Смертельный квест.

3.

Сидя у себя в кабинете, следователь Игорь Аверин просматривал по монитору сводку без вести пропавших людей пожилого возраста. Пока, наконец, не заметил лицо, напоминающее одну из жертв. Фёкла Ильинична Иванова! Она или нет? В импозантной пожилой даме, обвешанной дорогими украшениями, трудно было узнать изуродованную побоями мёртвую старуху. Он, некоторое время, рассматривал оба снимка — прижизненный и посмертный, и пришёл к выводу, что, с большей долей вероятности, это один и тот же человек.

Посмотрел, кто подал заявление о розыске, и набрал номер телефона.

Ответил сдержанный глухой голос:

— Слушаю.

— Пришвин Георгий Фёдорович? — спросил следователь.

— Да, а Вы кто?

— Вас беспокоят из уголовного розыска, моё имя Аверин Игорь Леонидович. Не могли бы Вы подъехать к нам, как можно скорее?

— Вы её нашли? — настороженно спросил голос.

— Об этом я и хотел с Вами поговорить.

— Я сейчас буду.

И действительно, не прошло и получаса, как на проходной сообщили о посетителе.

Следователь спустился вниз, его ожидал сухощавый, побитый жизнью мужчина, с хмурым худым лицом. Следователь проверил его паспорт и повёл за собой, в кабинет.

Какое-то время следователь молчал, обдумывая, подбирая слова, это было трудно, сообщать людям о гибели их близких, особенно при таких обстоятельствах.

— Что Вас связывало с Фёклой Ильиничной? — наконец, спросил он.

Тот настороженно смотрел на следователя, но ответил легко, искренно:

— Восемь лет назад она подобрала меня на улице. Я тогда только освободился и приставал к прохожим, просил хоть какие-то копейки, чтобы поесть, а когда давали, не мог удержаться, чтобы не пропить. Муторно было и жить не хотелось, смысла не видел. А она тоже страдала от одиночества и пожалела меня, взяла к себе. Через несколько лет и вовсе прописала, когда стало понятно, что вдвоём лучше, чем по одиночке, есть с кем поговорить, пожаловаться, помочь. Ладили мы с ней, стали как родные, веришь? Когда она пропала, я опять стал как тот бомж, одинокий, никому не нужный, хоть и квартира есть, но дорогого человека ничего в этой жизни заменить не может. Что с ней? — тихо спросил он, глядя на побледневшего и хмурого следователя, не ожидая ничего хорошего.

Следователь подвинул к нему фотографию убитой пенсионерки:

— Это она?

Посетитель взял фотографию в руки, посмотрел и вздрогнул.

— Кто её так? — спросил он разом охрипшим голосом.

— Это она? — повторил вопрос следователь.

— Да, — сдавленно ответил он.

— Как Вы это поняли?

— Родинки, морщины. Это она.

— Нам нужно проехать в морг для опознания.

Посетитель молча кивнул.

— Кто её? — опять настойчиво спросил он.

— Пока не знаем.

Пришвин задумался, он как будто прокручивал в голове варианты, кто мог у***ь его пожилую подругу, забыв про то, что следователь внимательно наблюдает за ним. А Игорь Аверин, глядя на него понимал, что старуху было кому у***ь, как бы странно это не звучало.

После морга, следователь не стал терзать формальностями искренне горюющего человека, а продолжил беседу на скамейке, в парке.

— Скажите, Вы знаете, как Фёкла Ильинична попала в заброшенный дом отдыха?

— Заброшенный? — с недоумением переспросил Пришвин.

Вопрос следователя вывел его из ступора. Было удивительно, что, казалось бы, посторонний человек так сильно переживает из-за смерти пожилой женщины. А если учесть, что та прописала его в своей квартире, в Москве, и он теперь её полновластный хозяин, то и вовсе поражало! Значит, убитую связывали с ним по-настоящему тёплые отношения, и это вызывало невольное уважение.

— Ей позвонили из пенсионного фонда, пригласили на какое-то мероприятие, полностью оплаченное щедрыми спонсорами. Она не стала отказываться, далеко ехать уже не позволяло здоровье, а сидеть летом дома скучно. За ней даже машина подъехала, к самому подъезду, помогли загрузить вещи, ну и я, тоже помогал.

—  Какая машина? - насторожился следователь.

— Не помню, — обескураженно ответил тот, — рано было, темно ещё, я толком не проснулся, всё на автомате, даже цвет не помню. Она поначалу несколько раз звонила, рассказывала, что их поселили в каком-то санатории, за городом, а иногородних возили на экскурсии в Москву, но она отказалась от поездок.

— Иногородних? — переспросил следователь, — там было много человек?

— Да, Фёкла рассказывала, что всего их завезли человек двести, но потом половина разбежались по родственникам. А ей там понравилось, комната просторная, без подселения, со всеми удобствами, с телевизором. Кормят хорошо и природа красивая.

— Когда она звонила в последний раз?

— Точно не скажу. Недели три назад. Сказала, что задержится, чтобы я не волновался. Но у меня на душе кошки скребли. Сперва я подумал, что она заплатила за дополнительное проживание. Деньги то у неё были. Деньги, вещи, украшения. На людях она любила выглядеть хорошо, на сколько это возможно в её возрасте, чтобы пять смен одежды за день, как было принято в старину.

— А потом? Вы пробовали с ней связаться?

— Недели две подождал, думал, что сама позвонит, как она, обычно, и делала, а потом не выдержал, но она была вне зоны доступа. Тогда я забеспокоился, и пошёл в полицию.

— Спасибо, Георгий Фёдорович, Вы очень помогли. Потом подойдите ко мне, подпишите протокол?

— Да, конечно. Когда я могу забрать.. её? — он запнулся, не желая называть некогда живого и близкого человека телом или трупом, как это принято в официальных сообщениях.

— Следствие ещё не закончено, Вам сообщат.

Они попрощались и разошлись в разные стороны. Следователь теперь знал, что придётся расширить поиск по иногородним пенсионерам, и проверить пенсионный фонд. Забрезжила надежда, что трупы идентифицировать будет не так сложно, как казалось поначалу.