Надежда Слизеринов

благими намерениями..

Стоять на носу корабля и вдыхать прохладный соленый воздух оказалось очень приятно.

Уверена, Амортенция для меня будет пахнуть именно морем. Я много бывала в море на разных суднах, но этот корабль затмил все. Огромный, из гладкого темного дерева, с тремя длинными мачтами, на которых развевались кроваво-красные паруса. На самом верху ветер полоскал флаг с гербом Дурмстранга, где был изображен золотой двуглавый орел, расположившийся на черепе какого-то рогатого животного — это был не то лось, не то олень. Мрачновато.

От рассматривания корабля меня отвлек чей-то надменный голос. Повернув голову на источник этого не самого приятного звука, я обнаружила двух девочек.

— Привет. Нравится корабль? — криво усмехнувшись, спросила русоволосая; судя по плащу, подбитому соболиным мехом, она была из богатой семьи. Не люблю таких, как она. Слишком они кичатся достатком семьи, самым ценным личным вкладом в которую является только их рождение.

— Привет. Вполне, корабль очень красивый, — произнесла я, немного кривя душой. По правде говоря, разговаривать сейчас ни с кем не хотелось. Но, помня советы брата о том, что это время полезно потратить на знакомства, я решила поддержать разговор.

— Хм, возможно. Но ты, должно быть, из семьи магглов, а для таких детей что угодно, касающееся магического мира, кажется захватывающим! — недобро сверкнув своими карими глазами, произнесла девочка. От шока у меня даже пропал дар речи. Эта мадам окончательно убила какие-либо зарождающиеся ростки доброжелательности к ней.

— С чего ты решила? — немного отойдя от шока, произнесла я, надменно вскинув бровь. Бросаться на нее с воплями и доказывать чистоту своей родословной мне не хотелось, но и никак не отреагировать на ее слова я тоже не могла.

— По одежде, разумеется. Слишком по-маггловски она выглядит. Но ты не переживай, у нас все волшебники одинаковые, никто тебя за это не осудит, — скорчив понимающе-сочувствующее выражение лица, пояснила Мисс-хочу-гной-бубонтюбера-себе-на-голову. Так, пора заканчивать этот спектакль.

— Не думала, что можно по одежде судить о чистоте крови. И тебе бы следовало немного подробнее изучить школу, в которой тебе предстоит учиться. Но я тебе дам подсказку: в Дурмстранг не берут учиться грязнокровок. Максимум, полукровок, и то очень редко. Очень прискорбно, что от родителей ты унаследовала только их галлеоны, а не умственные способности. А теперь извини, я замерзла и предпочла бы спуститься вниз, — сказала я, гордо вскинув голову, и, держа ровную осанку, прошла мимо этой парочки.

Спустившись на среднюю палубу, где, благодаря чарам незримого расширения, без проблем разместился приличного размера зал, я огляделась. По периметру стояли уютные диванчики и столики. Также тут имелись небольшие столики, где можно было найти угощения и напитки. Почти все первогодки уже были здесь, по моим примерным расчетам, нас было около сорока

Обстановка вокруг напоминала чем-то эпоху царской России: богатое убранство, огромное количество золотых украшений и изобилие красных оттенков.

Я подошла к одному столику и, взяв нечто похожее на апельсиновый сок, направилась в сторону свободного диванчика. Но дойти спокойно до него у меня не получилось, кто-то снова захотел со мной поговорить.

— Извини, я стала невольной свидетельницей разговора наверху. Не обращай внимания, она себя всегда так ведет, — раздался голос сбоку от меня.

Повернув голову, я опешила, изумлённо замерев. Передо мной стояла та же самая девочка, с которой несколько минут назад у меня состоялся неприятный разговор. Пока я удивленно хлопала глазами, девочка рассмеялась, протянув мне руку, и сказала:

— Привет! Меня зовут Оливия, а ту ненормальную, с которой ты разговаривала на палубе, — Камелия. Мы близнецы.

Это все объясняло, и, немного отойдя от шока, я поняла, что эти две девочки отличаются. У той, которая сейчас была передо мной, волосы были уложены иначе, а на лице не было такого высокомерного выражения. Одежда тоже значительно отличалась. Моя новая знакомая предпочитала более практичную одежду, без всяких деталей, просто кричащих об огромной сумме в несколько сотен галлеонов.

