Одержимость

ГЛАВА 3

Кукла. Россия. 2001 год

Утром я проснулась от того, что на меня смотрят. Пристально. Действуя мне на нервы. Я медленно открыла глаза. Лёша (я не могу называть его иначе…ну какой из него Алексей Алексеевич? А?) скрестил руки на груди и рассматривал меня. Сейчас его взгляд не выражал ровным счётом ничего. Полное безразличие. 

- Уже восемь. Я на пробежку, а ты домой. Мама с папой, наверное, ищут. 

Я фыркнула. Про маму с папой ещё рано заливать. Не время бить на жалость. Я уже знала, что будет дальше. Точнее, я предполагала. Немного выбивало из колеи его равнодушие или упорное желание казаться безразличным. Но у него такая профессия. Точнее, он так натренирован. Спецназ. Горячие точки. Назло папаше депутату, который упорно пытался отмазать от армии, а он ринулся в самое пекло. Выдержка железная. Но…ха…я расплавлю это железо. Или я - это не я. 

Я потянулась. Как кошка. Удобный диванчик. Вообще квартира отличная, простовато для сынка депутата, но очень ничего. Мне нравилось. Рубашка поползла вверх и полностью открыла мои ноги, в миллиметре от… Резко открыла глаза. Да. Я знала, что он смотрит именно так. Ошалело. Потерял контроль на секунду. А я подхвачу, а обратно уже не отдам. Кадык Никитина судорожно дёрнулся, а грудная клетка начала хаотично подниматься и опускаться. У него хорошая память…Да, милый, под рубашкой ничего нет, ты все правильно помнишь…Он возвышался надо мной, как гора. Я не удержалась и опустила глаза ниже. Вот теперь у него стоял. Сто процентов. Спортивные штаны не скрывали эрекции. Так кто там говорил, что он не п*****л? Смотрю в его глаза, а там серое пламя. Лёд сменился лавиной или жидким азотом. Все равно мне нравилось. До одури. 

- Прикройся, мать твою. 

Швырнул в меня мои шмотки. Пошёл в сторону кухни, на ходу доставая пачку сигарет из кармана. Готова поклясться, что у него дрожат руки. Какая нахрен пробежка? Он просто хотел выпереть меня из дома. А теперь? Тоже хочет? Или он уже хочет другого? Захочет. Все только начинается. 

- Дверь не заперта, - крикнул из кухни чуть хрипловато. Я его достала. 

Круто. Хорошо. Пусть думает, что выиграл. 

*** 

Стою у дороги. Он смотрит в окно. Я точно знаю. Игра продолжается. Я поставила ногу на бордюр и вытянула руку вперёд, голосуя. Скоро тут очередь выстроится. Я-то в коротенькой юбке, в топе, и куртка на плече. Волосы развеваются на ветру. Соблазн для придурков. А вот и первый. Подкатила иномарка-кабриолет. Парень в солнцезащитных очках с сигарой в зубах. Смотрит на меня, улыбается. 

- Куда отвезти, крошка? 

Краем глаза вижу, как Никитин вышел из подъезда, руки в карманах на голове капюшон. Идёт к нам. Нарочито громко отвечаю: 

- На край света, сладкий. Отвезёшь? 

- Хоть на другую планету. Запрыгивай. 

Открыл дверцу. В тот же момент мой вчерашний спаситель силой захлопнул ее и взял меня под локоть. На секунду наши взгляды встретились. Впечатляет. Злой. Глаза уже не серые, а черные. 

- Эй, мужик! – парень в кабриолете явно возмутился. 

- Потухни и вали отсюда! 

Никитин потянул меня к себе, а я и не думала сопротивляться. 

- Эй, отпусти девочку. 

Тот хотел выскочить из машины, но Никитин посмотрел на него исподлобья. 

- Не советую вмешиваться, - прозвучало убедительно, даже для меня. Парень пожал плечами и укатил. Лёша тряхнул меня за плечи, и волосы волной упали мне на глаза. Я улыбалась. 

- Ты! Ты что творишь? – рявкнул он, - Ты хоть знаешь, что здесь за район? Тебя мама с папой не учили, не садиться к чужим в машину? 

Вот он - момент. А теперь, давим на жалость. 

- У меня нет мамы с папой, придурок. Отпусти. 

- Так, пошли. Поговорить надо. 

