Волчье сердце

Глава 2

Я не могла ни убежать, ни вернуться на лекции. Пакет в моей машине источал омерзительный запах, хотя я и чувствовала, что от него исходят гнетущие, пугающие эмоции смерти, все же резко закрыла дверь пикапа.

В моей голове, уже десятки раз представила себе самое худшее. Даже если бы у******о произошли бы прямо на моих глазах, мне нельзя было бы поднимать шум. Это ведь просто тело мертвого животного. Это просто собака. Для большинства людей, в этом нет ничего пугающего. Только для меня, как для дочери волкодава, это прямая угроза.

— Не плачь! — Крикнула себе, вытирая глаза.

Открыв багажник, закинула пакет с сиденья назад. В салоне машины невыносимо воняло, отчего пришлось настежь открыть окна.

— Просто не думай об этом, не думай и все. Это не вонь трупа, нет, это запах гнилого овоща. Да, просто запах гнили.

Успокаивала себя, чувствуя, как тошнота подбирается к горлу.

— Прости, мне очень жаль, — остановив машину, резко ударила по рулю. — Мне очень жаль, что тебя убили, прости. Чертов живодер!

Я не переносила запах крови и насилия. Меня тошнило от самой себя, когда я знала, что являюсь дочерью убийцы волков. Еще сильней бросало в дрожь, когда отец звал с собой на охоту. Убивать невинную лань, оленя, а тем более собаку за неудачную охоту... Это разрывало моё сердце.

Я склонила голову и посмотрела на пакет в багажнике. Вокруг не было и души, это отшиб города, где бывают лишь по выходным на рыбалке. Идеальное место для захоронения невинного животного.

— Да, мне очень жаль.

Погода в Форксе не славилась теплом. Пять дней в неделю шел дождь, поэтому земля была мокрой и скользкой. Я цеплялась за деревья, стараясь на скатится с небольшой горки вниз. Однако, наверху горы было еще большее болото, отчего я подвернула ногу и готовилась упасть лицом в грязь. Как вдруг, была оттянута за локоть назад. Некто обнял меня за плечи и легонько потянул за собой.

— Похвально, что ты приехала закапывать тело. Жаль, но я не хочу, чтобы ты испачкалась, находясь рядом со мной.

Мои губы были так плотно сжаты от страха, что я могла лишь закусить их до крови, глядя на мужчину перед собой.

— Забавно, — Кориолан поправил свои взъерошенные волосы. — Ты даже не попытаешься убежать в страхе? Ты либо храбрая либо сумасшедшая, Люси Джонс.

— …

— Почему молчишь?

— Ты убийца.

— Как и твой отец, — тихо прошептал Девис. Он наклонился ко мне, встретившись с моим напуганным взглядом, заправил мои промокшие волосы за уши и сказал: — Может позвонишь папочке прямо сейчас?

Он достал телефон.

— Лучше будет, если я убью его дочь у него на глазах. Видя его отвратительную рожу и наслаждаясь тем, как великий волкодав теряет то, что ему дорого.

— Откуда ты знаешь, кто мой отец? — Рефлекторно вскрикнула, отбросив протянутый телефон в грязь. — Как ты можешь быть лучше, чем он, если убил невинную собаку?!

Глаза Кориолана сузились, превратились в желто-огненный полумесяц. Они искрились животной сущностью, темнели и пылали ненавистью ко мне. Я все осознала в одно мгновенье. Его скульптурная внешность, его сладкий аромат, что далек от запаха человека.

— Ты волк?..

Убийца тихо рассмеялся и потер мою нижнюю губу большим пальцем, словно сметая неправильный ответ.

— Альфа.

— Как проницательно для жертвы, — пожал он плечами и сокрушенно вздохнул.

Мой отец бросил жену и лишил меня матери, когда мне было семь лет. Я помню тот дождливый день, что никак не отличался от погоды сегодня. Мама верила, что после смерти все люди воплощаются в свое тотемное животное. Верила, что животное нельзя выбрать, а сама природа дарует человеку защитного зверя. Именно эта вера стала причиной для расставания. Однажды отец услышал, как мама сказала мне маленькой: "Нет никого сильнее и мудрее волка, моя девочка. Они умны, хитры и их отвага бьется в сердце. Твое тотемное животное — волчица."

Моя жизнь смешна. Отец — волкодав, мама, которую я не видела с детства — подарила мне тотемное животное, которых уничтожает отец. И человек, что желает у***ь меня сейчас — Альфа. Вожак волчьей стаи.

— Волки... — я заикнулась, — убивают не ради забавы, а только ради необходимости выживания. Я знаю, что ты хочешь моей смерти лишь из необходимости, но я могу помочь!

Кориолан резко схватил меня за лицо, впившись теплыми пальцами в мои щеки. Я ощущала на его кончиках пальцев презрение, что пронизывает насквозь.

— Какая удивительная дура. Может, уже проще свернуть тебе шею? Моё сердце греет эта идея. Мысль о том, что ты пострадаешь и вслед за тобой твой папаша.

