Я не хочу так жить.

Глава 2.

Ночь наступила достаточно быстро. По крайней мере, так считала сама Эверрет. Просидев у Ванессы некоторое время, она вместе с подругой направилась в соседний район. Ванесса как раз собиралась встретиться со своей загадочной компанией этой ночью, и если бы Эверрет не пришла сегодня к ней, то, возможно, она бы вообще не узнала о существовании этой компании. Дождавшись, пока отчим Ванессы заснет глубоким сном, девочки тихо выбрались из квартиры и направились к месту встречи. Зная свою подругу, Ванесса решила, что если они выйдут за два часа до назначенного времени, то дойдут как раз вовремя. Максимум опоздают минут на десять, не больше.

— Что произошло у тебя с Катериной на этот раз? — осторожно спросила девушка, зная, что Эрри в любой момент готова перейти в режим «саркастичной суки», особенно после неприятных для нее слов.

— Да сама не знаю, — честно призналась девушка. — Просто хотела сходить проветрить мозги, а вместо этого услышала её любимое «от тебя нет проку», вот и психанула. Бесит. Как будто бы она самая полезная на свете. То-то же я смотрю мы в деньгах купаемся от ее полезности, — шипя сквозь зубы ответила Эрри, стараясь посильнее закутаться в прохудившуюся рубашку. — Чёрт, слишком холодно.

Бросив взгляд на подругу, Ванесса подметила, что скулы Эверрет стали чуть выразительнее, и так великая ей рубашка стала ещё свободнее, и, в конце концов, она отметила её потускневший взгляд. Глаза Эверрет никогда не были особенно «живыми», в них редко наблюдались «чертята», а задорного блеска, казалось, не было никогда, но сегодня её глаза были стеклянными. Абсолютно бездушными, как у куклы. Обматерив себя пару раз, Ванесса достала из недр своего рюкзака кусок какого-то дешевого хлеба и сунула в руки Эрри, после чего сняла с себя куртку и накинула на хрупкие девичьи плечи.

Эверрет лишь удивленно посмотрела на неё, но не стала сопротивляться, понимая, что это бесполезно.

Ночную тишину нарушал лишь тихий звук отламывающегося хлеба. Девочки все так же медленно шли к назначенному месту. Заметив, что Эрри доела, Ванесса решилась задать страшный для неё вопрос, ответ на который она бы не хотела слышать.

— Ты снова похудела? Эта рубашка стала тебе ещё больше, — заметив слабую полуулыбку подруги, Ванесса поменялась в лице. Она забавно наморщила нос, поджала губы и неодобрительно посмотрела сверху вниз. — Чёрт, Эверрет, на что ты тратишь ворованные и заработанные деньги?

— На еду, — простодушно ответила та, однако, заметив скептический взгляд подруги, Эверрет поспешила добавить, — в основном для Катерины и её «мужчин на всю жизнь». Она считает, что не может упасть в грязь лицом перед ними. Как только кто-то решает посетить нашу бедненькую квартирку в каждой комнате идеальная чистота, клянусь тебе, Катерина даже с верхних шкафов пыль протирает, а еще готовит сытные ужины. Она готовит сносно, не шедевры, но есть можно. И все эти поступки, — Эверрет подняла взгляд и заглянула в глаза Ванессы, которая слушала, притаив дыхание, — все ее поступки я понимаю. Это ведь что-то вроде шанса на нормальную семью, на нормальную жизнь, так почему бы и нет? Она все же не ребенок, которому нужен контроль, в отличие от меня. И если она считает, что лучше купить дорогого мяса и картошки, а не запас какого-нибудь риса, значит так надо. Вот и все, — усмехнулась Эрри, а после бросила красноречивый взгляд на подругу, давая ей понять, что разговор на эту тему окончен.

— А ты? — проигнорировав предупредительный взгляд, Ванесса задала очередной вопрос, ответ на который Эверрет, хоть и с явной неохотой, все равно даст. Ванесса в этом уверена.

