Надежда Слизеринов

белое золото

— Привет, Венера! — состроив милую, по ее мнению, улыбку, произнесла Камелия. Похоже, теперь я ей стала интересна. Мерзко как, не люблю таких скользких людей.

Переглянувшись с Оливией, которая только закатила глаза, я отвернулась в сторону професора. Разговаривать с этой двуличной дрянью не было никакого желания.

— Хм, отвечать на вежливость вежливостью, я смотрю, тебя не учили, — раздался недовольный голос мне в спину.

Я собралась ответить, но Ирма меня опередила.

— Давно лесть и подхалимство стали вежливостью? Надеюсь, твоя головушка знает эти слова, а то могу принести из библиотеки словарь, — кинула Ирма через плечо, а Оливия пыталась замаскировать смешок под кашель.

— Да как ты смеешь! — зашипела Камелия рассерженной кошкой.

— Итак, давайте начнем с переклички, — раздался голос профессора, заставляя прекратить этот увлекательный разговор.

Профессор называл фамилии, потом переводил взгляд на поднявшихся студентов, пытаясь запомнить всех в лицо. После переклички он довольно хлопнул в ладоши, потирая руки.

— Начнем с техники безопасности, берем в руки перья и записываем следующие правила, они перед вами на доске, — сказал профессор, взмахивая палочкой. Мел на доске начал быстро писать строчки.

Я открыла чернильницу и начала быстро переписывать правила. Некоторые были полезные, как, например, перечисление защитных заклинаний или объяснение, зачем нужно убирать волосы, чтобы они не попали в зелье, и к каким последствиям это приведет. Но некоторые были идиотскими: не проверяйте температуру зелья пальцем или не перемешивайте зелье, используя волшебную палочку. Как будто мы тут совсем болваны.

Закончив с правилами, я достала косынку из сумки и собрала волосы в высокий узел, закрепив его на макушке любимой серебряной заколкой с изумрудами. Где-то на краю сознания мелькнула мысль, что к ней хорошо бы подошел кулон Слизерина, но я быстро отогнала эту идею. Никогда я его не надену.

Когда все отложили перья, профессор Илиев недовольно покачал головой и поджал губы.

— Я смотрю, не многие относятся к этим правилам всерьез. Думаете, я их привел просто так, чтобы вы их бездумно записали и забыли? — такая резкая смена настроения всех немного смутило. Улыбчивый Тодор Илиев в мгновение ока превратился в сурового преподавателя зельеварения, который очень строго подходил к изучению своего предмета. Все уткнулись в свои записи, проверяя, что могло вызвать такую реакцию профессора.

— Палочки убрать. На моем предмете они не нужны. Дамы, волосы убрать. На мои уроки приносить головные уборы. Все зашевелились, выполняя требование преподавателя, а я заметила, что волосы убрали только я и Ирма.

— Госпожа Розье и госпожа Слизерин получают по дополнительному баллу. А теперь продолжим.

Мы с Ирмой переглянулись, она только закатила глаза и пожала плечами, как бы говоря «а что ты от них ожидала?». А мне же это не понравилось; я решила для себя, что буду вести себя, как можно незаметнее, стараясь не умничать и быть наравне со всеми.

— Итак, приступим. Учебники пока не открываем. Кто скажет мне, что мы можем приготовить, если возьмем змеиные зубы, иглы дикобраза и рогатого слизня? — спросил профессор, окидывая класс любопытным взглядом.

Я знала ответ, но решила промолчать. Неуверенно поднялось несколько рук, студенты теперь немного опасались профессора.

— Да, госпожа Радева? — кивнул профессор высокой блондинке в очках.

— Зелье от фурункулов, сэр, — уверенно произнесла девочка, смотря прямо в лицо профессору.

— Неправильный ответ. Есть еще идеи?

Девочка опешила, открывая учебник, быстро ища там что-то. Мерлин, они вообще логически думают хоть иногда?

Никто больше не поднимал рук, и все смотрели в свои конспекты. Ладно, раз я уже выделилась, отвечу один раз, а дальше буду молчать в тряпочку.