Бинго. Он тащил меня обратно, а я упиралась, что есть силы. Упала, разодрала коленку, тогда он перекинул меня через плечо и понёс по ступенькам. Толкнул дверь ногой, запер изнутри. Занёс меня на кухню и усадил прямо на стол. Оперся на руки по обе стороны от меня и смотрел мне прямо в глаза. Я всегда выдерживаю подобные состязания "кто кого пересмотрит", так что и в этот раз он первый отвёл взгляд. 

- Давай, Кукла, рассказывай, кто ты? Только честно. 

- А за вранье ты отрежешь мне язык? 

На секунду его глаза вспыхнули. Потому что когда я это сказала, я провела кончиком языка по нижней губе. 

- Нет, я дам тебе по заднице. 

Во мне все всколыхнулось, обожгло низ живота. Почему-то представила себе, как его смуглые пальцы ложатся на мой белый зад, и стало трудно дышать. 

- Дай, - сказала я, и он судорожно выдохнул. Похоже, хорошее воображение здесь не только у меня. 

Никитин молча меня разглядывал, пока я, пользуясь моментом, схватила сигарету из пачки на столе. Молниеносно отобрал, сломал и швырнул на пол. 

- Рассказывай, - прозвучало властно. О, у меня для тебя есть история. Несколько, на выбор. Не подкопаешься. Даже с твоими связями. 

- Что рассказывать? 

- Все. 

- С чего начать? 

Смотрю ему в глаза, и он снова щурится, сам закурил, затянулся сигаретой очень сильно. Но почему у меня от этого сносит крышу? Ведь ничего особенного. А меня просто потряхивает, когда он курит. 

- Начни сначала. Кто? Откуда? По-порядку. 

- Ты собирался на пробежку. 

- Я передумал. Давай, солнышко. Я слушаю. Внимательно. 

Черт. Меня, оказывается, прёт, когда мне приказывают. Ничего подобного раньше за собой не замечала. 

- Мама и папа алкоголики. Сдохли лет пять назад. Воспитывалась в интернате. Год назад сбежала. Жила у кого придётся. Работала на Гошу. Все. Ничего интересного. 

- Кем работала? – напрягся, ожидая ответа. 

- Торговала. Курьер. Не наркота, не ссы. 

- Разговаривай нормально. 

Ладно. Нормально, так нормально. Я подстраиваюсь под тебя, милый, как ты, так и я. Тем более, мои ровесники тоже так разговаривают. 

- Если ты имеешь в виду проституцию – нет, не было. А в стриптизе танцевала. До недавнего времени. 

Он стукнул кулаком по столу. 

- И куда мир катится? А школа? 

Милый, какая школа? У меня с четырнадцати частные уроки в спец заведении. 

- Нет школы. Год, как нет. 

- Живёшь где? 

- Квартиру снимала. Как Гоше задолжала, меня выперли. Теперь нигде не живу. 

Он молчал. Долго. 

- Паспорт есть? 

- Нет. Меня вообще, вроде как, нет. 

Он думает, напряжённо. Курит одну за одной. 

- Значит так, Кукла. Остаёшься пока здесь. Живёшь по моим правилам. 

Я кивнула и потянулась за сигаретами, но он ловко схватил пачку первым. 

- Забудь. С сегодняшнего дня ты не куришь. 

- Совсем? – я надула губки. 

- Совсем. Куплю тебе пластырь, жвачку, и ты бросила. 

- Нахрен тебе это надо? 

Он усмехнулся. Красивый…офигительный. 

- Я так решил. Достаточно? 

Более чем. Это круче, чем я могла придумать. Это моя победа. Первая и, я думаю, совсем не последняя. 

Напряжение немного спало, пока Никитин не открыл верхний шкафчик и не достал бинт, вату, перекись и йод. Вот хрень. Я это с детства ненавидела. Подорожник - самое лучшее лекарство. Ну, перекись. Только не это. Не йод. Я поёжилась. 

- Дай коленку. Намазать надо. 

- Не надо, - сказала упрямо и внутренне сжалась. Он схватил меня за лодыжку, удерживая ногу на весу. На секунду замер, и когда я поняла почему, у самой пересохло в голе. Он увидел мои трусики. Белоснежные, с кружевами. 

- Не дёргайся, - сипло скомандовал и плеснул перекись на коленку. Подул. И я улыбнулась. Как трогательно. Словно я, и правда, для него ребёнок. А потом намазал йодом и снова подул. Я смотрела сверху вниз на его лицо, на ресницы, бросающие тень на щеки, на сильные пальцы, сомкнувшиеся на моей лодыжке, и даже не почувствовала боль. Меня скручивало внутри, нервы натянулись до предела. Представила, как пальцы, лаская, поднялись выше…Господи. Мысленно я уже застонала. Без вариантов, я хотела всю теорию применить на практике именно с ним. 

