Безумие. Книга 1

Глава 3

  -- Ну что, очухался? - услышал я чей-то мужской голос, явно обращенный не ко мне. (Значит, в комнате, помимо говорившего, находился кто-то еще).

  В том, что я находился в комнате,-- я не сомневался. Слишком "уютно" было на мягкой кровати; да и шум улицы (хотя, какой может быть шум, если улицы этого города безлюдны?) не слышен. Я решил пока не открывать глаза, чтобы дать себе небольшую фору: нужно было понять, где нахожусь, и что мне дальше делать...

  -- Пульс в порядке,-- услышал я еще один голос, тоже мужской, но возраст говорившего был явно старше предыдущего.- Давай измерим давление, но я думаю, что уже все в порядке. Вероятно, солнечный удар.

  -- Возможно,-- осторожно согласился первый говоривший.-- Хотя я и не исключаю, что у парня могло быть какое-нибудь заболевание.

  -- Психическое? - поинтересовался мнением говорившего второй мужчина.

  -- Вполне может быть,-- согласился тот. - Хотя это все, из теории предположений. Надо ждать пока он придет в себя.

  Я решил, что, если сейчас не открою глаза, то неизвестно, до чего эти два человека еще договорятся. Поэтому, не дожидаясь, пока кто-нибудь из них начнет что-то говорить, я сначала слегка простонал (почему-то мне показалось, что именно так просыпаются люди в моем состоянии), потом потянулся (тоже по той же причине), и открыл глаза.

  Я здорово ошибся. Находился я ни в какой не комнате, а в каком-то дворике, где лежал на предусмотрительно постеленном на земле тюфяке (эге-гей, да так и простуду подхватить недолго), и под открытым небом. Вернее, сверху нависла крона дерева, именно она и закрывала от палящего летнего солнца. Над собой я увидел две расплывшиеся в улыбке физиономии. Одна принадлежала еще молодому человеку, лет на восемь-десять старше меня, с длинными усами, окладистой бородкой, и кудрявой шевелюрой, другая - как я и предполагал, -- мужчине, лет на пятнадцать-двадцать старше его, абсолютно лысому, безусому и безбородому. Единственное, что бросалось в глаза (после его лысого черепа),- это необычайно выпученные глаза, и длинный нос с горбинкой.

  -- Как Вас зовут? - спросил тот, что был постарше. - Меня Ален, а его Ив,-- показал мужчина на стоявшего рядом с ним молодого человека. - Вы говорите по-французски? - спросил мужчина, явно не понимая, почему я молчу.

  -- Все в порядке,-- произнес я, пытаясь приподняться.

  Это у меня получилось. Но, сидя на тюфяке, я чувствовал, что голова слегка еще покруживается, а потому спросил разрешения побыть здесь еще какое-то время прежде, чем уйти восвояси.

  -- Да разве Вас кто гонит? - спросил молодой мужчина, делая обиженное выражение лица. - Сидите, сколько хотите.

  -- А кто Вы? - спросил я, последовательно посмотрев на каждого.

  -- Я художник,-- добродушно ответил Ив. - А Ален - мой дядя. Он работает смотрителем маяка.

  -- А Вы кто? - в свою очередь поинтересовался дядя Ива.

  -- Я поэт, -- неожиданно ответил я, хотя на самом деле, если и писал стихи, то это было столь нерегулярно и эпизодически, что, пожалуй, было слишком смело так себя назвать. Но сказанное не воротишь. А потому я лишь внутренне немного съежился, ожидая, какая последует реакция мужчин? Но те, казалось, не придали моим словам никакого значения; потому как, еще не успел я договорить, как тут же в разговор вмешалась подошедшая женщина (еще молодая, но уже такая толстая и изможденная жизнью, что было бы довольно опрометчиво дать ей меньше сорока, хотя ей, вероятно, не было еще и тридцати).

  -- Садитесь с нами обедать,-- дружелюбно предложила она, на редкость нежным голосом, который явно не шел в сравнение с ее внешностью.

  Садиться с ними за стол (а это предусматривало неизбежную беседу, к которой я был, не очень-то, сейчас расположен) я не стал. А потому, постаравшись как можно вежливее опрощаться (к моей радости, никто не стал противиться моему уходу), я вскоре вновь оказался почти на том же самом месте, где так неожиданно потерял сознание.