— Никакое, сэр, — ответил я, даже не поднимая руки.

— Повторите, — вопросительно поднял бровь профессор, а мне лишь на секунду показалось, что в его глазах мелькнуло одобрение.

— Никакое. Пока вы нам не скажете, сколько ингредиентов нам необходимо, — спокойно повторила я, немного поясняя свой ответ.

— Отлично, Слизерин, как вы пришли к такому решению? — задал еще один вопрос профессор, улыбаясь.

— Боюсь, это не моя заслуга. Моя, эм, приемная матушка всегда говорила, что без точных дозировок это не рецепт, а список покупок, — пожав плечами, произнесла я.

— Госпожа Крам занималась с вами зельями лично? — спросил профессор, удивляясь.

— Да, с восьми лет, — спокойно ответила я. Идея с тем, чтобы не выделяться, провалилась с треском.

— Хорошо, посмотрим, что вы усвоили, — сказал профессор, отворачиваясь и обращая свое внимание на притихший класс.

Следующие двадцать минут мы слушали о том, как нужно приготавливать ингредиенты для сегодняшнего зелья и какие свойства от этого они получат. Также мы узнали, какие свойства появятся у ингредиентов, которыми мы сегодня будем пользоваться, если их приготовить иначе. Слушали про температурные поправки, время кипения и еще некоторые вещи, от которых зависит результат. Потом мы сами составили рецепт, правда, не без помощи профессора. Он нам говорил, какие свойства нам нужны от того или иного ингредиента, а мы уже производили расчет, в каких количествах нам его брать и как готовить. После этого мы составили таблицу, в которой вся сегодняшняя информация была представлена в коротком и понятном виде. Я осталась в восторге: такой подробный подход и раскрытие предмета! Тут любой справится.

Когда до конца урока оставался час, мы приступили к самому зелью. Я была в паре с Ирмой и знала, как делать зелье, даже знала, как можно его приготовить немного быстрее и с меньшим количеством ингредиентов. Все благодаря мистеру Северусу Снейпу, который любезно помог моей матушке, когда она обратилась к нему за советом, по какому учебнику лучше обучать юных волшебников. Мистер Снейп не только посоветовал учебник, но и передал личные заметки, где усовершенствовал некоторые рецепты и добавил небольшие расшифровки к ним. Матушка признавала, что у этого Снейпа просто талант, и мне невероятно повезло, что такого уровня зельевар решил помочь мне. Однако я решила готовить зелье по рецепту профессора Илиева, чтобы избежать лишних расспросов.

Остаток дня прошел без происшествий.

На чарах мы изучали заклинания, воздействующие на предметы: Вингардиум Левиоса — чары левитации, Депульсо — заклинание, отталкивающее предмет, и Дефиндо — разрезающие чары. Весь урок у нас по всему классу летали перья, а также была куча лент, порезанных на кусочки. Я старалась не привлекать внимания и делала так, чтобы чары у меня получались раза с четвертого-пятого. Но даже несмотря на это, получила похвалу от профессора Альберта Хоч, который мне очень понравился. Это был мужчина среднего возраста, лысый и с черной бородой, кое-где с проседью. И очень добрыми голубыми глазами с лучистыми морщинками в уголках, которые появлялись, когда он улыбался. А улыбался он очень часто, много шутил и подбадривал студентов, чтобы они не переживали из-за неудач.

На обеде поцапались с Камелией и ее подружками, одной из которых оказалась девочка, неправильно ответившая на первый вопрос на зельеварении. Смотрела она на меня так, словно я была ей должна сотню галеонов. Похоже, еще один недруг в ее лице мне гарантирован.

После обеда была травология, которую я очень не любила. Мне не нравилось торчать в теплицах и копаться в земле. Я даже угробила несколько ростков Калган-травы, помяв корешки, а некоторые очень сильно залив водой. Профессор Илич на это только недовольно поджала губы и снизила оценку. Эх, погиб во мне великий садовод.