— А я что? — делая вид, что не понимает подтекста, интересуется Эверрет. Они идут медленно, часто останавливаясь и бросая друг на друга странные взгляды, которые должны прожигать, приносить дискомфорт, но заставляют лишь сдерживать вырывающийся наружу хохот. — Знаешь, в мои года, да и в моем положении… — Эверрет обводит руками окружающее пространство, — думать нужно об образовании, а не о том, как привлечь какого-нибудь мужчину в свою жизнь. Не думаешь, что четырнадцать это не тот возраст, когда девушке нужно искать семью? — Ванесса злится. Это видно по высоко вздымающейся груди, прямому зрительному контакту и глупой усмешке, застывшей на ее губах.

— Ты ешь? — наплевав на все нормы приличия, спрашивает Ванесса и останавливается, чтобы схватить Эверрет на костлявые плечи. Девушка лишь качает головой, горько усмехается и сдерживает истерический смех, рвущийся откуда-то из подсознания.

— Какого ответа ты ожидаешь? — интересуется та, а Ванесса лишь качает головой, словно говоря «правдивого». — Я ем, — говорит Эверрет, но руки Ванессы сжимаются как-то слишком сильно, становится больно и эта боль действует отрезвляюще. Эгер усмехается, глупо смеется, — не сдерживается, в конце концов, — и признается, впервые за долгое время говорит честно. — Порой я голодаю несколько дней, но все хорошо, правда. Я держу ситуацию под контролем, я знаю, когда мне необходимо есть. Тебе не нужно переживать, Ванесса, правда. По крайней мере не из-за этого, — хватка Ванессы ослабляет, ответ ее не устраивает, она знает, что Эверрет лжет. Ситуация давно вышла из-под контроля, но Эверрет никогда не признается в этом. Девушка слишком гордая, слишком импульсивная и оттого, как ей кажется, слабая. А Ванесса за время знакомство с Эверрет уяснила одну вещь — эта девушка ни за что не позволит никому даже допустить мысли о том, что она может быть слабой.

— Сколько ты весишь? — этот вопрос кажется простым для Ванессы, которая желает получить лишь заветную цифру в ответ. Но для Эверрет эти слова почти как приговор.

— Это не так важно, — хрипит Эверрет и опускает взгляд. Если она посмотрит на Ванессу, увидит ее спокойный, понимающий взгляд сейчас, непременно расплачется. Вес был ее больной темой. Эгер была ходячим скелетом, — как говорила Ванесса, — хотя сама девушка не видела ничего такого. В зеркало на нее смотрела обычная, возможно слегка пухловатая девушка, но никак не скелет, обтянутый кожей. А мешковатые вещи, которые она носила, были никак не способом скрыть фигуру, просто других не было. Денег было слишком мало, чтобы тратить их на одежду, сшитую с иголочки.

— Я спросила сколько ты весишь? — с нажимом повторила Ванесса и вновь схватила подругу за плечи, на этот раз куда сильнее, чем в прошлый. — Не беси меня, Аддерли, — увидев небольшой испуг в глазах подруги, Ванесса ослабила хватку. — Прошу, — это звучало слишком жалобно, и Эверрет не выдержала:

— Тридцать два, — прошептала девушка на грани слышимости. Ванесса редко использовала ее вторую фамилию, зная, что Эверрет отдает предпочтение «Эгер». Если же с ее уст срывалось чем-то ненавистное «Аддерли» это могло значить то, что девушка невероятно зла или напугана.

— Аддер… — уже было начала Ванесса, но увидев на лице Эверрет вину, смягчилась, разжала свою железную хватку и произнесла куда мягче прежнего, — Эгер… — это было бессмысленно для всех, но только не для Эверрет, которая ждала заветного слова. Она начала быстро говорить, запинаясь на некоторых словах.

