Черные вороны 10. Нечестивцы.

Глава 10.2. Макс. Дарина

– Она моя жена, ты, ублюдок! МОЯ ЖЕНА! МОЯ ЖЕНЩИНА! Запомни это! Хотя тебе

недолго осталось жить с этим знанием.

Размахнулся и ударил ещё раз.

– А теперь, Дэни, повтори, Дарина – Ваша жена. Пусть даже она и дешёвая ш***а.

Послышались булькающие тихие звуки, будто он смеялся, захлёбываясь кровью:

– Не достоин... не ваша… измены не было.

Я напрягся, прислушиваясь к его тихим словам. Сердце в груди перестало стучать... Я

ослышался. Ослышался? Или этот недоумок покрывает её? Но зачем ему это сейчас? А он

словно собрался с последними силами и на выдохе произнёс:

– Ничего... и никогда... не было... поцелуй... ВСЁ!

Он отрубился. А я почувствовал, как всё тело сковывает холод, превращая его в огромный

кусок льда. Ублюдок не врал. Перед смертью не лгут. По крайне мере не такие

благородные идиоты. Он говорил чистую правду.

Кнут выпал из непослушных пальцев. А я всё ещё не мог дышать. Холод уже заморозил

лёгкие. Он говорил правду.

Дарина

Я остановилась, согнулась пополам, прислонившись к покореженному, сухому дереву.

Закрыла глаза и сползла по нему на землю. Я не плакала, смотрела в пустоту замершим

взглядом, не моргая. Все, что произошло сейчас, напоминало затяжной кошмар. Я до

последнего не верила, что смогу уйти. Но эти последние минуты перевернули внутри меня

все. Мне казалось, что меня выпотрошили как куклу, вытряхнули из меня все

внутренности и вот такая, распятая, разодранная, я иду в никуда. В пустоту. В вязкий

туман. Денис остался там…и он уже мертв. Я в этом не сомневалась. Макс отыграется на

нем за нас обоих. Я только молилась, чтобы он убил Дениса быстро. Не мучил и не

истязал его…хотя, кому об этом молиться? Богу? В душе Макса нет ни Бога, ни Дьявола.

У него своя правда, свой суд, своя казнь. Он сам и есть Дьявол. Какими силами Ада я

проклята любить такое чудовище? Любить даже сейчас, когда он проехался по мне катком

дикой жестокости, прошелся грязными сапогами недоверия, раздробил мне все кости

своей ненавистью и сжег меня изнутри предательством. И даже эта горстка пепла, которая

осталась, продолжала лететь в его сторону. Дэн мог застрелить Максима еще сидя в

машине, он взвел курок как раз тогда, когда я выскочила наружу, понимая, что сейчас

произойдет необратимое.

Во мне меркнет разум, когда что-то угрожает его жизни…жизни моего убийцы и вечного

мучителя, для которого моя собственная – просто игра. Где играют мною, в меня и моими

чувствами. Он отпустил, чтобы потом найти. Зачем мне умирать так рано? Он будет идти

по моему следу. Как только у него появится возможность. В этом я не сомневалась. Ведь

игрушку надо вернуть хозяину и доломать. Только брат сможет защитить меня.

Насколько? Я не знала. Хоть на время.

Каждый день своего заточения я думала о детях. Как они там без меня? Что им говорят?

Где их мама? Я боялась ответов на эти вопросы. Они ведь уже все понимают. Если

Максим привел в дом другую женщину, они это видят и страдают, а я даже не могу

ничего объяснить. А если...Боже...если они считают, что я их бросила? Если я больше

никогда их не увижу? Сначала нужно собрать себя по кусочкам, а потом я начну думать,

как вернуть их обратно. Если такое вообще возможно. Я медленно встала с мерзлой земли

и, пошатываясь, пошла к трассе. Там Денис спрятал машину.

Автомобиль я увидела там, где и сказал Дэн.

Уже через несколько минут я сидела в салоне, пахнущем сыростью и талым снегом.

Машина не заводилась, видимо, отсырела и двигатель сильно охладился. Я в отчаянии

ударила по рулю. Вспомнила, что Дэн оставил для меня подсказки. Дрожащими руками

нашла сотовый телефон и номер Романа. Я набрала его и замерла, ожидая гудков. Мне

ответили не сразу. Очень низкий, хрипловатый голос. Я просто назвала свое имя. Меня

спросили, где я.

Когда закрыла крышку мобильного, по телу прошла волна дрожи.

За мной приехали на черном «Мерседесе», таком же, как у ищеек братства и отца. Роман

распахнул дверцу моей машины и подал мне руку:

– Роман к вашим услугам. Андрей мне теперь как брат.

Я с опаской вложила в его ладонь свою холодную руку. Он усмехнулся.

– Не бойтесь. Доверьтесь мне. Я отвезу вас к Графу.

Я доверилась. У меня не оставалось выбора.