Вернувшись в общежитие после травологии и быстро приняв душ, я поняла, что до ужина еще осталось два часа и можно сходить в библиотеку. Нужно было сделать домашнее задание — эссе по зельям и травологии на три стандартных листа пергамента длинной тридцать сантиметров! И это каждое эссе! Ужас, и хоть травология будет теперь только в четверг, не стоит затягивать с работой. И еще можно поискать книги про Слизерина. Может, получится узнать о нем подробнее.

На ужин я пришла уже немного расстроенная. Мало того, что в библиотеке не нашлось почти ничего про Слизерина, так я еще и наткнулась на Генриха Брэнда, мальчика, который первый проходил церемонию, в компании Камелии, которая, услышав, какие книги я ищу в библиотеке, подняла меня на смех. Ей казалось забавным, что я ничего не знаю о своей настоящей семье, и единственное место, где я могу что-то узнать, — это библиотека. Ничего не ответив ей, я выскочила из библиотеки, а в спину сыпались смешки и всякие шуточки. Стало неприятно и обидно, на глаза наворачивались слезы, и я почти бежала по коридору, не разбирая дороги. Но удача покинула меня окончательно, на повороте я чуть не сбила с ног Виктора, который перепугался, увидев меня в слезах, и попытался меня остановить, за что получил заклинанием щекотки в грудь. Я почувствовала себя еще хуже. Казалось, что все рушится со скоростью лавины. Еще немного, и она накроет меня с головой.

— Так, у тебя такой вид, как будто все дементоры Азкабана несутся за тобой по пятам. Что случилось? — спросила Оливия, поднимая глаза от газеты, лежащей перед ней. Ирма тоже заинтересованно отвлеклась от чтения письма. Похоже, за ужином прилетели совы с почтой.

— Ничего, — буркнула я, кидая сумку рядом на пол и садясь рядом с Ирмой.

— Тебе письмо. Почему-то сова прилетела сюда и долго сидела на столе, дожидаясь тебя. Пришлось забрать у нее письма, надеюсь, ты не против, — сказала мне Ирма, кивая на письма, которые лежали рядом с ней.

— Ага, спасибо, — поблагодарила ее я, убирая их в сумку.

— Не похоже на ничего, говори, в чем дело, — указав на меня вилкой, которую держала в руке, произнесла Оливия.

— Отлично. Твоя придурошная сестра собирает клуб тех, кто не любит меня. Столкнулись в библиотеке, когда я искала там что-нибудь про Слизерина, ничего серьезного. Я не хочу об этом говорить, — произнесла я, не поднимая взгляд на Оливию, накладывая себе салат из свежих овощей. Немного подумав, положила себе еще дольки картофеля с курицей под томатным соусом.

Девочки промолчали, за что я им была благодарна. Ужин прошел в непринуждённой беседе. Все делились своими впечатлениями о прошедшем дне. После еды мы устроили бой подушками в комнате. Началось все с того, что Ирма сказала Оливии, что она задушит ее подушкой, если та снова будет храпеть, после чего упомянутый атрибут для сна прилетел Ирме в голову. Её ошарашенное выражение лица было незабываемым, как будто она не могла поверить, что кто-то позволил себе подобное. Мы с Оливией хохотали до слез, после чего получили в голову по подушке, которые были запущены в нас Ирмой при помощи чар левитации. После этого мы забросили палочки и начали колошматить друг друга подушками, бегая по комнате. В конце этой великой битвы вся комната была завалена перьями. Давно я так не хохотала.

Уже лежа в своей кровати, я поняла, что все переживания за последние два дня немного отступили, и я могу вздохнуть полной грудью. Возможно, я нашла хороших подруг и, быть может, смогу назвать это место вторым домом.

***

Следующие две недели прошли спокойно. Самыми любимыми уроками у меня стали Темные искусства и зельеварение. С последним все было понятно: профессор Илиев быстро понял, что я скучаю на уроках и со всеми зельями для первогодок справляюсь. Поэтому он начал давать мне задачи посложнее: из программы за вторую и третью ступени. Кроме того, он много спрашивал про свойства ингредиентов, заставляя понять, как они работают, спрашивал про способы помешивания зелий и попросил подробное эссе про все известные мне ингредиенты, которые взаимозаменяемы. Было немного сложно, но интересно.

