Надежда Слизеринов

книги и палочки

Когда занят делом, то время летит очень быстро. А дел у меня хватало: тренировка через день, домашние задания, и среди всего этого я умудрялась общаться с подругами, Геллертом и Виктором.

С последним мы помирились на удивление быстро. В один из вечеров, когда я сидела в окружении книг по травологии и пыталась написать классификацию опасных и условно опасных растений. Разобраться в этом ужасе было невозможно. Отвлёк меня от планирования масштабных разрушений Виктор.

— Ты можешь просто взять эту классификацию из учебника по зельям за второй курс, — раздался голос слева от меня. Я вздрогнула и, резко повернувшись, увидела Виктора, который стоял у меня за спиной и читал мои записи.

— Почему там?

— Помогает лучше просчитать совместимость ингредиентов и температурные поправки, это редко используется, в основном, для несложных зелий, которые долго готовятся. Их изучают поверхностно.

— Хорошо, я посмотрю там. Спасибо, — улыбнувшись, произнесла я и устало закрыла глаза. Завтра надо будет заняться этим, идти сейчас в библиотеку не хотелось совершенно.

— Ну, как тренировки? Слышал, ты теперь охотник у «Крыльев», — взъерошив ёжик на голове, произнес Виктор.

— Ты злишься? — выпалила я на одном дыхании.

Брат мягко улыбнулся и присел рядом на скамейку, сложив вместе ладони и задумавшись.

— Сначала да, я злился, — неуверенно начал Виктор, краем глаза наблюдая за моей реакцией. — Особенно когда ты устроила это представление на ужине. Но потом я понял, что так будет лучше. Сомневаюсь, что ты бы воспринимала меня как капитана, — криво усмехнулся он, а я облегчённо выдохнула, даже не замечая, что задержала дыхание.

— Спасибо. Мир? — спросила я, делая щенячьи глазки.

— Да куда ж я денусь.

Сколько же мы ссорились за последний месяц — как он меня вообще ещё терпит? Стоило поблагодарить всех богов за то, что у меня есть такой замечательный брат. Виктор больше даже не пытался заговорить насчёт моего общения с Розье. Просто смирился, что мой капитан потихоньку переходит в разряд друзей. Его сестра, к слову, не забывала отпускать шуточки в наш адрес и предупреждала, чтобы я боялась гнева обиженных поклонниц. На это мы только смеялись. Приближался Хэллоуин, в Болгарии этот праздник не был так популярен. Но для моей семьи этот день был особенным просто потому, что это мой день рождения. Совсем скоро мне исполнится одиннадцать.

В школе в этот день устраивали праздник для первогодок. Первая часть вечера была развлекательная. Устраивали пышный ужин, а после танцы. В полночь все старшекурсники поздравляли первогодок и проводилась церемония усиления магии. Про подробности никто ничего не рассказывал. Я долго допытывалась у Розье и Виктора, но Геллерт лишь усмехнулся и сказал, что это очень красивая церемония и что мне она понравится. Какие все загадочные. Про свой день рождения я никому не сказала.

Тридцатого октября тренировка отменилась. Геллерт негодовал. Через два дня у нас состоится матч по квиддичу. «Ястребы» будут играть с «Бешеными бладжерами». На прошлых выходных состоялась игра между «Красными крыльями» и «Зелёными драконами», в ходе которой последние ожидаемо проиграли, а мне впервые довелось увидеть Виктора в игре. Он был великолепен, в воздухе он себя чувствовал прекрасно, поэтому матч был очень коротким. За каких-то пятнадцать минут «Крылья» вырвались вперед со счетом 90:20, а поимка снитча принесла им заслуженную победу. Второй матч обещал быть интереснее. У «Бладжеров» второй год подряд не менялся состав команды, и пусть у них не было Виктора, но очень сильный вратарь. Геллерт был весь на нервах. Третий охотник оказался очень слабым игроком, замену искать уже было поздно. Правда, с ловцом повезло. Иван очень усердно тренировался. Меня Розье заставил научить его некоторым приемам, которым я, в свою очередь, научилась у Виктора. Вместо тренировки капитан собрал нас всех вместе, и мы битый час обсуждали стратегию, хотя, казалось, что эти слова уже крепко засели у всех в головах, и их можно было цитировать. Спящим. Пьяным. И даже если ты был при смерти.

После общего сбора мои уши продолжали быть атакованы одним очень надоедливым капитаном, который увязался со мной в библиотеку. Я пыталась сосредоточиться на книге про Слизерина, она осталась в единственном экземпляре — что-то вроде личного дневника. Рукопись хорошо сохранилась. Мой родной отец писал про такие материи, как некромантия и легилименция. И если первая у меня вызывала ужас, то вторая была весьма познавательна. В книге подробно описывалось, как развить этот дар и какие есть тонкости. Слизерин говорил, что достиг таких высот, что мог пользоваться легилименцией невербально, а иногда и без помощи палочки.

