Адские псы.

2

 Звонок раздался посреди ночи. Типично для жизни-внезапно так взять и огорошить, не давая вздохнуть.

Генри вскакивает, едва не подскальзывается на одеяле и простыни из шёлка. Не так давно он заказал это бельё из Китая...

Травмы прямо взывают с тех пор к нему.

Сползая по скользкому белью, инспектор достаёт телефон.

— Алло?—сонно отвечает он.—Да, это я...—

Сон сразу прошёл. Он думал, что это не случится так быстро.

Убийство. И опять крайне странное. И похоже, что над этим снова поработали адские псы...

Магнитола в машине начала издавать громкий треск. Вслепую выключить её не вышло сразу. Одна машина неожиданно появилась на пути, электромобиль среагировал не сразу, и ещё чуть-чуть...

Инспектор съехал к обочине. И телефон начал опять трезвонить.

— Да еду я уже, я в пути...—тихо сказал он обессиленным тоном.—Не надо волноваться, я всего лишь за поворотом. Просто тормоза немного задумались. Какое ещё покушение, Скотт?! Не глупи!—

Захлопнув дверцу машины, Генри присел на край капота. Чёртовы таблетки! Они будто бегают от него по сумке, когда чувствуют, что нужны ему!

Оставшийся путь инспектор проделал пешком.

— Скотт! От твоих звонков телефон чуть не взорвался! Если со мной что-то случается, это не повод для волнения!—он дошёл по слякоти, которая сейчас стекала по лакированным туфлям.

Напарник Генри откровенно был зол-само собой, ведь дождь смыл всё! Наврядли судмедэксперты хоть что-то смогут найти.

— Да будь проклят этот вездесущий дождь!—пнув камешек, Лаконт буквально выплюнул эту фразу.—Пока что все пришли только к одному выводу: в глотку трупа лили кислоту. Судя по этим жутким останкам гримасы, он был жив...—

Пока Генри разговаривал с судмедэкспертом, Скотт боролся с одноразовой зажигалкой. Она и вправду, видимо, одноразовая... потому что до этого он только раз зажигал её, для проверки.

Наконец желанное пламя появилось, сопровождаемое искрами. Сигарета окутывала дымом Скотта, от белого облачка немного раздражались глаза.

Отец вроде бы тоже курил... Ничего уже он не помнит. Воспоминания утекают...

Из его детства остался только Генри.

Может быть сердечная болезнь, доставшаяся от матери, старит брюнета, разница в возрасте между ними ведь всего лишь пара-тройка лет.

Всё детство семья Генри жила как будто на пороховой бочке. Кажется, вот-вот...

— ... Эй, Скотт! Я что, должен делать всё один?—раздался возглас за спиной.

Лаконт подпрыгнул, подавился дымом. Слёзы брызнули из глаз.

 — Ты как будто дьявола увидел! Не спи, Скотт, работай!—Генри проследовал к машине.

Скотт пошёл за инспектором словно во сне.

Он искал знаки. Ничего не нашёл. Ничего...

Как же это так? Почему он так долго ищет, но ни единого знака не находит.

Любые серийные убийцы оставляют знаки. Но у них есть и определённые списки...

***

... Боль стучит в голове.

Эта сволочь умеет брыкаться!

Прижимаясь к стене, Теренс Хэтфилд медленно бредёт к машине.

Хорошо, что он носит при себе сумку, где лежит запасное пальто-рана от кислоты большая...

Доехав до угла, он оставляет машину в старом заброшенном доме.

Карабкаться по стене с раненым плечом оказалось очень тяжело.

 Под плотной тканью растекается кровь. Правда, нет никакой боли. Больно Теренсу только тогда, когда он всё это вспоминает...

Многие могли бы назвать это простой обидой и были бы правы. Но эта обида не простая. Она жжёт, как огонь. Кислая и горькая, солёная и жгучая... Такие раны не заживают.

Алексия открывает окно прежде чем он показывается в поле зрения. Окно между домами- конечно, это донельзя нелепо, но сейчас это прямо высшая степень спасения.

— Я боялась... Я так сильно испугалась за тебя! Ну что, ты узнал местонахождение остальных?—тихо спрашивает она, обнимая.—О чёрт, Тэрри, он задел тебя?—

— Брыкнул... Принеси состав... Не медли, чёрт возьми!—сквозь пальцы течёт кровь и она местами начала уже собираться в сгустки.

Тряпка, которую Лекси смочила составом неизвестного содержания, шипит, когда её прижимают к ране.

Алексия целует его в лоб, прижав посильнее к себе.

— Хорош сопли распускать...—по пути в душ Теренс достаёт из пачки последнюю сигарету.—Спать ложись, я лягу на диване.—

Девушка тихо вздыхает. Зря только вообще в ней пробуждаются женские чувства.

Да и Теренс теперь что-то скрывает...

Хэтфилд, засыпая, прижал к себе свои военные жетоны. В полумраке поблёскивали его мокрые волосы.

Алексия тяжело вздохнула и закрыла глаза.

***

Одна тоненькая папка превратилась за месяц в целый ящик. Ни одного... ни одного раскрытого дела.

Спать Генри теперь уже не хотел. Там, на месте преступления, он ощущал на себе чей-то взгляд.

Но вот откуда он исходил? Откуда? Если бы кто-то был на стене или в небе, Генри точно увидел бы это.

А взгляд... Он шёл из неоткуда.

Это становится похожим на паранойю.

Ни у кого не было записной книжки или телефона. Номера не отслеживались.

Если они уничтожают средства связи, то это значит, что они были связаны.

Были связаны... Вот только чем???

Папка летит в стену.

Громко и шумно выдохнув, Генри хватает себя за голову, зарывается пальцами в угольно-чёрные волосы.

 Пульс стучит в голове, как будто она-колокол и по ней бьёт огромный молот.

Один из тех редких случаев, когда Генри уходит пить, наступает именно сейчас.

Его можно даже назвать непьющим и это будет правда.

Крепкие напитки впервые попадают в этот здоровый, не поглощавший мяса многие годы организм.

После первой рюмки Генри уже с трудом помнит, как попал сюда. Щёки горели и сознание запуталось, как наушники Скотта, довольно частое явление.

— Думаю, надо было проверить твой паспорт, парень. Ты краснеешь как малышня!—говорит бармен.

Генри и трезвому хотелось врезать по этой противной морде с раскосыми глазами... Держаться спокойного состояния просто титанически тяжело, но инспектор достаёт свой значок и молча показывает.

— А-а-а, понятно.—бармен вытирает со стойки неподалёку чью-то кровь.—Ещё виски?—

Инспектор Сандвайсс уставился на своё отражение в стакане. На какие-то секунды он потерялся.

— Хммм... да. И бутылку оставьте.—почему-то мозг начал сопротивляться алкоголю.

Второй стакан он выпил слишком быстро, к горлу подкатила тошнота.

Память как будто вымывали из его мозга.

Спросив, где уборная, Генри, шатаясь, бежит туда. Ставшие влажными руки скользят по двери.

Как будто кто-то взял и выжал его желудок как мокрую тряпку-эти ощущения отнюдь не быстро уходящие.

 Ноги подкашиваются и в мозгу зарождается обычная для таких моментов мысль. Гвоздиком колющее "зачем?"

Дверь хлопнула за спиной...

А он её разве не закрыл?