Касание получается таким осторожным, лёгким, словно бабочка крыльями на миг коснулась, что у Демида даже на секунду замирает в груди от нежности что-то. Но он тут же себя одёргивает, потому что одна совместная ночь уж точно не повод для каких-либо чувств. Ведь это ранит впоследствии и его самого, и совсем ещё юного, неопытного мальчишку. Так что он отказывается от подобных мыслей и полностью отдается во власть совсем другим чувствам – страсти и похоти, которые в нём копились с самой первой встречи с этим ребёнком. Он прижимает его к себе, одной рукой удерживая за талию, а другой стягивая это злосчастное полотенце, которое совсем недавно довело его до хохота. Но сейчас Шанскому совсем не до смеха, особенно когда он начинает полностью разглядывать тело Матвея. Оно оказывается идеальным: в