  -- Подобного со мной еще не случалось,-- подумал я, пытаясь восстановить картину произошедшего.

  Внезапно я подумал, что, пожалуй, логичнее будет поскорее оказаться в доме Софи (тем более, надо положить книги, которые все еще были со мной), чем анализировать произошедшее.

  Дав себе "слово": обязательно "поразмышлять над произошедшим", я - почти что бегом -- пустился "домой". А вскоре понял, что вновь заблудился. А куда дальше идти, я не знал?!

  Как я уже был "научен опытом", спрашивать что-то у прохожих,-- было бессмысленно (тем более, за их полным отсутствием). Поэтому я медленно поплелся вперед, надеясь (как когда-то, -- вспомнил я свои мысли, предшествовавшие потере сознания) кого-то, да и встретить.

  Я брел уже с полчаса, но мне никто не попадался. Солнце все так же продолжало палить, поэтому я просто обязан был найти какую-то тень, чтобы передохнуть с дороги, а заодно и обдумать дальнейшие действия. Почему-то мне начинало казаться, что я, с таким же успехом, мог идти еще час-два, а то и три (если не вечность), но на пути так никто и не встретится. А, если и встретится, то это еще совсем не гарантировало, что мне действительно укажут правильное направление. Если вообще захотят разговаривать?..

  Что мне оставалось делать?.. Я просто встал и пошел дальше. Как говорится в одной восточной поговорке, "лучше идти вперед, чем стоять" (вернее, по-моему, "стоять на месте - значит, идти назад"). Но, как бы то ни было, то, что, если бы я остался стоять под внезапным убежищем в тени карниза одного из домов, ни к чему бы не привело. А так хоть какая-то "надежда"...

  Неожиданно (боковым зрением) я увидел, что слева (а так как я шел по тротуару, то слева - также как и справа, через дорогу, стояли одно -- редко -- двухэтажные домики), прямо в окне одного из домов, появилась чья-то физиономия. Резко остановившись и полуобернувшись, собираясь уже, было, задать мучивший меня вопрос (и даже открыв для этого рот), я внезапно замер, ибо из окна на меня смотрела такая отвратительная рожа, что я даже сразу и не мог сообразить, кому она может принадлежать. Какие-либо внешние (маскулинно-фемининные) признаки, явно были "весьма искусно" заретушированы (пьянством, возрастом и сифилисом, который и разъел-то пол-лица, почти совсем лишив человека носа).

  Подумав, что ничего не случится, если я все же переадресую свой вопрос кому-нибудь другому, я уже собирался, было, продолжить движение, как окно, за которым я и видел эту страшно бесформенную физиономию, отворилось, и мужчина - все-таки это был мужчина - поинтересовался, не хочу ли я у него что-то спросить?

  Удивляясь его "наблюдательности", я (как ни в чем ни бывало, отбросив тревоги, страхи и предрассудки) спросил его, не знает ли он, случайно, как пройти к Морскому вокзалу (как я уже упоминал, Софи жила неподалеку).

  Ответ незнакомца меня весьма смутил.

  Конечно, если это можно было назвать ответом...

  Сначала человек пустился в какие-то пространные (и уже, по крайней мере, мне абсолютно ненужные) объяснения, суть которых заключалась в том, что я (странно, почему именно я?) такой же человек, как и он, и все люди обязаны (интересно, что касается меня, то я "никому ничего не обязан") помогать друг другу, ну, и другую подобную канитель, которую я, если и слушал (вполуха, думая, когда же он замолчит), то лишь из-за того, что очень хотелось попасть домой к Софи, а, обидев этого чудака (даже невольно), я весьма отдалил бы этот шанс.

  Однако, минут через двадцать (двадцать минут откровенной "галиматьи"!) я понял, что время все равно потрачено напрасно и, пожалуй, ничего путного этот разоткровенничавшийся фанатик (или попросту психопат, хотя в его словах прослеживались признаки и того, и другого) не скажет. А потому, решив ни о чем его больше не спрашивать, и даже не дослушав (чем, вероятно, вверг его в легкое недоумение), я пошел дальше. Пошел дальше, ругая себя,-- зачем я вообще сегодня куда-то выходил?