- Щиплет? – снова подул. 

- Да… больно…мне нравится. 

Резко вскинул голову. В глазах полное недоумение. 

- Что нравится? Когда больно? 

- Когда ты держишь меня за ногу и дуешь. У тебя такие губы… это чертовски сексуально. Хотя и когда больно, тоже нравится. 

Никитин выпустил мою ногу, сунул пузырьки обратно в ящик. Захлопнул с такой силой, что я невольно зажмурилась. Протянул мне бинт. 

- Сама бинтуй. 

Я кое-как попробовала, он несколько секунд наблюдал, потом отнял бинт и сам наложил повязку. Снял меня со стола. И на секунду, когда его большие ладони коснулись моей голой кожи на талии, меня шибануло током. Захотелось, чтобы опрокинул на стол, и чтобы вот эти пальцы трогали меня везде. Особенно там, под трусиками. Где уже давно стало влажно. Игра приобретала иные оттенки. Опасные, как языки пламени, потому что я начинала в ней участвовать. Наравне с объектом. Он вывел меня на эмоции. 

- Ещё одно условие, - Лёша словно почувствовал моё состояние, - Не смотри на меня так, поняла? 

- Как так? 

Он смутился? Отвёл глаза. 

- Как на мужчину. 

- А ты не мужчина? – я усмехнулась, дерзко и красноречиво опустила глаза вниз на его пах, где явно вырисовывалась длинная эрекция. Какой по счету раз за сутки? Судорожно глотнула воздух. Мне захотелось увидеть его член. Не только увидеть, трогать тоже хотелось. 

- Твою мать, ты поняла, что я имею в виду. Ты - ребёнок. Тебе всего шестнадцать, - сипло сказал он. 

- Семнадцать, - поправила я. Хотя для него это было одно и то же. 

- К черту. Какая разница. Я не играю в эти игры с малолетками, поняла? 

Я подалась вперёд и положила руки ему на плечи: 

- В какие игры? Почему ты решил, что я малолетка? В моем возрасте другие… 

Он грубо сбросил мои ладони и прошипел: 

- Плевать на других! Это не МОЕ! Поняла? Не МОЕ, и все! Забыли. Проехали. Меня не прет. 

- Неужели? – я смотрела на его пах, не мигая. Он знал, что я вижу его возбуждение. 

Никитин злился. Я не понимала на кого больше: на себя или на меня? Скорее всего на нас обоих 

- Позавтракаешь, и поедем в магазин. Купим тебе нормальную одежду. В ЭТОМ барахле, ты ходить по дому не будешь. 

- А в эти игры не играю я, - ответила жёстко и поправила юбку. 

- В какие игры? 

- Не люблю долги. Расплачиваться приходится. Рано или поздно. Ты ведь не мой "папик"? 

- ЧТО? 

- Ну, "папик" - этот тот, кто содержит, ясно? 

Ему не нравилось то, что я говорила, и он прекрасно знал, что такое "папик", это сравнение разозлило его ещё больше. По понятным причинам. Но об этом потом. 

- Со мной не придётся расплачиваться, - серьёзно ответил он, продолжая смотреть мне в глаза. 

- А жаль, - игриво заметила я и окончательно сбила его с толку. 

- Черт, ты выводишь меня из равновесия. Я тебя не понимаю. 

Кайф. Мне нравилось, что он в растерянности. 

- Офигительно. Я не люблю, когда меня понимают. 

Тяжело вздохнул, потянулся за бумажником. 

- Все, поехали. Ко мне сегодня гости приходят. В таком виде я тебя им не представлю. 

- А кем ты меня вообще представишь? 

- Не знаю. Сестрой, наверное, или племянницей. Дочкой друга. Кем же ещё? 

Я усмехнулась. 

- Мог бы рассказать какой ты рыцарь. 

- Я расскажу то, что считаю нужным, а ты просто помолчишь, если хочешь здесь остаться. 

- А если не хочу? Что тогда? 

Я его бесила. Ему неумолимо хотелось меня тряхнуть или стукнуть, а я провоцировала. Мне нравилось держать его в тонусе. Очень нравилось. И себя вместе с ним. 

- Все равно останешься. Я так решил. 