Темные искусства тоже произвели на меня сильное впечатление, наравне с профессором Драгомиром Бабетом, который в прошлом был аврором.

— Магия не бывает светлой или темной, есть только намерения волшебника, который ее использует, — начал он свою первую лекцию весьма интригующе. — Различия лишь в том, что существуют разновидности опаснее и сложнее, чем другие. В стенах этой школы я познакомлю вас со всеми заклинаниями, которые способны причинить боль, сломить волю, у***ь или проклясть. Это нужно лишь для того, чтобы вы знали, как им противостоять. А также я научу вас, как бороться с самыми темными тварями, которые есть в магическом мире. Но помните: я не смогу спасти вашу душу от вас самих. Нужно понимать, что некоторая магия способна извратить вас и у***ь вашу человечность. Помните об этом, и как только я заподозрю, что кто-то из вас пересек черту и начал не просто изучать опасные искусства, а ими пользоваться, то этот студент будет тут же исключен.

Первые три занятия по его предмету были теоретическими. Мы записывали классификации темных тварей, их слабые стороны и как с ними бороться. Кроме того, мы ознакомились с видами опасной магии: демонология, некромантия, легилименция и окклюменция, магия крови и проклятья. С каждой из них мы подробно познакомимся на старших курсах, кроме окклюменции, ее изучение начнется на второй ступени.

После одного из уроков, я подошла к профессору Бабету в надежде, что он может знать что-то про Слизерина или хотя бы подскажет, где искать. На удивление, у него имелась подходящая литература, но дать мне ее он не мог. Объяснил профессор это тем, что чтение таких книг — не для детей, так как там больше описывались его способности, чем биография. Но я могла прочитать эти книги под его присмотром. Заодно он предложил проверить, какие способности достались мне от предка. Я от такого предложения пришла в ужас и сказала, что подумаю. Но мне очень не хотелось, чтобы кто-то знал про парселтанг. Кто знает, что еще может выясниться.

И вот наконец у меня выдался свободный от всех домашних заданий вечер. Я вернулась в свою комнату с занятий по полетам, который прошел весьма неплохо, профессор Шарби даже посоветовал пройти отборочные испытания в одну из четырех команд по квиддичу, которые начнутся в конце месяца. Решив, что раз все уроки уже сделаны, а те, что не сделаны, могут подождать до воскресенья, я пошла со спокойной совестью читать книгу, которую мне дала Ирма еще на корабле.

Мои соседки ушли в библиотеку, сообщив, что пойдут сразу на ужин, а я, развалившись после душа на кровати, достала книгу, открывая ее на первой странице. Мое внимание привлек конверт, лежавший между страниц. Похоже, Ирма про него забыла. Письмо было подписано аккуратным, с резким наклоном и острыми буквами, почерком на английском, а отправителем был некто с именем Драко Малфой. Интересно, что за поклонник у нашей Ирмы? И, недолго думая, я достала чужое письмо, а вопящую совесть благополучно заткнула.

В конверте была еще и колдография. На ней были изображен Ирма и какой-то мальчик, на вид наш ровесник. Они сидели в саду прямо на зеленой траве, играли в волшебные шахматы и задорно смеялись. У мальчика были очень красивые светлые волосы, отливающие на солнце белым золотом, и серые глаза, приятные тонкие черты лица — настоящий аристократ — притягивали взгляд. Несмотря на очевидно высокое происхождение, мальчик был такой раскрепощённый, совсем не скованный, как большинство моих светских знакомых. Он беззаботно сидел на траве в светло-серых брюках, совершенно не заботясь о том, что они могут помяться или испортиться. Рубашка была не застёгнута на две последние пуговицы, а пиджак и бабочка валялись рядом с ним на земле. На Ирме было темно-синее платье. Красивые, они чем-то были неуловимо похожи. Интересно, кто это…

Мальчик был очень красив, и чем дольше я на него смотрела, тем больше он меня привлекал, хотелось получше его узнать. Вот, дожили, уже и мальчики стали меня интересовать, что делает эта школа со мной? Усмехнувшись, я принялась за чтение письма.

