Рассказы, написанные на ветру

Ночное купе, Дети дуба

Ночное купе

За окном поезда, движущегося в Морпассьон[1], проносились бескрайние поля, высокие деревья, старинные здания, за которыми задумчиво наблюдала мадемуазель X. Поезд медленно затормозил, и спустя пару минут в вагоне послышались громкие голоса, приближение которых взбудоражило девушку. Весёлость, проскальзывающая в этих возгласах, давала понять, что пришедшие употребили горячительный напиток. Наконец таинственный гул прекратился с появлением в дверях трёх неизвестных мужчин в военной форме.

- Ой, здрасте. Это кто это у нас? Какая женщина! – произнёс первый возникший в дверном проёме стройный господин.

- Здравствуйте. – ответила мадемуазель, повернув голову в сторону мужчин, с любопытством осматривая каждого с головы до ног.

Парни поочерёдно ввалились в купе. Один, который первым заговорил с барышней, присел напротив неё, но повернул голову, однако, в сторону окна: девушка совершенно не интересовала его. Второй быстро влез на «верхнюю палубу», прилёг и незамедлительно уснул. Третий же изначально решил пристроиться ближе к незнакомке – это было ясно по его пронзительному взгляду, устремлённому в слегка испуганные глаза мадемуазель, но в последний момент развернулся и робко сел на кровать к своему другу.

***

Успело резко стемнеть; на улице стояли глубокие сумерки. Молодые мужчины уже свыклись с присутствием дамы и разговаривали на самые разные темы, параллельно с тем играя в карты – типичное развлечение пребывающих в поезде. Девушка же, в свою очередь, с увлечением читала очередной роман какого-то неизвестного автора. В купе царил раздражающий шум, который не мешал m-lle X., в отличие от многих пассажиров поезда, а потому неожиданно (а для кого-то вполне ожидаемо) заявившаяся проводница сделала группе людей замечание.

С наступлением первого часа ночи весёлые ребята[2] утихомирили свой пыл и легли наконец спать. Мадемуазель X, в свою очередь, уснуть не могла. Она лежала в темноте и размышляла о волнующих её вещах. Вдруг она услышала, а затем, приоткрыв из-под вуали век усталые карие глаза, увидела, как один из мужчин спустился с полки, находящейся над ней. Она поняла, что это парень, заходивший в купе третьим, когда тот оказался в лунном проницательном свете. Мужчина медленно подходил к незнакомке, ощупывая сначала край одеяла, а после – дамские ножки.

- Что вы делаете? – прошептала девушка.

- Ой, так вы не спите. - смутился ночной гость.

- Не сплю. – произнесла она уже более спокойно.

Теперь в мужчине чувствовалось нарастание уверенности. Он прижал хрупкую девушку и с любовью и нежностью, которой между незнакомыми людьми никогда не существовало, обнимал спутницу, погрузив в необыкновенный мир и себя, и её.

***

На следующий день мадемуазель проснулась в полном одиночестве. Солдатов будто и не было, а за окном стоял всё тот же пейзаж: проносящиеся бескрайние поля, высокие деревья, старинные здания.

16.02.19 г.

[1] Морпассьо́н – вымышленный населённый пункт, название которого состоит из двух слов – «mort» и «passion» (от фр. «смерть» и «страсть» соответственно).

[2] «Весёлые ребята» — первая музыкальная кинокомедия, снятая в 1934 году в СССР.

Дети дуба

Начало XX века. Незаметно подкрался май 1903 года. О, будто вчера увидел свет «Герой нашего времени», виги впервые выиграли выборы, а королева Виктория входила в храм в роскошном жемчужном платье! Но сейчас все читают «Вишнёвый сад», правителем Британской империи является развратник-Эдуард, а нерушимой Америки – Теодор Рузвельт. Однако, к чему политика, когда среди бескрайних полей пшеницы, вдали от благ цивилизации, прячутся безвестные дети. Им от одиннадцати до восемнадцати лет. Остаётся загадкой, кто они и откуда, но сие, вероятно, не имеет значения. У этих детей нет ни дома, ни родственников, а что уж говорить о гувернантках. О них никто не знает, и никто их не ждёт. Но, может, им этого и не нужно, ведь мы не задумываемся о недостатке чего-либо, если никогда об этом не знали и не слышали. Так и эти дети живут спокойно, питаясь, чем придётся, – преимущественно желудями с находящегося неподалёку дуба - живя дружной семьёй в окружении золотого бескрайнего поля, олицетворяющего дух свободы, к которому стремятся «истинные» либералы, что боятся запачкать брюки или уронить в лужу драгоценную шляпу.