О боже…я снова плыву. Не могу, когда он говорит вот этим властным тоном, у меня коленки подгибаются. Макар был прав. Мы выбрали правильную тактику. Он клюнул. Почему? Знал только Макар. Ни с одним из моих объектов игра не затягивалась настолько, не была на грани, на пределе. Сейчас меня выкручивало ментально. И его запреты будоражили. Он сам себя "связывал" мысленно. Запрещал себе. Интересно, когда он сорвётся, как это будет? Я хотела увидеть зверя. Адреналин просто зашкаливал. Потому что у меня плохо получалось играть и в тот же момент принимать участие. Или то, или другое. Когда я на него смотрела, я уже не играла. А должна. Всегда должна играть. Кроме того, у меня мало времени. 

Мы сели в его "Шевроле". Никитин демонстративно меня игнорировал. Мне было жарко, я включила кондиционер, повернула громкость на магнитоле, а потом скинула туфлю и поставила ногу на торпеду, неподалёку от его руки, у руля. Мне понравилась музыка, которую он слушал. Я запрокинула голову и прикрыла глаза, украдкой наблюдая за ним. Лёша смотрел на дорогу, сосредоточено, стараясь не цепляться взглядом за мою ногу. Так близко от его руки. В этот момент мне было интересно, что происходит в его голове. Там наверняка маленький апокалипсис. Он не мог разобраться в себе. Когнитивный диссонанс. Моя любимая тактика. Первое, он собирается обо мне заботиться, какого хрена неизвестно, но мне нравилось. Второе, он дико меня хочет, а третье, он ненавидит себя за второе, да и меня тоже. Конечно. Его последней подружке было двадцать шесть. Его ровесница. Да и другие примерно в том же возрастном диапазоне. А вот я не вписываюсь. Только его это заводит. 

Мы проезжали мимо речки, я высунулась в окно…пахнет… водой, камышами. 

- Останови. Мне надо выйти. 

- Мы почти приехали. 

- Пожалуйста, останови. 

Несколько секунд, и он замедлил ход, свернул к обочине. 

- Очень надо, - жалобно добавила я, - Я хочу… 

- Давай без подробностей. Иди. 

Я засмеялась и босиком вылезла на тёплую траву. Напрасно он не дал мне договорить. Потому что очень скоро Лёша выйдет за мной. Не спеша я сорвала несколько колосков. 

Как долго он будет ждать? Пять минут? Десять? 

Я подошла к кромке берега и с наслаждением тронула воду кончиками пальцев ног. Тёплая. Решение было мгновенным и рискованным. Я не знала, какая там глубина. Но соблазн… Все та же игра… Это приятно, чертовски щекочет нервы. И я стянула топ через голову, расстегнула змейку на юбке и, оставшись в белых кружевных стрингах и лифчике, шагнула в воду. 

- Кукла! – он забыл моё имя сто процентов. 

Обернулась - бежит, оглядывается по сторонам. Заметил. 

- Эй, не смей! 

- Да ладно тебе! 

Я шагнула в воду. 

- Ты плавать умеешь? 

- Сейчас проверим, - крикнула я и нырнула. 

Как же хорошо. Особенно в августе, когда солнце палит просто беспощадно. Я вынырнула и увидела, как он на ходу стягивает спортивную кофту, кроссовки. Снова нырнула. Уже глубже. Пусть поищет. Я могу задерживать дыхание на три минуты. 

Но, уже ровно через одну, сильные руки сцапали меня за талию и толкнули вверх. Мы вынырнули оба. О, как же он зол. Физически ощущаю его ярость. 

- Ненормальная! Чокнутая! Здесь глубина и течение. Каждый год по дюжине трупов вылавливают. 

- Круто. 

Я засмеялась, и он опешил. Невольно засмотрелась, как капли воды стекают по его лицу, по скулам, по губам. Захотелось их слизать. Но вместо этого я брызнула на него водой и снова нырнула. Когда вынырнула, Никитина рядом не оказалось. А потом меня схватили и потянули вниз, долго удерживая под водой, в расчёте, что я начну барахтаться. Дудки. Надо будет, и четыре минуты вытерплю. Не выдержал. Вытащил на поверхность. Вяло падаю ему на грудь и не подаю признаков жизни. 

- Кукла! Эй! Бл… твою мать. 

Поплыл к берегу, быстро, очень умело загребая одной рукой. А я расслабилась. Сейчас. В этот момент. 

Вытянул на берег, осторожно положил на траву. 

- Эй, - похлопал по щекам, а я задержала дыхание снова. 

- Черт, девочка, не пугай меня. 