— Я приходила на неделе в школу. Представляешь, с прошлого года все тянется, а Катерина всё ещё не знает, что я почти не хожу туда. Она такая странная, говорит, что ненавидит мобильные, но все равно имеет один, которым пользуется уж слишком активно. Да и мне покупает тоже, мол, говорит, чтобы я всегда оставалась на связи и не пропадала надолго. Хотя даже когда он у меня был, я редко брала трубку с первого раза. Да это и не важно, я все равно ломаю их слишком часто. Чаще, чем мы можем себе позволить. Последний сломался буквально несколько дней назад, я, кажется, сама в этом виновата, но Катерине знать об этом не обязательно… Дозвониться до неё, естественно, не могут, тут уж яблоко от яблоньки. Она тоже редко берет трубку с первого раза. Я пришла второго, чтобы написать какие-то тесты, остаточные знания, точно, которые по своему содержанию похожи скорее на вступительные экзамены в детский сад, чтобы меня не выперли. Я все же беспокоюсь о своем образовании, мне бы хотелось поступить в какой-нибудь колледж. А потом оказалось, что я очень «удачно» попала на медосмотр — меня заставили идти с классом. Кстати, представляешь, эти придурки меня даже не узнали, а я не стала говорить, кто я. Благодарю всех богов, что не было Оливии, она бы уж точно мне проходу не дала. На медосмотре женщина такая противная сидела, знаешь, вот кажется. Сиди, пиши, что все хорошо и не выкаблучивайся. Так нет. Начала, мол: «Девочка, ты кушаешь? Знаешь, ты и так слишком худая, твоя миниатюрность должна украшать тебя, а не делать ходячим героем фильмов ужасов». Я думала меня к психологу отправят, ей-богу. А еще дали какую-то булку, я ее не съела, если тебя интересует. Еще чего, принимать чьи-то подачки. Мой рост всего сто сорок семь сантиметров и я, скорее всего, не буду больше расти. Все как один твердят, что сказывается голодное детство, да с чего они это решили? Почему-то генетику никто в расчет не берет. Как думаешь, Джон был низким человеком? Катерина все же довольно высокая женщина, не думаю, что я такая в нее.

Ванесса, до этого внимательно слушавшая рассказ подруги, громко рассмеялась.

— Черт, Эрри, — поднося к лицу ладонь, прикрывая улыбку, говорила Ванесса, — как это связано с твоим весом? Да и кто этот Джон? Первый раз слышу это имя, а ты болтаешь достаточно много, особенно когда волнуешься, верно? — Если бы не слабое освещение на улицах, Ванесса бы точно заметила легкий румянец на щеках Эгер. Ванесса была такой девушкой, которая обожала знать всё. В основном это касалось взаимоотношений людей, их историй и грязных секретов, что, кстати, довольно хорошо сказывалось на учебе. У многих учителей были секреты, о которых никто не должен знать.

— Мой отец, — просто ответила Эверрет, не видя смысла лукавить.

— Отец, — удивилась Ванесса. — Ты ведь мне расскажешь? — особого смысла в этом вопросе не было, Эверрет была слишком своевольной и, даже если сейчас Ванесса встала бы на колени и начала слезно просить девушку поведать тайну, если бы Эверрет не захотела, она бы не сказала и слова.

— Ничего необычного. Катерина — молодая, сексуальная журналистка и он, менеджер какого-то успешного в то время музыканта. Шпили-вили и её яйцеклетка улетела в рандеву с его сперматозоидом и образовалась, вся такая зиготная, я. Да только ни Катерина, ни семья, ни уж тем более ребенок Джону не были нужны от слова совсем. Сменил все номера, адреса и загубил карьеру матери, потому что та решила рожать. По крайней мере так мне преподнесла все Катерина, и знаешь, если это правда, то она действительно глупая женщина. — Эверрет покачала головой, и, едва начав шагать дальше, резко развернулась и дёрнула плечами, случайно скинув куртку Ванессы на грязную землю, и как-то истерично прокричала:

— Да даже эта чертова фамилия! Черт возьми, да я бы на ее месте обрубила все воспоминания на корню, вычеркнула бы этого мужчину из своей жизни раз и навсегда, а не просила сделать своему ребенку двойную фамилию! Джонатан Эгер, думаешь он бы обрадовался, узнав, что где-то на свете есть Эверрет Аддерли-Эгер? Мне кажется нет, по отношению к нему и его выбору как минимум нечестно.

