Адские псы.

8

 Генри доехал до дома отца в полной тишине. Не то, чтобы он раньше особо так заслушивался магнитолой, но раньше обстановку машины бывшего инспектора разряжали хотя бы новости...

Всё сознание скрутилось внутри в тонкую иглу- дверь открыта!

Громко сотрясает воздух странная, грохочущая, так не подходящая к отцу музыка.

Сначала парня терзало жуткое желание взять и пнуть дверь что только хватит сил, но ведь отец эту дверь так долго устанавливал...

Столько разных приспособлений, чтобы даже в случае полной немощи себя защитить...

Входя, Генри миновал несколько небольших молотков прямо в дверном проёме, перешагнул порог- там ведь тоже была одна засада....

Отца не было, так же как и не было ни единого следа, куда он подевался. Ни царапины, ни чего-либо разбитого, а если приглядеться,  отпечатков рук или ног наверняка тоже нельзя найти.

Глубоко вдохнув и выдохнув, Генри сел на подлокотник любимого отцовского кресла. С тех времён, как мама умерла, никому не дозволялось в него садиться. Парень зарылся своими тонкими и длинными пальцами в чёрные как смоль волосы и взъерошил их, как бы копаясь в собственных мыслях.

 Позвонить Питбулю? Нет, это будет немного глупо.

Или поступить ещё страннее и позвонить на отцовский телефон?

Едва Генри дошёл до номера отца в списке контактов на своём телефоне и нажал вызов, он вздрогнул и упал с подлокотника, не выронив при этом телефон.

Песня Элиса Купера прорезала тишину.

Мобильник! Он ведь точно здесь!

Не выключая звонка, Генри начал бегать по комнате, пытаясь в диких громких резонациях найти сам звук, откуда бы он не шёл.

Мобильный телефон улетел в вентиляционную шахту, которая была не настоящей, а служила для отхода при какой-либо чрезвычайной ситуации.

Кровь была и на мобильнике, и вокруг, но только здесь, большой  кляксой.

Постаравшись миновать эту кошмарную лужу, Генри влез в шахту и, постаравшись съёжиться как можно ниже, неумело пополз.

Несколько раз он ударялся, чуть не падал из-за супер- экстремальности или супер- безумия всех этих углов.

Выступающие шипы, которые он заметил не сразу, полоснули его бедро.

Потеряв голос от боли, Генри упал на мягкий пол бункера.

Сделанное из тонкого как бумага металла лезвие нанесло раны, столь же тонкую, кровоточащую и горячую.

То, что он увидел, просто заставило его забыть о боли.

"ООО". Три буквы, связанные между собой и написанные кровью.

 "О" у Шона Сандвайсса всегда означало опасность- это Генри знал ещё с малых лет. Отец ещё около 25 лет назад буквой "О" отец помечал места, где тогда ещё маленький Генри мог себе навредить.

В отражении металлических панелей Сандвайсс увидел своё лицо. Даже противно стало!

Бледный, испуганный.

Он подошёл к панели и со злости ударил по ней.

— Чёрт!—воскликнул он, одёргивая и свою боль, и тупость.

Здесь была дверь. Она явно найдётся, если простучать каждую стену.

 Пальцы, с годами ставшие такими ловкими и чувствительными, прощупывают, будто сканируют.

Стук, скольжение пальцами, опять стук...

Генри прижимает ухо к стене и опять стучит. Нет, не то.

И опять.

Неужели здесь не пройдёт такая банальщина?

Пальцы находят участок, который продавливается очень ощутимо, надавливают с силой на него и небольшая квадратная планка отходит в сторону.

И снова, похоже, придётся ползти...

Но перед тем, как туда влезть, Генри набрал не так давно выученный номер и сказал только одну фразу:

— Питбуль, у меня проблемы...—

***

Франк Лаконт в этот момент как раз шёл открывать дверь и, приняв звонок, появилось желание с молодецкой удалью схватиться за оружие и, никому ничего не говоря, побежать геройствовать.

Но седой француз сдержал свои порывы.

Когда он распахнул дверь, там был тот, кого и ожидал Франк.

Зеленоглазый мужчина плотноватого телосложения. Тёмные волосы с проседью блестели на жарком солнце.

Честер Фаунтин, один из самых добрых и самых ужасных, по мнению не знающих его людей, человек.

— Привет, Фрэнк...—тихо и как-то то ли обессиленно, как будто боясь, что кого-то своим голосом разбудит, произнёс Честер.

На нём была надета сетчатая майка и ветровка, для некоторых- верх эксцентричности, а для кого-то эталон сексуальности. Сквозь одежду проглядывали старые и немаленькие шрамы.

— Чейзи...—Франк обнимает мужчину то ли по-отечески, то ли по-братски.—Как у тебя дела? Кое-кто был тут очень огорчён, что ты бесцеремонно тогда ретировался...—

 — Хахах, как маленький сбежал, это точно...—Честер улыбнулся как-то грустно.

Когда он вошёл в продуваемую теперь гостиную, он сразу встретился взглядом с Вирджинией, сначала его не заметившей.

Девушка не сразу обратила внимание на то, что кто-то вошёл, она сидела с телефонной книгой, которую когда-то давно сделал Франк.

— Чейз...—Джинни с испугу едва не положила трубку на аппарат, но, услышав сигнал соединения, протянула телефон отцу.—Пап, Тэйлор ответил!—

— Хорошо.—Франк взял телефон весь целиком и, убедившись, что дверь не прижимает провод, вышел.

 — Как обстановка?—тихо спросил Чейз у Вирджинии.

— У меня не очень. Жарко... А в-общем, у Адских псов всё просто невообразимо плохо.—Джинни отошла от кондиционера.—Нас убивают. Пошли, послушаем подробности...—она поманила за собой мужчину.—Пошли, разговор телефонный послушаем...—

Прильнув к двери, они вдвоём обратились все в слух.

— Как только закончишь со всем этим, тебе лучше всего будет приехать в пункт икс. И Генри с собой захвати.—Франк Лаконт всего лишь на секунду убрал трубку от уха- кто-то атаковал, скорее всего, красная лампочка только тому ведь и может быть вестником.—Что? Ох, вот же чёрт... Спасибо, мы будем в курсе...—

Он перевёл взгляд на дверь. Говорить об ужасном положении дочери, сыну и Честеру не хотелось.

Чтобы собраться с мыслями, мужчина открыл пачку сигарет и достал зажигалку из кармана в рукаве.

Постепенно сизый дым стал наполнять коридор.

— Что произошло? Отчего ты так напряжён? Что же Тэйлор сказал тебе такого, папа?— не выдержав, Джинни выглянула всё-таки из-за двери.

— Нужно собраться, нам нужно уходить в выбранное мною когда-то место. Там много оружия, масок, денег. Там будет намного легче обороняться от того, кто решил искоренит Адских псов...—Франк Лаконт грустно взглянул на весело искрящихся солнечных зайчиков. —У нас никогда не будет возможности спокойно жить...—

Скотт Лаконт стоял за другой дверью. Он вроде бы и не боялся умереть, но за последние годы так сильно захотелось тихой и спокойной жизни... Но не судьба...