала, зашивая платье, — впервые я задумалась о том, что могу умереть.

Моя жизнь не имеет ценности. Но погибнуть от пули по дороге домой? Меня ведь даже никто бы не стал искать. Чезаре бы вспомнил обо мне, только, когда я бы ему понадобилась на пару слов. И точно так же быстро бы забыл, узнав о моей кончине.

— Оливия! — Позвала девушку из соседней комнаты. — Ты бы могла принести зелёные нитки?

— Сейчас, Луна, уже бегу!

Нога все ещё болела, поэтому приходилось заставлять работать Оливию. Если бы не она с её заботой, возможно, мне бы и не стало лучше после той ночи. Я впервые оскорбила Чезаре вслух.

— Назвала Альфу сучьим сыном, — устало потерев лоб, пробубнила, — если бы кто услышал, кроме Оливии, меня бы уже ударили.

Но, признаться, я не чувствовала никакой вины. Ведь, в чем я виновата? В том, что осталась жива? Или в том, что требую к себе уважения?

Три дня я терзалась от мыслей, что все может измениться. Альфа придет ко мне в дом, спросит как у меня дела. Проявит хоть каплю интереса, но этого не происходило. Как, впрочем, всегда.

— Элиза, я уже собрала ваши вещи.

— Мои два сарафана?

— Я ещё положила свое платье. Если вы не против, правда оно будет слегка большое на вас, но очень красивое! Я ни разу его не носила!

— Ты очень добра, Оливия. Спасибо.

Обувая туфли на низком каблуке, отложила нитки в сторону.

— Присмотри за домом, пока я не вернусь.

— А вам приготовить с собой перекусить в дорогу?

— Мы ведь будем в пути всего восемь часов. Тем более, что на машине. За рулём будет не до еды.

— Хотя бы попить! Чай в термосе.

— Думаю, Чезаре это не понравится. Его раздражает резкий запах.

Оливия посмотрела на меня щенячьими глазками, прежде чем согласится. Она, как никто другой, знала. Тот факт, что эта поездка существует лишь ради встречи с семьей Форбс... Я слишком хорошо держусь.

Конечно, это все подавалось так, словно глава семейства Форбс лишь хочет поддержать возвращение любимой дочери. Странно, что изгнание нынче преподносится восхищением. Ведь, по сути, Елена не смогла стать Луной для американского Альфы. Не стала матерью. Мало того, не смогла в лице Луны удержать стаю и позволила Бете занять место. Почему, Елена, которая не смогла ничего сделать и выглядящая так жалко по рассказам, все равно остается всеми любима? Чем в ней восхищаться? Ущербностью? Мне не хотелось злиться на неё. Я не должна была быть на неё зла, но чем мы так отличаемся, что я плесень под её ногами?

— Лорен, — улыбнулась, видя Бету на пороге дома. — Что вы здесь делаете?

— Пришел проводить, — его светлые глаза искрились добром, — как твои дела, Элиза?

— Дела, — я посмотрела на свою слабую ногу, — все в порядке, спасибо.

Оливия передала мою маленькую сумку в его руки.

— Это весь багаж?

— Достаточно для пары дней.

— Эм, Элиза, — как-то замялся Свун. — Но вы едете не на пару дней.

— Прости?

— У Чезаре есть дела во Флоренции. Поэтому, даже дворецкий едет с вами на отдельной машине.

— А как же Оливия? Я поеду одна? — Из меня вырвался смешок.

— Чезаре должен был предупредить тебя. Я... Я не знал, что ты не осведомлена.

Оливия стояла позади меня, потерянно. Мой дорогой муж ничего не говорил. Конечно, зачем ему думать о моем удобстве, если он побеспокоился о себе? Мне всегда нужно думать о себе самой, чтобы защитить свою честь, на которую ему всегда все равно.

Я чувствовала себя паршиво, как будто у меня был тяжелый камень в груди. Мне хотелось смеяться и плакать над собой.

Я мягко улыбнулась, погладив Оливию по плечу.

— Ничего страшного. Идемте, Бета.

— Может задержимся и ты соберешь еще вещей?

— Нет.

— Но почему? Уверен, полчаса роли не сыграет.

— У меня их больше нет.

— Что?..

— Это все мои вещи.