  Однако, я уже прошел квартала два, а больше никого на пути не повстречал. Казалось, город вымер. Это еще более было странным от того, что я весьма хорошо помнил, что вчера, когда мы с Софи направлялись к ней домой (после того, как она - очень мило с ее стороны -- встретила меня на железнодорожном вокзале), нам пришлось буквально пробираться сквозь толпу (которая заполонила собой не только тротуар, но даже и проезжую часть так, что срочно приехавшим полисменам пришлось перенаправлять движение машин и конных экипажей на другую улицу). Тогда у меня и мысли не возникло, что уже на следующий день, город окажется "совершенно пуст". Вернее, конечно же, он был далеко "не пуст". За высокими заборами, мимо которых я проходил, я вполне ясно слышал и многочисленные голоса, да что там, я отчетливо слышал все звуки, которые свидетельствуют о том, что жизнь обитателей этих заборов продолжается... Вот только никто из них, почему-то, не выходил за пределы своего дома. А разговаривать со мной, сколько я не пытался докричаться через забор, тоже не хотели.

  И все же я решил не оставлять своих попыток, с чем себя вскоре мысленно поздравил, ибо мне совершенно случайно удалось буквально натолкнуться на выходящую из калитки девушку. Хотя, то, что это была девушка, я разглядел уже позже, а пока ... (она вышла так стремительно, что мне стоило большого труда увернуться, чтобы не налететь на нее),-- я сказал первую, пришедшую мне на ум, фразу (что-то, типа, зачем же так быстро выходить), но тут же осекся, взглянув на обернувшееся ко мне милое женское личико (его обладательнице было от силы лет 16-17; позже оказалось, что 18), которое тотчас же повернулось обратно и покраснело (это я заметил по вспыхнувшим мочкам ушей); длинные черные волосы девушки были аккуратно зачесаны назад; где и сплетены в узелок, с прикрепленным сверху - должно быть, как "украшение" - красным бархатным бантом).

  Осознав, что судьба, вероятнее всего, решила предоставить мне "шанс", я решил не упускать его, и выведать немного об этом загадочном городе...

  Однако, уже вскоре я убедился, что все мои попытки напрасны. Девушка не только не желала о чем бы то ни было со мной говорить, но и более того, -- увидев, что ее возможности куда-нибудь пойти, минуя казавшийся неизбежным (для нее) "разговор" со мной, она не может, приняла до ужаса (в первую очередь, конечно же, для меня) "простое" решение, и повернув в обратную сторону (а ведь мы с ней прошли уже метров тридцать-сорок), вскоре скрылась за той же калиткой, откуда недавно вышла.

  -- Да объяснит ли мне кто, что здесь происходит?! - вскричал, было, я (отчаяние просто переполняло!), но, как я уже и ожидал (вернее, я уже ничего не ожидал), ответа никакого не последовало, и мой надрывный голос просто-напросто потонул в шуме проезжающих машин.

  Машин... Я на миг задумался. Значит, уже начали ездить машины. Да и солнце уже не так припекало. По всей видимости, начинался вечер. Этого мне еще не хватало,-- нервно (и недовольно) сморщившись (какая у меня, наверное, сейчас смешная гримаса на уставшей физиономии), подумал я "о происходящем", но тут же чуть ли не крутанулся по всей своей оси, ибо несколько раз довольно отчетливо услышал характерный звук автомобильного клаксона. Он был так близко, что... что, пожалуй, только этим и были вызваны мои (со стороны, вероятно, очень смешные) пассажи, ибо, наряду со взвизгнувшими тормозами, я услышал и женский смех, адресованный, вероятно, мне, и раздавшийся откуда-то сверху.

  -- Вы что же, совсем не видите, что идете по проезжей части? - сокрушался вылезший из автомобиля водитель, неизвестно, от чего больше переживая: от того,-- что чуть меня не задавил, или от того,-- что это сделать ему не удалось.

  Но меня уже занимало совсем другое. Когда еще только первые звуки задиристого смеха неслись ко мне, я уже поднял голову вверх, где на балконе одного из трехэтажных домов, заметил молодую хохочущую девушку. (Создавалось впечатление, что кое-где встречающиеся трехэтажные домики были единственно высокими зданиями в этом традиционно одноэтажном городе, с покосившимися крышами, и обветшалыми стенами, давно не знавшими капитального ремонта. Но зато заборы были настолько идеальны - наверное, потому, что свежевыкрашенны и подогнаны к распространенному стандарту - 5-10 см выше самого высокого человеческого роста, - что вполне служили моему предположению о том, что обитающие за такими заборами люди,-- если они действительно были,-- в первую очередь заботились о своем внешнем виде, чем о внутреннем содержании).. Возраста, девушка была, пожалуй, одного с Софи. Или все же на несколько лет младше. (Позже оказалось, на пять лет старше).

