Глава 1

1854 Words
От автора Огромные окна скрыты за тяжёлыми бархатными шторами, которые почти не пропускают свет, оставляя пространство в полумраке. Темно-бордовый цвет стен кажется давящим. Даже хрустальная люстра, украшенная золотыми цепочками и свисающими каплями, мерцает тускло, как будто не решаясь сиять в полную силу. Воздух в комнате плотный, почти неподвижный, насыщенный смесью пряных ароматов дорогих свечей и лекарств. На огромной кровати с белоснежными простынями лежит хозяин дома, глава семьи, один из богатейших и влиятельных людей штата Нью-Йорк. Лицо его бледно, словно из воска, а кожа почти прозрачна, как пергамент. Дыхание слабеет, с трудом вырывается из груди, переходя в глухой хрип. В глазах больше нет света. Потухший взгляд скользит по потолку, не задерживаясь ни на чём, будто всё вокруг утратило значение. Окружающая роскошь действительно кажется нелепой. Бесчисленные миллионы на счетах, дома по всему миру, дорогие яхты и самолёты — всё это не имеет смысла перед лицом смерти. Они не способны предотвратить неизбежное или хоть как-то продлить жизнь умирающему от рака мистеру Томасу Джейкобу Свону. Осознание того, что вечность не принимает никакие откупные, вызывает на лице мужчины лёгкую улыбку, полную сожаления и горечи. Сожалеет Свон только об одном: во всей этой погоней за тем, что невозможно забрать с собой, он упустил самое важное — свою любовь. Любовь к женщине, которая когда-то была олицетворением нежности и заботы. Любовь к дочери, ставшей плодом этих настоящих, но давно забытых чувств. Свон презирает и ненавидит себя за то, что не смог защитить их, не смог отстоять. Дорогой ковёр глушит шаги, не позволяя вошедшему потревожить покой своего хозяина. Вот только Свон ждёт эти шаги, в душе умоляя смерть дать ещё пару часов. — Говори! — прохрипел мужчина, как только увидел лицо своего подчинённого Джозефа Стайна. — Всё идёт по плану, — прошептал мужчина, склонившись над больным. — Ровена в данный момент рассказывает миссис Свон о своей единственной родственнице, которую необходимо срочно забрать из закрытой школы в Швейцарии. — Передай Ровене, что я безмерно благодарен ей, — Свон сомкнул веки от тяжести своих эмоций. — Она знает, — коротко ответил Стайн. — Всё будет хорошо. Вам не стоит ни о чём беспокоиться. — Алекс всё ещё в Европе? — напрягаясь, спросил Свон. — Да. Он как раз в Женеве. В ближайшие часы должен вылететь в Штаты. — Джозеф, — тяжело вздохнул Свон, а Стайн склонился ещё ниже. — Когда придёт время, расскажешь всё Алексу. Он единственный из моих детей, кому я смог бы доверить свою девочку, — мужчина замолк, но было очевидно, ему есть много что ещё сказать самому близкому и верному помощнику. Стайн кивнул, опустив веки в знак согласия. — Можете быть спокойны. Я позабочусь о мисс Бертье, — заверил он. — Аделина, скорее всего, избавится от тебя и вернёт Мортимера к управлению. Только Алексу под силу противостоять ему, — с трудом выдавил Свон. — Уговори его вернуться в семью… в совет… взять всё в свои руки. Иначе… этот пройдоха Джо всё просрёт… и тогда они возьмутся за фонд. — Я поговорю с Алексом, обещаю, — невозмутимо ответил Стайн. — Не подпускай Аделину к делам фонда. Если узнает о переводах — будет выяснять и докопается до правды. Глаза Свона расширились, а губы замерли в безмолвной панике и ужасе от произнесенных им самим слов. Даже его тяжелое дыхание прервалось в отчаянии от того, что он не может противостоять собственному бессилию и защитить одного близкого человека от другого. — Не беспокойтесь, мистер Свон. Миссис Свон мало интересуют дела фонда. Не думаю, что она решится перечить вашей последней воле. Если Алекс встанет во главе корпорации, будет легче держать её в стороне от дел. Мужчина выпрямился, сомкнул ладони и, сцепив их перед собой, принял привычную для себя стойку охранника, готовый выполнить любое поручение босса. — Джозеф, если я уйду до приезда Алекса, передай ему всё, что я сказал тебе вчера. Ты ведь записал? — Свон взволнованно посмотрела на Стайна. — Да! Все в телефоне. — И обещай, что никогда не раскроешь ему