Но здесь, в прекрасной долине, не найдётся места буржуазному духу, ибо местность эта далека от города столько же, сколько изящная птичка колибри от ужасающего полярного медведя. Неизменная компания ребят состоит из пяти юных созданий, пятерых оборванцев. Самый младший – Миша. Это худенький одиннадцатилетний мальчик с серо-голубыми глазами и с выделяющимися на его бледном, почти прозрачном и тонком лице чёрными волосами, которые всегда тщательно острижены в удобную и красивую – насколько это возможно в данных условиях – укладку товарищем по судьбе – Кларой[1]. Клара – девушка лет шестнадцати – хотя некоторые считают, что ей, судя по виду, тринадцать, но сама Клара в справедливости этого не уверена – с рыжими, короткими и слегка волнистыми волосами и карими миндалевидными глазами импалы. Активное участие в делах команды принимали два других подростка: Женя – четырнадцатилетний блондин с причёской, отдалённо напоминающей желудь, – также работа Клары – с голубыми глазами округлённой формы и очень смуглой для его типажа кожи – основными работами занимался исключительно он; а также неизменный глава «семьи» - восемнадцатилетний, хорошо сложенный парень Виктор – кареглазый шатен, на измождённом и взрослом лице которого больше всего выделялись ясные, чистые глаза и изящная линия рубиновых губ. Его вечно звали полным именем за производимое им впечатление, пропитанное обаянием, и незаменимый вклад в безбедное – насколько то было возможно – существование каждого члена «семьи», благодаря которым Виктор пользовался безграничным доверием и уважением со стороны детей.

Вокруг уже упомянутой группировки вилась тринадцатилетняя девочка Лаванда – таким именем её нарекла Клара, которой данное слово, прочитанное в одной книге, найденной у близкопроходящей от поля железной дороги, очень понравилось вследствие изысканности его звучания. Имена «младшим» по обыкновению давала Клара, частенько находившая скомканные страницы произведений поэтов-эмигрантов. В свои тринадцать Лаванда выглядела не больше, чем на девять: была также мила и инфантильна, не запятнана дымом и грязью городских улиц. У девочки были светлые, выгоревшие на солнце волосы и смуглая, относительно солнечного нимба белокурых волос, кожа. Кроме собирания желудей время от времени, занятий у Лаванды более не было. Однако прелестница не теряла столь мимолётную жизнь зря: она неустанно выдумывала что-то интересное, привнося новое не только в собственное существование, но и в существование окружающих её ребят. Частенько бывало, что она увязывалась за Кларой, ища расположения последней, но рыжеволосая Венера, будучи подозрительной, не всегда внимала в мольбы преследующей её девчонки, так и норовившей погнаться навстречу приключениям с подругой грёз своих.

***

Однажды, гуляя вдоль железной дороги, месте загадочном и оттого привлекательном, Клара, юная искательница приключений, лишённая родительских предостережений, которыми нас поучают с малолетства, нашла очередную измятую, пожелтевшую от времени бумагу с текстом. У детей был самостоятельный язык, и привычного для страны, на территории которой они находились, английского беспризорники, по большей части, не понимали. «Старые» могли распознать лишь некоторые слова, потому что слышали их в раннем детстве, до того, как оказались в этой пшеничной пустыне.

Алфавит их был крайне сложен для понимания образованным человеком, однако дети без малейших проблем пользовались им, но, из уважения к читателю, я возьму на себя роль переводчика. Хотя вряд ли данная помощь потребуется, ведь алфавит был создан больше из интереса, а не для постоянного общения. Алфавит:

Поэтому неудивительно, что Клара не сумела прочесть сию записку:

August 10, 1899

I was a conformist.

I loved simple things.

The world is dishonest.

Now I`m a nihilist.

I don`t care happiness.

Read through the list.

I`m loveless.

I hate the man

In my head.

My ideology is cape.

The routine is lake.

Waiting by the train.

What is the date

Of our bang?

Black Jack

Девушка разобрала только «read», «train», и «loveless». Клара принесла клочок чьего-то письма к одиноко стоящему дубу. Пробыв пару минут в состоянии задумчивости, она приняла решение закопать листок, чтобы никто его не нашёл, что по итогу и сделала.

