Человек, который был дьяконом

Глава XV

XV

Артур задержался после преждевременно закончившейся сессии: он к своим обязанностям относился серьёзно, оттого написал три варианта протокола с тремя разными рекомендациями, чтобы не тратить время завтра, а только подставить количество голосов «за» и «против». Возвращаясь в комнату, он в коридоре столкнулся с вышедшим из душа Максимом, довольным, румяным, крупнотелым.

— Здорóво, птица-секретарь! — приветствовал его Максим. — Да, с «буддистом» ты сегодня отмочил, конечно, высший класс, ха-ха! А Лизка с «нацпредателями» — это тоже пять баллов! Слушай-ка, мне нравится эта девчонка! Ты ведь не против, если я за ней приударю?

Артур, задумавшись, присел в кресло.

— Если откровенно отвечать тебе, то… даже не знаю, что сказать, — ответил он. — Не могу тебе сказать, что собираюсь быть с ней настойчивым… И было бы нехорошо тебя лишать шанса в том случае, если это в самом деле для тебя так важно и если это будет взаимное… взаимный интерес… Разумеется, я в любом случае жду от тебя по отношению к ней исключительной деликатности… («Что-то совсем не то я говорю, — подумалось ему. — Проклятая буддийская вежливость! Нет, чтобы сказать: “Против — и точка!”! Но хорошо ли так?»)

— Ай, ладно! — Максим хлопнул его по плечу. — Ты слишком серьёзно всё воспринимаешь, отец дьякон: вопрос-то на две копейки, а ты мне даёшь ответ на сорок рублей! Не переживай, всё хорошо будет!

— Я не переживаю, а ты… не собираешься одеваться? Или так и будешь ходить по комнате в одном полотенце? Хоть шторы задёрни…

— Кого это я должен стесняться? — приобиделся Максим. — Я ни к кому в гости не собираюсь!

— И к месье Толстои тоже?

Максим хлопнул себя по лбу.

— Забыл, забыл! Да, к французу, конечно, в неглиже не пойдёшь… Айн секунд дай мне! Айн секунд!

Дорога не заняла много времени: Жером жил в том же домике в номере напротив. Дверь, однако, оказалась запертой.

— Куда это они смотались оба… — проворчал Максим и, засунув руку в щель между притолочным наличником и стеной, бестрепетно вытащил ключ. — Серёга утром оставлял, а я случайно подглядел, — пояснил он.

— Ты что! — ахнул Артур, видя, как его сосед открывает дверь. — Уважения к чужому жилищу нет у тебя?

— Фигня! — молодой единоросс беспечно махнул рукой. — «Уважения, уважения…» Скажем, что открыто было. Давай уже, не стой в проходе!

Расстановка мебели здесь совпадала с расстановкой мебели в их номере один в один. На маленьком столике, помещавшемся между двух кресел, стоял тонкий и очень стильный ноутбук. Окно текстового редактора было открыто. Максим ничтоже сумняшеся взял ноутбук в руки. Восхищённо присвистнул:

— Ничё ж се, француз то у нас образованный! Глянь-ка: по-английски строчит!

Артур опустился в кресло рядом и осторожно принял из рук приятеля чудо техники.

— Что-то здесь не так… — пробормотал он, нахмурившись.

— А именно?

— Слишком хороший для француза английский, да и содержание… Что-то вроде аналитической записки, причем если бы я был таким же патриотом, как Олег, я бы прямо сейчас уже набирал номер телефона доверия ФСБ. Вот послушай сам: “…The first impression, however false such impressions may be, is that conservative oriented pro-Putin individuals seem to prevail among young Orthodox Russians due to their energy even despite their lack of eloquence and proper Orthodox education and also attempt to dominate their colleagues by all possible means. Further research may disclose the measure of their influence…”

— Не понимаю на слух! — признался Максим

— Я тебе переведу. «…Судя по первому впечатлению, хоть такие впечатления и бывают обманчивы, консервативно ориентированные про-путинисты преобладают…» или, точней, «…играют первую скрипку в среде православной молодёжи в силу своей энергии и вопреки недостатку красноречия и регулярного православного образования, а также стремятся доминировать над своими коллегами всеми возможными способами. Меру их влияния должно определить дальнейшее изучение…»

Максим только рот распахнул.

— Что это за грёбаный исследователь такой явился на нашу голову? — только и нашёлся он наконец.

— А тебе ещё непонятно? — насмешливо уточнил Артур.

Раздался шум смываемой воды в туалете, и в комнату ввалился месье Жером, верней, по всей видимости, мистер Джереми. Никакого французского изящества сейчас не имелось на его красном от гнева лице.

— What the hell are you guys doing here?[1] — завопил он на родном языке, своим акцентом явно демонстрируя, что родился не на берегах Сены. — Who—are—you—motherf*ckers?![2]

Хоть этот крик сперва и испугал их, приятели быстро сообразили, что в сложившейся ситуации не им следует беспокоиться. Кроме того, американец в своём гневе был так невольно забавен, что они не выдержали, рассмеялись оба.

— Рилэкс, — бросил Максим с чудовищным русским акцентом, ни капли его не стесняясь. — Ху ви ар, ю аск ас. Ви ар эйджентс оф кей-джи-би. Ит из коллд эф-эс-би нау. Со припэйр фор зе уорст, бадди.[3]

Сказано это было в шутку, конечно, но «месье Жером» тут же поменял цвет лица. Перевёл взгляд на Артура:

— Is he f*cking kidding?[4]

— Well, whatever else we are, we are definitely n-o-t Orthodox,[5] — ответил Артур, с трудом удерживая улыбку.