Я так погрузилась в чтение, что не сразу заметила, как Геллерт сменил своего собеседника и теперь пытался кого-то очаровать, скрывшись за книжной полкой. Мне такие вещи давно стали неинтересны, я уже привыкла.

Но мое увлекательное чтение было прервано — кто-то просто выдернул книгу из моих рук. Опешив от такой наглости, я подняла взгляд и увидела, что нарушителем моего покоя является Камелия Геновски, неудачная копия моей подруги. А с ней, разумеется, вся ее испорченная компания в виде двух пустоголовых девочек с нашего потока и не менее пустоголовых мальчиков во главе с толстяком Брэндом. В последнее время я все чаще ловила на себе их насмешливые и злые взгляды. Но задумываться над этим у меня не было ни желания, ни времени — как теперь оказалось, зря. Вся эта кучка из шести высокомерных выскочек разразилась дружным хохотом. Я оглянулась, замечая, что библиотека порядком опустела, Геллерт тоже куда-то исчез.

— Так-так, что тут у нас? Великая и ужасная Леди Слизерин сидит в одиночестве в библиотеке. Похоже, ты себя чувствуешь комфортно среди всего этого хлама, — нарочито растягивала слова Камелия, держа книгу двумя пальцами и с пренебрежением ее рассматривая. Группа поддержки дружно заржала.

— Хлам у тебя в голове, а это книга. Будь добра, верни на место, она стоит гораздо больше, чем твоя шкура, — спокойно ответила я, лениво развалившись на стуле и незаметно достав свою вторую палочку, которой колдовала с детства. Она, конечно, не такая мощная, но ее никто не будет проверять, хотя бы потому, что про нее никому не известно.

Маленькое личико Камелии искривилось от гнева.

— Да как ты смеешь! Кем ты себя возомнила? Думаешь, обманула эту глыбу камня и теперь тебе все можно? Да все знают, что Слизерины сдохли уже тысячу лет! А ты просто тупая дешёвка, которой несказанно повезло! — злобно прошипела эта ненормальная, швырнув книгу на пол. Я вздрогнула, боясь, что от неё ничего не останется, а ведь Нарцисса просила быть осторожнее. Я подскочила к книге, но взять ее не успела. Одна из подружек этой психованной дуры, по-моему, ее звали Марийка Нацева, схватила меня за волосы, когда я наклонилась, и толкнула вперёд, чтобы я упала перед ними на колени. А книгу схватил Долохов.

— Попалась тупая дура, — довольно произнесла Нацева, приближая свое лицо к моему, разглядывая меня. — И что в тебе все находят? Кроме смазливого личика, ничего нет.

А вот сейчас я была напугана. Палочка выпала, а вторая осталась на столе, который, между прочим, стоял в моем любимом укромном уголке, где его почти не видно.

— Откуда это у тебя? — перебил Долохов, изумленно рассматривая книгу.

— А пошел ты! — выплюнула я, вздернув подбородок. — Геллерт тебя убьет после этого!

— Да что ты? Ты его здесь видишь? Всегда можно подправить некоторые неудобные воспоминания, — почти пропел Долохов, а остальные заржали.

Страх сменился паникой. Я не знала, на что эти недоумки с интеллектом, как у пикси, способны, а проверять совсем не хотелось бы. Я увидела свою палочку, которая валялась у книжного шкафа в шаге от меня. Надо было теперь как-то отвлечь их. Но я не успела ничего сделать, щеку обжег удар; пораженно ахнув, я дотронулась до горевшей щеки. Нацева стояла, довольно оскалившись.

— Эй, это уже перебор, Марийка, — неуверенно протянул Генрих Брэнд, оглядываясь по сторонам.

— Да ладно тебе, мы ведь решили приучить эту мелкую дрянь, — отмахнулась Камелия. Ее глаза горели неподдельным восторгом, в то время как я уже была готова разреветься.

— Убрала руки от нее, или я тебе их оторву, — раздался вкрадчивый тихий голос, в котором я едва узнала Розье. Но размышлять было некогда, тело среагировало быстрее, чем я что-то ещё успела подумать. Я кинулась за палочкой и, схватив ее, быстро поднялась на ноги.

— Ступефай! — послала я заклинание в ближайшую фигуру, ей оказалась Камелия, изумлённо замершая при появлении Геллерта.

— Петрификус Тоталус! — почти одновременно со мной выкрикнул Геллерт, обездвиживая Марийку, которая просто рухнула на пол с грохотом.