Здравствуй, Ирма!

Я рад, что ты благополучно добралась до дома, спасибо за лучший день рождения. Приятно было сбежать с этого скучного приема в мою честь и просто провести этот день, не изображая из себя примерного сына благородного семейства. Подарок я твой открыл, как и обещал, после того, как ты уехала. И твое счастье, иначе я бы запустил в тебя парочку проклятий.

А теперь о грустных новостях: мне пришло письмо из Хогвартса. И нам с отцом не удалось уговорить мать на Дурмстранг. Придется в сентябре тащиться в эту школу, где под своим боком старый дурак Дамблдор пригрел толпу грязнокровок. Надеюсь, я поступлю на Слизерин, ты ведь знаешь, как мой отец серьезно к этому относится. Он, кстати, тоже недоволен Хогвартсом. Но одно меня радует, хоть посмотрю на знаменитого Гарри Поттера. Мама рассказала, что мы с ним даже какие-то дальние родственники. Надо будет обязательно предложить ему помощь. По разговорам, он жил с магглами и ничего не знал о магическом мире, пока не получил письмо. Думаю, что ему пригодится кто-то, кто расскажет, как все устроено.

Напиши, когда приедешь в Дурмстранг, хоть от тебя узнаю, каково это: учиться там.

P.S. Моя мама нас все-таки нашла в тот день в саду. Не удержалась, сделала колдографию, посылаю ее вместе с письмом. И книгу. Отец посоветовал тебе ее прочитать.

Драко Люциус Малфой.

Закончив читать письмо, я снова посмотрела на мальчика. Малфой, значит. Знакомая фамилия, не помню только, где я о них слышала. Надо будет спросить у Ирмы. Сложив все в конверт, я убрала его обратно в книгу и приступила к чтению.

Книга была интересная, но периодически мои мысли возвращались к серым глазам, что мешало сосредоточиться на чтении. Перечитывая одну и ту же строчку раз в четвёртый, я поняла, что эта идея обречена, и отложила книгу, переворачиваясь на спину и прикрывая глаза. Раз никакой информации про Слизерина нет в Дурмстранге, значит, надо искать в другом месте, например, в Хогвартсе. Можно попросить Ирму написать этому Драко, может, он сможет что-нибудь найти…

Через час я уже спускалась в Главный зал, прихватив с собой книгу. И письмо. Надеюсь, Ирма не будет злиться, что я его прочла.

На лестнице я встретилась с Геллертом, который имел слегка помятый вид: на голове волосы дыбом, рубашка застегнула не на все пуговицы, а на лице полный восторг. Пожалуй, причину я знать не хотела.

— Привет, змеюка, — улыбнувшись во все тридцать два, произнес он.

— Почему сразу змеюка? — недовольно произнесла я, вспоминая, что именно так меня в детстве часто называл Виктор.

— Неужели ты ничего не знаешь о своем предке? Символом Салазара Слизерина была змея. И на эмблеме факультета в Хогвартсе, который назван в его честь — тоже змея, — великодушно пояснил Геллерт, подстраиваясь под мой короткий шаг.

— Верно, я не знала про это, — только и смогла пробормотать я. Похоже, Виктор давно все знал. Знал и молчал!

Геллерт посмотрел на меня очень странно, с какой-то смесью сочувствия и жалости.

— Так ты правда узнала обо всем на церемонии? — спросил он, в мгновение ока становясь серьезным. Это впервые за все время нашего знакомства.

— Да. Родители мне ничего не рассказывали. Просто Виктор уже после церемонии отдал мне письмо моего отца, — произнесла я и прикусила язык, поняв, что сболтнула лишнего. — Давай сменим тему.

— Как скажешь, — слишком быстро согласился Геллерт, а я скептически на него посмотрела. — Мне тут Шарби сказал, что ты неплохо летаешь. Не выбрала, в какую команду пойдешь?

— А кто сказал, что я буду играть?

— Да ладно, квиддич — это здорово. Давай, приходи на отборочные, они будут в следующую субботу. Я, между прочим, в этом году капитан у «Черных ястребов», — гордо сообщил Геллерт, обворожительно мне улыбаясь

Кажется, он всерьез думал, что на меня это действует.