Эверрет не хотела истерить, это было не в ее характере, но вся эта атмосфера, глупые, никому не нужные вопросы давили, да и еще сочувствующий взгляд Ванессы подтолкнули ее к тому, чтобы поддаться эмоциям. Плечи сотрясались явно не от холода, обычно безжизненным глазам наполнялись слезами, из груди вырвался истошный крик, и девушка упала на асфальт. Её начало судорожно колотить, она разбивала свои хрупкие руки в кровь. Дождавшись, пока подруга успокоится, Ванесса медленным шагом подошла к ней и, наклонившись поближе, прошептала:

— И отчего у нас такая судьба? — риторический вопрос, который заставляет Эверрет громко рассмеяться и прислониться к груди подруги. — Моя мать до сих пор считает, что этот её «парень» с нами из-за большой любви. А когда я пытаюсь убедить её в обратном, она почему-то не верит. — Перевод темы отрезвляет, думает Эверрет, поднимая руки с разбитыми костяшками и обнимая Ванессу за талию.

— Теперь будем как в дешевых романах: плакать в подушку и утешать друг друга своими телами? — Ванесса обнимает девушку в ответ, крепче прижимая к себе и сдавленно смеется:

— А ты не маленькая, Эгер? — Эверрет мотает головой, задирает нос, слегка раскрасневшийся от слез, к небу и улыбается.

— Маленькая? — спрашивает Эрри, словно не понимает о чем речь. Ванесса дает ей шуточный подзатыльник. — Знаешь, даже если это и так, то пережила я уж точно побольше некоторых взрослых. Зато потом будет что вспомнить. Разве не здорово? Ты ведь сама спрашивала отчего у нас такая судьба, Рейган, неужто уже забыла? Всего восемнадцать, а уже провалы в памяти, что потом будет? — насмехается девушка и смотрит на подругу пронзительно, не так, как должна смотреть четырнадцатилетняя девочка. Ванесса делает вид, что не замечает этого.

— Разве? Не помню, чтобы говорила нечто такое, — рассмеявшись от безысходности ситуации, Ванесса достала из кармана пачку ментоловых сигарет и прикурила одну.

Выпустив дым, она заметила, что Эверрет поднялась на ноги и подняла взгляд вверх.

— Ты чего? — спросила девушка, повторяя действие подруги.

— Помолчи, — Ванесса послушалась.

Эверрет внимательно смотрела на ночное небо. Подняла руку вверх и прищурившись, наблюдала за чем-то. Рейган последовала ее примеру. Так же задрала голову и увидела это пустое, беззвездное небо. Туман, так похожий на дым её сигарет, заполонил собой все. Ванесса ещё раз посмотрела на Эверрет и задумалась, почему Эрри когда-то говорила ей, что ненавидит чистое небо. Когда-то Ванесса думала, что это из-за того, что такое небо — что-то пустое, жалкое и такое безмятежное, насмехающееся над обычными людьми своей бескрайностью и красотой. Такое детское, абсолютно нелепое определение, как раз соответствующее Эверрет, которая всегда пыталась казаться сильной. Чистое небо обнажало то, что старалась скрыть сама Эгер. Она была невероятно умной, но несмотря на всё оставалась ребенком.

— Красиво, правда? — находясь в вакууме из собственных мыслей, Ванесса вздрогнула от неожиданности, а когда поняла, что сама произнесла эту фразу. Эверрет лишь безучастно кивнула, не отрывая взгляда.

— Небо чистое. Символично, не находишь? Мне всегда казалось, что чистое небо это какое-то откровение, словно я смотрю на обнаженную человеческую душу. Это даже пугает слегка. Никто в здравом уме бы не открылся человеку так просто, а оно открывается миллиардам.

— А все происходящее, — подхватывает ее Ванесса, — наше личное очищение? — Эверрет кивает. Некоторое время они стоят молча, смотрят на небо и думают о своем. Но потом Ванесса, словно просыпаясь от длительного сна, говорит. — Мы ведь опоздаем на встречу. Хотя ты и идти особо не хочешь, только не надо говорить, что я не права. Мы обе знаем, что это не так. Обычно в тебе больше энтузиазма, а сейчас ты безучастна. Брось все свои мрачные думы, ты ведь подросток! Твори всякую чушь, совершай безумные поступки, сбегай из дома! А-то сейчас стоишь такая мудрая и взрослая, словно прожила не четырнадцать лет, а все сто. Для полноты картины не хватает седых висков и этого забавного качающегося кресла.