Генрих испуганно завизжал, выхватывая свою палочку и взмахивая ей. Из палочки появился красный луч, который полетел в книжный шкаф, а сама палочка вылетела из рук этого недотёпы.

Я непроизвольно шагнула назад к своему столу.

— Экспеллиармус! — это был Долохов, и моя палочка вылетела у меня из рук. Развернувшись, я кинулась за второй палочкой.

— Эверте Статум! — Долохов, явно не ожидавший от меня ещё какой-либо угрозы, отлетел к стене. Похоже, я немного перестаралась.

Геллерт обезоружил остальных, перехватывая их палочки воздухе.

— ЧТО ЗДЕСЬ ПРОИСХОДИТ?! — взревел Альберт Хоч, профессор, преподающий у нас чары. За ним в библиотеку забежали его жена Дороти и директор. Я и забыла, что у него кабинет рядом.

Каркаров попытался обезоружить нас, но Геллерт использовал Протего.

Наступила тишина, в которой тихий стон Долохова показался оглушительным.

Профессор Хоч кинулся к Долохову, а его жена — к камину, через который позвала нашу школьную медсестру.

— Что происходит?! — окинув внимательным взглядом всех, рявкнул Каркаров.

Я не могла вымолвить ни слова, находясь в каком-то ступоре. Два шкафа были сломаны, книги валялись по всему полу. Трое были оглушены, остальным повезло чуть больше — у них только забрали палочки и они отделались легким испугом.

— Мы сидели с Венерой, читали, потом я отлучился на минуту, но, когда вернулся, то эти молодые люди издевались над ней. Госпожа, — скривившись, Геллерт бросил взгляд, полный ненависти, на Марийку, — Нацева держала ее за волосы, поставив на колени, а после ударила по лицу. Я вежливо попросил их отпустить ее, но они достали палочки. Пришлось их обезоружить и некоторых обездвижить.

— Кто напал первым? — прищурившись, спросил директор.

— Я, обезоруживая Геновски и Нацеву, — соврал Геллерт, не моргнув и глазом. — Венера выхватила свою палочку, но Долохов ее обезоружил, а когда отвернулся, то она смогла поднять палочку и оглушила его.

— И что же вы пытались сделать с Госпожой Слизерин? — спросил Каркаров у Генриха Брэнда.

— Я, мы п-просто хотели по-поговорить, — заикаясь, начал говорить этот жирдяй.

— Правду, Господин Брэнд. Не советую мне врать, в противном случае, вам не поможет авторитет отца, — противно улыбнувшись, показывая жёлтые зубы, сказал Каркаров.

Руки, которыми Генрих цеплялся за полы форменного свитера, затряслись. А на губе под носом появились капельки пота.

— Камелия хотела наказать ее. Она считает, что Венера лгунья и просто воспользовалась ошибкой Камня, что она не может быть наследницей Слизерина, но Марийка увлеклась, а Долохов заинтересовался книгой, которую она читала. Потом появился Розье, и все начали кидаться заклинаниями. Клянусь, я не хотел вредить, начали все Геновски и Нацева.

— Всем назначаются взыскания. Розье и Слизерин, приведите библиотеку в порядок и можете быть свободны, если, — делая паузу, произнес Каркаров, — если вы, Венера, предоставите свою палочку, и я там найду только одно заклинание, как и рассказал господин Розье.

— Конечно, — сказала я и протянула палочку, которую использовала в школе.

— Приори Инкантатем, — произнес директор. И, найдя там только Эверте Статум и заклинания, которыми мы пользовались на последнем уроке чар, вернул палочку.

— На вас библиотека, — поджав губы, произнес Каркаров. — Остальные отправляются на неделю отработки с профессором Илеевым. Будете помогать готовить ингредиенты для зелий с завтрашнего дня. Свободны.

Всех пострадавших быстро доставили в Больничное крыло, а я все это время стояла неподвижно. Было обидно, стыдно и страшно. Если бы не Геллерт… Нет, пожалуй я не хочу об этом думать.

Кстати о Геллерте. Он тоже стоял, нахмурившись, и наблюдал за мной. Глаза внимательно скользили по левой щеке, которая все ещё продолжала гореть, по взлохмаченным волосам, по порванным колготкам. А потом он медленно подошёл ко мне, будто боясь спугнуть.

— Эй, расслабься, истерики и посттравматического шока не будет, — сказала я и попыталась улыбнуться, но ничего не вышло, губы затряслись, а из глаз брызнули слезы. В мгновение ока он подошёл ко мне и крепко прижал к себе, позволяя залить слезами его мягкую рубашку. Истерика и не думала проходить, а Геллерт продолжал крепко меня обнимать и утешающе гладить по волосам и спине. А где-то на краю сознания промелькнула мысль, что я увидела ещё одну сторону моего друга, которую мало кто видел. Не было никаких шуточек, нахальных усмешек, просто парень, успокаивающий свою подругу и несущий всякую ободряющую ерунду.