  -- Поднимайтесь ко мне, - предложила она, продолжая весело хохотать, видя мои тщетные попытки освободиться от надоедавшего мне водителя, который, наверное, вдолбил в свою бестолковую голову, что должен, во что бы то ни стало, обучить меня "правилам дорожного движения".

  -- Ну, что же Вы? Поднимайтесь! - еще раз предложила девушка. - А иначе, я его знаю, он Вам покоя не даст.

  Я посмотрел на размахивающего передо мною водителя, и понял, что девушка, пожалуй, права. Такой, действительно не оставит в покое.

  Резко выдернув свою руку, которую тот уже захватил, желая, видимо, удержать меня возле себя, я, как мог вежливо (на самом деле вышло: "скомкано и поспешно") попрощался, и вбежал в подъезд, намереваясь воспользоваться приглашением, а заодно попытаться найти ответы на жужжащие роем в голове вопросы.

  -- Проходите,-- улыбаясь, произнесла девушка, дождавшись, пока я поднимусь на лестничную площадку, и широко открывая передо мной дверь.

  Вступив в прихожую, я невольно осмотрелся. Повсюду,-- на стенах, потолках, в проходе коридора стояли, висели, летали (вернее, создавалась видимость, что они летают) чучела птиц, рыб, животных...

  -- Мой папа путешественник,-- предварила мой вопрос девушка. - Поэтому, отовсюду, где он бывает, он привозит этих редких животных,-- показала она рукой на расположенные повсюду изображения. - Правда, в таком вот "интересном" виде,-- пошутила она, намекая на то, что это были чучела. - Кстати, меня зовут Лейза. А Вас, вероятно, Франц? - продемонстрировала она поразительную осведомленность.

  -- Да, -- уже ничему не удивляясь, кивнул я головой.

  -- Я так и поняла, -- рассмеялась Лейза. - Кто еще может ходить по городу в такой час, как не тот, кто приехал сюда только вчера?

  -- ? - посмотрел я на нее.

  -- ? - словно принимая вызов, вскинула вверх брови Лейза.

  -- А почему в городе так мало народа? - поспешил я заполнить образовавшуюся паузу.

  -- Вы имеет ввиду, -- на улице? - уточнила девушка.

  -- Ну, да, -- честно признался я.

  -- В это время, люди стараются не выходить, -- чуть раздумывая, произнесла Лейза. - Хотя, вероятнее все же это, просто "совпадение"...

  -- "Совпадение",-- на которое "попал я", -- решил я скаламбурить, чувствуя какую-то непонятную мне неловкость. Вероятно, столь же неловко у меня и вышла эта шутка, потому что, вместо того, чтобы (по крайней, я этого ожидал) рассмеяться, девушка строго взглянула на меня. Все в ней говорило, что она хочет о чем-то меня спросить, но что-то ее сдерживало. Наконец, она уже было решилась, и даже приоткрыла рот,-- как откуда-то с улицы (это было отчетливо слышно, потому что как окна, так и двери балкона были распахнуты настежь) послышались громкие, даже очень громкие звуки (так, как будто собравшиеся вместе музыканты принялись разом настраивать свои музыкальные инструменты, из которых преобладали скрипка, контрабас и виолончель. Да, бесспорно был еще и барабан, а, может, и не один), которые вскоре сменились (вероятно, "настройка" была закончена) мелодично-ритмичной классической музыкой.

  На миг задумавшись, я попытался определить, кого из композиторов они играли. Тут же передо мной проплыла череда великих знатоков своего дела: Бетховен, Шуберт, Лист, Гайдман, Бах, Чайковский, Гендель..., но ни к кому из них при всем моем желании я бы не мог отнести подобное.

  -- Это Берлиоз, -- пришла на помощь девушка, заметившая, по всей видимости, мое излишне напряженное выражение лица.