— Привет. Я Венера, приятно познакомиться. Несказанно рада, что я всего лишь познакомилась с твоей сестрой, а не тронулась умом на нервной почве. Когда я тебя увидела, я уже думала, что схожу с ума! — произнесла я, отвечая на рукопожатие и облегченно улыбаясь.

На такое заявление Оливия только улыбнулась, похоже, их часто путали.

— Да, многие так реагируют. Особенно когда сначала знакомятся с моей сестрой.

Дойдя до дивана, мы с удовольствием на них расположились.

— И все же, не обращай на нее внимание. Она немного, — закусив губу, Оливия пыталась подобрать правильное слово. Я решила ей немного помочь.

— Психованная дура с манией величия? — выпалила я первое, что пришло в голову, совершенно не задумываясь над тем, что это прозвучит не очень вежливо. Но на мою фразу Оливия только кивнула.

— Да, примерно так, — произнесла она, опять рассмеявшись.

Немного смутившись от своих собственных слов, я сделала большой глоток сока, давая себе небольшую передышку и раздумывая над темой для разговора.

— А ты ведь сестра Виктора, верно? Виктора Крама? — внезапно спросила меня новая знакомая.

Облегченно выдохнув, я была рада смене темы и кивнула, подтверждая.

— Верно, Виктор мой брат. Мы где-то виделись?

Нельзя было отрицать такую возможность, я на приемах и званых вечерах редко обращала внимание на окружение.

— Да, мы были на вечере, устроенным в честь дня рождения твоего брата, — произнесла Оливия.

— Извини, я тебя не запомнила, — виновато потупив глаза, призналась я.

— Еще бы, столько танцев с потенциальными женихами и братом! — хитро посмотрев на меня, поддразнила Оливия.

— О да, это было весело. Правда, о том, что это были потенциальные женихи, мне рассказал отец уже после вечера, — пожав плечами, ответила я, давая понять, что не отношусь серьезно к таким вещам.

— Тогда, боюсь, они все зря старались, — произнесла Оливия, улыбаясь. Она хотела сказать что-то еще, но внимание к себе привлек мужчина средних лет с приятной внешностью, которую немного портил ожог на правой половине лица.

— Прошу тишины! — громко проговорил он, поднимаясь на небольшой подиум, на котором стояли два кресла. — Меня зовут Тодор Илиев, но для вас я профессор Илиев. Я буду вести у вас зельеварение. Рад приветствовать всех юных волшебников и волшебниц, которые впервые отправляются в Институт Дурмстранга. А теперь присаживайтесь, мы немного поговорим.

Дети заинтересовано притихли, рассаживаясь по диванчикам, если кто-то не успел сделать это раньше.

Дождавшись, когда внимание будет полностью приковано к нему, профессор Илиев продолжил.

— Позвольте представить мою коллегу, Адрияну Илич, она будет преподавать у вас Травологию. Сейчас мы попробуем в общих чертах рассказать вам о школе и ответить на некоторые вопросы…

В ближайший час велось ознакомление с распорядком дня и школьными правилами.

Из этой беседы мы узнали, что каждый студент получит индивидуальное расписание, по которому будет посещать занятия. Каждые три месяца расписание будет меняться. Все первогодки являются студентами первой ступени, с каждый последующим годом ступень возрастает. К ступени прикрепляются декан и двое старост. Сейчас нашим деканом являлся профессор Травологии. Старостами выбирают одного мальчика и одну девочку среди студентов четвертой ступени и выше. По прибытии в Дурмстранг нас ждет посвящение. Это будет небольшой ритуал, задачей каждого будет капнуть немного крови на рунный камень в Главном зале. С ее помощью активируются заклинания, охраняющие студентов на протяжении всех восьми лет обучение. Также имя студента появится на Черном Камне, где будут видны дальнейшие успехи в учебе.