Я видела, как Лорен растерялся. Он словно впал в ступор от новости.

— Луна, — Оливия подбежала ко мне, прошептав. — Вы должны рассказать Альфе о нападении на вас.

— Зачем? — Склонила голову, чтобы солнечный свет скрыл мои уставшие глаза. — Чтобы моя жизнь была приоритетом ниже, чем встреча с Еленой? Я достаточно унижена, Олива. С меня хватит и физической боли.

На моём лице была горькая улыбка. Елена была и остается женщиной, которую не победить. Она как призрак, как не старайся, всегда побеждает в борьбе за душу.

Я осталась дожидаться Чезаре возле машины, позволяя всем в стае наблюдать за моим безразличным лицом. Никто из них даже не пискнул о том, что я прибежала с криками о помощи. Никому не было до этого дела. Их гнилые лица, нет... Морды. Смотрели на меня с насмешкой.

— Элиза, — бархатный голос, что щекотал душу. — Здравствуй.

Чезаре стоял напротив меня в прекрасном черном костюме. Его волосы слегка свисали на лоб, уложено на один бок. Острые скулы и уставшие впалые глаза, все так же выглядели прекрасно. Интересно, сколько ночей он не спал за последние дни, думая о любви своей жизни?

— Чезаре, — я протянула ладонь.

Рука Альфы оказалась больше, чем моя. Казалось, что я с каждой нашей встречей уменьшаюсь. В отличие от безупречно красивого лица, его руки были мужественными, с выступающими костяшками и мозолями. И все же, такими же прекрасными. В них еще чувствовалась та забота с детства, то тепло ко мне в касаниях. Когда его рука нечаянно касалась моей кожи, я чувствовала дрожь по всему телу.

— Хорошо спалось?

Я не знала, зачем спросила очевидный вопрос.

— Достаточно для поездки. Ты готова?

— Разве я не должна быть всегда готова?

— Садись.

Дверь машины захлопнулась. Мы будем сидеть рядом целых восемь часов. Это было так щедро от судьбы, что так любила надо мной издеваться.

С каждым километром, с которым мы отдалялись от стаи, на душе становилось легче и тревожней одновременно. Впереди меня ждут сложные дни, но может, хоть сейчас, мы поговорим о нас?

— Чем займемся во Флоренции? Может, погуляем по музеям? Я слышала, что этот город самая настоящая загадка в искусстве.

Чезаре повернулся в мою сторону. Как только я увидела, что его губы раскрылись, я судорожно вздохнула. Неужели он согласится?

— Мы не в отпуск едем, Элиза. У меня полно дел, а тебе нужно будет уделить внимание связям.

Мое ожидание рухнуло в бездну. Мы вновь будем вместе, но совершенно далеко друг от друга.

— Каким связям?

— Я слышал, что приедут гости из США. Там формируется новая стая, которая имеет большие перспективы. Мне не важно как, но ты должна заинтересовать волков оттуда настолько, чтобы они выбрали хотя бы пару женщин из нашей стаи.

— Но у нас не так много свободных женщин. Большинство из них дети.

— Есть ведь пару хороших. Например твоя помощница.

— Оливия?

— Да. Можно было бы отправить её в штаты.

— Но она моя подруга, Чезаре.

Его глаза не отражали свет.

— У тебя целая стая друзей. Мало?

— Но...

— Может, пора задуматься не только о себе, Элиза? Ты не ребенок, которого обязаны все жалеть и обхаживать сутками напролет.

Я не ожидала многого от Чезаре, но, как всегда, сбылось лишь самое худшее. Я вновь безвольно улыбнулась, кивая, как кукла с поломанной пружиной в шее.

— Все, что я у тебя прошу — на благо стаи и мафии. Мы должны укреплять связи по миру.

— Разве нельзя просто счастливо жить? Мы могли бы завести детей и...

Альфа резко стукнул ладонью по рулю. Он просто смотрел на меня бездушным взглядом.

— Хватить думать только о себе! Элиза!

Глядя в его глаза, я, как всегда, тихо улыбнулась прошептав извинения. Я впервые сейчас почувствовала, как этим криком, он разбил во мне что-то ценное. Как часть моих чувств к нему, начала рушиться. Из меня будто изъяли часть того, что заставляло меня любить Чезаре — надежду.