Ровена
— А где Лилиана?! — встревожено спрашиваю Джозефа, идущего мне навстречу. Вижу только чемодан, а её — нет.
— Лилиана с Алексом. Они поехали в банк, — отвечает он с едва заметным раздражением, будто чем-то недоволен.
— В банк? Зачем? — недоумение захлестывает меня. Ничего не понимаю.
— Не знаю. Алекс не считает нужным отчитываться передо мной.
Джозеф проходит мимо, не замедляя шаг, направляясь к домику для прислуги. Я бросаюсь следом, ощущая, как сердце колотится всё сильнее от беспокойства и странных предчувствий. Он заносит чемодан в комнату, приготовленную для Лилианы, и, я сразу же захлопываю за нами дверь, пристально ловя его взгляд.
— Что происходит, Джозеф? — произношу как можно тише, так как и у стен особняка Свонов есть уши.
— Я же говорю, не знаю, — бросает он с явным раздражением. — Молодой хозяин передал мне это, — указывает на чемодан Лилианы, — и велел отвезти домой.
— Ох, Джозеф, не нравится мне это всё. Если бы не воля хозяина, я бы вообще не позволила им видеть Лилиану, — вздыхаю с сокрушением. — Ты её видел? — не сдерживая волнения, в отчаянии хватаю его за локоть.
— Да, видел, — отвечает он жестко, суровым взглядом прожигая меня насквозь. — Расцвела, вылитая Марта, — на мгновение его глаза становятся мягче, но затем вновь темнеют, и он тяжело вздыхает. — Мне самому всё это не по нраву, Ровена. Боюсь, как бы девочка не повторила судьбу своей матери.
— Ты понимаешь, что мы в тупике? — подхожу ближе и крепко сжимаю его пиджак в руках. — Она ведь их сестра, но сказать об этом мы не можем. А если промолчим, может случиться непоправимое! Ты же знаешь, какой Алекс — ни одной смазливой мордашки не пропустит. Да и Томас от него далеко не ушёл. А ещё есть Джейсон… Осознаешь, в какое логово она попадет?! — почти в отчаянии трясу его за края пиджака, а слова прорываются с болью.
Джозеф снова тяжело вздыхает, аккуратно отстраняет мои руки и опускается в кресло, устало проведя ладонью по лицу.
— И что ты предлагаешь? — его голос звучит горько. — Перечить воле покойного?
— Да! — отвечаю твердо, сжимая кулаки. — Его больше нет. При жизни он не смог защитить свою кровинку, думаешь, после смерти сможет? — истерично усмехаюсь. — Если Аделина обо всем догадается, она не пощадит девочку, — голос мой почти срывается до хрипа. — Тогда она её не пожалела, а теперь и подавно не пощадит, особенно если узнает, что Лилиана тоже наследница .
— Она ничего не заподозрит! — возражает он, но в глазах мелькает тень сомнения, и мне становится ясно, что он сам в это не верит.
— Схожесть Лилианы с матерью слишком очевидна, это опасно. А если её увидит Джо?! — страх холодной волной прокатывается внутри, заставляя меня замереть.
— Все считают, что она умерла, как и её мать, — тихо говорит Джозеф, словно пытаясь убедить не только меня, но и себя. — Пятнадцать лет прошло.
— Джозеф, пятнадцать лет прошло, а Аделина только сильнее ненавидит Марту, — произношу я, опускаясь рядом с его креслом, нервно сжимая руки и пронзая его предупреждающим взглядом. — Она недавно призналась мне, что Марта по-прежнему является ей в ночных кошмарах. Чуть ли не проговорилась, что сама подстроила ту аварию. Она ни капли не раскаивается в содеянном, — добавляю, не выдержав гнетущего беспокойства.
Джозеф молчит, его губы сжимаются, а взгляд становится отрешенным. Тяжело выдохнув, он опускает голову, словно обдумывает мои слова, затем кивает.
— Ладно, Ровена, — наконец говорит он. — Пусть девочка поживет здесь недельку, пока всё не уляжется. Сейчас и так забот хватает, похороны на носу, — он устало потирает виски. — Держи её в домике, чтобы никто не видел, — голос его становится тверже. — Я тем временем поищу подходящее жилье. И предупреди её насчет мужчин этого дома. Если не глупая, то и сама будет держаться подальше.
