Внезапно папа или Спасите Альфу

Глава шестая - трогательная

Картер

Это было удивительное спасение меня беспутного. Сначала, когда узнал в няне Моник, я даже растерялся. И ее идея уйти показалась мне здравой. Ведь, что не говори, у нас был просто сумасшедший, крышесносный трах. Но самое главное, случайный и без прогнозируемого последствия. Это было нетрудно реализовать, находясь на расстоянии друг от друга. Но теперь..., зная, какая горячая и вкусная эта самочка, и ходить возле нее каждый день, делая вид, что ничего не было, и убеждать себя, что больше нельзя… это наверное будет очень трудно. Поэтому я даже позволил женщине выйти из дома, когда волчата сорвались с мест, не отпуская ее.

Не знаю, чем она так понравилась детям. Но когда понял, что Моник единственная надежда на сохранение моего рассудка, уцепился за нее, как утопающий за соломинку. Я унижался, умолял и вообще чувствовал себя жалким неудачником. Думаю, знай она меня таким вчера, ни за что не позволила бы мне коснуться ее тела. Я был противен сам себе сейчас. Не смог справиться с двумя малолетними разбойниками.

Чудо не произошло, ее сердце не смягчилось от моих стенаний. Только детские слезы смогли растопить лед так серьезно настроенной женщины. Но строгость из голоса нашей сертифицированной няни никуда не делась.

- Пойдемте, - проговорила она, беря детей за маленькие ладошки. – Показывайте вашу комнату и ванну. Будем делать из вас детей.

- А сейчас мы не дети? – хлопнула черными глазками Арина. Я вздохнул украдкой, подмечая, как малышка похожа на мать. Просто маленькая копия Алиены.

- Нет, детка, сейчас вы поросята, - улыбнулась Моник. Я засмотрелся на женщину, что ворковала с детьми и даже оступился на ступеньке, чуть не загремев вниз. Но быстро взял себя в руки и продолжил преследовать троицу.

Голые детские попки маячили выше по лестнице и я задумался, насколько этично шлепать непослушных детей. Нас родители никогда не наказывали ремнем. Но мы с братом и вели себя правда прилично. Такого ужаса никогда не устраивали. Но может быть, надо было просто взять тапок и наказать паршивцев, что снова испортили мне одежду, обувь и загадили весь дом?

Моник завела детей в детскую комнату, пробурчав сквозь зубы о свинарнике, который тут развели мы втроем. Я от такой постановки претензии даже икнул.

- Я-то тут причем? Не я же уничтожал игрушки и оставлял на ковре зловонные кучи и лужи!

- Ты хочешь сказать, что это дети виноваты в том, что ты не смог с ними общий язык найти? – выгнулась бровь няни. – Картер, если малыш опрокидывает на сея чашку с кипятком, это вина не малыша, а того, кто не досмотрел, не предвидел, не отодвинул вовремя чашку. Все детские проделки или пакости – вина родителей, опекунов или того старшего, кто в данный момент был ответственный за ребенка. Дети виноваты только в том, что доверяют нам свою безопасность. В том числе и психологическую.

- Ты же говорила, что не психолог, - насупился я, поднимая с пола порванного в пух и прах медвежонка.

- Нет, я такого не говорила, ты сам пришел к этому выводу, я не давала подтверждения, - усмехнулась Моник, заводя малышей в ванну и включая воду. – Иди сюда и учись купать детей, я тебя натаскаю так, что будешь поопытнее иной мамаши.

- И где ты научилась ухаживать за детьми? – удивился я. – Сколько тебе лет? Двадцать пять? Когда успела-то?

- Я всю жизнь нянчила пупсов. Соседских. Потом сводных сестренок. Мать родила двойню, когда мне было двенадцать. Мне пришлось учиться быть няней. Я рано повзрослела в плане ответственности.

Дети прислушивались, только глазами хлопали, переводя их с меня на свою няню и обратно. Темные вишни их заинтересованных взглядов казались полны невысказанных вопросов. И я боюсь услышать их, потому что не знаю, как отвечать.

