Перерождение Бьёрна

1.1 Детство: всегда первый!

«Перетягивать одеяло на себя» Бьёрн Энгстрём начал ещё в материнской утробе. Из вынашиваемой Хедвигой Энгстрём двойни он решил появиться на свет первым. Но не слишком торопился при этом. Только доведя родительницу до полуобморока, соизволил крепенький и ладный младенец скользнуть на руки опытной акушерке.

Линнеа Свенхольм за долгие годы работы повидала не одну тысячу младенцев. Мальчишка, которому она только что помогла появиться на свет, родился исключительным красавцем. Как правило, к новорождённым сложно применить подобное определение, но другого при виде маленького богатыря ни у кого из присутствующих не возникло.

- Эх, и хорош же! Сердцеедом вырастет! - доложила Линнеа молоденькой мамаше, всё ещё красной от потуг.

Младшая медсестра промокала крупные капли пота со лба намучившейся Хедвиги Энгстрём. Роды продолжались уже несколько часов и неизвестно, сколько ещё продлятся. А силёнок у первородящей катастрофически не хватало.

В глазах у Хедвиги двоилось. Так хотелось рассмотреть сына, которому с первых секунд жизни достаются столь высокие почести от женщин! Но чем тщательнее роженица фокусировала взгляд на обнажённом тельце в руках акушерки, тем сильнее расплывалась картинка…

Между тем Линнеа, умелыми руками поддерживая головёнку мальчишки, бесцеремонно шлёпнула того по заднице: чтобы подал голос, дал лёгким развернуться…

Младенец поприветствовал акушерку басовитой руладой продолжительностью в несколько секунд и затих, недовольно перебирая в воздухе крошечными пальчиками и пытаясь «взглянуть» исподлобья на ту, что посмела так грубо с ним обращаться. Конечно же, Линнеа Свенхольм знала, что в первые дни новорождённые видят мир нечётким и расплывчатым, но ей вдруг стало как-то не по себе от того, КАК малыш пытался на неё посмотреть.

Долго ли она «играла в гляделки» со старшим из двойни, никто не засекал. Со стороны всё выглядело ординарным. Никто из присутствующих в родильном зале не подозревал, что в данном случае дорога каждая секунда.

Передав младенца для взвешивания и измерения своей помощнице, Линнеа вернулась к роженице.

- Ну, что расслабилась, деточка? Давай, поднатужься! Пора уже и второму богатырю на свет появиться!

Голос акушерки доносился откуда-то издалека, как сквозь толщу воды. Хедвиге представилось, что она лежит на дне ручья. Вода очень холодная: ноги и руки уже онемели. Вот и второе лицо над ней замаячило: одни только глаза видны в промежутке между маской и зелёным колпаком. И ещё одно...Чего все эти люди хотят от неё? Зачем теребят? Спать...Как же хочется спать! Сыновья отняли у неё все силы...Но как же Кнут обрадуется! Первая жена пять раз рожала, да младенцы мужского пола оказывались нежизнеспособными. Остались в живых только дочки — Эмма и Герда...Теперь вот есть у него наследники, продолжатели семейного дела!

«Надо бы придумать, как мы сыновей назовём...Бьёрн и Гуннар! Да, замечательные имена! Кнуту понравятся...Бьёрн и...Стоп! Сыновьям? Мне же показали только одного ребёнка!»

Таких расширенных от ужаса глаз у роженицы Линнеа Свенхольм уж точно никогда не видела!

- Где? Где мой второй мальчик? Кнут меня убьёт!

- Никто тебя не убьёт, успокойся! Помогай нам, слышишь?! Тужься!

И Хедвига тужилась из последних сил. Но схватки стали редкими, второй младенец проходил по родовым путям слишком медленно. К тому же по пути умудрился обвиться пуповиной.

Гуннар Энгстрём появился на свет в состоянии асфиксии из-за кислородного голодания. Попытки реанимировать родившегося бездыханным ребёнка не увенчались успехом и дежурный врач дрогнувшим голосом продиктовал акушерке официальное время смерти.

А Бьёрн в первый раз в своей жизни выторговал право считаться единственным и неповторимым.

Психологи привыкли копаться в детстве пациентов. Не секрет, что оттуда действительно растут ноги у многих взрослых проблем. В случае с Бьёрном тоже не обошлось без перегибов. Взять хотя бы мать: Хедвига в буквальном смысле слова боготворила сына. Так и называла его: мой Бог!

Муж ругался:

- Прекрати! Мало того, что грешно, ещё и избалуешь мальчишку!

Добился Кнут своими выговорами лишь того, что при нём жена старалась сдерживаться, но когда тот уходил на работу — в адвокатскую контору, основанную ещё его прадедом Ангусом Энгстрёмом — совершенно теряла контроль над собой. Зацеловывала Бьёрна, придумывала ласковые прозвища, баловала, как могла...Да и как же иначе? Ведь этот белокурый и голубоглазый ангелочек нуждался в ней, как никто другой! Придёт время — и Бьёрн вернёт ей всю любовь и нежность, льющуюся сейчас на него щедрой рекой. И Хедвига Энгстрём наконец-то сможет испытать настоящее счастье!

На деле всё вышло иначе: чем старше становился сын, тем реже и скромнее демонстрировал он тёплые чувства в адрес матери. Поначалу та расстраивалась, потом решила, что ей достаточно собственной безграничной и всепоглощающей любви к Бьёрну.