— Как мог Томас быть таким наивным, думая, что они примут её как родную сестру? — шепчу, качая головой, устремляя взгляд в окно. Снаружи вечерние тени пугающе сгущаются, словно молчаливо подтверждают мои опасения.
— Ровена! — со двора доносится голос миссис Свон.
Я оставляю Джозефа в комнате и быстрыми шагами направляюсь во двор. Сердце колотится от волнения. Если она спросит про Лилиану, что я скажу? Но, наверное, не будет. Сейчас ей не до племянниц экономок, и так хватает забот. Но всё равно нужно максимально обезопасить девочку. Нельзя допустить, чтобы она увидела их вместе в машине. Аделина всегда была чрезвычайно ревностной по отношению к своим сыновьям, особенно к Алексу. Он её любимчик. Она вынуждена была разрешить Лилиане лететь с ним, но на этом всё. Большего Аделина не потерпит.
— Да, миссис Свон? — говорю, стараясь скрыть тревогу в голосе.
Она стоит передо мной вся в чёрном, с уверенной осанкой и непоколебимым лицом, на котором, хотя и не слишком убедительно, всё же читается скорбь.
— Алекс всё ещё не приехал? — её голос выдает недовольство, смешанное с тревогой.
— Нет, миссис Свон, — отвечаю я.
— А Джозеф? — её взгляд становится немного рассеянным.
— Джозеф приехал. Но Алекс отказался ехать с ним, — отвечаю, одновременно молясь, чтобы она не спросила про Лилиану.
Миссис Свон с тревогой в глазах проверяет свой телефон и начинает нервно размахивать им в воздухе.
— Я звоню ему, но телефон отключен. До этого хотя бы гудки были, а теперь и того нет.
В этот момент начинается какая-то суматоха: охранники суетятся, рации трещат, и вот уже Джозеф выскакивает из домика, стремительно направляясь к нам. По его лицу сразу видно — что-то произошло.
— Что случилось? — встревоженно спрашиваю.
— Миссис Свон, пройдите в дом, пожалуйста, — его голос звучит требовательно, и без всяких объяснений.
— Что такое? — бросаю на него недоумённый взгляд, не в силах понять, что происходит.
Без лишних слов Джозеф берёт Аделину под руку и быстро проводит её в дом, словно она не в состоянии идти сама. Он сажает её в кресло, стараясь не показывать нервозности, но я замечаю, как его рука слегка дрожит, когда он включает телевизор.
На экране мелькают кадры, а затем раздается голос ведущей.
— Сегодня было совершено покушение на главу холдинга Скайлайн Алекса Свона, — её голос звучит монотонно, как будто это просто очередная новость. Но то, что я вижу на экране, заставляет моё сердце остановиться. Картина перед глазами превращается в настоящий кошмар: покорёженные машины, дым, и всё это — на Бруклинском мосту. Опять Бруклинский мост. Этого не может быть! Словно дежавю. Я не могу оторвать взгляда от экрана, кровь стынет в жилах. Мозг пытается осмыслить происходящее, но ни одно из слов ведущей не может пробудить меня из этого оцепенения.
Только внезапный грохот, резкий и отчётливый, заставляет меня обернуться. И в тот момент я понимаю, что Аделина, сидевшая в кресле, попыталась встать и потеряла сознание. Она падает, одной рукой хватаясь за подлокотник кресла, и безжизненно опускается на пол.
— Аделина! — я в панике бросаюсь к ней. Сердце колотится, а руки дрожат.
— Миссис Свон! — Джозеф подхватывает её, не медля, переносит на диван. Я быстро подбегаю к шкафчику, достаю нашатырь и подаю его ему. Затем дрожащим пальцами хватаюсь за графин и наливаю в стакан воду.
Джозеф аккуратно проводит нашатырём перед её носом, и вскоре Аделина начинает медленно приходить в себя. Её дыхание становится более равномерным, глаза открываются, но они ещё мутные, как будто она пытается выбраться из туманного сна.
Я нервно сжимаю стакан, поднося его к её губам.
— Это кара, — с ужасом в голосе произносит она, не обращая внимания на стакан перед губами. Женщина крепко хватает меня за руку и пронзает взглядом полным страха. — Господь карает меня. Только не Алекс! — её руки сжимаются, и она смотрит на меня так, как-будто я решаю, кому быть на этом чёртовом мосту.