нашу главную тайну. — От меня Алекс ничего не узнает, — уверенно ответил Стайн. Свон облегчённо вздохнул. Его лицо немного расслабилось, а взгляд, до этого наполненный тревогой, на миг помутнел, словно тяжелая ноша сошла с его души. — Покажи мне ещё раз, — тихо попросил Свон, с трудом переворачивая голову на подушке. Стайн быстро достал телефон из внутреннего кармана пиджака, разблокировал его и вывел на экран фотографию. Затем он осторожно поднёс устройство к лицу Свона, так, чтобы тот мог хорошо разглядеть изображение. — Ваша дочь — настоящая красавица, — едва слышно восхитился Джо. Мужчина, обычно невозмутимый и сдержанный, впервые позволил себе проявить восхищение. Эту фотографию он получил от частного детектива, который вел наблюдение за юной наследницей, ничего не подозревающей о своём происхождении. Восемнадцатилетняя Лилиана Бертье считает себя круглой сиротой, у которой есть лишь тётя, живущая в Штатах и оплачивающая её учебу в закрытой школе для девочек в Монтаньоле. — Она вылитая мать, — прохрипел Свон, горько вздохнув, — Но, Марте эта красота не принесла счастья. — С вашей дочерью всё будет хорошо, — твёрдо сказал Стайн, сжимая ослабевшую ладонь Свона. — Колумбийский университет уже отправил ей приглашение. Полный грант подтверждён. Всё официально, через фонд. Никто ни о чём не догадается, — уверенно добавил он. — Надеюсь, Ровене удастся уговорить Аделину позволить моей девочке жить в этом доме, — Свон сдвинул брови, преодолевая боль, мешающую ему нормально говорить. — А тебе предстоит убедить Алекса вернуться в семью. Все члены семьи Свон, за исключением Алекса, проживают в старинном особняке, расположенном в живописном пригороде Нью-Йорка. Дом величественно возвышается на берегу прозрачного озера, окруженного густыми лесами, и утопает в цветущих садах, являясь эталоном роскоши и благополучия. Роскошь семьи Свон неоспорима, а вот благополучие теперь уже главе семейства кажется чем-то призрачным и недосягаемым. Сейчас, находясь на смертном одре, Томас Свон отчетливо понимает, что, несмотря на свои достижения в мире финансов, бизнеса и даже политики, он потерпел крах в самом главном — в духовном и нравственном воспитании своих детей. Старший сын, тридцатитрехлетний Алекс Свон, покинул родительский дом ещё во время учёбы в старших классах. Постоянные разногласия с отцом превратили их в совершенно чужих людей. Именно к Алексу Томас Свон никогда не проявлял отцовской любви и заботы. Лишь теперь, когда сын стал независимым, достиг небывалых высот и оказался единственным из всех детей, кого можно считать достойным принять на себя управление семейным бизнесом, отец начал проявлять запоздалую теплоту. Но сердце Алекса уже успело ожесточиться. С самого детства он чувствовал себя изгоем в глазах отца. Каждый раз, когда пытался найти с ним общий язык, он сталкивался с холодным отчуждением, что лишь усиливало его чувство ненужности. Со временем Алекс научился подавлять любые тёплые чувства, заменив их сарказмом и холодным расчётом. Цинизм и отстранённость стали его привычной реакцией в общении с отцом. Теперь Томас Свон ясно осознаёт, что заслужил такое отношение сына. Но, несмотря на это, видит и уважает в Алексе его честность, прямолинейность и внутреннюю силу. Чего абсолютно нельзя было сказать о младших детях Свон. Выросшие в атмосфере отцовской любви и материнского безразличия, они прожигают свои жизни, получая всё то, что достается им без капли труда и пота. Второй ребенок и наследник Томаса Свона — тридцатилетняя Камилла, бунтарка, мать-одиночка, родившая в шестнадцать лет от взрослого и женатого мужчины. Отец, стремясь скрыть позор, отправил жену и беременную дочь в Европу. Спустя несколько месяцев пришла весть о том, что у Томаса Джейкоба старшего родилась дочь Селеста. Через три года Камилла вышла замуж за одного из сотрудников компании отца и родила сына Джорджа. Этот брак стал своего рода сделкой: Свон предоставил зятю высокую должность, а тот должен был быть хорошим и любящим мужем для “проблемной” дочери. Однако все в доме, включая прислугу, прекрасно знают