И он отвез. Мы мчали по старым улицам города. Автомобиль подъехал к зданию,

напоминающему заброшенный завод, и когда я вышла из машины, брат уже выскочил

наружу. Молниеносно оказался возле меня, и я, обессилев, повисла у него на шее.

– Моя девочка! Моя малышка! – он целовал мои волосы, гладил по спине, прижимая к

себе.– Все будет хорошо! Ты со мной! Все будет хорошо. Обещаю тебе.

Я смотрела в лицо Андрея и видела, что он и сам изменился, слегка осунулся, но все такой

же красивый. Я гладила его по щекам и снова прятала лицо у него на груди.

Потом вдруг обхватил мое лицо руками:

– Макс? Из-за него, да?

Я медленно выдохнула. Нужно быть готовой к этим вопросам. Вскоре я буду слышать их

все чаще. Я должна научиться справляться, взяла брата за руки, переплетая наши пальцы.

– Нет "нас" больше. Мы уже официально не женаты. Он развелся со мной...Вот так. Все

кончено, словно и не было ничего. Я больше не Воронова.

Сильнее сжала его пальцы, чувствуя, как внутри все снова замерзает.

– Макс женился на Софии, сестре Волкова. А я …я сбежала от него.

Сбежала, как загнанное животное. Вот что я сделала, вырвалась из плена, вычеркнула свое

прошлое и попытаюсь начать жизнь сначала. Мне просто нужно немного времени. Совсем

чуть-чуть.

– А дети?

Невольно он причинил мне боль, словно в этот момент сердце зашлось в немом крике. Я

даже не смогла вздохнуть, медленно закрыла глаза.

– Они с ним. Пока. Я верну их. Кончится это безумие, и я верну их. Обязательно.

Посмотрела на Андрея, увидела отражение своей боли в его глазах и сорвалась...Сжала

его пальцы так сильно, что собственные заболели.

– Я даже не знаю где они. Не знаю, как они без меня. Я не слышала их голоса больше

месяца. Брат, пожалуйста, поговори с ним. Попроси позволить мне увидеть детей.

Поговори, умоляю тебя. Просто узнай, как они. Да, он презирает меня за побег, но они ни

при чем, они тоскуют по мне. Я чувствую. Мне так страшно, что они тоже возненавидят

меня...чтобы Макс не сказал им – это неправда. Неправда. Я не хочу, чтобы они думали,

что я их бросила. Я ушла от него, не от них...нельзя наказывать детей вместо меня.

Меня начало лихорадить.

Андрей сильно прижал меня к себе, до хруста в костях.

– Тише, моя маленькая. Я поговорю. Еще как поговорю с этим сукиным сыном. Мы все

вернем. Закончится это безумие, и они будут с тобой. Ты мне веришь?

Я кивнула, сильнее обнимая его за шею. Нет, я не плакала. У меня действительно не

осталось слез. Мне хотелось зарыдать у него на груди, слыша хаотичное биение его

сердца, а я не могла. Теперь я чувствовала его гнев, он передавался мне, как нарастающий

рокот цунами, как тикающий часовой механизм. Не этого я хотела. Нет. Только не война.

Не ненависть между ними. Это моё, личное, но я уже закинула бомбу. Подняла голову и

посмотрела на брата – сжатые челюсти, в глазах дикая ярость.

– Не нужно…– голос сорвался.– Не так, Андрей. Не нужно меня защищать. Не унижай

меня этой защитой. Какая же я жалкая, если не справилась с этим сама. Просто подумай

обо мне – это сбросит меня еще ниже, чем я сейчас. Брошенная жена, лишенная прав мать,

которая посылает в защиту своего брата. Я не хочу быть настолько жалкой. Не начинай

войну. Прошу тебя. Просто помоги. Поговори с ним.

Я с мольбой смотрела ему в глаза, потом обхватила ладонями его лицо снова:

– Мне не принесет радости, если вы поубиваете друг друга. Это наше. Личное. Между

нами. Не показывай ему, насколько мне больно и какая я сломанная. Ради меня. Прошу

тебя. Мы расстались,дай каждому из нас время смириться с этим. Просто помоги

увидеться с детьми.

Он погладил мои щеки большими пальцами, и я видела, какими темными стали его глаза.

– Я поговорю. Обещаю тебе. Мы справимся. Ты со мной, а, значит, с тобой больше ничего

плохого не случится. Поехали отсюда. Идем в машину, милая. Фаина тоже с нами. И не

только Фая…мне многое нужно тебе рассказать.

Я устало улыбнулась и тяжело вздохнула. Все будет хорошо. Не сейчас, но позже

обязательно будет. Я не верила себе сейчас, но очень хотела верить. Есть те, кто любят

меня и кому я нужна. Ради них я поднимусь с колен, гордо выпрямлюсь и начну жить

сначала. Обязательно. Не оглядываясь на прошлое, я стану другой – сильной, гордой и

независимой ни от кого.