В этот момент мы уже подошли к дверям Главного зала.

— Я подумаю, — уклончиво ответила я, обгоняя его и направляясь к своему столу, где уже сидели девочки.

Если честно, я хотела играть вместе с Виктором в команде. Всего в школе было четыре команды по квиддичу: «Зеленые драконы», «Бешеные бладжеры», «Черные ястребы» и «Красные крылья». Виктор в этом году стал капитаном у «Крыльев», но после всего, что было, не уверена, что хочу играть с ним в одной команде. Впрочем, время подумать у меня ещё оставалось.

— Привет, как домашнее задание? — спросила я, усаживаясь за стол.

— Сделали бы быстрее, если кое-кто мне помог немного, — немного обижено произнесла Оливия, хмуро посмотрев на Ирму.

— Ага, твое немного помочь означало «дай списать». Надо голову включать и писать эссе самой, — парировала Ирма, кидая на подругу недовольный взгляд. — Что от тебя хотел мой братец?

— Просто вместе шли от общежития, разговорились. Он пригласил поучаствовать в отборочных в команду, а я пообещала подумать, — пожала плечами я, готовя себе бутерброд из вяленой курицы и тоста. Немного подумав, я положила ещё сверху сыр.

— Да ты ещё легко отделалась, — рассмеялась Ирма, продолжая уплетать свой салат.

— А вот ты не отделаешься так легко, — сказала я, показывая письмо, которое лежало между страниц книги. — Почему ты нам не сказала, что у тебя есть такой красавчик-кузен?

Ирма попыталась забрать письмо, но я захлопнула книгу раньше и убрала ее за спину.

— Тебя не учили, что нельзя читать чужие письма?

— Учили, но я не сдержалась. Ну же, расскажи нам про него, — попросила я, пытаясь сделать самое невинное выражение, на которое была способна.

Ирма быстро сдалась и, забрав у меня письмо, стала рассказывать про Драко. Оказывается, Малфои — это старинная влиятельная семья Англии, одна из Священных двадцати восьми, в чьей чистокровности можно не сомневаться.

Драко — единственный сын, поэтому ему приходилось тяжко: постоянные приемы, светские вечера. Везде надо присутствовать и, ни на минуту не расслабляясь, держать маску богатого аристократичного отпрыска. Ирма часто была у своей бабушки Друэллы Малфой, где они впервые и познакомились, когда им было по пять лет. Драко своим идеалом всегда считал отца, которому старается подражать во всем.

При этом Люциус был весьма скользким типом. Поговаривали, что Малфои являлись Пожирателями Смерти, но мистер Малфой убедил суд, что действовал под заклятием Империус, поэтому им удалось обелить свое имя.

Ирма надеялась, что Драко не возьмёт худшие качества от отца, потому что он сам по себе очень добрый и умный мальчик. А ещё он должен был учиться в Дурмстранге, но, похоже, его мать была против.

Точно, я ведь читала про Малфоев в старых заметках в «Ежедневном пророке», которые нашла в библиотеке Крамов.

— А может Драко поискать информацию про Слизерина в Хогвартсе? А то в нашей школьной библиотеке ничего нет, — спросила я, когда Ирма закончила свой рассказ.

— Думаю, проще будет обратиться к миссис Малфой. У них очень большая библиотека, там должно быть что-то про твоего отца, — предложила Ирма, а я вздрогнула.

— Не называй его так, — сердито проворчала я, недовольно посмотрев на Ирму.

— От того, как я его назову, он не перестанет быть твоим отцом. Хватит бежать от своего прошлого. И не только прошлого. Ты ведь до сих пор не поговорила с Виктором. И письма от приемных родителей так и лежат неоткрытые на столе, — неодобрительно покачав головой, произнесла та.

Я промолчала, и разговор сошел на нет.

Уже в комнате, лёжа в постели и читая книгу, которую взяла у Ирмы, я вспомнила, что она забрала письмо себе. Жалко, почему-то хотелось ещё раз взглянуть на Малфоя-младшего.