Вопросов оказалось немного, и после того, как на них были даны ответы, наш декан, профессор Илич, поднялась со своего места, чтобы добавить несколько слов:

— Я надеюсь на благоразумие каждого из вас. У нас не соревнование, поэтому каждый должен отвечать за свои успехи и не мешать другим. Знания не могут измеряться количеством баллов. Знания — это сила, прежде всего. Учитесь и становитесь сильнее, только в этом ваша задача.

На этом беседа закончилась, и у студентов осталось ещё немного времени, чтобы пообщаться друг с другом. Многие разбились на группы, а я удивлялась, как быстро они все нашли общий язык. Хотя, конечно, многие были знакомы друг с другом с детства.

В дальнем углу зала я заметила девочку с кудрявыми черными волосами, которая сидела одна и читала книжку, совершенно не обращая ни на кого внимания. Приглядевшись к обложке, я удивилась, узнав «Развитие и упадок Темных искусств». Я много раз видела ее в библиотеке у нас дома, пока родители не убрали все книги, по их мнению, не подходящие для детей, поэтому прочитать ее у меня больше не было возможности. Сказав Оливии, что найду ее позже, я направилась к этой девочке. Подойдя к дивану, где она сидела, поджав под себя одну ногу, я замялась, не зная, как начать разговор. Может быть, она вообще не желает с кем-либо разговаривать, не зря ведь она взяла книгу с собой.

— Ты либо говори, что тебе нужно, либо проваливай. Не люблю, когда стоят над душой, — произнесла девочка, не отрываясь от книги.

— Извини, я не хотела тебе мешать. Просто увидела у тебя книгу… И, в общем, не знаю, зачем, но решила подойти поболтать… — запинаясь, пробормотала я.

В самом деле, о чем я думала. Подойти к незнакомому человеку и просто заявить: «Вау, интересная книга! Дай почитать?»

Ругая себя за такую глупость, я пыталась придумать, чем можно сгладить такую неловкость.

— А что, ты впервые видишь книгу? Сочувствую, в школе будет библиотека, там много книг, можешь брать любую, — сказала девочка, поднимая глаза от книги и окидывая меня взглядом прищуренных голубых глаз. Закрыв книжку, она посмотрела на меня вопросительно.

— Что-то еще?

Ого, какая колкость. Похоже, меня только что обозвали недотепой, ни разу не державшей в руках книгу. Люблю прямолинейных людей, которые сразу говорят в лицо, что думают. Поэтому, немного расслабившись, я предприняла вторую попытку знакомства.

— О, я не сомневаюсь, что найду там много интересного. Можно присесть? — улыбнувшись, спросила я, хоть не очень-то нуждалась в ее разрешении. Я просто пыталась быть немного вежливой.

— Можно. А нужно ли? — скрестив руки на груди, спросила она.

— Ха, а тебе палец в рот не клади — откусишь руку по самый локоть! — усмехнулась я, присаживаясь на диван.

— Скорее уж по плечо, — усмехнувшись, добавила девочка. — Ну, раз уж ты уже здесь и так нагло отвлекла меня от книги, расскажи, чем она тебя так заинтересовала. Прости, я не расслышала твое имя.

— Меня зовут Венера. А тебя? — немного расслабившись, произнесла я. Похоже, нам удастся все-таки поговорить немного.

— Ирма. Ирма Розье, — ответила девочка. — Приятное ли это знакомство, я пока не решила.

— Справедливо. Меня заинтересовала эта книга тем, что родители убрали ее из библиотеки раньше, чем я смогла ее прочитать. А к ней у меня свой интерес, — сказала я, разглядывая свою новую знакомую. Ирма была немного выше меня, с довольно милыми чертами лица. Разговаривала она с небольшим акцентом.

— И какой интерес? — приподняв бровь, уточнила Ирма. — Не самая популярная литература для детей. Если только ты не фанатка Поттера, но тогда я тебя разочарую. Про него там написано несколько строчек.

— Нет, влюбленность в героя магической Британии прошла несколько лет назад, — ответила я, пытаясь перевести все в небольшую шутку. Почему-то говорить о том, что меня заинтересовал Волдеморт, мне не хотелось.