Возвращалась к остальным Клара в той же лёгкой прострации, в какой и пришла. Она думала: «Жизнь, как поезд, а ты – человек, бегущий рядом с этим поездом. Ты его никогда не догонишь, но, если остановишься, окончательно упустишь». А что же делает она? Бегает по необъятному полю изо дня в день. Что находится за его пределами? Вероятно, другая жизнь, другие люди. Изорванное небесно-голубое платье, ставшее от времени серым, развевалось под действием неуёмного ветра. Лимонные лучики ясного солнца ласкали огненные девичьи кудри. Клара остановилась, заметив вблизи себя романский камень[2], у основания которого виднелись густые кусты цветущего можжевельника. Девушка приблизилась к громадному творению природы и взобралась на первую его ступень. Ей не хотелось больше жить среди товарищей; её душа жаждала новых знакомств. Она вспоминала ранее детство. В её памяти пронеслось выражение доброго лилийного[3] лица красивой женщины с локонами рамбутанового[4] цвета и яркими зелёными глазами. Женщина улыбалась и что-то говорила. Кларе хотелось увидеть её ещё… но это было невозможно.

Смеркалось. Клара возвращалась к любимой и единственной «семье», в то время как затейливый ветер играл огненными прядками её чудесных волос. Вдруг к девушке подбежала Лаванда, за радушной улыбкой которой скрывалось искреннее переживание, вызванное долгим отсутствием Клары.

- Клара, где ты была? – донесся по ветру волнительный вопрос до ушей рыжеволосой красавицы, напоминающих своим плавным изгибом устричные раковины.

- А? Да, здесь,- тихо проговорила она и описала рукой полукруг, открывая окружающее её пространство бескрайних полей.

- Это и так понятно. – немного обиженно сказала подбежавшая девочка, явно недовольная ответом подруги.

Клара устало шаркала босыми ступнями по рыхлой земле так, что походила на бесплотный призрак обманутой невесты. Лаванда же, глядя на лицо «старшей», боясь вымолвить хоть слово, последовала за тонкой необыкновенно светлой фигурой.

Более расспросов не следовало.

***

- Почему здесь никого нет? Почему? Почему? Мы же появились откуда-то! Мы не можем быть одни! Где все? – не унималась уже который день Лаванда, кружась то рядом с Виктором, то вокруг Клары, то проносясь мимо Жени.

- Лаванда, мы знаем не больше тебя… - начал Виктор.

- Нет! Нет! Ты мне врёшь! Ты врёшь! Ты лгун! – бодро продолжала надоедливая девчонка. - Клара! Клара! Ну скажи ты! Ты всё знаешь!

- Ничем не могу помочь, – раздался по ту сторону дуба голос Клары. – Лучше помоги собрать нам обед.

- Женя!..

- Нет.

- Какие вы все злые! – произнесла Лаванда с чувством обиды, после чего мигом села на твёрдую почву, скрестив руки на груди и придав лицу выражение, не шедшее никому из людей.

- Мы не злые, просто… ты слишком драматизируешь. – откровенно сказал Виктор, не забывая о такте.

Лаванда в ответ лишь отвернулась, старательно показывая всем своим видом нерасположенность к общению.

«Глупая девочка,» - пронеслось в голове Виктора, внимательно смотрящего на юную капризницу. После он перевёл взгляд на удивительно серый небосвод, застилаемый множеством мрачных и угрожающих туч.

В этот момент Миша подошёл к Виктору и дёрнул того за руку, оторвав парня от созерцания надвигающейся грозы:

- Виктор, а почему Клара сегодня плакала?

Виктор широко раскрыл и без того яркие карие глаза:

- Клара плакала?

- Да, сегодня утром. Ты тогда ушёл в поле.

- Я пойду к Кларе… Стоп. Где она?

- У дуба.

- Она была там. Куда она ушла?

- Я не знаю, не знаю! – резко вскричал Миша и ринулся прочь, но, столкнувшись с забором золотистых колосьев, упал наземь и замолк окончательно, опустив глаза цвета неба куда-то ниже, чем мог позволить себе горизонт.

«Странный сегодня день,» - подумал ошеломлённый парень, оставшийся растерянно стоять среди этой незадачливой комедии.

- Женя! – позвал он самого трудолюбивого работника, - Жень, что случилось? Где Клара?

- Ушла в ту сторону, - он показал туда, откуда уверенно наступал парад безрадостных клуб туч. – но я могу ошибаться. Она так быстро убежала, что я не успел уследить.