  Я вымученно и досадливо улыбнулся (мол, как же это я "не узнал" Берлиоза? Как не ему, мог принадлежать весь этот маскарад?). Но... но откуда на улице симфоническая музыка?... Мы почти одновременно припали к окну. Правда, в отличие от девушки, я уже готов был (от удивления) вывалиться из него. По улице не только проходил (или, вернее, проезжал на огромной площадке на колесах, прикрепленный к тянувшим ее двум легковым автомобилям, тоже, в свою очередь, привязанных вместе, одна за другой) полный музыкальный состав какого-то "симфонического оркестра". Но,-- как оказалось,-- и зрители собирались. Причем, их уже вскоре оказалось настолько много, что они образовали какую-то бесформенную толпу (утыканную - по тротуарам, проезжей части, крышам медленно проезжавших автомобилей), что я невольно скривился от обиды,-- почему же этого не было еще минутой раньше?!

  -- Закончился рабочий день, и люди спешат по домам,-- запросто пояснила мне Лейза, видимо угадав мое состояние.

  -- Ну, почему их не было раньше? - не унимался я, хорошо помня, что если в городе кто и был десятком минут раньше, то они сидели за своими заборами, калитки которых сейчас то и дело открываются, выпуская недавних затворников на улицу.

  -- Да, -- махнула рукой девушка. - Не судите их строго. Они и сами боятся сделать что-либо самостоятельно. Без решения верховной власти в городе, собрания членов Высочайшего Синода---

  Я вскинул удивленно брови. "Так значит, здесь еще республика?" - вырвался у меня немой вопрос. - И что, власть в городе не принадлежит какому-нибудь одному лицу, как это повсеместно распространено в стране. Да и не только во Франции, но и в других странах.

  -- Нет,-- решительно произнесла девушка, всем своим видом показывая, что ей совсем не хотелось бы распространяться по этому поводу.

  -- Может, тоже пойдем на улицу,-- предложил я, и тотчас же понял, что если девушка согласится, то мои шансы узнать еще что-либо о городе,-- сведутся к нулю.

  Лейза, к счастью (теперь "к счастью", - вот что значит "сначала говорить, а потом думать"), не согласилась. Вместо этого она мне предложила занять, по желанию, любое место - или на кресле-качалке, или на диване, или хоть на том же пуфике, положив его на паркетный пол - и выпить чего-нибудь освежающего - на выбор, или холодный лимонад, или цитрусовый сок (апельсин, лимон, грейпфрут, ананас...), или просто стакан холодного чая - напиток, весьма распространенный в Соединенных Штатах,- добавила девушка,- откуда его привез ее папаша, путешественник...).

  Слегка почувствовав себя смущенным от такого выбора, я попросил лимонада.

  -- А хотите "минералки"? - вспомнила девушка что у нее есть еще и минеральная вода.

  -- Да,-- кивнул я, желая поскорее перейти к расспросам, которые я, несмотря ни на что, хотел (поскорее) учинить над -- не о чем не догадывающейся -- девушкой. Или все же догадывающейся?.. Ибо, как только она подала мне бокал с "минералкой", то тотчас же удивленно уставилась на меня.

  -- Франц, у Вас какое-то беспокойное выражение лица? - спросила Лейза. - Вас что-то тревожит?

  -- И да, и нет,-- смутился я.-- А попросту, мне ничего не понятно,-- признался я.- Начиная от того: "как Вы обо мне узнали"? и, заканчивая "порядков" в этом, еще недавно казавшимся мне, безлюдном, городе. Что у вас тут происходит? - посмотрел я на девушку. Нисколько, впрочем, не надеясь на какой-то "честный" ответ.

  Однако, я видимо ошибался. И девушка, словно давно ожидая подобных вопросов, стало рассказывать...

  -- Я в городе (N...) живу с самого рождения,-- пояснила Лейза. - Но то, что Вы о нем сегодня успели "наговорить" (я и на самом деле,-- в нескольких штрихах,-- набросал портрет увиденных только за сегодня -- "странностей" в поведении "жителей города"),-- для меня непонятно. И почти такая же загадка,-- как и для Вас.--Девушка как-то обеспокоено посмотрела на меня.-- Вы уверены, что все было именно так? - обратилась она ко мне, и ее лицо приняло такой строгий вид (школьная учительница, отчитывающая нерадивого ученика), что мне стало как-то неловко. Неловко за себя (может, я сам себе все преувеличил?); и за то, что я отнимаю у кого-то столько времени...

  Однако, я взял себя в руки, и постарался уверить ее, что все выглядело "именно так".