— И ментоловой сигареты во рту.

— И ментоловой сигареты во рту, — повторяет Ванесса, и обе девушки медленным шагом идут дальше. В тишине, которая не напрягает, а наоборот дарит блаженство.

***

Спустя полчаса, подруги оказались на окраине. Ванесса сразу же заметила знакомые макушки. Она перевела взгляд на Эверрет, которая точно так же как и Рейган не понимала, что происходит. Достав телефон, Ванесса внимательно посмотрела на время, но часы показывали то, что оставался еще час.

— Что-то случилось? — спросила Эрри, заметив, что её подруга нахмурилась и удивленно смотрит на часы.

— Они пришли слишком рано. До встречи ещё час, — пояснила та, поняв, что Эверрет это «рано» не дает ровным счетом ничего. — Я думала, что наша остановка заняла побольше времени, да и в целом мы идти должны были дольше. Все как-то неправильно.

Эверрет бросила на подругу выражающий опасения взгляд, который буквально просил подругу не подходить к этим парням. Пускай Ванесса и доверяла им, этого не делала Эверрет. Но Ванесса в очередной раз проигнорировала взгляд Эверрет и быстрым шагом зашагала к этим людям, попутно выкрикивая их имена.

— Черт! — зашипела Эверрет и рванула за подругой, надеясь, что успеет остановить её.

В толпе она увидела человека, чье присутствие не сулило собой ничего хорошего.

Эверрет никогда не была глупой девушкой. Напротив, сколько она себя помнила, ей часто говорили, что она слишком умна для своего возраста. Слишком взрослая, слишком безжизненная и ещё много глупых «слишком». Она никогда не была ни в чём уверена, часто сомневалась, а также ненавидела принимать какие-то решения. Но сейчас, когда она наблюдала за тем, как её подруга быстрым шагом приближается к компании, среди которой находится ОН, Эверрет точно понимала, что Ванесса находится в слишком серьезном дерьме. И именно это «слишком» глупым не было.

В темном переулке, среди пятерых неизвестных отморозков и двух каких-то шлюх, узнать небезызвестного Виктора Винсента Мора было слишком просто. Обладатель слегка загорелой кожи, извечно темно-зеленого пиджака и проколотого правого уха, в котором находилась аккуратная золотая серьга с бриллиантом в пару карат, а на безымянном пальце левой руки он всегда носил пафосное кольцо в виде змеи.

Эверрет поёжилась и поспешила схватить подругу за рукав куртки, которую девушка успела поднять с земли и вновь накинуть на свои плечи. Но было поздно. Какой-то человек уже шёл к ним навстречу. Эверрет обматерила всё миллион раз: Катерину, которая родила её, свою вспыльчивость, желание выговориться, Ванессу, любящую попадать в различные неприятности.

— Ванесса, дорогая, как я рад встрече, — говорил человек приторным, явно не своим голосом, Эверрет подметила это сразу. Его взгляд забегал по сторонам, но Ванесса, которая, кажется, обрадовалась этому человеку, не обращала на это внимания. — Не думал, что ты придешь так рано, — буквально промурлыкал этот парень, приобняв Рейган за талию. Эрри скривилась от этого жеста. Несмотря на то что парень выглядел весьма опрятно, от него веяло опасностью. А Эверрет чутью доверяла всегда. Весь его вид кричал о том, что он явно напыщенный и самовлюбленный. Опасность, которую сперва почувствовала Эверрет, была скорее дешёвой надменностью и завышенным самомнением. Такие люди привыкли считать себя богами, видеть во всех остальных лишь способы достижения цели, а Ванесса для него, скорее всего, ещё один пунктик.

И Эверрет, что считала Ванессу частью своей семьи, не могла позволить какому-то парню использовать Рейган.

— Так получилось, прости меня, Гарри, — не обращая внимания на ступор Эверрет, прошептала Ванесса и смущенно прикрыла глаза. Эти слова стали для Эрри спусковым крючком, она вышла из-за спины подруги, и мужчина, доселе не замечавший ее, наконец обратил внимание на то, что Ванесса пришла не одна. Парень, которого Ванесса назвала Гарри, опустил голову и посмотрел на Эверрет.

