Хранитель твоего сердца

Part 13

Ночь за ночью. День за днём. Почти каждую минуту Адриан проводит на своём балконе, откуда каждый раз в вечернее время видит рыбий хвост и человеческую голову… Лукас ждёт его, ждёт, что принц придёт к нему вновь, лишь бы только пересечься взглядами и обменяться несколькими словами… Лишь бы только Адриан вновь сказал ему, как сильно любит его…

Только вот дни всё шли, один за другим, так образуя недели… Русал всё продолжал приходить на их место встречи, всё продолжал ждать, а после как и всегда уходил. То грустное лицо, с которым каждый раз уплывала сирена, Адриан запомнит навсегда.

Вечерами глядя на морскую воду, как волны высокие каждый раз разбиваются о скалы и волнуют гладь, Адриан день за днём видел на том месте Лукаса. Юноша всё приплывал туда, ложился своими красивыми формами на скалу, выжидая, когда же всё-таки любовь его придёт, когда же всё-таки она наконец встретятся. Лукас ждал, а Адриан смотрел… Смотрел и плакал, как брюнет разминал свой затёкший рыбий хвост, как ветер обдувал его тело и сушил влагу, в которой парнишка как раз и нуждался, потому что без воды он может умереть.

Как и велел страже король, они в промежутке около часа постоянно должны были проверять принца, во избежание повторного его побега. Но как только мужчины в покои королевские не входили, то находили Адриана на балконе, где юноша проводил бОльшую часть своего времени в “заключении”. Камерон запретил чьи-либо визиты в комнату сыну, поэтому даже с Шарлин принц увидеться не мог. Слуги приносили Адриану еду и воду, однако тот от всего этого отказывался, лишь изредка мог съесть пару ложек каши или сделать несколько глотков воды. Уроки прекратились, более никто не обучал юного принца разным ненужным наукам и грамматике, потому что так приказал сам король.

Адриан мог на несколько часов выйти за пределы балкона, дабы окончательно не замёрзнуть от морского ветра, тогда-то он и перечитывал романы, что пылились у него на книжной полке, потому что в последнее время тот чтением не увлекался. Общение с Шарлин, заинтересованность морскими легендами и мифами, безумная идея наконец выбраться на волю, в тот промежуток времени она стала столь яркой, что справиться сам с собой Эриксон не смог, поддаваясь буре эмоций. Там и появился Лукас… Их первая встреча, когда Адриан действительно понял, что всё это на самом деле не вымысел, а настоящая реальность… Сирена была заинтересована человеком, потому что показался он ей не таким, как все остальные… Затем вторая встреча… Тогда уже Лукас понял, что никакой дружбы или любви между этими двумя стихиями не будет, из-за чего решительно был настроен Адриана убить… Но вот только не смог…

— Я люблю тебя, правда люблю, — в который раз принц роняет слёзы, глядя в напечатанный текст книги.

Русал не смог у***ь человека, потому что сам испытывал непонятные для себя чувства. Он спас Эриксона, спас, оставил на берегу, но уплыл только тогда, когда увидел, как человек зашевелился. Он спрятался за скалой и украдкой наблюдал за ним, следил, лишь бы только тот не поранился и не упал, лишь бы только он ушёл целым и здоровым. И только когда человеческий силуэт скрылся за тяжёлой дверью, Лукас выплыл из-за скалы и ещё некоторое время глядел туда, куда ушёл принц. Время утикало, как вода сквозь пальцы, но юноша никуда не торопился, у него было время подумать обо всём, что происходит сейчас с ним, с Адрианом – между ними. Это было непривычно, именно такое чувство и пугало… Однако следующая их встреча… Тогда, когда Адриан наконец тому признался, что и правда влюблён… Тогда Лукас понял, тогда Лукас осознал, что за непонятные чувства терзали его изнутри и не давали спокойно плавать в океане… Ведь он тоже влюблён… Влюбился, как маленький мальчишка, хотя на свете существует уже более пяти ста лет. Однако даже за такое большое количество его жизни, Лукас ни разу не испытывал чувства под названием “любовь”.

— Прости за это, прости за то, что так влюблён, — по щекам катится солёная жидкость.

Капельки кристальных слезинок оставляют после себя на светлой коже обильную влагу, после чего сами капают на пергамент, вынуждая на нём образовываться мокрую россыпь, похожую на звёзды. Листы намокают, одно неловкое движение и они смогут порваться, однако Адриан обездвижен, он просто плачет, шепча слова, которые хотел бы сказать Лукасу лично, глядя тому в яркие голубые глаза, глядя на его неземной красоты лицо… А после же услышать на эти его слова реакцию, какой бы она не была… Эриксону хотелось бы выслушать всё, что сможет промолвить русала сладкий и тягучий голосок… Потому что только его он слушать может часами.

