ГЛАВА СЕДЬМАЯ.Я НЕ МОГУ ВСПОМНИТЬ
1224 Words
БАЗАРНАЯ ПЛОЩАДЬ
«Базарная площадь (имеется в виду бывшая площадь у сада со сквером и так называемою „собачьею батарею“) была занята манзами и корейцами, почему представляла настоящее холерное гнездо. Прибывающие в г. Владивосток корейцы, для приискании себе заработков, без дозволения городской управы занимают места на базарной площади, и без того уже порядочно загроможденной постройками манзовских фанз, селятся возле этих фанз, устраивая себе для жилья землянки, через что густота таким образом заселившихся на базарной площади корейцев и манз заражает воздух и производит в местности этой зловоние, вредно действующее как на самих там живущих, так и на продаваемые ими для жителей г. Владивостока жизненные припасы. Принимая во внимание, что с приближением весны это зловоние увеличится и может произвести болезни, городская управа просила Думу не оставить своим определением об удалении корейских землянок с базарной площади.»
Н. Матвеев. «Краткий исторический очерк о Владивостоке»
Возвращаясь домой, юноша услышал вселенский шум и крик, околоточные пытались выселить корейцев и китайцев с базарной площади. Пока ловили одних, другие возвращались на место, а так как для околоточных все китайцы и корейцы были на одно лицо, то и конца края этому переселению не было. На взгляд Николая переселение должно было состояться уже давно. Площадь была сердцем города, а азиаты засоряли это сердце. Манзы и Коре не только торговали на площади, но и жили там, жили целыми семьями. В базарные дни вонь стояла ужасная. Коля никогда не покупал ничего у манз, предпочитая свежее мясо и рыбу, которую добывал сам, но не у всех горожан, конечно, была такая возможность. Юноша уже совсем отошел от площади, как вдруг почувствовал, что кто-то взял его за руку.
— Спрячь меня, — кто-то прошептал и затих, — я знаю, ты понимаешь меня!
Коля вгляделся. Сумерки не давали разглядеть человека полностью, но кто бы ни просил у Коли помощи, он был очень маленький и говорил по-китайски.
— Кто ты? — Коля тоже перешел на шепот, — чем тебе помочь? И откуда ты знаешь, что я знаю китайский язык?
— У тебя татуировка над левой бровью. Ты белый господин, но татуировка у тебя такая же, как делают в моей деревне. Помоги мне! Большой брат из Кантона убьет меня!
Только сейчас Коля разглядел того, то был перед ним. Это был мальчик лет девяти, он был мал ростом и сильно истощен.
— Как тебе помочь?
— Если можно, возьми меня за руку! Никто не посмеет приблизиться, если со мной идет белый господин!
— Хорошо, пойдем! Однако хочу тебе заметить, что я не господин!
Мальчик ничего не ответил, лишь жалко улыбнулся и робко взял Колю за руку. Коля оглянулся, на них никто не смотрел. На площади по-прежнему царила суета, кричали женщины, рыдали дети. Отцы семейства пытались что-то объяснить околоточным.
Пройдя несколько метров мальчик отпустил руку Коли.
— Спасибо, дальше я сам!
— Подожди, скажи хоть, больше тебе опасность не угрожает?
— Сейчас нет, — мальчик улыбнулся, — большой брат из Кантона боится белых господ!
— Тогда, — Коля помедлил, — тогда до свидания!
— До свидания!
Мальчишка растворился в ноябрьских сумерках, а Коля дотронулся до брови.
Татуировку сделал ему Чен, когда Коля добыл в тайге свой первый, с помощью Чена, конечно, корень женьшеня. Татуировку мог увидеть только посвященный. Серебристая, растительная краска не бросалась в глаза, но была отлично видна тем, то знал, как выглядит этот знак совершенства.
Коля оглянулся, ему показалось, что за углом мелькнула тень. Мальчик поежился, он знал китайский язык, но мастером восточных единоборств не был. Коля не любил драться, Чен пытался научить Колю нескольким приемам, но мальчик неохотно пользовался этими знаниями. И поэтому сейчас юноша поспешил укрыться в доме. В последнее время Коля полюбил долго спать. Иногда это происходило даже в ущерб чтению. Юноша не понимал того, что с ним происходит. За лишний час сна он готов был продать душу. Во сне Коля бродил по улицам подземного города, но утром не мог вспомнить ничего из того, что ему снилось.