- А когда плидет мама? – пискнула вдруг Арина, отчего у меня даже баночка с шампунем выпала из рук, когда я хотел намылить волосы девочке. Посмотрел беспомощно на Моник, но та скорбно поджала губы и покачала мне головой, видимо опасаясь, что я скажу ребенку правду в лицо.

- Мама далеко, Ариночка, - Моник забрала из моих дрогнувших рук шампунь и принялась мыть ребенка. – Она улетела, детка. Далеко-далеко. На радугу.

- Она нас больсе не любит? – хныкнула девочка, а Артур молчал стоически, только маленькие кулачки сжимал.

- Что ты?! – присела рядом няня и заглянула в глаза обоим малышам. – Она вас очень, очень любит. И всегда будет любить. Где бы не была, она всегда своей любовью будет вас окружать. И заботиться о вас.

- Как она будет заботиться? – подал вдруг голос мальчишка, - если она даже не знает, что с нами!

- Она все знает, - не соглашается с ним Моник. – Все видит. И посылает вам ангелов, которые присматривают за вами. Вы не можете видеть их, никто не видит ангелов. Но они летают вокруг вас, защищают и приносят рассказы о вас вашей маме и папе. Так что вы не должны вести себя плохо, вы же хотите, чтобы ангелы рассказывали о вас только хорошее? А не то, как вы съели ботинок дяди или наложили кучу ему на подушку?

- Почему они ушли? – глаза Артура были такие серьезные. И такие обиженные. Но он, как истинный мужчина пытался скрывать свои чувства.

- Просто… - замялась на секунду Моник, выдумывая ответ. Посмотрела на меня, но я и представить не мог, что сказать маленьким человечкам. – Понимаете, души ваших родителей очень добрые. Как у ангелов. А у Боженьки не хватает ангелов, чтобы присматривать за всеми. Поэтому он позвал ваших папу и маму к себе. И возможно, что ангел, который сегодня ночью прилетит и укроет вас одеялком будет кто-то из них. Но тут на земле они могли заботиться только о вас двоих. А с небес, они могут заботиться о многих детях и людях. Боженька просто не мог обойтись без них, поэтому позвал.

- А как же мы? – всхлипнула Арина, растирая глазки кулачками.

- А у вас есть дядя, - улыбнулась Моник. – Он конечно еще плохо воспитан, но мы с вами это исправим. Кто-то же должен научить его подмывать ваши попки и варить съедобную еду.

Дети уставились на меня и я так хотел, чтобы они наконец-то перестали меня ненавидеть и дали шанс. Нет, я не горю желанием воспитывать чужих детей. И папой становиться вообще не спешил. Но раз так вышло… и это дети не кого-нибудь, а моего брата и женщины, которую я любил когда-то. Не чужие. Мои. Я не могу их сдать в приют. Но они совсем не дают мне шанса. Вот и сейчас оскалились на меня, глядя исподлобья.

- Но-но, - рассмеялась мягким обволакивающим смехом Моник, смывая пену с девичьей головы. – Нельзя так на дядю реагировать. Полотенце неси, - скомандовала она мне строго. И я поспешно бросился в комнату, выворачивая шкафы в поисках полотенца. Нашел какую-то простынь, дернул ее и бегом обратно в ванну, где на полу уже была приличная лужа. Поскользнулся, но устоял и как раз вовремя успел. Моник достала девочку из ванной и передала мне в руки. – Закутывай и неси в детскую. А ты сидишь и ждешь, когда я приду тебя одевать, с кровати ни ногой, - весело пригрозила пальчиком няня, мне же указывая взглядом, чтобы поспешил вернуться за вторым.

- Ты похож на папу, - шепнула мне Арина, пока я нес ее в детскую.

Я хотел сказать, что буду папой не хуже, но она вряд ли поймет меня сейчас, слишком маленькая еще.

___

Как думаете, справится ли Альфа с таким наследством? ;)