Адриану бы только встретиться с ним, увидеть близко хотя бы разок… Сказать те самых три решающих слова… Сказать, как же всё-так он скучал…

И сейчас же Эриксон закрывает наскучившие уже ему роман, кладёт на пол, даже не намереваясь ставить на место. Страницы книги от неаккуратных движений мнутся, они комкаются друг с тругом и возможно даже рвутся, но юному принцу на это было всё равно, ведь более он её никогда не откроет.

Осталось в заперди пробыть каких-то две недели, всего четырнадцать дней до того, как он станет королём, всего немного до того, как станет жить по правилам отца… Хотя, он и всегда жил так, лишь сейчас решил поступить именно так, как захотелось именно ему. Но обернулось всё это не так, как Адриану бы на самом деле хотелось. С Лукасом не встречались они уже более трёх недель, и эта разлука так дерзает сердце изнутри, буквально в клочья рвёт, не давая и шанса на спасение…

Адриан откладывает чтение и вновь возвращается на балкон, лишь бы только увидеть его, увидеть, пускай и издалека… Потому что этого действительно хотелось. Юный принц ступает в открытое пространство, оглядывает потемневшее небо и тучи, заполонившие его почти полностью. Тот безумный шквал ветра буквально сносил с ног, однако Эриксон крепко за поручни держался, лишь бы только не упасть. Вдали пытается он разглядеть кого-нибудь похожего на Лукаса, однако за теми волнами громоздкими углядеть хоть что-то – уже подвиг, на который Адриан как раз и не способен.

Океан сейчас неспокоен, он волнуется, он бушует. Морякам бы точно лучше там не находиться, потому что много кораблей ко дну сейчас пойти способны. А те подводные монстры, которые так и не являются мифами из тысячи легенд, они будут питаться человеческой плотью, точно так же, как и рассказывают на ночь родители своим детям. Однако, кто знает, что на самом деле из этих легенд есть на самом деле? Может, более, кроме сирен, и не никого? А может, и самих русалок не существует?

Пена возле берега скапливается в большом количестве, где обычно проводил свои ночи Адриан, затем же вода её смывает, но оставляет немного за собой, а после же всё повторяется – нескончаемый круговорот. Щурясь от сильного ветра, младший Эриксон старается разглядеть нечто на скалах – пытается раглядеть фигуру… И это с трудом великим получается.

— Лукас, — он выдыхает из лёгких это имя, что крупными буквами выбито уже у юноши на сердце. — Прости меня, прости… Молю лишь об одном тебя, любовь моя, — совершенно неожиданно лицу становится слишком холодно, и только через какое-то время принц понимает, что щёки все у него в слезах, а порыв эмоций у него такой лишь из-за одного взгляда на русала… — Прости за то, что полюбил… Прости за то, что стал любимым… — он так и захлёбывается в своём горе, терзая изнутри себя… Винит во всём никого-то другого, а только лишь одного себя…

А Лукас на камне вновь во всю длину лежит, он бьёт хвостом своим об воду, потому что ждёт любовь свою, наплевав даже на силу волн могучих, что его сносят то и дело со скалы. Однако, ни с того ни с сего, он взгялд свой резко поднимает, глядя прямиком на Адриана, что на балконе стоит сейчас и плачет. Эриксон, завидев это, кажется, дышать перестаёт. Он раскрывает рот в немом крике, однако сделать этого не сможет. Однако, может быть он и так всё слышал, может, та способность у сирен настолько сильна, что Лукас может услышать всё с такого расстояния? Только вот принц этого не знает…

Они глядят друг на друга, но оба молчат. Потому что каждый чувствовал шум в груди и испытывал ту боль, от которой волком выть хочется. И вот… Всего через несколько секунд, а может даже и минут, ведь Адриан во времени был уже потерян, волна которая по счёту накрывает с головой русала… А после же сказа пуста…

— Он уплыл, — отчаянно старается совладать с эмоциями, но не может, потому что слишком больно. — Лукас! — кричит в голос, срывая свои голосовые связки. — Прости меня! Молю… Прости, — в истерике он сползает на пол, на коленях лишь держась.

За своими криками Адриан не слышит и шум прибоя, ветра и природы, прибывая в собственном мире, где нет более никого. Внезапно чьи-то руки касаются его, но принц этого даже не замечает, всё также продолжая плакать. Стража тут же примчалась на крики Адриана и пытаются помочь.

— Зовите лекаря! — выкрикнул один из них другому.

Однако младшему Эриксону было всё равно… Он глядел сквозь толстую пелену слёз на океан, будто бы надеясь там снова его увидеть… Увидеть Лукаса… Но нет… Более там, кроме волн, нет ничего.

— Лукас…