Влюбленный ВРАГ

Глава 8

Мия

Уставился как коршун над кровью, точно набросится.

— Разжалобить вздумала? Бесполезно, у меня каменное сердце. И всякую вонь на дух не переношу! Желаешь охмурить богатого парня! Способы подыскиваешь? — выкрикивал слишком болезненные вещи.

— Спятил? Не приближайся!

— Чего добиваешься, мразь детдомовская? Типо залететь и ребёнка повесить! — забрал заветное дыхание. От духоты темнеет в глазах.

— Как твоя невеста терпит? Я сыта по горло!

— Мнение спрашивал? Запомни, настанет день и похороню, и даже креста не поставлю! — шептал с предвзятостью.

— Откуда столько жестокости? Больной дегенерат!

— Потеряйся, отсюда шваль со светлыми паклями! Если узнаю, что вчера в душе стонала ты, всю помойку сожрёшь, — в порывах агрессии, выгнал за ворота.

С ним невозможно разговаривать, срывается без повода. И Варда уже обыскалась, точнее её лицемерная племянница.

— Где прохлаждаешься, сиделка? Не слишком оборзела?

— Диана, по вежливее относись.

— Бабуль, а мне указывать не надо. Мы ей платим за всё. А наглая провинциалка решила на халяву пристроиться. Учти, кандидаток полно и вмиг найдём замену! — с большой властью произнесла. Насколько же богатство портит людей, ни грамма уважения.

— Я плясать обязана? Или до ночи с ведром таскаться?

— Косу хамишь? Заткнулась, и если надо грядки вскопаешь. Бесит всякая нищая сволочь, — дерзила перед бабушкой. У той на почве плохого настроения, поднялось давление. Выпроводили девицу, а после отпаивала её каплями.

— Зачем нервничаете? Вам нельзя, болеете!

— Избалованная. Дочь совсем не доглядела! Мия, я им совсем в тягость, — устроилась на террасе. Бедная совсем одичала.

— Забудьте про бездушных клуш. Зато вас поклонники любят, — угостила её ромашковым чаем.

— Почему не моя внучка? Сдержанная, порядочная! — огорчалась, от навалившихся проблем.

— Повзрослеет, оценит. А вам нужно выздороветь, утереть нос врагам! — принесла ей подушку, пусть слегка отдохнёт.

— Мия, очень добрая. Расскажи, как у вас с Матвеем?

— Извините, но мы враги.

— Почему? Ума не приложу, — погрязла бедная в догадках. Совершено не знакома с его похабной натурой.

— Видимо, тошнит от меня. Плевать, умолять о прощении не стану. Родилась такой какая есть, — приуныла я, порой душа рвётся на куски.

Улеглась на диван, но насладиться чтением книги не дали. Позвонили из детдома.

— Сотова? У нас кладовка бесплатная? Когда тряпки свои заберёшь? — разговаривала на повышенных тонах директриса.

— Они мешают? Прям глаза режут! — ёрничала я.

— Дерзить старшим научилась? — вспылила, срывая зло.

— А за что вас уважать? Спасибо за голодовки и отсутствие отопления зимой! — налетела с обвинениями, ненароком бросая трубку.

Отложила все навалившиеся дела, и к обеду явилась в старое, убогое здание. Тут пахло плесенью и ползали тараканы. Зато она нагло врала будущим родителям, что растит воспитанников в уюте. Чепуха, нам одеял не хватало в морозы. Жуткая мерзлота. Отвожу взгляд, крайне мерзко тут находиться. Сразу окружили гурьбой.

— Гляньте, белоручка наша заглянула! Что, Мия, рука уже отсохла милостыню просить? Дуй на панель! – бывшая воспитанница порядком остервенела.

— Я в элитном доме тружусь. О зарплате тебе даже не снилось.

— Страсти мордасти какие! Мария Леонидовна! А Сотова у нас эскортница! Не слыхали? — нарочно провоцировала.

— Вся в мамашу. Та на ступеньки дитя швырнула, и исчезла. Всю молодость украла! Забрала пакеты, если хоть лишнюю шмотку отыщу, продам! — главная предводительница не считала нужным разговаривать вежливо.

— Спасибо за вашу доброту! И любовь! Только унижаете детей!

— Благородная какая! Святоша наша. Рассчитываешь с помощью слепой малявки обогатиться? Ни стыда ни совести! — начальница совсем сбредила.

— Замолчите! Я вылечить её хочу!

— Ври больше. Кому сдалась слепая обуза? — раскудахталась стерва.

— Вас лучше изолировать. Раз позволяете подросткам, устраивать мордобои! И отбираете у них деньги! — предъявила я претензии. Мегера сразу разозлилась.

— Настя, вышвырни, лентяйку. Пусть горбатиться. Жизнь научит пристраиваться, мы её в борделе скоро увидим!

— Не дождётесь! У меня есть честь! — распиналась, но поздно с лихвой выкинули пакеты. Находилась буквально у разбитого корыта, кровососы. Оттряхнула сарафан, напрочь испачкалась. И пока я поднималась, не заметила грозного бойфренда той выскочки Насти.

— Борзой стала? Чего руку на мою подняла?

— Мозги высохли от пьянки? Отвяжись!

— Нет, мало мы заставляли пить воду из луж и трусы наши стирать. Мия, на коленях к ней ползи и извиняйся! — принуждал наглец, здесь царили всегда ужасные порядки, никто не заступится.

— Вас в колонию пора отправить! Только тронь! — верила из последних сил, что сумею спастись.

Но дальше как в старые добрые времена начались побои. Особенно в область живота. По старой привычке закрыла лицо руками. Остерегалась синяков. В этот раз волосы покрасили в разные цвета. Распылили фиолетовый, синий и жёлтый. А нос разбили в кровь. Не сумела остановить кровотечение. На ватных ногах добралась до остановки. Она всё хлещет и не проходит. Плачу от безысходности, наблюдая за шокированными прохожими. Напоминала огородное пугало. Я им всем кость в горле, все издеваются, считая прокаженной. В полной обреченности, обхватила колени руками. Плакала, всё также растирая щеки. Они краснели, и вид становился более ужасающим. Тоскливо рассматривала небо, рыская по карманам. Салфеток больше не осталось. Отлично, а вот и главный раздражительный одноклассник. Притормозил авто, скорее всего с машиной неисправность. Пользуясь случаем набросила на голову пакет, не хватало снова стать белой вороной.

— Матвей, говорю с карбюратором беда. Поехали в автосервис!

— Не тараторь! Лучше масло в багажнике возьми. Чего вылупился? Реще ножками шевели! — Не дружелюбно общался с приятелем. Пока пронесло, задержала дыхание. Но все попытки оказались ничтожными. Разъяренный тиран оторвался от иномарки, и оказался совсем близко с лавкой. Напряжение нарастало.

— Извилины перекисью сожгла? Что с тобой, убогая?

— Не нравлюсь? Уродливая, правда? Жалко губы не разбили. Чего уставился? Уходи, тут воняет! — не сдержалась и ещё больше расплакалась, и каменный бес не выдержал. Начал трясти в порывах агрессии.

— Кто разукрасил лицо? Я спрашиваю какая гнида? — рассвирепел, и от выражения лица становилось крайне страшно.

— Не скажу! Радуйся! Счастлив, что мне плохо!

— Мия, я задал вопрос! — нервно задышал и...