- Ладно, спасибо, Жень. Ты всегда можешь выручить, – одобрительно молвив Виктор, попутно улыбаясь так, как никогда, и приобнимая тощего подростка за жёсткие плечи. Жене оставалось только улыбнуться в ответ, что он незамедлительно сделал, мгновенно отвернувшись, но чувствуя, как «старший» ласковым взором изучал неизменного спутника и верного своего помощника. Женя молниеносно, как бы невзначай, отпрянул, на что Виктор лишь усмехнулся, казавшись польщённым, но, вмиг вспомнив цель диалога, ринулся навстречу поблёкшему ковру пшеницы, скрывающего от глаз людские тайны.

***

Царила всепоглощающая ночь. Слышался шум дождя и устрашающие раскаты грома. Обилие ясных звёзд было тщательно спрятано за покрывалом из массивных облаков. Виктор выбился из сил и окончательно посеял надежду. Однако внезапно молодой человек споткнулся об из ниоткуда взявшийся валун. Приземлившись, он, придя в себя после немягкой посадки, поднял голову, и перед ним представилось, будто видение, милая Клара, сидящая поодаль, свернувшись к клубочек, словно кошка.

- Клара? Это ты? Я плохо вижу.

- Виктор?

- Да.

- Что ты здесь делаешь?

- Это ты что здесь делаешь в такую погоду? – возмущённо проговорил Виктор, поднимаясь с колен и представ во всей красе, которая, к сожалению, не была видна в полной мере в окутывающем местность мраке.

С минуту помолчав, Клара наконец промолвила:

- …Я хотела побыть одна.

- Тебе не нравится проводить время с нами? Мы тебе надоели? Ты, как Лаванда, считаешь нас злыми?

- Нет, я…

- Что «я»? Ты только и говоришь «я», «я». Ты – полная эгоистка! Нет, ты… ты не просто эгоистка, ты эгоцентрик! Это ещё хуже.

- Ты правда так думаешь, Виктор? – тихо сказала девушка, подняв красное от слёз лицо и устремив взгляд мученицы на чуждого ей проповедника.

- Я имел ввиду, что…

- Ха! Ты тоже говоришь «я», ты тоже эгоист!

- Ладно, не будем об этом. Главное, что я нашёл тебя, и…

- А я тебя просила?

- Ты не хочешь возвращаться?

- Нет. Я устала от этого. Я знаю, что есть другая жизнь, отличная от нашей. Я знаю, я помню…

- Как бы то ни было, сейчас мы здесь и не можем что-либо изменить.

- Не говори так! Всё возможно, если верить и стараться!

- Ты очень наивна.

- А ты ничего не пробовал, вот и не знаешь!

Клара отвернулась и начала походить в этот момент на Лаванду, к которой по неясной причине чувствовала неприязнь. Расстроенная девушка аккуратно легла набок и свернулась в позу эмбриона, пытаясь согреться.

Ливень стал стихать, а небо, одновременно с тем, раскрывалось, обнажая нарядное платье из сверкающих светил.

Виктор сидел напротив Клары. Он наблюдал за изгибами её утончённого и нежного тела. Немного погодя, парень вновь встал, медленно подошёл к Кларе и положил руку на её мраморное плечо.

- Клара, ты спишь?

- …Нет. – девушка открыла глаза и устремила печальный взор на бывшего друга.

- Прости меня.

- Мне не за что тебя прощать.

- Значит, всё хорошо?

- Нет, но не по твоей вине. – улыбнулась с жертвенным видом Клара.

Восторжествовала некомфортная тишина.

- Клара, я хотел тебе сказать…

- Пожалуйста, не говори.

- Нет, я должен…

- Кому?

- Ох, Клара,..

И Клара резким движением приподнялась и коснулась иссохших от отсутствия влаги губ. Виктор не воспротивился, скорее, наоборот, был рад сиим поворотом событий, и Клара, словно русалка, утягивающая неосторожного путника на ледяное дно, ласково обняла парня и опустилась на прохладную простыню из грунта и пожухших колосьев.

До наступления солнечного рассвета никто из подростков не проронил и слезинки.

***

Виктор проснулся, когда лучики солнца аккуратно гладили его по тёмным густым волосам, спускаясь к полупрозрачным векам и доходя до рук человека, привыкшего к тяжёлому физическому труду. Он был один посреди злаковой пустыни.

***

- Женя, где Клара?!

Женя с безразличным видом обернулся и следил за тем, как, спотыкаясь, маленькая девочка бежит к нему изо всех сил.

- То есть где Виктор, тебя не волнует? – иронично произнёс он, глядя на Лаванду свысока. Мальчик был всего на год старше её, но возникало ощущение, будто их разница в возрасте не меньше пяти.