Медленно всхлипы стихали, и, шмыгнув пару раз носом, я отстранилась. Далеко отойти мне не дали, поймав за подбородок.

— Ты как? — спросил Геллерт, кончиками пальцев другой руки проведя по ушибленной щеке.

— Бывало и лучше, — тихо произнесла я, завороженно наблюдая. Казалось, что льдисто-голубые глаза стали теплее и смотрели на меня с каким-то детским восторгом. Я смутилась, очень сильно смутилась. Похоже, я недооценивала обаяние этого пройдохи.

— Зачем тебе вторая палочка? — не меняя позы, спросил Розье.

— Ту, которой я колдовала, купила летом для школы, а вторая — моя первая палочка. Я решила, что неплохо было бы иметь запасную, — с трудом произнесла я, похоже, мое сердце сейчас выскочит из груди. — Зачем ты соврал?

Я мягко отстранилась от него и принялась искать свою книгу, чтобы хоть как-то отвлечься от этой совершенно странной и иррациональной ситуации. Геллерт же вел себя так, словно не он несколько минут назад меня крепко обнимал, а потом рассматривал. Щеки вспыхнули, а кожа на лице до сих пор чувствовала его пальцы. Найдя книгу, я подняла ее и стала осматривать на наличие повреждений. Слава Мерлину, она была целая!

— Что это? — резко поменявшись в лице, спросил Розье и выхватил у меня книгу. Да вы все издеваетесь, что ли?

— Эй, полегче. Это очень старая книга! Мне её дала миссис Малфой, когда мы с Ирмой обратились к ней за помощью в поиске информации.

— Я знаю эту книгу! Ты понимаешь, что в ней написано? Можешь её прочесть? — спросил Геллерт, хватая меня за плечи и встряхивая.

— Да ты рехнулся, что ли? Что вообще, во имя Мерлина, ты несёшь? Конечно, я могу прочесть книгу! Я научилась читать, когда мне было четыре! Сочувствую, если ты не овладел этим полезным умением! — я уже начинала злиться. Что за странная реакция? Что за странный день вообще сегодня?

— Моргана, — тихо произнес Геллерт. — Я знаю, что это за книга, потому что открывал ее. Но каждый, кто пытается прочесть это, получает, в лучшем случае, сильную мигрень, а в худшем — безумие. Есть предположение, что книга была написана на парселтанге и принадлежала Слизерину. Министерство в свое время уничтожало похожие артефакты.

— Ой, всего лишь. А я то думала, что на ней тридцать три проклятия и я умру страшной смертью, — фыркнув, произнесла, сбрасывая руки Геллерта. — Да, я умею говорить со змеями. И что? Ты теперь тоже запишешь меня в список темных и ужасных личностей?

— Тоже? — вопросительный взгляд и поднятая левая бровь, ничего не менялось.

— Виктор, — произнесла я на выдохе.

Геллерт тихо рассмеялся, покачав недоверчиво головой.

— Нет, я просто скажу, что это круто. А теперь давай здесь уберем все. Не буду спрашивать, знаешь ли ты Репаро. После того, что я тут увидел и узнал, не удивлюсь, если ты Авадой или Круциатусом начнёшь кидаться. Кстати, я знаю, как ты можешь меня отблагодарить за спасение.

Я просто опешила от такой наглости. Нахмурившись, я посмотрела на Геллерта и стала свидетельницей очередной молниеносной перемены настроения.

— И как же? — немного настороженно спросила я. Мало ли что ему может прийти в голову.

— Завтра танцы. Ты идешь со мной, — просто произнес он, выдав свою фирменную улыбку.

— Я не буду танцевать, — насупилась я. — И вообще, я хотела пойти с Виктором!

— Ага, а ты у него про это спрашивала? Насколько я знаю, он уже нашел пару, — явно наслаждаясь моим смущением, произнес Геллерт. — Поэтому завтра в пять зайду за тобой. Можешь надеть каблуки, а то будешь дышать мне в пуп.

Этот нахал еще и рассмеялся надо мной, за что получил по лбу отлевитированной книгой. Будет знать!

Уборка прошла в тишине, и после того, как я оказалась в своей комнате, я позволила себе задуматься, что вообще нашло на Геллерта. В ушах стоял тот тихий и какой-то опасный голос, когда он требовал, чтобы меня отпустили. И зачем он соврал директору? И почему не назвал причину, по которой он соврал. И тот пристальный взгляд, когда он рассматривал мое лицо. И завтрашние танцы…

Думая про события сегодняшнего дня, я быстро провалилась в сон, который был на удивление крепким и спокойным.