— Ты привела с собой кого-то? — с неким скептицизмом спросил он, вновь поворачивая голову на Ванессу. От глупости этого вопроса и абсурдности ситуации Эверрет вновь захотелось истерично рассмеяться, но она сдержалась. — Мы это не обговаривали…

— Это Эверрет, — интонация Гарри совсем не насторожила Ванессу. — Но запомни, — серьезно продолжила девушка, — если ты сократишь её имя без разрешения, она врежет тебе. Она очень опасная, не смотри на её миниатюрность. Внешность обманчива, — от этой фразы Эверрет, да и Гарри тоже хотелось рассмеяться. Ванесса была права.

— Я не думаю, что… — неожиданно, Гарри был перебит. Послышался холодный, властный баритон, который, несомненно, мог принадлежать лишь одному из этой компании — Виктору Мору.

— Знаешь, Гарри, — «р» Мор протягивал в какой-то своей странной манере, которая заставляла кровь стыть в жилах, — это невежливо просить уходить такую хрупкую девушку. Никогда не знаешь, что может произойти по дороге, верно, Эверрет?

От этой фразы девушка поёжилась. А когда Виктор аккуратно провел своей ладонью по недавно окрашенным волосам, сердце Эгер ушло в пятки.

Виктор Винсент Мор был одним из самых влиятельных людей преступного мира. О его делах ходили легенды: неуловимый, бесстрашный, обеспеченный, властный, жестокий человек. Главная фигура многих криминальных группировок района. От его слова зависят жизни тысяч людей, а его руки давно по локоть в крови.

В своей короткой, почти пятнадцатилетней жизни, Эверрет совершала множество безумных поступков: оскорбляла старших, совершала мелкое и крупное воровство, прогуливала школу, распускала тупые сплетни и дралась с одноклассниками, но самая большая и ужасная глупость в её жизни — продажа наркотиков.

Эверрет никогда не собиралась связываться с этим миром ни косвенно ни, боже упаси, прямо, но ровно месяц назад судьба сложилась иначе и единственным быстрым, хоть и не самым легальным способом заработать была именно продажа наркоты. Эверрет никогда не знала кто такой Виктор Мор. Максимум о ком она слышала — о каком-то Энтонуанте Страрке и о взрослом мужике в маске, которым восхищались большинство жителей Нью-Йорка, да и всего мира. Кто они такие и чем занимаются Эверрет не знала, да и не горела желанием узнавать. А когда её взяли на работу одной из приближенных господина Мора, тогда-то Эверрет действительно увидела ад. Нельзя сказать, что она когда-то лично сталкивалась с гневом наставника, но, как оказалось, только потому, что ей было четырнадцать. Никто не трогает детей. Дети — неприкосновенная единица в любом криминальном мире, но Эверрет часто видела, что происходило со взрослыми женщинами или мужчинами. Ближний круг обожал заманивать симпатичных женщин, прикидываясь музыкальной группой, бандой наркоманов, панков, просто бездомных, но результат всегда был один — жестокое изнасилование, которое иногда заканчивалось летальным исходом. Лоур Холлед обожал удушья.

Говоря о самом Лоуре.

Холлед был высоким, очень высоким и мускулистым мужчиной. Его часто называли «решалой» и его руки нередко бывали разбиты. Эверрет узнавала ранения после драки. Он был суров. Возможно, даже злее и ещё более жестоким, чем Виктор, но он был тем, кто дал Эверрет работу и надежду на то, что она сможет за месяц заработать на оплату квартиры за три месяца. Сам по себе он очень любил детей, а Эверрет была маленькой, хрупкой и дерзкой девчонкой, защищать которую стало неким пристрастием Лоура. Он мог у***ь двадцать человек не задумываясь, а потом просить Эверрет рассказать о том, как она провела свой день. Каким он был, что она чувствовала, не поймали ли её. Лоур же и помог ей уйти. Просто надавил на какие-то известные только ему ниточки и попросил Эверрет навсегда забыть дорогу в этот мир. Денег он дал в пять раз больше, чем обещал изначально.