Хорошее произношение переводчика, а также его спокойная и уверенная манера окончательно уверили американца в том, что перед ним — агенты русской спецслужбы. Застонав, мужчина опустился на пол там, где стоял, и закрыл лицо руками.

Максим метнулся в комнату напротив и через полминуты внёс ещё одно кресло.

— Take your seat, — приветливо предложил Артур. — Please do, and let us ask you a few questions.[6]

— Is this an interrogation?[7] — пробормотал псевдо-Жером.

— Ит дипэнз он ю,[8] — бросил Максим. — Эврисинг нау дипэндз он ю. Бифор ви старт, дринк зис,[9] — он протянул «допрашиваемому» сувенирную бутылку «Путинки» с уже свёрнутой крышкой. Посмотрев с ужасом на «лик русского тирана», американец сделал несколько отчаянных глотков, сморщился, втянул в себя воздух и, дыша на них водочным духом, начал свою бессвязную исповедь, подталкиваемую вопросами Максима, который добросовестно состроил именно такое зверское лицо, какое, согласно Голливуду, должно быть у Russian secret police investigator.[10]

Он — мелкая сошка, совсем мелкая. Не надо преувеличивать его значение. Да, мать у него француженка, наполовину, но сам он по-французски говорит скверно, затвердил только пару ходовых фраз да овладел французским акцентом. Он, Джереми Хотбёрн, с детства интересовался славистикой, даже специально учил русский язык, ведь русские, как всем известно, — самые страшные, самые опасные, самые сильные враги звёздно-полосатой демократии. И вот, звёзды сложились, начальство решило забросить его в логово врага, чтобы пронаблюдать за лучшими образчиками православной молодёжи в её естественных условиях, там, где лохматые ортодоксы меньше всего остерегаются наблюдения за собой. Среди поставленных задач — выяснить отношение молодых православных к существующей власти, протестный потенциал, мифы и стереотипы русских об атлантической культуре, готовность идти на контакт с её носителями… Нет, вербовки среди его задач не было, и вообще его миссия — не самая важная, но для него она стала средоточием личных усилий и честолюбия. Ему обещали повышение, это был его золотой шанс! И надо ведь было ему уже на второй день по глупейшей внезапной слабости желудка допустить такой позорный провал! Зачем он, идиот, вообще полез сюда? И чтó теперь с ним будет?

Приятели переглянулись, а затем Артур пояснил незадачливому шпиону, что до поры до времени ему следует держать язык за зубами, чтобы не смущать честных православных. Чтó с ним делать, решат после семинара. И пусть он не пытается бежать, это бесполезно. Его взяли на подозрение ещё вчера и вчера же доложили куда надо. И да, он правильно сообразил, что «глушилка» сотовой связи — это дело их конторы. Но у них самих, разумеется, есть специальная аппаратура… Произносить всю эту чепуху с серьёзным видом далось ему с трудом. К счастью, Максим изредка производил страшный нечленораздельный рык, который отбивал всякие сомнения в серьёзности их намерений.

Оставив Джереми предаваться хмельному горю («Путинку» ему великодушно подарили), они вернулись к себе в номер.

— Ну, и куда теперь этого гада? — спросил Максим. — Правда, что ли, в полицию его сдать?

— Ты забыл, что мобильная связь не работает, — напомнил Артур.

— Можно до ближайшей деревни дойти ради такого случая! Я ходил вчера вечером, правда, не дошёл…

— Так, и чтó ты скажешь сельскому участковому? Что участник православного семинара месье Жером Толстои, праправнук Льва Николаевича, — американский шпион? Милый мой, да это не за ним — за тобой пришлют экипаж! С людьми в белых халатах… Думаю, кроме того, что ты, наверное, преувеличиваешь опасность этого типа и вред, который он может принести, — предположил «дьякон» с улыбкой. — Чтó он там должен выяснить: нашу готовность идти на контакт и нашу потенциальную вербуемость? Пусть благодарит Бога, если унесёт ноги после такого контакта. Наши стереотипы о них? Похоже, их стереотипы о нас нашим стереотипам о них дадут сто очков форы, как ты сам только что видел. Протестный потенциал православной молодёжи? Нулевой, ты это не хуже меня знаешь. Да и вообще… «православной», говоришь? Подумай сам, Максим: из семерых православных здесь один — честолюбивый партиец, который хоть магометанином готов заделаться ради партийной карьеры, один — буддист, и один — американский шпион. Хорошая выборка, правда?

Максим с удовольствием рассмеялся:

— Да уж! Это я не сообразил!  

[1] Что вы здесь делаете, чёрт бы вас побрал? (англ.)

[2] Кто вы, засранцы? (англ.)

[3] Расслабься. Ты спрашиваешь, кто мы. Мы — агенты КГБ. Сейчас оно называется ФСБ. Готовься к худшему, приятель (англ.).

[4] Он, мля, шутит? (англ.)

[5] Ну, кем бы мы ни были, мы точно н-е православные (англ.).

[6] Садитесь. И позвольте задать Вам несколько вопросов (англ.).

[7] Это допрос? (англ.)

[8] Это зависит от вас (англ.).

[9] Теперь всё зависит от вас. Прежде чем начнём, выпейте это (англ.).

[10] дознавателя из русской секретной полиции (англ.)