— Тогда что? — склонив голову набок, спросила Ирма. — Давай так, ты говоришь, что ты хотела найти в этой книге, а я дам тебе ее почитать. Если конечно, ты мне ее вернешь в целости и сохранности.

Заманчивое предложение. Глупо было бы от него отказываться.

— Идет. Мне нужна эта книга, потому что дома я нашла у родителей заметки из газет про Волдеморта и Пожирателей Смерти. Зачем они их хранят, родители мне не рассказали, поэтому я захотела сама узнать больше о тех временах. В принципе, свое любопытство я удовлетворила, но от прочтения книги не откажусь.

— Ого. Необычное увлечение для одиннадцатилетней девочки. Что, куклы закончилась дома? — усмехнувшись, спросила Ирма. — Впрочем, это не мое дело. Можешь взять её, если хочешь. Она мне не очень интересна. Храню, как подарок от кузена. Кстати, она на английском!

— Спасибо, я верну ее в первозданном виде! — заверила ее я, принимая протянутую книгу и откладывая ее в сторону. Английским я владела так же хорошо, как и болгарским, с этим проблем не будет.

Я решила немного еще поболтать с Ирмой. Девочка мне понравилась.

— Раз уж я тебя лишила единственного развлечения, а общаться с другими студентами ты, похоже, как и я, не горишь желанием, давай поговорим, — предложила я, удобнее усаживаясь на диване и развернувшись к Ирме.

— С чего ты решила, что я не хочу общаться со студентами? Я просто обожаю этих идиотов. А раз уж ты предложила пообщаться, то идем общаться. Мы ведь для этого здесь собрались! — воскликнула Ирма и, подскочив с кресла, утянула меня в гущу событий.

Не обращая внимания на мои отговорки и попытки избежать такой пытки, она поволокла меня к ближайшей группе людей. Кажется, я сама себя подставила. Впрочем, все оказалось не так страшно. Нас быстро затянуло в круговорот разных лиц. Ирма чувствовала себя в разговорах вполне комфортно, и мы подходили к группам ребят, знакомясь со всеми и включаясь в разговор. Было даже несколько знакомых мальчиков, с которыми я танцевала на дне рождения брата.

Оставшееся до прибытия время я провела за разговорами с Ирмой, а потом к нам присоединилась Оливия. Каждая много рассказала про свою жизнь. Оказалось, что отец Ирмы родом из Англии и сама она там часто бывает гораздо чаще, чем в Болгарии. А еще у нее есть брат, который учится на одной ступени с Виктором. Оливия насмешила нас до слез своими рассказами о сестре. Мы единодушно решили, что никто из нас не будет общаться с Камелией.

От разговоров всех отвлек голос профессора Илич. Она сообщила, что мы уже находимся в озере возле Дурмстранга и можно подняться на верхнюю палубу. Через четверть часа мы уже покинем корабль.

Поднявшись наверх, я увидела огромное озеро. Кругом располагались заснеженные горы. Сам замок(1) был огромен и находился на краю водоема. Дурмстранг был похож больше на старинную крепость. На самом краю стоял небольшой двухэтажный дом, и от него тянулась широкая извилистая лестница, ведущая наверх, к большой площадке, на которой виднелся проход. Вокруг была высокая массивная стена, которая соединяла между собой большие квадратные башни, обычно они называются смотровыми. За стеной виднелся сам замок, который имел много ярусов и небольших башенок. Грубый. Мрачный. Квадратный. Именно этими словами я бы охарактеризовала замок в целом.

Чувствовалось, что мы находимся где-то очень высоко в горах. Здесь было прохладно, несмотря на солнце. Боюсь представить, каково тут зимой, когда начнутся холода и метели. Привыкнув к теплому климату Черного моря, я не сомневалась, что мне будет сложно переносить такие условия. Чем они думали, когда размещали школу в таком месте?

Сойдя с корабля, мы построились по парам и отправились вслед за профессорами по широкой каменной лестнице, сложенной из грубого камня различных оттенков серого и коричневого цвета. Я шла вместе с Ирмой почти в самом начале колонны.

По краям лестниц, на расстоянии около четырех метров друг от друга, располагались каменные столбы, сверху которых было углубление, где, судя по копоти, горел огонь, освещая все вокруг.