  Лейза смутилась. Было заметно, что ей, как вроде, и хотелось верить. Но и до конца поверить,-- она не могла. В ее душе явно начиналась борьба. И к чему она может привести?.. Я не только не знал, но и инстинктивно побаивался этого...

  (Я вдруг начал себя убеждать, что мне, по сути, и безразлично: верит ли мне она?! Да и не знаю я ее совсем... То ли дело Софи... Да, к тому же, мне хотелось поскорее куда-то приткнуть книги, переданные стариком-библиофилом. Пакет неприятно стал тяготить меня. Также, как и нахождение "в гостях").

  Я стал придумывать причину, по которой мне следовало срочно уходить.

  -- А Вы знаете Софи? - спросил я, тая про себя надежду, что, если Лейза скажет, что "знает" (они ведь почти одного возраста; мало ли, учились вместе... или играли... общие друзья, и проч.), то будет легче отвязаться от нее.

  Но я почувствовал, что девушка, явно затягивает с ответом. И тогда я попросту спросил,-- знает ли она, как от ее дома добраться до Морского вокзала, недалеко от которого и жила Софи... И еще недавно, жил я... Или не жил? Ведь сейчас вполне могло оказаться, что никакой Софи (равно как и меня, и, само собой, разумеется, какого-то там Морского вокзала) и не существует. А все это,-- лишь плод воспаленного воображения "свихнувшегося от знаний" вечного студента (говорил же кто-то, что изучение и философии и психологии,-- могут привести к травматическим для психики последствиям)...

  Впрочем,-- о чем это я?!-- я тотчас же встряхнул головой, собираясь, во что бы то ни стало, получить от девушки ответ.

  Я повторил вопрос. Вернее, теперь уже два: знает ли она Софи? И, сможет ли мне объяснить,-- как добраться до Морского вокзала? (Где Софи жила...).

  -- К сожалению, я ничем Вам не смогу помочь,-- неожиданно холодно (моментально,-- как я отметил,-- изменившись в лице (и куда девалась ее недавняя улыбчивость?),-- ответила девушка.

  -- Ну, что ж, тогда я, пожалуй, пойду,-- поднялся я с дивана. - Пока на улице еще есть люди (несмотря на то, что Лейза закрыла окна и даже опустила шторы, так что шум улицы перестал доноситься в комнату, я отчего-то был уверен, что толпа еще не разошлась), попытаюсь хоть у кого-нибудь выяснить дорогу,-- несколько обиженно пояснил я, действительно направляясь к входной двери, за которой и намеревался скрыться.

  -- Они Вам ничего не скажут,-- еле слышно (но так, чтобы я это мог расслышать) произнесла Лейза, отступая вглубь комнаты, и слегка покачивая головой; так, что теперь ее светлая (девушка была блондинкой,-- почему-то заметил я про себя) челка прикрыла глаза, и я совсем лишился возможности что-нибудь "прочитать" в них. (Я всегда оставлял за собой право предположить,-- верно, и нет, о чем говорит человек: по его глазам). Теперь этой возможности я был лишен.

  -- Что Вы сказали? - пытался я "выгадать" время, пытаясь нащупать скрытый смысл - в словах девушки.

  -- Я сказала, что все ваши вопросы бесполезны,-- взглянув на меня (в ее глазах я прочел решительность, даже какой-то вызов), ответила девушка.

  -- Единственный, кто Вам может помочь,-- это я,-- добавила она.-- Но Вы для этого должны запастись терпением. Ибо ничто не может произойти быстрее того, чем стрелка часов достигнет полночи. (Что за бред?! - подумалось мне).

  -- Подождите,-- тем не менее, я пытался понять, к чему девушка клонит.-- Вы что же, хотите сказать, что я должен у Вас просидеть до полуночи, и только потом удостоиться чести услышать что-то такое, что обещает пролить свет на эти загадочные истории, происходящие в вашем городе,-- с долей такого презрительно удивления переспросил я,-- что, наверное, ничего кроме недовольства - в моих словах и не просматривалось.- Это же... Это же,-- черт-те что,-- наконец-то нашелся с ответом я. (Готовый еще немного, и разразиться настоящей площадной бранью).