Половина суммы ушла на оплату счетов, около трети на еду. На остальную сумму Эрри купила пять тюбиков фиолетовой краски, посчитав, что ей не стоит оставаться такой же, какой она была. Ей нужно отрастить волосы и покрасить их в какой-нибудь цвет. Выбран был фиолетовый, потому что он был таким же пустым и бездушным, как и она сама.

Потребовался не один день, чтобы Эверрет смогла спокойно спать. Ещё неделя, чтобы она поняла, что кошмар закончен, что она больше не будет слышать эти крики, понимать, что наркоторговля — лишь восьмая часть всего того, чем занимается Виктор Мор и его подчиненные. Что больше не будет никакого Лоура Холледа, что ей больше не придется наблюдать за тем, как правильно вытаскивать органы из людей, чтобы не повредить ничего. Понимать, что Виктор Мор и его грязные дела навсегда остались позади.

Когда Ванесса рассказала о группе, Эверрет даже не вспомнила о них, потому что действительно поверила. Поверила в то, что поняла всё, что смогла забыть. Смыть со своих рук чужую кровь, нанесенную чужими руками, забыть эти кейсы, пакетики и глупые термосы с чаем, в которых прятали травку. Забыть о запретном оружии, забыть о терактах и просто начать жить как обычный подросток.

Да только жизнь подростков Бронкса никак не может быть обычной. Если ты не связан с какой-нибудь бандой прямо, то будь уверен, косвенно — уж точно. И вот сейчас, стоя перед Виктором Мором, Эрри просто-напросто боялась поднимать глаза, потому что понимала, что произойдет. Боялась за Ванессу, потому что знала, что с ней могут сотворить. В этот момент в ушах Эрри пронеслись все крики пойманных женщин, она вспомнила сильные руки Лоура, которыми он душил беззащитных девушек и уничтожал врагов Банды, а потом мерзко прижимал к своему телу, потому что хотел знать, как прошёл её день.

— Ванесса, — прошептала Эрри, надеясь, что пока Виктор отвлекся на этого Гарри, они сумеют сбежать.

Посмотрев в зеленые глаза подруги, Эверрет понимала, что сколько бы она не насмехалась над собственной матерью, которая не видит, что Жак не любит её. Сама Ванесса была такой же. Ослепленная любовью, надеждой на лучшее, какими-то тупыми обещаниями и мнимой красотой этого Гарри. Оставлять Ванессу одну было ещё страшнее. Если Эверрет останется, она сможет помочь хоть как-то, хоть чем-то. Так она сможет быть рядом.

— Шептаться, когда рядом есть люди — невежливо. Разве вы никогда не слышали об этом? — насмешливо долго протянул кто-то из компании. Эрри никогда раньше не видела этого человека, скорее всего, он был новеньким или очередным пушечным мясом, которого якобы признали за его якобы большие заслуги. Таких, за месяц работы Эрри в этой организации, было пять или около того.

— Эверрет, — гордо, но тихо сказала девушка, не показывая страха. Мор усмехнулся этой дерзости. — Моё имя Эверрет, — уже громко сказала девушка, заглядывая обращавшемуся прямо в глаза.

— Ну что же, Эверрет, — мужчина слегка прокашлялся, явно не ожидая того, что эта девочка что-то скажет. — Разве ты не должна сейчас лежать в кроватке и видеть десятый сон? Знаешь ли, ты можешь помешать взрослым людям творить их взрослые дела.

— О, продажа наркотиков и изнасилование беззащитных женщин — взрослые дела? Мне почему-то казалось, что под определение «взрослые дела» скорее подходит работа и оплата счетов. — Эверрет сама не понимала зачем говорит это, но видела, что каждый из находящихся здесь обратил своё внимание на неё, а не на Ванессу. Это радовало. Эверрет не хотела, чтобы она пострадала. Ванесса не была сильной, она боялась боли, она не хотела страдать. Эрри же могла потерпеть, Эрри сильна. Но на самом деле ей было очень страшно.