Поднявшись на площадку, где располагались ворота, мы стали дожидаться остальных. Не теряя времени, я подошла к краю, облокотившись на резные каменные перила, перевела дыхание и стала осматриваться. С высоты открывался красивый вид на озеро, в котором отражались горы, а на воде стояли три корабля. Хоть пейзажи рисуй.

— Красотища какая! — раздался рядом восхищенный голос Ирмы.

— Ага, и нам тут жить и учиться все восемь лет. Не превратиться бы в ледышку за это время! — проворчала я, больше для вида.

Через несколько минут все поднялись по лестнице, пройдя сквозь ворота, и оказались на небольшом мощеном дворе, который упирался в широкую парадную лестницу. Ее ступени вели к большим железным дверям.

Внутри нас ожидало множество коридоров, вестибюлей, помещений, входом в которые служили лишь арочные проемы без каких-либо дверей. Замок внутри был очень просто обставлен. На стенах было мало картин, но большое изобилие ковров и роскошно вышитых гобеленов, на которых были изображены разные исторические события. Я успела рассмотреть несколько восстаний гоблинов, объединение оборотней и гномов. Потом была изображена какая-то странная игра, похожая на квиддич, но игроки там летали с котлами на голове. На другом гобелене был вышит Турнир Трех Волшебников, где участники ловили василиска. Был даже гобелен с дуэлью Дамблдора и Гриндевальда.

Похоже, мы уже почти пришли, звуки галдящей толпы становились все громче. И действительно, перед очередным поворотом профессор Илиев остановился и, развернувшись к нам, произнес:

— Сейчас мы войдем в Главный зал, где вы пройдете ритуал. Подходить к камню по одному. Протяните руку профессору, стоящему рядом, он магией сделает порез. После появления своего имени можете проходить за свой стол. Его найдете без труда, он единственный пустует.

Пройдя еще немного, мы вошли в Главный зал. Я успела заметить, что здесь дверей тоже не было, только арочный проем. Разговоры мгновенно стихли, и все внимание сосредоточилось на нас. В зале были расставлены девять столов. Один, самый короткий, за которым сидели профессора, был расположен в центре у левой стены, а остальные восемь — вокруг него полукругом таким образом, чтобы все студенты сидели боком к профессорскому столу. Вход, через который мы зашли, был не единственным, я увидела еще один, на противоположной стороне. Зайдя в зал, мы прошли направо к огромному черному камню и остановились возле него, выстраиваясь в колонну друг за другом. Я и Ирма стояли почти в самом конце. Сам камень, около трех метров высотой и десяти длиной, был будто вмурован в стену. Я ожидала увидеть имена всех студентов, но камень был пуст.

— Итак, подходим по одному, — произнесла профессор, делая рукой приглашающий жест первой паре студентов. Вперед вышел толстый мальчик с русыми волосами. С усмешкой он подошел к камню, где стояли два незнакомых профессора, и протянул одному из них руку. Старик провел по указательному пальцу мальчика своей волшебной палочкой и, когда появилась кровь, поднес его палец к камню. Как только кровь попала на него, вся поверхность вспыхнула огнем, а когда он через секунду погас, то сверху, прямо под надписью «I ступень» появилось имя «Генрих Брэнд». Буквы горели красным огнем. Затем мальчик под аплодисменты сел за единственный пустой стол. По очереди студенты проходили ритуал, и колонна редела. За столом сидели довольные дети, уже официально студенты Института Дурмштранг.

Время шло, и стоять становилось все труднее, ноги и спина гудели. Зря я не встала в начало колонны, могла бы уже с облегчением сесть за стол и не торчать под изучающими взглядами стольких сотен глаз. Я начинала злиться: почему нельзя было как-то ускорить эту церемонию? У меня урчало в животе, этот долгий день давал о себе знать. Некоторые студенты начинали переговариваться между собой, не обращая пристального внимания на церемонию, просто аплодировали, когда имя очередного первогодки появлялась на стене.