Он снова мягко улыбнулся. Пригладил мои растрёпанные волосы, заставляя дрожать от каждого нового жеста. Ведь в любой момент его рука может дрогнуть на моей шее, снося в клочья кости и вены.

"В конце концов я все равно умру," — без сомнений пронеслось в моей голове.

Я гордилась мамой. Отец не смог запереть женщину, которую любил, в клетке, нахваливая её за красоту, не отрезал ей крылья и не возложил на нее алтарь своей жестокости. Мама смогла сбежать от человека, которого мне стыдно называть отцом. И то, что я не убежала вслед за ней, лишь моя собственная вина.

— Хорошо, — послышался голос.

Кориолан облизнул губы, словно его беспокоило, что я до сих пор жива. Но вместо насилия, он резко отдалился от меня.

— Было бы неплохо просто у***ь тебя и оставить себе тело, как трофей, — ярко-жёлтые глаза на миг вспыхнули, прежде чем погаснуть. — Интересно. Это может быть очень интересно. Что ты можешь мне предложить?

— Я не хочу умирать по причине того, чего даже не делала.

"Прости, отец."

— Я могу помочь отомстить. Мне известны имена, фамилии, адреса, интересы и даже семейные узы всех, кто состоит в совете охотников за волками.

Кориолан слушал меня. Его длинные пальцы пробежались по собственному затылку, прежде чем резко сжаться, натягивая кожу. Казалось, что его терпение ко мне, слишком великодушно. Но, я до сих пор жива! Значит, есть шанс договориться!

— Каждые десять дней.

— ...Что?

— Ты будешь называть мне одно имя того, кто каким либо образом связан с охотниками.

— Я...

— Что? Страшна мысль, что придется заплатить такой ценой? Жизнь за жизнь, зуб за зуб.

Мои глаза вцепились в пакет, что продолжал лежать в грязи. Моя жизнь не важнее и не дороже, чем жизнь этой собаки. Однако, жизнь убийц, стоит еще меньше.

— Я согласна. Взамен, ты должен пообещать, что моя жизнь будет сохранена.

Кориолан медленно склонил голову в раздумьях. Пока, вдруг, не захихикал, словно волчий змей.

— Хм, — его губы растянулись в довольной улыбке. — Конечно. Я с нетерпением жду, когда же ты назовешь первое имя, Люси. Только помни, что если в какой-то период из десяти дней ты забудешь о нашем уговоре, то твое имя заменит пропуск.

Кориолан улыбался, но его глаза — нет. Его взгляд выражал какое-то желание, что было далеко от смерти либо мести. Словно его нутро волка, спорило с его же человечностью. Невозможно было догадаться, о чём он думал в этот момент.

Его глаза остановились на мне, на мгновенье, становясь собственническими.

— Теперь ты принадлежишь одному мне, Люси.

Я буквально онемела от этих слов, пока Кориолан Девис стал медленно отдаляться от меня в сторону дороги. Наконец-то почувствовав свободу в легких, смогла глубоко вздохнуть.

— Оставь это, — голос волка раздался всего в трех метрах от меня.

В горле запершило, а рука, протянутая к пакету с трупом собаки, так и замерла в воздухе. Переборов себя, я медленно коснулась мокрого пластика и быстро подняла его.

— Я похороню собаку. Это уже не ваше дело, что мне делать, — сказала достаточно быстро, чтобы не передумать.

Моя растерянность была на грани паники, когда руки впились в сырую землю и стали откапывать небольшую ямку.

— Какая доброта, — его слова звучали хвалебным сарказмом.

Мне было все равно. Я привыкла слышать иронию. Когда хоронила убитых отцом волков, молясь над их телами и в слезах моля о прощении. Или когда выкапывала могильные ямы для животных, что так же убивал папа. Даже тогда, когда я ходила в лес и вешала скворечники для птиц, а отец в наказание срубил все дерево целиком. Я боялась, что слабая эмоция, похожая на иглу, на колючий гвоздь, прорежет в сердце, без моего ведома линии. Волновалась, что от жестокости своей жизни, в конечном итоге, хоть мельком, стану такой же, как мой родитель.

Этого не произойдет.

— Я не знаю, как тебя звали малыш. Уверена, ты был счастливым псом. Думаю, у тебя был прекрасный и звонкий лай, что радовал окружающих. Полагаю, ты бы обрадовался вкусному лакомству или просто сосиски из булочки в кофейне. Мне жаль, что ты умер, — из моих глаз потекли слезы, что вытирала грязными руками. — Я верю, что все животные попадают в рай. Надеюсь, что тебя там вкусно кормят и много чешут за ушком.

Притоптав ладонями закопанную ямку, резко встала со всхлипом. Сколько раз уже это проходила, никогда не могу сдержать слез. Никогда не могу молча попрощаться.

— Слабость — это не то, чем можно хвастаться в присутствии врага, Люси, — прошептал Кориолан мне на ухо, осторожно положив ладонь на мою испачканную щеку.