  Я был взбешен. И совсем не желал скрывать своего негодования. Я даже не собирался толком вслушиваться в ее ответ. Собираясь попросту отстранить ее, и выйти вон. И, видимо, это желание было столь заметно во мне, что девушка даже готова была мне уступить. Но... Лейза (только сейчас я заметил, как же она была красива!) - одним движением,-- дернув за опоясавший ее халатик поясок,-- освободилась от тотчас же спавшей с нее одежды, и, не сводя с меня глаз, отступила на несколько шагов назад, так что вскоре она своей обнаженной спиной коснулась единственного в его комнате дивана.

  Небольшая грудь Лейзы (небольшая, но все же заметно выделяющаяся на фоне плоского живота и необычайно прямой, как будто девушка слегка прогнулась назад, спины) слегка покачивалась в такт ее шагам; и я, было, на миг подумал, что так, по всей видимости, быть не должно... Или грудь (при таких маленьких размерах и плавных да медленных телодвижениях) должна оставаться неподвижной? Или размеры ее,-- визуально занижены? И имеет место,-- не иначе как,-- обман зрения. Но, как бы то ни было, я уже собирался (что казалось мне, как минимум, нелегко выполнимым) оторвать свой взгляд от ее груди (интересно, удобно ли смотреть на обнаженную грудь девушки, если она разделась специально для Вас?), и, скользнув (на прощание) по животу (отметив необычайно ровный и маленький пупок), бедрам (не упуская их сексуально-притягательный изгиб), чуть-чуть выпуклым и упругим ягодицам (девушка, сама, видимо, желая, чтобы я ее получше рассмотрел, встала вполоборота),-- готовился "отворачиваться", как...

  Я даже не помню, как все произошло?! Я лишь ощущал себя, периодически окунавшимся в пучину манящей "глубины", периодически "выныривая" на поверхность, и погружаясь вновь...

  Я делал то, что (оправдывал - уже позже - я себя), оказавшись на моем месте, делал бы любой нормальный мужик. А именно - я сталлюбить эту женщину. И, по мере того, как я ее любил все сильней и сильней (с какой-то, до того, неизведанной, яростью,-- а то и ожесточением,-- врываясь в то, что было передо мной разверзнуто), я ощущал, что мне навстречу устремляется поток такого сексуального желания (усиленный в неимоверную степень ощущением, по девичьи легкого и податливого тела),-- что я начинал понимать, что, пожалуй, вот оно, "счастье"...

  И в последующие минуты-секунды-мгновения, в синхронных телодвижениях сплетенных тел, находил все большее подтверждение единожды возникшей мысли; и это ощущалось тем сильнее, чем больше (отмечаемым - все "про себя" - подсознанием) я чувствовал признаки приближающегося "финала"; финала, своеобразным выразителем которого, мог стать "взрыв", который давно уже назревал (и назрел) во мне; и который... Впрочем, я был уверен, что и Лейзе - "достается" не меньше моего. И судя по крику (сначала медленному и еле различимому, но постепенно возрастающему, пока не стал он походить и не на крик даже, а на турбину реактивного истребителя, набиравшему обороты у меня под ухом (как мог, зажимал подушкой), и по тому оргазмоистическому припадку, в котором внезапно забилось подо мной тело девушки,-- и по всему этому, я и понял, что Лейза тоже испытывает сейчас свое "счастье".

  ... Мы лежали, мокрые и изможденные, поверх скомкатой белоснежной простыни, и, наверное, точно такого же одеяла; и совсем ничего не хотелось больше делать; а если что и "хотелось",-- то уже никак - и не моглось... Ибо, чтобы прийти к этому "состоянию", - нами былоповторено все по несколько раз; в разных - всегда новых - вариациях; и каждый из нас удивлялся неистощимой любовной силе другого (но всегда верно подстраиваясь,-- под задаваемый -- партнером -- темп); но никак не чувствовалась усталость; да и время было только - девять, десять часов - по полудни; каждый понимал, что должен многое у другого спросить; хотя бы поинтересоваться о той жизни, что была до него; и не из-за того, чтобы неосознанно как-то, навредить друг другу; а то и совсем наоборот,-- чтобы не совершить глупостей, которые наверняка случались со многими предыдущими... Да и всегда было интересно,-- узнать о дальнейших планах "любимого" человека. (И вовсе "не благодарное" занятие - пытаться спланировать жизнь с другим человеком, по сути ничего и не зная о нем...).

