Глава 3.1
1092 Words
(карательный отряд спецслужб - плод воображения авторов и, возможно, имеет
место существовать в альтернативной современности… но кто знает, может,
существует и в нашей)
Кто-то из великих сказал, что в этом мире рано или поздно всему приходит
конец. Но при взгляде на шеренгу стоявших передо мной невозмутимых солдат, с
абсолютным и холодным безразличием в глазах, в этом утверждении
засомневался бы любой. Потому что эти парни не просто были сильны, они были
самыми непобедимыми из всех, кого я когда-либо знал и видел. Элитный отряд.
Те, кто выполнят любую работу по одному лишь приказу своего заказчика.
Единственное чувство, которое допускалось им иметь среди нас, это
ненависть... друг к другу. А в частности, например, ко мне.
За то, что за последние полгода я добился того, к чему многие из них шли
долгое время, но так и не дошли. Опять же, из-за меня. И за это я каждый день
видел в их взглядах жгучую ненависть и обещание смерти, мучительной и долгой.
Правда, сейчас никто из них не осмелился бы даже озвучить свои мысли, потому
что они боялись. Скрывали это от всех, не признаваясь даже самим себе, но
безумно боялись меня. До такой степени, что иногда этот страх я ощущал кожей,
давая им задания, или как сейчас, когда мы построились в ожидании новеньких.
Кандидатуры отбирались из тех, кого с этим миром уже ничего не
связывало, не имевшие чувств и привязанностей, самые жестокие и
беспринципные. И я полгода назад, как никто другой, подходил под это описание.
Только решение о моей инициации оказалось внеплановым, и наш хозяин даже не
советовался со своими, так называемыми, «генералами» для выдвижения моей
кандидатуры. Он сам утвердил её в тот день, когда я дал согласие...
Именно с его лёгкой руки меня и стали называть Мертвец.
– Я дам тебе новое имя. Теперь ты больше никогда не станешь называться
прежним, – прошептал он мне тогда, – а пока буду называть тебя Мёртвый. Но
только я. Для всех остальных и для самого себя ты будешь безымянным. До тех
пор, пока не заслужишь право отличаться от других. Имя – это роскошь. А
роскошь, как ты знаешь, не бывает доступна всем.
Сукин сын восхищался моей абсолютной хладнокровностью, как по
отношению к объекту, так и к другим «солдатам». ОН называл нас своим войском.
А я лишь склонил голову в день собственного принятия, молча соглашаясь с этим
определением. Мёртвый. Это слово подходило мне как нельзя лучше. Тогда и
сейчас. Тогда как нашего командира, того, кто управлял нами называли очень
коротко Лис.
Ирония судьбы, теперь я был намного сильнее своего хозяина, но уже не
мог бросить ему вызов. Потому что основным пунктом было соблюдение всех его
правил. То есть я не могу трогать нашего главного Заказчика. Пока. И пока я
терпеливо ждал, когда этот подонок оступится настолько сильно, что его можно
будет взять за яйца. И схвачу его за них именно я, так как сегодня меня повысили.
Выше были только «генералы» и сам Лис. Теперь я решал, что делать с тем
или иным заказанным, и каким видам пыток стоит его подвергнуть. Ну, и обязан
был присутствовать на них лично.
Пытки... Единственное, что скрашивало моё пребывание в этих холодных
серых скалах. По крайней мере, поначалу. Это потом они станут для меня
настолько обыденными, что я перестану выпускать Зверя для того, чтобы и он
получил свою долю наслаждения от душераздирающих криков пленников, точнее,
отпадёт необходимость в этом.
А первое время я получал дикое удовольствие, наблюдая, как корчатся в
предсмертных судорогах те, кто должен раскрыть ту или иную информацию, те,
кто перебежали дорогу сильным мира сего. Я – Максим Воронов, тот, кто делал то
же самое более до хрена и больше лет, теперь выступал карателем подобных
мне ублюдков, которым не повезло попасться в лапы спецслужб. А в частности -
элитного отряда «Каратели».
Ритуал посвящения новеньких закончился, и мы собрались разойтись по
комнатам, больше похожим на кельи в монастырях, когда ко мне подошёл Лис и
приказал пройти к нему. Я молча пошёл вслед за главой, смутно догадываясь, о
чём пойдёт речь. Он пригласил меня сесть за стол и предложил виски. Отказался,
терпеливо ожидая, когда Лис начнёт разговор. А чёртов ублюдок до сих пор
продолжал проверять меня. Все эти полгода он старался подловить меня хотя бы
на одном нарушении правил, к которым относилась даже чрезмерная
нетерпеливость. Но я безмолвно следил, как он наливает жидкость в бокал,
рассматривая её на свету, и медленно выпивает, зажмуриваясь от удовольствия.
Ещё полгода назад это заставило бы почувствовать сухость в горле и
безумное желание снова ощутить вкус виски на губах, отвлечься хотя бы
ненадолго от тех мыслей, что не оставляли ни днём, ни ночью. Но те времена
прошли безвозвратно, а ещё раньше я потерял нечто намного большее, чем
возможность пить виски, так что сейчас я лишь невозмутимо ожидал, когда
начнётся главное действо.
Лис наконец повернулся ко мне:
- Рад новой должности, Мертвый?
Светло-карий взгляд цепких глаз внимательно следил за моим лицом, не
промелькнёт ли хотя бы тень эмоции.
- Я не знаю, что такое радость.
Глава удовлетворённо хмыкнул.
- Мертвый, я доволен тобой. - прищурился, не отрывая взгляда. - Именно
поэтому я сделал тебя генералом. Здесь это не военная должность, но тебе она
дает определенные полномочия. Теперь в твои обязанности входит не только
поимка объектов и проведение пыток. С сегодняшнего дня ты вправе сам решить,
какое наказание применить к тому или иному пленнику. Под твоим командованием
будут пятнадцать человек, беспрекословно исполняющие любые твои приказы.
Тебе предоставят новый дом...
Он замолчал, с выжиданием глядя на меня.
- Мне не нужен дом, - я пожал плечами, - достаточно той комнаты, что я
сейчас занимаю.
- Я бы предоставил тебе шлюху..., - сказал и снова замер, в ожидании
ответа.
- Мне не нужны шлюхи.
Это было предложение века, по меркам нашего аскетического
существования в казармах. Дело в том, что солдаты обязаны были соблюдать
целибат. Никаких женщин, никаких мужчин, никаких плотских удовольствий. Свод
правил, а проще - наш личный Кодекс запрещал любую сексуальную связь.
Нарушение этого правила каралось изгнанием. Не так уж страшно звучит, правда?
Вот только никто и никогда не позволит уйти. Отсюда не уходят. Разве что только
прямиком в Ад. Без гроба и похорон. И все понимали – реальным наказанием за
подобной проступок являлась смерть. Вдали от любопытных глаз. Втайне от
вышестоящих, тех, чьих имён не знал никто, кроме, может быть, самого Лиса и
нескольких генералов.
Конечно, глупо предполагать, что вполне здоровые мужики на протяжении
нескольких лет сохраняли целомудрие. Лишь единицы из них, слепо преданные
своему делу и не отступающие от предписаний Кодекса ни на шаг. Все остальные
развлекались тайно. С пленницами. Или пленниками, если долгое время не
задерживали женщин. Ещё до выяснения всех обстоятельств дела пускали
несчастных по кругу, насилуя круглыми сутками, доводя до отчаяния и выбивая
нужные признания. Действенный метод, надо сказать.
- Writer
