Записки сумасшедшего.

День 2.

#4. Другая жизнь.

... Я жив! Я и вправду жив!

Оглядываясь по сторонам, я пытаюсь понять, где я сейчас нахожусь.

К моим губами прикоснулись чашкой. Это был Тобиас, я разглядел его небритое, но всё же детское лицо.

Я почему-то и до этого доверился ему. И сейчас, я спокойно начал пить то, что он дал.

Вода! Ох, боги! Не думал, что дождевая вода такая вкусная!

— Мы где... Тобиас! Где мы?—с трудом я разлепил онемевшие и разбитые губы.

Не этот вопрос, конечно, витал у меня в сознании, но сейчас я смог произнести только это.

— Мы в Глухом Коридоре. Я убил громилу, когда ты отключился, а та девушка, доктор Хэмилтон почему-то приказала нас отвести сюда и выключила электричество... Она никого не выпускает, ведь это так?—парень смочил в ведре тряпку.—Майку сними, хоть как-то нужно раны обработать...—

— А откуда ты воду добыл?—всё-таки спросил я. Этот вопрос я не мог не задать.

Почему-то вдруг я подумал, что улыбка парня, чем-то ассоциировавшаяся с Джокером, была мне очень знакома.

Я хочу вернуть себя!

Я вздрагиваю, когда мокрая тряпка касается постаревших кубиков моего пресса.

Моему широкому грубому лицу и ещё не очень состарившимся мышцам добавилась новая порция неряшливых ран.

— За окном, где же ещё? Кстати, ты хоть раз видел эту красоту?—улыбается Тобиас и отходит к стене, если верить звукам.

Сначала меня ослепил яркий свет, а потом я разглядел светловолосого парня.

Солнце и дождь... Лет тридцать я не видел солнца... Странно, почему мне пришло на ум именно тридцать...

На глаза стали наворачиваться слёзы. Забыв о том, что мне стало чуть больно с тех пор, как н******к прекратил действие, я сам встаю.

Там жизнь! Живой мир снаружи, значит, есть шанс выбраться...

— Я помню,что было снаружи. Помню, как сидел у телефона и ждал новостей... Моя жена рожала ребёнка...—Тобиас вздохнул и его глаза чуть-чуть покраснели.—Но почему я здесь?—

#5. Старец.

Холодные капли иногда влетают сюда. Даже когда мы идём, они достигают нас.

Появилось чувство, что ещё можно выбраться отсюда...

Я немного растерял осторожность и шёл спокойно.

Белая больничная одежда сейчас уже не была какого-то определённого цвета.

Кровь и грязь годами откладывались на ней.

Моя нога проваливается во что-то липкое и буквально пытается меня поглотить, засосать в себя эта субстанция. Кажется, нам один из Голодных Омутов встретился...

Мысленно я уже попрощался и с этой серой жизнью.

Тобиас ухватился за мою руку и изо всех сил стал тянуть.

— Не получается!—сами собой из глаз брызнули слёзы.—Отпускай руки!—

— Нет, я искал тебя и не собираюсь терять!—вопит парень.

— Эй!—раздался чей-то оклик и в нашу сторону по цепи скользит крюк.—Не советую мешкать, Бауэр! А то тебе не вылезти!—

Эмерс! Расселл Эмерс! Он, кажется, год назад был выбран на ринг!

Едва не соскальзываю и крюк плывёт вверх.

Тобиас помог мне оказаться на полу.

— Что ты имел в виду, когда говорил, что искал меня?—мой голос был от страха слабым, сердце колотилось от ужаса.

Блондин покачал головой.

— Мне кажется, ты в курсе, что здесь происходит...—мне не дали договорить-старец обнял меня как-то по-отечески:

— Чарли, я думал, что тебя выпустили уже давно или сбежал...—шрам пересекал глаз Расселла, но не касался его.

У Расселла тоже была жена, как и у Тобиаса. Он даже рисовал её...

Красивая... Ради такой стоит жить.

— Можно отсюда сбежать или не стоит и пытаться?—спокойно спрашиваю я у него.

— Если мы сможем прорваться из комнаты П-13, то шанс есть. Идём, я покажу вам карту. Нашёл в шахте лифта.—Эмерс махнул рукой и пошёл вперёд.

— Кто такой этот старик?—спрашивает Тобиас у меня, помогая обрезать штанины до колен.

— Это Расселл.—я ничего больше не отвечаю.

— Ясно. Понятно.—блондин пошёл следом, лишь на секунду задержавшись, чтобы выбросить обрывки моих и своих штанов.

Когда штаны укоротили, стало лучше...

Старик постукивает пальцами по стене.

— Я всегда любил тайники... Их ведь можно каждый сделать на свой, особый манер...—Расселл ударяет в один, потом в другой угол. Планка отходит в сторону.—Я их много где понаставил. Может, и слишком много...—

Карта оказывается ужасно старой, пергамент воняет чем-то кислым.

— Вот, вот она! Очень сильно я боялся, что её украли. П-13... Смотри, Чарли, вот сюда нужно будет попасть, чтобы сбежать ото всей чертовщины. Эту карту нарисовали Излечившиеся. Единственный в них плюс есть в том, что они отсюда выходили. Тот, с кем я об...—

Я чувствую, как краски меркнут...

Всё расплывается перед глазами...

#6. Сознание.

— Я не думаю, что стоити дальше продлевать его мучения... У вашего свёкра нет шансов на возвращение... Вы не смогли узнать причину его комы?—

Я слышу чей-то разговор.

Блондинка с ребёнком с грустным видом смотрит на врача.

Что-то странное творится здесь...

И где я? Что это за хрень?

Как я тут оказался?

Голова заболела, остро начала пульсировать. И я, не зная, что делать, сделал шаг вперёд.

Мои руки казались ватными. Даже ручка двери казалась невесомой.

Сначала лицо, которое было скрыто за множеством трубок и пластырей, и разглядеть было нельзя. Оно было бледным, старым и худым.

Тяжело было узнать его... Но я узнал...

Громкий вопль вырывается из моей глотки.

Дыхание прерывается, я задыхаюсь из-за собственного плача.

Ноги перестали слушаться меня. Ладони при падении ударяются о пол.

И теперь я хоть что-то чувствую.

Папка с какими-то записями падает на пол...

На больничной койке лежал я...

— Как такое возможно? КАК ЭТО, ЧЁРТ ВОЗЬМИ, МОЖЕТ БЫТЬ?—чем больше я кричу, тем больше меня душит мой крик.

Я колочу по полу кулаком, бьюсь в бешеном припадке, пытаясь хоть что-нибудь сбить.

Услышьте меня, кто-нибудь! Услышьте меня!

Кто-нибудь... Я так боюсь...

Что происходит?

Я встал и побежал. Холодный ветер сбивает с моих щёк потоки слёз.

Вдруг мою грудь будто бы что-то пронзило насквозь. Я замер, закашлявшись.

Я снова оказался там...