— Только что стало известно, что Алекс Свон находился в машине со своей подругой Бридж Стюарт, — голос ведущей звучит уверенно, но для меня каждое слово словно отдается эхом. Мы все устремляем взгляды на экран. — Оба доставлены в клинику Хопкинса. Состояние Стюарт оценивается как крайне тяжелое.
— А Алекс? Почему они ничего не говорят об Алексе? — голос Аделины срывается в отчаянии.
— С Алексом всё хорошо! — уверенно отвечает Джозеф, и я замечаю, что он только что закончил разговор по телефону. — Незначительные царапины. Но он пока останется в клинике, — добавляет Стайн, пытаясь успокоить нас.
Я слушаю его, а мысли все равно не утихают. Где Лилиана? Почему о ней ничего не говорят? Неужели её не было в машине?
— По предварительным данным, покушение совершил бывший муж Стюарт, Артур Грин, — продолжает вещать ведущая,— которого она бросила ради Алекса Свона. Мужчина уже задержан и дает признательные показания.
Во всем потоке этой информации мне не хватает одной важной детали. Где Лилиана?
*****
Лилиана
— Да, Лиа, ты как никто другой можешь мне помочь.
Голос Алекса звучит так бархатисто и нежно, что у меня перехватывает дыхание. Так вообще должно быть, когда начальник обращается к подчинённой?
— Скорее всего, мне придётся переехать в особняк на какое-то время. Нужно побыть рядом с мамой, — поясняет он, хотя это и так понятно. — Поможешь с переездом?
Он ещё спрашивает. Конечно же, помогу! Это ведь моя работа. Утвердительно киваю в ответ.
— Тогда сегодня ночью я тебя… — не успевает договорить, как раздается звонок. — Извини! — быстро бросает мне и отвечает на вызов.
Почти всю дорогу Алекс ведет разговор по телефону, его голос звучит уверенно и решительно. Он обсуждает с кем-то важные вопросы, решает дела, которые, как мне кажется, я никогда не пойму. Нужно иметь мегамозг, чтобы разобраться во всех этих хитросплетениях большого бизнеса.
Я же смотрю в окно, наблюдая за мчащимися мимо зданиями и меняющимися пейзажами. Не могу поверить, что нахожусь на другом конце света. Музыка в салоне, лёгкая и ритмичная, словно зовет меня подергивать головой и ногами в такт ей. Взгляд невольно скользит по машинам, которые то обгоняют нас, то отстают, создавая эту странную картину постоянного движения.
Впереди величественно вырисовывается Бруклинский мост. Я знаю его лишь по картинкам и книгам. Этот мост — символ города, великая достопримечательность, хранитель многих событий. Сердце невольно замирает, волнение охватывает меня, и я ощущаю себя частью новой истории этого гиганта. Мне хочется не просто смотреть на мост, но и пережить этот момент, стать его свидетелем.
Вдруг я замечаю, как рядом несется мотоциклист. Он словно летит мимо, но в какой-то момент поворачивает голову в мою сторону. Я не вижу его глаз из-за шлема, но мне кажется, что наши взгляды пересекаются. Через секунду он срывается и с громким ревом двигателя несется вперед, обгоняя нас. А через мгновение мой взгляд вновь цепляет его. Он будто притормаживает перед нами и едет параллельно, но уже со стороны Алекса.
Мой взгляд невольно следит за ним. Я восхищаюсь его смелостью — движение на мосту настолько интенсивное и стремительное, что даже мне, в машине, становится страшно. А он только в шлеме. Мои руки сжимаются от напряжения, наблюдая за этим неустрашимым парнем.
Но вдруг что-то меняет всю картину. Мужчина на мотоцикле резко засовывает руку под куртку. Я вижу, как он что-то достает и направляет на Алекса. Что-то блеснуло в его руке. Мгновение, и я понимаю — это оружие.
Сердце сжимается, а инстинкты заставляют кричать. Я срываясь с места, но ремни безопасности удерживают меня, и мне лишь удается схватить Алекса левой рукой. В этот момент раздается громкий хлопок. Боль пронзает меня, как молния. Я чувствую, как что-то теплое медленно разливается по моему телу, а в глазах становится темно. Кажется, я умираю.