Глава 7.2
954 Words
Я тихо всхлипнула и вдруг почувствовала, как кто–то касается моих
лопаток, по контуру шрама, меня резко развернули и тут же сорвали повязку с
лица. Время остановилось. Разбилось вдребезги, исчезло, и весь мир завращался
вокруг меня на бешеной скорости. Я смотрела в ледяные синие глаза.
Пронзительная голубизна. Опасная, острая и завораживающая. Сердце
перестало биться, оно остановилось. Меня все еще держали за волосы, но я не
чувствовала боли, мне казалось, я сейчас разорвусь на части от желания заорать,
взвыть….не от страха, от дикой радости, от извращенного наслаждения снова
видеть его лицо. Он смотрел на меня, не моргая, застывшим взглядом, а потом
прорычал:
– Выйти всем! Пошли вон!
Максим мучительно медленно коснулся моих волос, и по его телу прошла
волна дрожи, она тут же передалась мне, оголяя нервные окончания, обнажая
тоску, отчаянную, дикую, голодную тоску, пожиравшую меня все эти месяцы.
Оказывается, достаточно просто его увидеть, чтобы понять, какими ничтожными
были попытки забыть, какими жалкими и бесполезными. Даже в этом жутком
месте, где воняет смертью, я снова ожила и задышала, когда увидела его. Один
взгляд, и воскресла. Болезненно наполненная им до краев. До разрывающей
безумной радости. Судорожно сглотнула и вздрогнула, когда в мое сознание
ворвался его голос…хриплым шепотом.
- Молчи! Ни слова!
***
Я не верил собственным глазам. Голодный, дикий бред. Это игра моего
воспаленного сознания! Отчаянная ломка, очередной рецидив, потому что передо
мной мой личный наркотик, моя персональная доза смертельного яда. И меня
буквально разорвало напополам от желания просто прикоснуться к ее израненной
коже, получить хотя бы ничтожную часть, глоток извращенного кайфа.
Твою ж мать! Она не могла сделать этого! Только не моя маленькая
девочка! Что же ты натворила, малыш?! Посмотрел в глаза, полные недоумения,
ужаса и боли, и зарычал на ублюдка, державшего её за волосы.
– Выйти всем! Пошли вон!
Оставшись, наконец, наедине с Дариной, вдруг отчетливо понял, что это
конец. Наш конец. Потому что приговор о ее казни уже вынесен. Не мной вынесен,
и не мне его отменять. Я, твою мать, бессилен что–либо изменить.
Подошел к ней и едва не зарычал от запаха, сводившего меня с ума в
воспоминаниях. Провел рукой по волосам, понимая, что этот приговор был
вынесен нам обоим.
Прикосновение отозвалось в теле мучительной болью, каждая клетка
заныла, требуя продолжения: гладить, ласкать, обнимать, целовать. Пожирать
взглядом и сминать кожу, зарываться в волосы и рычать от наслаждения вдыхать
ее всю.
Как голодный, не видевший и крошки хлеба долгие недели, я понимал, что
нельзя так много, так сразу. Даже если хочется до безумия, до дрожи. Дарина
нервно сглотнула, в глазах отразился страх и недоверие.
Я говорил одними губами, понимая, что всего одно неверное движение, и у
местного палача будет сразу две жертвы.
- Молчи! Ни слова!
Её глаза распахнулись ещё шире.
Схватил её за подбородок вглядываясь в бледные, заостренные черты
лица,
- Что ты натворила, малыш?
Она дышала слишком часто, задыхаясь от страха, подняла на меня взгляд,
и я еле сдержался от того, чтобы не рвануть ее к себе, обнимая, лихорадочно
скользя по ее телу голодными руками.
- То, что нужно было сделать еще много лет назад…
Едва не застонал, услышав её голос! Проклятье! Как же я скучал по нему.
- Глупая, дерзкая девчонка!
Появилось ощущение, что и эти каменные стены, и изодранная одежда, и
убийцы-наемники за стеной — всё это лишь сон. Жуткий кошмар, терзавший меня
на протяжении долгих лет. А сейчас вокруг зимний лес, и передо мной маленькая
храбрая девочка, отважно спрятавшаяся в кузов моей машины и не знавшая в
какую смертельную ловушку она теперь попала.
Очертил пальцами линию её рта и позволил себе поддаться наваждению и
приникнуть к её губам. Всего на мгновение...Но устоять было выше моих сил.
Коснулся нежной плоти и сорвался в пропасть, чувствуя, как разрывает сознание
всего от одного поцелуя, от мягкости сочного рта, от восхитительного вкуса, о
котором грезил столько месяцев. Её сердце зашлось в бешеном ритме, а губы
несмело ответили на поцелуй. Тело охватила дикая эйфория от этой её реакции
на мою близость. По позвоночнику пробежала лихорадочная дрожь, а яйца
сжались от нахлынувшего желания овладеть ею тут же, незамедлительно. Чего
бы это мне не стоило в дальнейшем.
Дьявол, Мертвый, не тебе – ей! Нехотя отстранился от неё, отходя на
несколько шагов назад, устанавливая безопасное расстояние, чтобы снова не
проиграть самому себе.
Открыл дверь, подзывая одного из стражей. Тот вошёл и остановился в
терпеливом ожидании.
– Посадить на стул и привязать!
Страж подошёл к Дарине и грубо схватил её за локоть, она поморщилась, и
я едва не сорвался с места, чтобы вцепиться ему в глотку и отбросить от неё
подальше. Пришлось стиснуть зубы и отвернуться к пыточному столу, чтобы
выиграть время. Услышал безразличный вопрос своего пса:
– Раздеть догола?
Чего мне стоило не у***ь идиота на месте, ощутило на себе стальное
лезвие ножа, хрустнувшее в руках.
– Я сказал, посадить и привязать!
Бросил взгляд на Дашу, уловив в них вместо нежности и тепла, горевших
там буквально минуту назад, холод и ледяное презрение. Ну, же, любимая, ты же
видишь, что это игра.
«Подыграй мне, девочка! Подыграй, черт тебя раздери!». Мысленно говорю
с ней и мечтаю, чтобы она прочла ответы в моих глазах.
Показал ублюдку глазами на дверь и выждал, пока он займёт своё место.
Самым лучшим вариантом сейчас было бы остаться с Дашей наедине и выяснить,
какого хрена она ввязалась в это дерьмо. Но было достаточно и того, что камеры
выключили ублюдки, которые надеялись на долгожданную оргию. Гораздо легче
обвести вокруг пальца одного придурка, чем самого Лиса, который не преминул
бы просмотреть их, учитывая, за какое преступление задержана Дарина.
Я взял со стола нож и подошёл к стулу. Наклонился к напуганной пленнице
и медленно провёл лезвием по щеке, наблюдая, как стекает по нежной щеке алая
струйка. В нос ударил запах её крови, и я сглотнул, выравнивая дыхание, и борясь
с собой, отгоняя желание слизать кровь языком.
– Имя, фамилия, за какое преступление ты находишься здесь?
- Writer
