В плену у незнакомца

- Завтра он приедет. Ты познакомишься с будущим мужем, Агата. Выглядеть ты должна великолепно. Твоя обязанность блеснуть красотой, а ум показывать ни к чему. И не возражай. Ваша свадьба уже дело решённое, ты знаешь. Жду тебя в замке. Отец строго посмотрел на меня, сложив руки на груди. Затем повернулся и вышел вон из кабинета. Он знал моё негативное отношение к его старинным взглядам на наш современный мир. Где это видано, чтобы в 21веке браки заключались без согласия невесты! Не знаю, возможно в аристократичных семьях, где-нибудь в графствах Англии?! Быть может, но точно не у нас в стране. Да и не аристократы мы. Хотя мой строгий, гордый отец, считает именно так. Он причисляет себя к сильным мира сего, так как у него денег куры не клюют, и он может позволить купить себе не только дома, машины и острова, но и людей! Это уму непостижимо. Теперь он хочет продать меня, заключить выгодную для него сделку с помощью родной дочери и тем самым приобрести целые километры территории под строительство своих коттеджей, которые он продаёт по баснословным ценам. И что самое интересное, ещё ни один его проект не провалился. Это, конечно, благодаря его правой и опытной руке, Андрею Владимировичу Грецкому. Хотя отец и сам хорошо ведёт дела, помощь старого и верного друга всегда кстати. Они совершили множество сделок за последние двадцать лет, стоя рядом, не предавая друг друга и действуя сообща. Но! Андрей Владимирович как был простым в общении и взглядах так и остался. Он не ходил, гордо задрав подбородок и смотря на остальных свысока. И как повезло его дочери Элине, что у неё такой замечательный отец, который не станет идти против её воли и не выдаст замуж за незнакомца. Он предоставил ей самой решать, с кем связать свою жизнь. В отличие от моего отца. Деньги изменили его. Он стал груб, горд, заносчив и мнил себя высокого рода. Он собирается создать собственный герб! Можно ли представить?! А замок, который он отстроил под Екатеринбургом, выглядит как старинная реликвия рода, оснащённая, однако, всеми «сладостями» современного мира для абсолютнейшего комфорта и уюта, находящихся там людей. Я ненавижу то место, а вот мама, которой, похоже, такое положение дел и изменения в характере её мужа, только в радость; так вот мама переехала туда сразу после окончания всех работ по строительству «Дома пафоса», как я его называю, отражающего непомерное эго моего отца, и вот уже не один год предаётся там всяческим развлечениям и пьянству. Отец тоже живёт там, но они почти не видятся. Слишком много пространства в этой пародии на замок. Их обоих это устраивает, ведь между ними давно нет привязанности и нежных чувств. Их любовь утонула в бумажных купюрах, а уважение засыпало звонкими маленькими монетками. Что касается меня. Я бы и вовсе сбежала от своего семейства, но связана обещанием, которое дала по глупости отцу ещё в пятнадцать лет. Эх, мелкая глупая дурочка. Отец меня развёл, а я повелась. Однажды он вошёл в мою комнату и сел на кровать, где я учила уроки. - Ты моя красавица дочь, - сказал он, гордо глядя на меня. – Для тебя я делаю всё, что делаю. Всё, что есть у меня однажды станет твоим и твоего брата. Вы мои наследники. А ты ещё и моя надежда на будущее. Ты очень красива уже сейчас, ты лучше всех девушек, моя милая. Я широко улыбнулась. Мне было лестно. Мои щёки зарделись, взгляд хотелось спрятать куда подальше. - Хочу, чтобы ты пообещала мне кое-что, солнышко. - Всё, что угодно отец, - ляпнула тогда дурочка Агата. Отец взял мою руку и улыбнулся. Его коварный план по моей продаже уже тогда начал воплощаться в жизнь. - Когда тебе будет двадцать три года ты должна будешь выйти замуж за человека, которого я прочу тебе в мужья. Не беспокойся, он не обидит тебя, а будет любить, как и ты его. Ты будешь самой счастливой девушкой на земле. Эк, он мне тогда расписал! А я уши развесила, идиотка! - Правда, папа? - Конечно правда. Я люблю тебя больше