Бодхисаттва

3

  Этот вечер они собирались провести в одном из ночных клубов.  Его владельцем являлся однокашник Германа по институту. Их дружба возникла довольно странным образом, они ухаживали за одной и той же однокурсницей. Та  же  оказалась не то чересчур любвеобильной,  не то ее ухажеры обладали равными достоинствами, что она подобно некогда буриданову ослу никак не могла отдать предпочтения ни одному из них, и благосклонно принимала ухаживание обоих воздыхателей. Решив выяснить отношения, соперники с самыми решительными намерениями встретились в укромном месте лицом  к  лицу,  но разошлись с миром.  Вместо мордобития они пришли к соглашению, что Герман будет обладателем девушки по нечетным числам, а Анатолий - соответственно по четным.  В таком мирном симбиозе, устраивавшим все три стороны,  прошел год. Затем их общая возлюбленная совершенно неожиданно для них вышла замуж,  но это уже не могло помешать их дружеским отношениям, даже несмотря на то, что интересы у них были абсолютно  разные.  Герман добросовестно долбил киркой своего интеллекта гранит филологических наук,  а Анатолий все больше увлекался коммерцией,  а также ночными дискотеками.  Может быть поэтому, получив диплом, они как-то сразу потеряли друг друга из вида.

     "Нашли" же  они снова друг друга год назад;  Герман под проливным дождем поджидал автобус,  внезапно подкатил роскошный "BMW"  и  смутно знакомый голос назвал его имя.

     Анатолий привез его в ночной клуб, попутно объяснив, что является одним из его совладельцев,  накормил изысканным  обедом.  Пока  Герман рассказывал ему  о  своем  житие-бытие,  Анатолий равнодушно глазел по сторонам и запивал рассказ приятеля испанским вином.

     - Значит,  ты все же поддался в науку, - кратко подвел итог жизни Германа Анатолий.  - А я сразу после института забросил подальше  свой диплом и стал заниматься бизнесом. И не жалею, теперь, как видишь, тут  командую. Послушай,  Герман,  ты меня извини, но у меня сегодня дел по горло, вечером у нас намечается грандиозная тусовка,  одна иностранная фирма празднует какой-то заключенный тут контракт,  надо все  подготовить. Но я с тобой не прощаюсь,  я распоряжусь,  чтобы тебе вручили бы карточку почетного гостя.  Она позволяет один раз в месяц обедать  тут бесплатно. А  помнишь,  Зинку,  с которой мы по очереди занимались любовью, - неожиданно засмеялся он.  - Она живет сейчас в Америке, замужем за каким-то богачем. Недавно приезжала в Москву, вся расфуфыренная и увешенная  драгоценностями,  как новогодняя елка.  Заявилась ко мне, стала разыгрывать из себя аристократку.  Но меня на эти фокусы не поймаешь,  затащил в свой кабинет и там по старой памяти трахнул. Визжала от радости,  как поросенок,  ее муженек хоть и миллионер,  но уже стар для таких подвигов. Между прочим, спрашивала про тебя, жаль, что я ничего не мог сказать.  А то бы тоже переспал с миллионершей.  Ну, бывай, старина, мне пора.

     Через минут  двадцать  официант действительно принес ему карточку почетного гостя.  Посмаковав еще напоследок бокал испанского вина, Герман удалился восвояси.

     Придя домой,  Герман достал бутылку водки и, словно желая изгнать изо рта, сладкий вкус изысканного продукта испанских виноделов, осушил подряд две стопки.  Затем бросился на кровать и молча пролежал два часа. Он дал себе слова,  что его нога никогда больше не ступит на порог ночного клуба Анатолия.  А эта дуреха из дурех Зинка, готовая лечь под любого,  почему к ней привалило такое счастье? Что она сделала для того, чтобы его заполучить? Он уверен - абсолютно ничего путного. Просто ей подвалила удача.  Но почему такая допускается несправедливость  при ее распределении, одни трудятся в поте лица своего - и она им все равно не достается, а другие и пальцем не пошевелят, а она, словно продажная девка, сама прыгает к ним на колени. Знать бы как по каким законам она раздается на небе и что надо сделать, чтобы она заглянула бы к нему.

     Свое обещание Герман не сдержал, через месяц как бы случайно проходя мимо "Ночной совы",  он вдруг остановился возле входа,  несколько минут  постоял в задумчивости,  имитируя напряженные колебания,  затем медленно направился к массивным с позолоченными ручками дверям. В ночном  клубе  он провел целую ночь.  Он бродил между игровыми столиками, смотрел на бесконечный танец рулетки, наблюдал, как после окончания ее очередного па по зеленому сукну перемещаются фишки. Он старался делать вид,  что к нему все это не относится, что вся эта жадная до низменных  удовольствий публика  ему глубоко противна и безразлична,  и что он не испытывает никакого желания оказаться среди этих людей за игровым столом.

     Вдоволь послонявшись по казино, и,  посидев немного в баре, Герман направился в ресторан. Показав подошедшему официанту карточку почетного гостя, он сделал заказ, выбрав наиболее дорогие блюда и напитки.

