Дверь с противным скрипом отворяется. Лёгкий ветерок проносится по палате, залезает под больничное одеяло, лижет колючим языком обнажённые участки кожи. Вздрагиваю. Поднимаю глаза от книги, чтобы удивлённо спросить:
— Уже вернулся?
Женя неслышно прикрывает дверь. Прикладывает палец к губам. По спине пробегает липкий холодок, но вызван он отнюдь не внезапным сквозняком.
— Что ты…
— Тише-тише, моя хорошая, — Королёв кошачьей походкой движется в сторону кровати. — Не нужно кричать, — пресекает попытку сразу, тонко чувствуя, что ещё мгновение, и я начну звать на помощь. — Ну что ты, не чужие же.
— Что тебе надо?
Подтягиваю одеяло выше в какой-то глупой, совершенно детской попытке спрятаться от него за куском ткани. Знаю, не поможет, но не хочу, чтобы он лицезрел меня в таком виде: слабой