Говорят, у близнецов на два тела — одна душа. Видимо, сказывалось отсутствие брата, сердцебиение которого Бьёрн привык слышать, свернувшись клубочком в материнском животе. Порой у него случались приступы непонятной агрессии и мальчишка ломал всё, что попадалось под руку в данный момент. Он метался, подобно берсерку: глаза наливались кровью, голос грубел, силы удваивались. Успокоить его в такое время не удавалось даже матери. А сколько раз ей приходилось извиняться перед другими мамочками на детской площадке или на пляже, если её «божественный» ребёнок отнимал у приятелей по песочнице понравившиеся ему игрушки, намеренно прыгал на тщательно слепленные куличики, с нескрываемым удовольствием за несколько мгновений разрушал строившиеся в течение долгих часов замки из песка…

Он выдирал листы из чужих книг. Склеивал жевательной резинкой волосы девчонок, пытавшихся подружиться с красивым голубоглазым мальчиком. Таскал за хвост кошек. Стравливал собак между собой. Воровал из дома спички и подбивал мальчишек постарше разводить костры рядом с бензоколонкой. Из детских прегрешений Бьёрна Энгстрёма получился бы толстенный том, если бы кому-нибудь пришла в голову идея переплести в книгу все жалобы соседей, закапанные слезами странички дневника Хедвиги Энгстрём и оплаченные Кнутом счета за разбитые окна, порванное, сломанное или испачканное чужое имущество.

Всё это прекратилось в тот день, когда на второй год школьного обучения в классе Бьёрна появился новый ученик — Петер Наттгрен. Точнее, это для других одноклассников Петер являлся незнакомцем. Бьёрн помнил Наттгрена ещё по детскому саду: они постоянно дрались из-за игрушек, толкались на прогулке и обливали друг друга водой. Странное тогда случилось противостояние. Петера тянуло к Бьёрну, как железный гвоздь к магниту. Но стоило им собраться вместе - тут же возникала очередная куча-мала. Лидерские задатки сильно выражались у обоих, но Петер проигрывал в весовой категории. Правда, родителям на Бьёрна никогда не жаловался и не "сдавал" того воспитателям. Потом Наттгрена-старшего по рабочему контракту отправили в другую страну и дороги мальчишек на несколько лет разошлись. Чтобы в итоге пересечься во второй раз - уже куда серьёзнее.

На первой же перемене новичок и негласный лидер класса подрались. На вопрос учителя: «Кто затеял драку?» - оба угрюмо промолчали. Посему на пару отправились в кабинет школьного ректора, а после сидели на неудобных стульях в канцелярии, дожидаясь родителей и время от времени показывая друг другу кулаки.

Невысокий, худенький и черноволосый, внешне Петер являлся прямой противоположностью самому высокому в классе, невероятно драчливому блондину Бьёрну. Но по характеру мальчишки недалеко друг от друга ушли. И уже после второй драки поняли, что противостояние им ничего не даст, а вот подружившись, они замечательно дополнят друг друга. Не добиравший по силе Наттгрен не переставая генерировал идеи всяческих пакостей. А вместе с Бьёрном большую часть задумок благополучно осуществлял. К концу учебного года от «сладкой парочки» стонал весь преподавательский состав. И неизвестно чем дело закончилось бы, не переведись в тот же класс Свен Торссон, доводившийся ректору каким-то «седьмая вода на киселе» родственником. Парнишку на прежнем месте обучения настолько задразнили из-за больших оттопыренных ушей, что он наотрез отказался ходить на занятия. Учебное заведение сменили. А чтобы и в новой школе не повторилась старая история, ректор пошёл на хитрость и лично попросил Бьёрна и Петера опекать Свена. «Ботаном» последний вовсе не был: играл в футбол и хоккей, придумывал и рисовал собственные комиксы. Торссон немного уравновесил и утихомирил буйную парочку и учителя с облегчением вздохнули.

Ну а в тинейджерские годы на придумывание шалостей у троицы не осталось ни времени, ни желания: они решили заняться музыкой и создать рок-группу! Всё это время Бьёрн и Петер оставались друзьями «не разлей вода». Обиды появились позже, когда Энгстрём заметил, что невзрачный и нескладный (по мнению Хедвиги) Петер умудрялся легко уводить у него из-под носа самых классных девчонок. Не тех, что гроздьями вешались на Бьёрна после каждого школьного концерта, а таких, что с первого взгляда сбивали парнишке дыхание. Когда же ему удавалось «зацепить» какую-нибудь из «высококлассных» красоток, он раз за разом совершал одну и ту же ошибку: приглашал Петера с его очередной подружкой погулять вчетвером. После такого вечера Бьёрн, как правило, получал отставку. А если и не получал, то просто кожей чувствовал, что его используют лишь для того, чтобы оказаться в компании Наттгрена. 

Бьёрн никак не мог понять в чём проблема: ведь он выше, сильнее, красивее Петера! Да и семья у него гораздо представительнее и богаче!

Не умел парнишка развлекать барышень разговорами. А слепое материнское обожание оказало ему «медвежью услугу». Бьёрн решил, что его «божественность» заметна невооружённым глазом и никаких дополнительных усилий по завоеванию симпатий окружающих ему прилагать никогда не потребуется.

Раз за разом оставаясь « у разбитого корыта», вызывать Петера Наттгрена на разборки Энгстрём не торопился. Тот бы не понял: годное ли это дело «кровным братьям» из-за каких-то «пипеток» ругаться? Бьёрн улыбался, пытался неуклюже шутить, но внутри назревал нарыв чёрной зависти, который вскрылся гораздо позже…

Только он, Бьёрн Энгстрём, должен оставаться единственным и неповторимым! Он ещё покажет этим профурсеткам, как они ошибались, делая свой выбор!!!