Наконец настала моя очередь. Я вышла вперед, быстро преодолевая оставшееся расстояние. Подойдя к камню, я достала свою палочку и, сделав порез на внутренней стороне ладони, прикоснулась к камню. Старик, делавший палочкой порезы, только усмехнулся и одобрительно мне кивнул. Не обращая внимания на спецэффекты, я залечила рану невербальным заклинанием Эпискей и подняла взгляд к камню, одновременно замечая, что в зале стало очень тихо, а редкие аплодисменты очень быстро стихли. Прочитав надпись, я нахмурилась, а потом, моргнув несколько раз, прочитала имя еще раз.

Подавив желание протереть глаза, я повернулась к профессорам, стоящим рядом. Они выглядели ошарашенными. Обернувшись, я встретила много взглядов, направленных на меня. В некоторых было недоумение, кто-то смотрел со смесью ужаса и восхищения, другие просто пристально меня разглядывали. Я развернулась спиной к камню, где мое имя с неправильной фамилией горело красным огнем, но горело гораздо ярче, чем у других.

— Простите, господин директор, это какая-то ошибка. Ваш артефакт допустил ошибку в моей фамилии. Я требую… — начала я разговор, обращаясь к Игорю Каркарову, который сильно выделялся среди других профессоров, его трудно было не узнать. Но договорить мне не дали. Директор, пытаясь скрыть следы шока и недоумения на лице, меня прервал.

— Боюсь, что это невозможно, юная госпожа. Артефакты подобной силы не могут допускать ошибки. Должно быть, вы чего-то не знаете о своих родителях, — ответил он, растягивая губы в вежливой улыбке, но эта улыбка не коснулась его глаз, они так и остались черными и холодными. — Прошу вас, проходите к своему столу. Продолжаем, профессор Бабет. Ничего страшного не произошло.

— Продолжать? Ничего страшного? Вы что, издеваетесь? — прошипела я, бросая взгляд на директора. — У вас старая глыба, которая неправильно работает. Произошла ошибка, а вы игнорируете ее. Там рядом с моим именем написана неправильная фамилия. Последний человек, носивший ее, жил тысячу лет назад. И, насколько мне известно, у него не было детей. Так что это невозможно!

Директор, резко встав из-за стола, подошел ко мне и, схватив за плечо, повел к выходу из зала.

— Проявите благоразумие, юная леди, и не устраивайте представление! — произнес директор тихо, чтобы никто, кроме меня, больше не услышал. Меня всю трясло от пережитых эмоций. Еще немного, и начнется истерика. Мы покидали главный зал, а за моей спиной остался камень, на котором надпись «Венера Слизерин» горела яркими огненными буквами.

На выходе из зала нас кто-то догнал. Обернувшись через плечо, я увидела брата.

— Виктор! Скажи ему, здесь какая-то ошибка. Я… — начала говорить я испуганно, но Виктор даже не посмотрел на меня, обращаясь к директору и тем самым прерывая мой лепет.

— Простите, директор. Это моя сестра. Могу я пойти с вами? — спросил он Каркарова.

— Вовремя, Крам. Может, ты объяснишь, какого гиппогрифа вообще тут происходит! — ответил директор, продолжая двигаться.

Мне только оставалось тащиться рядом, быстро передвигая ногами — я едва поспевала за ним. Рука, в которую он вцепился, уже сильно болела. Завтра будет огромный синяк. Через какое-то время мне надоело, что меня тащат, словно какую-то собачонку на поводке, да еще и непонятно куда. Выдернув свою руку, я отошла на несколько шагов и пошла дальше рядом с братом. Тот, к слову, избегал даже смотреть в мою сторону. Скоро мы остановились у дверей, и директор пропустил нас внутрь.

Мы оказались в богато украшенном кабинете. Посередине стоял стол из цельного дерева и такой же стул. Справа был расположены книжный шкаф и еще один небольшой столик, заваленный свитками и пергаментом. На стенах висело множество портретов, скорее всего, с бывшими директорами. Окно было завешано тяжелыми шторами из очень плотной ткани. На другой стене был расположен камин, рядом с которым стояла пара кресел.

— Присаживайтесь, — произнес Каркаров, указывая нам на кресла, а сам прислонился спиной к подоконнику.