А тем временем жизнь снова вошла в привычную колею. Ждали ответ из столицы, но хорошо понимали, что чудес не бывает. Почтовое сообщение восстановится только к весне. Тем временем пришло рождество. Батюшка Семёон сделал отличный рождественский обед из подношений прихожан для ребят из Портовой школы. Звучал рождественский хор, батюшка рассказывал рождественские притчи, статуя богородицы так нежно прижимала к себе младенца, что у Коли на глазах навернулись слезы. Николай думал о маме и папе. Всегда в рождество, когда отступала суета, мама с папой прятали под елку большую игрушку для Коли, а еще множество маленьких игрушек, завернутых в шуршащую бумагу, маленький Коля искал и находил по всему дому.
Отшумело рождество, пришли январские морозы. В Портовой школе вскоре должен был настать выпускной. Через месяц обучение Коли заканчивалось! Это не значит, что для Коли должен был закрыться доступ к школе и к библиотеке. Наоборот, после того как школа будет окончена, господин Ратынский предложил Коле в выходные дни приходить и помогать в библиотеке. Библиотекарь, Капитон Никодимович, был стар, плохо видел и слышал, а иногда даже плохо ориентировался в пространстве, и помощь Коли была бы старому библиотекарю как нельзя кстати! На предложение заведующего школой Коля согласился сразу, ему было страшно думать о том, что еще месяц и его жизнь кардинально изменится, а связь со школой обещала хоть и призрачную, но надежду на незыблемость.
Думая о маме, Коля невольно думал и об отчиме. Его мучила мысль о том, что же стало с его мамой, после того как он, Коля, бросил ее и сбежал!? Мысли вертелись и вертелись, доводя юношу до слез.
Однажды Коля уже совсем оделся и собрался идти на Каторжанку, но на полпути вдруг остановился. Он никак не мог понять, зачем же идет в сторону Каторжанки, если там так опасно!
Впрочем, какая опасность ему там грозит, и кто готов навредить ему, Коле, юноша никак не мог вспомнить.
Было холодно и уже очень поздно. Николай шел, преодолевая свой страх, он знал, что там впереди ответ на все его вопросы, которые скопились за последний месяц, но все же что-то мешало ему идти. Когда до смутно знакомого места, до трактира оставалось не больше пятидесяти шагов, сирена зазвучала в голове, приказывая остановиться!
Звук поднимался все выше и выше, а Коля упрямо шел вперед. Наконец мальчик сдался, боль в животе согнула его пополам, и Коля упал. Звук прекратился, но из носа пошла кровь.
Начался снегопад. Коля приподнялся. Он с легкостью мог найти путь назад, хоть метель и занесла все следы, но не хотел.
Николай хотел вспомнить, но страж, который поселился совсем недавно в его мозгу, не давал этого сделать.
Коля хотел спать, он лег плашмя и позволил снегу нежно укрыть его с ног до головы. Было тепло и спокойно. Николай больше ничего не хотел, никуда не стремился. Только он и снег, и никого больше!
Снежная шуба уже почти покрыла Колю полностью, как вдруг юноша услышал шепот.
— Белый господин, не надо спать, это опасно! Вставай!
Коля брыкнулся и попытался стряхнуть с себя руку, поднимающую его из сугроба. Впрочем, тот, кто пытался помочь юноше, был так мал и слаб, что даже не стал сопротивляться!
— Если господин не встанет, я лягу вместе с ним, и весной найдут два наших трупа!
Китайский мальчик, а это был он, демонстративно лег рядом с Колей.
Сон у Коли пропал, подав руку мальчику, он встал, отряхнулся и побрел сквозь снег вперед!
— Как ты меня нашел? — это все, что спросил Коля у мальчика
— Я видел господина в городе. Он был расстроен.
— И что?
— Мне пора, белый господин! Не спи больше в снегу!
— Не буду, — ответил Коля, но мальчик уже растворился в снежной дымке
- Writer