- Ну, почему… волнует… Но ты не сказал, где Клара!

- Всё ты за этой рыжей бегаешь.

- Да, бегаю! А что, нельзя?!

- Можно… Но, прости, я её не видел.

- Так бы сразу и сказал! – крикнула Лаванда, под конец добавив про себя. – Дурак.

- Ты что-то сказала?

- Э, нет. Я пойду.

- Иди. – и Женя продолжил собирать священные жёлуди.

***

- Клара! Клара!

«Опять она куда-то пропала».

- Клара!

«Нет, это бесполезно. Лучше вернусь к остальным».

Виктор направился в сторону «дома», как вдруг послышался звук проносящегося поезда. Парень остановился и замер.

«Кларе нравилось бывать рядом с дорогой,» - подумал он и сменил курс.

***

Высокий худощавый шатен приблизился к бесконечно длинной железной дороге. [5]Натристевый свет слепил широко раскрытые от страха карие глаза онемевшего юноши. Прекрасное девичье тело, искалеченное почти до неузнаваемости, искрилось своей посеревшей белизной, расположившись поперёк непрерывного, в отличие от Клариного, пути. Виктор оцепенел от увиденного им гориэта[6]. Он боялся подойти ближе, но немного погодя, всё же решился. Рядом с телом девушки лежал клочок грубой грязной бумаги, как те, что любила собирать Клара. «Она хотела его подобрать, и тут…» - раздалась в сознании Виктора новая мысль. Парень читал не многим лучше Клары, но понял, о чём шла речь в чьём-то, как выяснилось, дневнике:

«29 июля[7]1887 года.

Господь, прости меня за грех, который я совершила. Я послушала злые языки и бросила мою малышку. Я не должна была этого делать. Я оставила её у дороги, когда ехала в Гаррисберг к Альберту. Бедное дитя, она, очевидно, умерла. Как я могла так поступить? Я ненавижу себя. Но что я должна была делать? Ведь мы с Альбертом пока не женаты. Лучше бы я умерла во время родов, как Кэтрин. О, Господи, что я говорю? Я не знаю, как искупить этот грех. Я никогда не забуду её маленькие ручки и большие любопытные глаза. Каждый день я вспоминаю о неё. Боже, прости меня, завтра я пойду…»

Здесь запись кончалась.

Виктор с горечью в сердце покинул останки Клары и возобновил свой прежний маршрут.

Молодой мужчина вернулся лишь к вечеру. Ему не хотелось что-либо отвечать на расспросы сотоварищей. Но расставить все точки над «ё» было необходимо. Когда Лаванда узнала о происшедшем с Кларой, она не находила себе места. Ночью девочка ушла в надежде найти хоть частицу, напоминавшую бы ей о кумире. Женя, первый обнаруживший пропажу, совершенно тому не удивился. Лаванда не вернулась ни к вечеру, ни к следующему дню. Попытки найти её оставались тщетными до тех пор, пока, гуляя по медным просторам, Миша не наткнулся на истощённое тельце, заснувшее навечно в обнимку с клочком голубого заношенного платья. Мальчик быстро убежал, что, в принципе, делал в любых ситуациях, и, возвратившись к «семье», замолчал и, спустя пару лет, вовсе позабыл, как говорить. Виктор и Женя также не желали вспоминать о бедах, обрушившихся на полное дружбы общество.

Однажды проезжающие в поезде люди обратили внимание на то, как с небольшого участка поля устремлялся ввысь навстречу небу грозный тёмно-серый дым. Зрители наблюдали за сим зрелищем, как за минутным развлечением, после чего возвращались к ординарному времяпрепровождению. Только у женщины с абсентовыми[8] глазами учащённо билось сердце при виде пожара.

24.06.2019 год

[1] Прообразом послужила актриса немого кино, секс-символ двадцатых годов XX века – Клара Боу.

[2] Романский камень – т.е. камень, похожий на те, что использовались для строительства храмов романского стиля.

[3] Лилийное – т.е. белый, светло-розовый, также - нежный (по названию цветка «лилия»).

[4] Рамбута́новый – то же, что коричневый (по названию фрукта «рамбутан»).

[5] На́тристевый – то же, что белый, светлый (от «натрий»).

[6] Гориэ́т – ужас, кошмар; какое-либо событие, принимаемое людьми за плохое, неприятное или ужасное (от босн. «gori» - хуже).

[7] Дата рождения Клары Боу.

[8] Абсе́нтовый – зелёный, кислотно-зелёный; также - любящий выпить (от слова «абсент»).