— Прежде всего, я должен сообщить вам, что Черный камень — это, как вы точно заметили, темный артефакт, и допускать ошибки он не может. Каким-то образом вы действительно являетесь представительницей рода Слизерин. Последним носителем был сам Салазар Слизерин. У него была только одна дочь, поэтому смело можно заявить, что никто больше не мог носить эту фамилию. Но последний человек, в чьих жилах текла кровь Слизеринов, умер десять лет назад.

— Что? Вы сказали, десять лет назад? — спросил Виктор. — И кто же это был?

Директор только вопросительно поднял бровь, глядя на брата, но меня вдруг осенило.

— Ты знаешь! Ты что-то об этом знаешь? — спросила я Виктора, пораженная своей догадкой. Мои губы обиженно затряслись. А Виктор даже на меня не посмотрел, продолжая сверлить взглядом Каркарова.

— Кто это был? Про кого вы говорите? В чьих жилах текла кровь Слизеринов? — продолжал сыпать вопросами Виктор.

— Смените тон, Крам. Не забывайте, с кем разговариваете, — сказал Каркаров, прикрывая глаза рукой. — Не думаю, что это имеет значение. Сейчас речь о другом.

— Я все объясню, когда вы ответите мне на вопрос. Это очень важно.

— Хорошо, но после я жду объяснений. Это Темный Лорд. Он последний из Мраксов, а они являлись единственными прямыми потомками Салазара Слизерина, — произнес Каркаров, скрестив руки на груди, и, нахмурившись, посмотрел на Виктора. — Ваши родители в курсе?

Виктор кивнул, опуская глаза в пол.

— Воспользуйтесь моим камином и приведите их сюда. Думаю, что не пятнадцатилетнему ребенку рассказывать о таком. Вот ключ. Умеете пользоваться летучим порохом?

— Да, сэр, — произнес Виктор, поднимаясь из кресла и направляясь в сторону камина.

Через мгновение он исчез в зеленом пламени камина. А я сидела и совершенно не понимала, при чем тут я, Слизерин и Темный Лорд.

Каркаров куда-то вышел из кабинета, но через несколько минут вернулся с бутыльком какого-то зелья и бокалом сока.

— Выпей. Я так чувствую, что разговор будет тяжелым. Тебе пригодится. Это успокаивающее зелье, — сказал директор, протягивая мне флакончик и сок.

Выпив все и поблагодарив его, я уставилась в пустой камин. Прошло еще минут десять, прежде чем Виктор появился в камине, откашливаясь и отряхиваясь от сажи. Появился он один, с небольшой черной коробкой подмышкой.

— Почему вы один, господин Крам? — спросил директор. — Где ваши родители?

— Извините, они не смогли прийти. Но у меня есть с собой все необходимое, — сказал он, поставив свою ношу на столик. Открыв коробку, он достал оттуда конверт и протянул его мне. — Прочти. Там все написано.

Взяв в руки конверт и открыв его, я достала серебряный медальон с изумрудами и письмо. Развернув, начала читать. Письмо оказалось на староанглийском. По мере прочтения в груди что-то сдавливало, а в горле вставал ком. Когда я закончила, из глаз уже текли слезы, и я не старалась их вытереть. Каркаров протянул руки, и я, передав письмо, посмотрела на брата. Хотя, как оказалось, и не брат он мне вовсе.

— Ты все знал. Нет, я все равно не верю. Так не бывает. Это невозможно, — не желая верить в это, произнесла я.

— Есть еще способ убедиться, — произнес Виктор, доставая из той же коробки небольшой кусок пергамента, оборванный по краям.

— Интересная вещица — будете узнавать имена родителей? Умно, — произнес Каркаров, как раз заканчивая читать письмо. — Тогда не будем тянуть книззла за хвост.

— Венера, это зачарованный пергамент, нужно капнуть немного крови, произнести «sanguineum sanguis meus»(2), и он покажет тебе имена твоих родителей, — произнес брат, протягивая кусок пергамента мне, но я вовсе не собиралась его брать. Только сложила руки на груди и раздраженно взглянула на него.

— Ладно, я первый начну, — не стал уговаривать меня брат и, быстро порезав палец, капнул кровью на пергамент.