  -- Это хорошо, что ты остался,-- произнесла Лейза, лежа, как и я, на кровати, не укрываясь ничем (даже, быть может, специально и предназначенной -- для того -- простыней), и отвлечено уставившись в потолок.

  Я ничего ей не ответил; а только нащупал своей рукой ее маленькое запястье: и чуть крепче обычного, сжал его. Девушка только в благодарности - скосила глаза...

  -- А мы ведь могли познакомиться еще в прошлом году,-- предположила, нарушив образовавшуюся (на миг) паузу, Лейза. - Помнишь, когда ты встречал приплывшую в тебе на пароходе Софи (...так ты ее знаешь?.. еще бы... мы подруги...), и рядом с ней стояла девушка?.. (...ты?.. скажи,-- это была ты?..). Так все же помнишь?

  -- Помню...

  -- Помнишь... Но это была не я... Сестра... Но именно так она мне и рассказывала... И даже предсказывала---

  -- Что? Что она предсказывала тебе---

  -- Ты тогда сказал ей, что, если в том городе, откуда она приехала, все такие красивые,-- то этот город следует внести большими буквами на любую карту мира... Как город невест...

  -- Я помню это... Но все совсем не так---

  -- Так. Все было именно так. А еще ты---

  -- Послушай---

  -- А еще ты---

  -- Нет, нет,-- послушай меня---

  -- Я слушаю---

  -- Нет, нет,-- ты на самом деле послушай...

  -- А еще ты сказал, что почти влюбился в нее...

  -- Но я не мог этого сказать?!

  -- Сказал, сказал... Как сказал и то---

  (Да ведь мы совсем с ней не говорили,-- начал вспоминать я.--Да и... я понял, что совсем не помню никакой девушки - тогда - кроме Софи...).

  -- Ах, да, что-то припоминаю,-- как можно искреннее произнес я. Хотя уже точно знал,-- что никакого разговора между нами тогда не было. И вообще не могло быть ничего подобного. Да и не был я прошлым летом у Софи... А был я... А я ведь был тогда в Швейцарии! - вспомнил я.-- Как вспомнил и девушку, с которой там познакомился. И которая... А ведь действительно,-- она была очень похожа на Лейзу... Как же ее звали?... Барбара?.. Анна?.. Линда?.. Лейза... А ведь ее тоже звали Лейза... (От удивления я даже привстал,-- испуганно всматриваясь в черты Лейзы... Нет... Не она...).

  -- А что было дальше? - попросил я, успокоившись, продолжения рассказа...

  -- А дальше ничего и не было,-- отрезвляюще спокойно, ответила Лейза.--И девушки никакой не было. Я ее выдумала. Моя сестра - к тому времени - уже погибла. В автокатастрофе,-- добавила она.--Но Патриция, наверняка, могла захотеть поехать пароход. а ты, Наверняка, мог приехать к своей Софи - в прошлый год. И вы---

  -- Наверняка---

  -- И вы наверняка,-- могли встретиться,-- словно уже не обращая внимания на меня, закончила Лейза.--Впрочем, "тогда",-- рядом с твоей "невестой", могла оказаться и я.

  -- Вы покупали..,-- начал догадываться я.

  -- Мы покупали лотерейные билетики,-- подтвердила мое предположение девушка.-- Каждый год. Я и Софи (...так ты действительно знала ее...). Главным призом, всегда была путешествие - на двоих - по странам Европы. Счастливцы отбирались по всей Франции и, по-моему, приходилось всего по два выигрыша на каждый город---

  -- Вы выиграли?

  -- Из нашего города - выиграли только мы.

  -- Странно. Софи мне ничего не говорила? - недоуменно пробормотал я, немного поражаясь тому, что, если это было на самом деле,-- почему мне об этом неизвестно? Ведь тогда, - и я это теперь отчетливо вспомнил, - Софи предварила свой неожиданный (неожиданный потому, что ни она, ни я,-- не знали, что такое случится) приезд, телеграммой. Где (вполне обыденно) сообщала, что, собственно, такого-то числа, такого-то месяца, и во столько -- их экскурсионный корабль, будет проплывать по Рейну. И остановится... Она назвала город, который был совсем недалеко от Берлина, где жил и учился я. Естественно, я примчался к ней. Но она даже и не обмолвилась, что вместе с ней должна была ехать (а тем более приехала!?) ее "лучшая подруга"; ну, или точнее,-- сестра этой подруги.