жизни, милая. Разве я могу тебе лгать? Мог. Ещё как. И солгал. Разве могу я быть счастлива, когда меня пытаются выдать замуж силой. За незнакомца. Я совершенно ничего не знаю о нём. Даже его имени. Но тогда всё это казалось мне таким простым. А мои будущие двадцать три года такими далёкими, что я запросто сказала «да» отцу. Он вынул из кармана пиджака бумагу, дал мне ручку и сказал: - Заключим соглашение, милая? Тебе нужно подписать, вот тут. Я быстро поставила корявую подпись и в сердцах обняла отца, не думая, что через восемь лет буду чуть ли не проклинать его за то, что он воспользовался моей подростковой наивностью, решив тем самым мою судьбу. И вот сегодня Архипов Владимир Валерьевич предъявил ту самую, подписанную мной восемь лет назад бумагу. Я, конечно, могу, и отказаться, могу порвать эту бумажицу и кинуть её в самодовольное лицо отца, проявив тем самым свою волю и твёрдый характер, но! Отец не умеет проигрывать. Он пошёл ещё дальше. Во-первых, если я откажусь от нашего с ним договора, он лишит наследства меня и моего младшего брата. Во-вторых, он пригрозил, что выгонит из дома мать, разведётся с ней. Отец поступил хитро. На своё наследство мне плевать, но брат не должен остаться ни с чем. Я такого не допущу. А для мамы потеря дома была бы ударом. Да, она легкомысленная прожигательница жизни, ей не нужно ничего, кроме её дорогих вечеринок и кучи разномастных гостей, и даже судьба собственной дочери её почти не волнует, но! Она моя мать и этим всё сказано. Я не могу поступить с ней плохо для собственного комфорта. Да, я честный и скромный человек. Я подписала чёртов договор с родным отцом. И я его должна выполнить, несмотря на просто громадных размеров сопротивление, что бушует у меня душе. Хочу кричать против, но молчу. Трусиха ли я? Не знаю. Вряд ли это трусость. И отца я не боюсь, в отличие от мамы. Но… Проклятое «но» всегда всё портит. Я бросаю ручку на стол, выругиваюсь вслух. Громко. Думаю, меня слышно за дверью кабинета. Плевать я на это хотела с высокой колокольни. Хватаю сумку, пиджак и покидаю свой любимый кабинет. Сейчас мне в нём слишком тошно, ведь в воздухе до сих пор витает дорогой, приторно сладкий аромат отцовской туалетной воды. Мне нужно на воздух, а ещё лучше куда-нибудь что-нибудь выпить. И покрепче. Жаль, что я на дух не переношу крепкие напитки. Кажется сейчас я могла бы выпить Bacardi 151 или даже замахнуть пару рюмочек Poitin, и всё равно мне не станет легче. Я это знаю. Поэтому достаточно старой доброй «Изабеллы», чтобы хоть немного расслабиться. Дома вина у меня нет. Можно посидеть в каком-нибудь баре. Может встречу Элину. Она завсегдатая баров и клубов. Особенно тех, где на горячее подают мужской стриптиз. Элина умеет веселиться, в отличие от меня. Я умею лишь работать. Что ж, каждый делает то, что у него выходит лучше всего. Подъезжаю к клубу «Мартина», выхожу и спотыкаюсь прямо на ровном месте. Я лечу на асфальт, вытянув руки перед собой, моля бога, чтобы не разбить себе нос и не сломать пальцы или запястье. Даже зажмуриваю глаза от страха, готовясь к боли и прилюдному унижению. Ещё чуть-чуть и… И я оказываюсь в крепких мужских объятиях! Меня обдаёт умопомрачительным ароматом туалетной воды, от которой дико кружится голова, а глаза не хотят открываться. Я невольно потёрлась о щетинистую щёку, чувствуя как сильные руки сжимают меня словно в тиски. Мне становится и больно и приятно одновременно. Так бы и стояла, прижавшись к так вкусно пахнущему незнакомцу, наплевав на все мыслимые правила приличия. - Tom Ford Grey Vetiver, это лучший аромат в мире, - произношу я со стоном. – Я бы вечно нюхала Вас. Тут же слышу тихий бархатистый смех. - О, ну это можно устроить, если тебе так понравился аромат моих духов. Но есть условие: сначала ты станешь моей и подаришь мне своё тело, ведь я тоже сражён твоим ароматом от Gucci. Согласна? Примечание: Poitin - ирландский национальный крепкий алкогольный напиток. Крепость 40-90%