Надавил мне ладонями на грудь и прильнул к моему рту, делая искусственное дыхание. Я вскинула руки, обхватила его шею и жадно провела языком по его влажным губам. Таки слизнула капли…вкусно-то как. Замер. А я открыла глаза и захохотала. 

- Ну, ты и…стерва. 

Разозлился, швырнул меня на траву. Только сейчас я увидела, что он нырнул в спортивных штанах и носках, вода с него стекала ручьями, я засмеялась ещё сильнее. Никитин достал из кармана мокрую пачку сигарет. Выматерился. 

- Маленькая дрянь, - прошипел он, а я встала в полный рост и выкрутила длинные волосы. 

- Пошли, искупаемся. Все равно ты уже мокрый. Вода такая тёплая. Кстати, я очень хорошо плаваю. 

Только сейчас он вдруг стиснул челюсти, и серые глаза снова потемнели. Не смотреть на него, как на мужчину? Ха…а он сейчас разве не смотрит на меня, как на женщину? Белое белье промокло насквозь и полностью просвечивало как мои напряжённые соски, так и полоску волос на лобке. Его грудь начала вздыматься настолько хаотично, что у меня дух захватило. Вена на его мощной шее пульсировала, брови сошлись на переносице, он даже побледнел. На меня ещё никто так не реагировал. Или точнее, ничей взгляд меня не трахал столь бесцеремонно. 

- Так ты идёшь? Ну, как хочешь. 

Покачивая бёдрами, я пошла к воде. Он смотрит мне в след. Сто процентов. Стринги подчёркивали округлость моей упругой попки. Годы тренировок не прошли даром. У меня идеальное тело. Его пестовали и холили, как самое бесценное оружие массового поражения. Но сейчас мне хотелось поразить только его. Всплеск позади меня. Ещё одна победа. Хороший мальчик, ты начинаешь играть по моим правилам, а точнее, без правил. 

Призрак. Израиль. 2009 г. 

У каждого в жизни случается своё персональное землетрясение. Моё свершилось, когда я встретил тебя. Маленькую, испуганную жертву. Я жестоко ошибся. Жертвой был я. Напиваюсь до одури и вспоминаю, как ты смотрела на меня. Женщина-ребёнок. С ангельской внешностью и чёрной дырой вместо сердца. 

Это не про тебя. Ты кто угодно, но не ребёнок. Скорее, ты проклятие. Или клетка, добровольная. Пожизненная каторга. Первая встреча. Контроль ещё у меня. Точнее, я думаю, что он у меня, а ведёшь ты. Всегда ты. Манипулируешь мною, а я связываю себя по рукам и ногам. Нельзя. Маленькая ещё. Ни хрена не маленькая. Смотрю на тебя, и он стоит, колом. Думаю о тебе, и тоже стоит. Я подсел на тебя в ту самую минуту, как увидел. Глаза твои зелёные. Заботиться хотел. Идиот. Я мог дать тебе все, а тебе не надо. Но я все равно давал, а ты брала. Жадно. Вместе с душой выковыривала, вместе с сердцем. Всегда мало. 

Вышвырнуть хотел в первую же минуту. Интуиция подсказывала – ты неприятность. Большая такая. Персональный ядерный взрыв, и после тебя от меня останется пепел. И не смог. Ушла, а во мне пусто стало. И ревность. Дикая. С первой секунды. Хоть и не моя. Мне хотелось тебя у***ь, мне хотелось нежно прижимать тебя к себе. Куколка моя, маленькая, нежная. А ты не такая. Нежность? Вы с ней не совместимы. И секс с тобой животный. Тебя только так заводило. Я жалеть хотел, на руках носить. А ты жести. Доведёшь, ударю и знаю, что ты уже влажная. Для меня. Разбудила во мне зверя, и мне понравилось. Играть в твои игры. Только я не знал, что игрушка - это я. Я найду тебя, Куколка. Скорее всего, я тебя убью. Потому что я уже умер. Давно. Живу только мыслью, что последний раз посмотрю в твои сучьи глаза и задушу. Своими руками. И я уверен, когда ты будешь умирать, то испытаешь наслаждение. Тебе нравится боль. Любая. Твоя. Чужая. Главное боль. Ты всегда ее заносишь в топ своих самых изысканных удовольствий. Социопатка, психически неуравновешенная маленькая дрянь. Я подарю тебе то, чего ты так жаждешь. Ты ведь помнишь? Я всегда давал все, чего ты хотела. Любое удовольствие, любой каприз. На грани. Ты моя одержимость. Я сумасшедший. Ты сделала меня таким. Зависимым от тебя. И я иду за тобой.