о постоянных скандалах, взаимной ненависти и тайных похождениях супругов, но предпочитают делать вид, что ничего не происходит. Третий наследник, Томас Свон младший, 27 лет — азартный игрок и плейбой, увлечённый только гонками. Ему нет дела до бизнеса отца. Гонки, секс, наркотики и разгульный образ жизни — вот его девиз. И, наконец, младший сын Свона — Джейсон, 18 лет. Несмотря на то, что он всегда был любимчиком отца, особой привязанности к нему не испытывает. Джейсон страстно увлечён музыкой. Его девиз — рок-н-ролл. Парень уже строит планы на свою жизнь после смерти отца. Он намерен отказаться от учёбы в университете, куда поступил под его давлением, и полностью посвятить себя музыке. Джейсон стал студентом того же Колумбийского университета, куда поступила еще одна наследница состояния Томаса Свона, его незаконнорожденная и тайная дочь — Лилиана Бертье. ***** — Лететь в Европу? Сейчас, когда мы находимся в таком положении? — жалобно возмутилась Аделина Свон, её голос задрожал от негодования, когда она выслушала рассказ своей экономки о племяннице, выпустившейся из швейцарской школы. — Да, — виновато ответила Ровена, опуская взгляд. — У малышки кроме меня никого нет. Школа отдает её только под расписку, и мне необходимо забрать её. К тому же девочка поступила в один из университетов Нью-Йорка, и мне нужно будет подыскать ей жильё. Возможно, я поживу рядом с ней какое-то время. Она ведь всю свою жизнь провела только в Швейцарии и совсем не приспособлена к этому миру. Аделина тяжело вздохнула, внутренне сражаясь с растущим раздражением. Её мысли метались между желанием поддержать верную помощницу, которая за двадцать лет ни разу её не подвела и без которой она уже не представляла этот дом, и недовольством тем, что сейчас, когда семья стоит на пороге немыслимой утраты, когда вот-вот нужно будет встречать важных людей и принимать соболезнования, Ровена покинет её и оставит без поддержки. Сложный характер и непомерные амбиции Аделины Свон привели к тому, что у властной женщины не было ни друзей, ни близких по духу людей. Даже с собственными детьми она не находила общего языка. Лишь старший сын Алекс единственный, кто вызывал у нее материнские чувства и мог стать для нее настоящей опорой. Однако даже их отношения были далеки от идеала. Аделина всегда считала Алекса слишком упрямым и независимым; его внутренний стержень злил женщину, ставя под сомнение её авторитет. Он не желал слепо следовать её указаниям и открыто выражал своё мнение, что вызывало у матери лишь раздражение. Но в то же время именно эти качества заставляли женщину гордиться своим сыном. Она считала, что Алекс унаследовал от неё настырность и способность добиваться желаемого. Обдумав всё сказанное экономкой, Аделина Свон приняла решение не отпускать её. Ровена нужна ей как никогда раньше. Женщина схватила телефон и начала набирать старшего сына. — Они могут отвезти её в аэропорт? — спросила она Ровену, пока шли гудки. — Разумеется! — ответила та. — Мне только нужно передать администрации школы данные человека, который распишется за меня. — Тогда передай им данные Алекса. Думаю, тебе он не откажет. Алло, сынок! — лицо Аделины засияло услышав голос сына. — Извини, я забыла, что в Европе уже ночь. Не спишь? — усмехнулась, уловив намёк, что сын, скорее всего, не один. — Не буду тебя долго отвлекать. Джозеф сказал, что ты вылетаешь, и я хотела тебя кое о чём попросить. Завершив разговор с сыном, которого почти слезно попросила привезти девочку, Аделина облегчённо вздохнула, внутренне радуясь, что нашла выход из положения. Но теперь предстояло решить второй вопрос. — Тебе не нужно искать ей жильё, — Аделина вновь обратилась к Ровене, властно задрав подбородок. — У нас достаточно комнат в домике для прислуги. Но ты же понимаешь, что девочка не может просто так жить. Пусть помогает тебе и остальным по хозяйству, — добавила она. — Разумеется, миссис Свон, — кивнула в ответ Ровена.
Free reading for new users
Scan code to download app
Facebookexpand_more
  • author-avatar
    Writer
  • chap_listContents
  • likeADD