Первое небо

Глава 2

Открыв глаза и оглядевшись вокруг, я не сразу понял, где находился. Ветхая комнатушка с обшарпанными стенами и с цементным полом не помогала никаким образом понять, где я. Окон, как в Нижнем городе, здесь не было, поэтому я подумал, что меня вернули на "родину". Но лампочка, висящая под потолком, указывала на обратное. Свет был слишком яркий, такого не могли себе позволить в Нижнем.

Через некоторое время за дверью послышался шум. Прикрыв глаза, я принялся наблюдать сквозь ресницы, что будет происходить дальше.

Тяжелая железная дверь со скрипом отъехала в сторону, кто находился за ней — неизвестно, так как света в коридоре не было.

В комнату втолкнули двух парней примерно моего возраста. Один был блондином, второй брюнетом.

Дверь снова закрылась. Я открыл глаза и начал разглядывать парней.

Блондин лежал так, что я видел его лицо. На самом деле блондином его назвать было трудно — волосы до такой степени грязные, что казались серыми. У парня был слегка курносый нос, а телосложение худощавое. О его росте я понятия не имел — его так скрутили, что невозможно было это определить.

Второй парень упал не совсем удачно и лежал спиной ко мне, поэтому я видел только его спину, а все остальное скрывал собой блондин.

Не имел понятия, сколько они так пролежали, а я просидел, подпирая ноющей спиной холодную стену. В какой-то момент блондин начал шевелиться и, видимо, приходить в себя.

Я знал не понаслышке, что после обморока не совсем приятно приходить в себя, еще хуже, если ты вырубился от того, что твой хозяин ударил тебя головой об стену. Обморок хотя бы провоцирует легкое головокружение...

— Ты кто?

Блондин смотрел на меня своими ярко-зелеными глазами. Меня даже зависть немного разобрала, а я ведь даже не знал, какой у меня цвет глаз.

— Раб.

Отсутствие в моем голосе каких-либо интонаций немного испугало меня самого. Я не привык разговаривать. Хозяина это бесило и тогда он становился неуправляемым. Точнее, он таким был всегда, вот только в бешенстве мог и забить насмерть. Я боюсь умирать.

— В каком смысле раб? — В зеленых глазах моего собеседника отражалось море чувств, но я не мог их описать достоверно. Скорее всего, это были страх и паника.

Я почти никогда не видел людей, кроме хозяина. Я даже имени его не знал, да и не горел желанием узнать.

— В самом обычном. Что непонятного в слове "раб"? — посмотрел я на него.

Мне все равно, кто этот парень передо мной и кто второй парень, что начал, кстати, приходить в себя.

Зеленоглазый собеседник недоверчиво посмотрел на меня. В глазах его снова плескалось море чувств. Море... Когда я был еще дома, видел в одной старой книге изображение моря. По крайней мере, мама так назвала бушующую бесконечную воду. Она так сказала: "Это вода". Я помню, как хотел увидеть это в живую, но мама сказала, что моря больше нет. В тот момент у меня исчезла первая детская мечта. Сейчас же я понятия не имел, сколько мне лет и положено ли мне еще мечтать, но когда я валялся на холодном полу после очередной "дозы" удовольствия для свиньи, я думал только о том, что когда-нибудь у меня получится сбежать от этой твари.

— Эй, ты там что, уснул?

Я резко дернулся, когда перед лицом увидел руку блондинка, и инстинктивно сжался, ожидая удара. Дыхание сбилось, сердце колотилось как сумасшедшее, как будто хотело выпрыгнуть из груди.

— Прости... Я не хотел тебя напугать. Меня зовут Дима, а тебя?

Он меня не ударил. Он не хозяин... Это хорошо.

— Имя? — глянул я на брюнета, что уселся под стеной напротив меня. Комната была до такой степени маленькая, что я почти слышал, о чем шептал парень, смотря в стену над моей головой. Только разобрать сложно.

— Ну да, у всех есть имя. Или у тебя его нет?

Почему-то он мне не кажется удивленным.

— Я не помню, но мама называла Лан.

Дима нахмурился. Тонкие брови сошлись на переносице, на лбу пролегла складочка. У парня симпатичное лицо. Да и вообще он неплохой. Только немного настойчивый.

— Лан... Может, это сокращение? От Алана, например?

Он смотрит на меня своими зелеными глазами, а я не знаю, что сказать. Получается лишь кивнуть головой в знак согласия. Какая может быть разница, если мы на черном рынке на складе рабов? Если меня снова продадут, то я больше не выживу.

Парень сел на пол возле меня. Я заметил, что он слегка подрагивал, а кожа его была покрыта мурашками. Здесь действительно было холодно.

— Мне шестнадцать лет, а тебе сколько? — спросил Дима. — Можно я сяду немного ближе к тебе? Очень холодно...

Я повернулся в сторону Димы. Он смотрел с такой надеждой на меня, что сил отказать не нашлось и я опять кивнул.

— Вы когда-нибудь слышали про "первое небо"? — хрипло спросил у нас брюнет, и мы с Димой от неожиданности вздрогнули.

Блондин прижался ко мне, захватив в плен мою левую руку. Это было такое чужое, непривычное прикосновение...

— Нет, а что это? — спросил я у брюнета, что устроился у противоположной стены. Он, притянув колени к груди, уткнулся в них лицом. На мой вопрос поднял голову, долго вглядывался в наши с Димой лица, вздохнул и начал рассказывать:

— Я однажды слышал, как наш сосед разговаривал с моим отцом. Они говорили о "первом небе". Сосед сказал, что это нейтральная территория на поверхности земли. Она вроде в Европе находится.

Видимо, закончив свой рассказ, он снова уткнулся в колени. От блондина под моим боком исходило приятное тепло. Я даже начал немного согреваться.

О "первом небе" я действительно впервые слышал.

— Что значит "нейтральная территория"? — посмотрел я на парня напротив, надеясь, что он мне ответит.

— Это независимая территория, там живут люди. У них нет Нижнего и Верхнего городов...

— Откуда ты это знаешь? — спросил Дима, подняв голову с моего плеча. Вопрос хороший.

— Я у соседа потом спрашивал, — был ответ.

В этот момент железная дверь отъехала в сторону, и в комнату зашло три мужика. По-другому я их назвать не мог. Они представляли собой горы мышц, бритые головы, маленькие глаза на лицах, перекошенных похабной ухмылкой. Ничего хорошего это не означало.