— Разве маленькие девочки должны говорить такие плохие вещи? Никакого воспитания, — насмешливо протянул Гарри, но мгновенно заткнулся, когда Виктор Мор положил свою руку на его плечо.

— Гарри, Гарри, Гарри… Никаких манер. Разве можно так пугать столь очаровательную юную леди? Прошу простить его. Вы, наверное, подумали о нас невесть чего, а может просто приревновали свою подругу, но уверяю, вам нечего бояться, — его речи, обманчивые и сладкие, могли убедить кого-то угодно. Вот только Эверрет знала этого человека, знала на что он способен и как он может убеждать.

— Серьезно? — Эверрет хмыкнула. — Черт, да вы ведь убедили меня в один миг. Мне явно не стоит бояться за свою подругу, особенно когда я вижу перед собой небезызвестного Виктора Мора, — Эверрет крутилась в этом мире недолго, но некоторые правила для себя уяснила. Тебя не трогают, пока ты интересна, пока не вписываешься в рамки «подлиз» и не выходишь за рамки «опасных». Балансируя на грани между этими двумя состояниями можно выжить, можно показать, что тебя не нужно устранять, ведь ты интересна. И Эверрет надеялась, что выучила она этот урок достаточно хорошо, чтобы сохранить жизнь и себе, и Ванессе. — Ваше присутствие здесь ведь случайность, верно? Не думаю, что столь высокая личность стала бы тратить свое время на развлечение, — с некой болью Эверрет кинула взгляд на Ванессу, — в не самом приятном месте. — Виктор Мор рассмеялся, он потрепал девушку по голове, заставив ту сгорбиться от страха, и подозвал к себе мужчину, что раньше окликал девушку.

— Очаровательная девочка, не находишь?

Пока мужчины отвлеклись друг на друга, Эверрет была схвачена Ванессой. Она склонилась над Эгер и злобно прошептала на ухо:

— Что ты, твою мать, творишь? — Ванесса не знала об этих людях многое, и потому поведение Эверрет казалось ей неоправданным и глупым.

— Пытаюсь спасти наши задницы, — рявкнула Эверрет.

Это перешептывание и грубоватая интонация Эрри вновь привлекло к ним внимание. Мужчины что-то сказали друг другу. Эверрет знала, что это явно не к добру, потому как, ну не мог такой опасный мужчина, как Виктор Мор прийти за чем-то и не получить этого. Просто потому, что она знала его. А ещё потому, что Эверрет боялась.

— Ванесса, бежим, — прошептала Эверрет, и только они рванули с места, как тут же были схвачены.

— И куда же мы собрались? Уходить не попрощавшись — признак плохого тона. Боже, неужели все подростки Бронкса такие? Некультурные, жалкие, глупые, — прошептал какой-то парень прямо на ухо Эверрет, после чего облизнул её ушную раковину. Этот жест был мерзким, Эрри хотела выбраться, но понимала, что это бесполезно. Просто потому что она слишком маленькая, слишком худая, слишком слабая против одного из ребят Мора.

— Ванесса, разве ты не хочешь остаться? Я ведь обещал тебе, что всё будет хорошо. Что тебе больше не придется жить с ним, а ты не послушала меня. Ты знаешь, что делают с плохими девочками? Их наказывают, — пролепетал Гарри, который и схватил Ванессу и теперь очень близко прижимал к себе. На его лице застыла пошлая, победоносная ухмылка, а остальные отошли в сторону. Даже тот парень, который прямо сейчас перекинул Эверрет через плечо, будто бы она мешок с картошкой.

Однако Виктор Мор подошел к ним, попросил парня опустить девушку на землю и, бросив явно что-то значащий взгляд на Ванессу, отвел Эверрет в сторону, прикрыв своей массивной ладонью ее глаза.

Эрри знала, что её не тронут. Максимум она получит пару сломанных ребер и психологическую травму на всю жизнь. Ванессе же было хуже, потому что Эверрет услышала громкий звук пощечины и лязг расстегивающегося ремня.

Беспомощность пугала.

Эверрет ещё никогда не чувствовала себя настолько бессильно.

Единственное, что оставалось Эверрет — ждать и надеяться, что все обойдется.

Эверрет было плевать, что это самообман.