     На сцене под одобрительные крики публики девушки исполняли стриптиз. Герман  не  отрывал  взгляда от представления,  запивая пикантное зрелище тонким французским вином и закусывая изысканными кушаньями.

     Где-то среди ночи к нему подсел Анатолий.  По его жестам и улыбке Герман определил, что его институтский приятель сильно пьян.

     - Молодец,  что  заглянул  на мой огонек,  старина.  Прости, но я только что узнал,  что в мое заведение забрел такой дорогой гость. Как тебе этот цирк? - кивнул он на стриптезерок. - Сам всех подбирал, каждую перещупал с ног до головы, - хохотнул Анатолий. - Так что нравятся они тебе, ты мне так и не сказал?

     - Нравятся, классные девочки.

     - Приходи через час в мой кабинет.  Не пожалеешь, - пообещал Анатолий.

     Через час Герман был в кабинете Анатолия.

     Анатолий полусидел, полулежал в кресле,  держа в руках бокал с вином.

     - Молодец,  что зашел,  - небрежно обронил он, запивая свои слова большим глотком вина. - Девочку хочешь. Высмотрел какую-нибудь? Ладно, старина, ничего не говори, я еще помню твои вкусы. Тем более они у нас когда-то совпадали.

     Через несколько минут в кабинете  появилась  девушка  в  короткой юбочке, которая обнажала ее длинные ноги и с большой, рвущейся на свободу из тугой майки,  словно заключенные из тюрьмы,  грудью.  Анатолий был прав, он действительно не забыл вкусов Германа, он, Герман, заприметил ее еще на сцене,  когда она в такт  музыки  медленными  плавными движениями освобождалась от одежды.

     - Сегодня, какое число? - спросил Анатолий.  -  Четное.  Значит,  я первый. Придется, старина, подождать.

     Из кабинета дверь вела в небольшую комнату для  утех,  как  сразу смекнул Герман.  Там  стояла  кровать и бар,  сверху лился голубоватый свет, создавая интимную обстановку.  Анатолий сдернул с ложа любви покрывало и швырнул его на пол.

  - А ты пока посиди в кресле,  - кивнул Анатолий Герману.  -  Если хочешь, можешь принять. В баре есть все на любой вкус.

     Герман сидел в кресле,  отхлебывал из бокала какое-то вино  -  он, наливая его, даже не посмотрел на этикетку - и наблюдал, как занимается  пара любовью.  Девушка без всякого сомнения была мастерицей своего дела, но как ни странно он не испытывал сейчас никакого вожделения. Он чувствовал себя опустошенным, случайным гостем на чужом пиру. Ему даже хотелось уйти отсюда, вернуться в свою маленькую и одинокую квартирку, где его никто не ждет,  но где он не ощущает своего постоянного унижения,  своей ущербности. Анатолий встал с постели и, не одеваясь, плюхнулся  в  соседнее от Германа кресло,  налил себе из бутылки - и одним глотком осушил бокал. Девушка, обнаженная, лежала на кровати, не обращая  внимания на мужчин как будто бы их и не было в комнате.  То,  что она откровенно демонстрировала полное равнодушие к его особе,  обижало и злило Германа.

     - Подожди ты наш нетерпеливый,  - догадался об его состоянии Анатолий. - Видишь,  девушка устала.  Сейчас немного отдохнет и  займется тобой.  Ты что забыл,  как утомляет это дело. Давно им не занимался, - засмеялся он.

     Впрочем, все  дальнейшее  прошло не так уж и плохо.  Жрица любви, восстановив силы,  проявила пылкий темперамент и высокий уровень  профессионального мастерства, - и Герман остался доволен. Понравилось ему и то, что его партнерша тоже получила немалое удовольствие; ему во что бы  то  ни стало хотелось превзойти Анатолия и кажется удалось;  после  того,  как стриптезерша кончила, она прилегла рядом с ним и благодарно поцеловала в щеку.

     С этого момента Герман регулярно посещал ночной клуб раз в месяц, но Анатолий больше не угощал его подобным блюдом и  вообще  общался  с ним мало,  на  ходу бросая несколько ничего не значащих ироничных реплик.

     Сначала Герман решил повести Натэллу в казино,  он знал, что круговорот огромных сумм на игровых столиках произведет  на  нее  сильное впечатление. Деньги  она любила,  но в тоже время расставалась с ними, как с ненужным хламом, невероятно легко, могла потратить все до копейки на любой приглянувшийся ей пустяк - и остаться без обеда.

     Герман с интересом наблюдал за ней,  она смотрела на столпившихся вокруг рулетки людей, как смотрит ребенок на полный прилавок игрушек.

     - Как здорово,  - прошептала она. - Никогда не видела столько богачей в одном месте. Вот бы и мне хоть разок сыграть.

     - Всех наших с тобой доходов за всю жизнь не хватить на то, чтобы хоть раз поставить здесь на один кон в рулетку, - усмехнулся он.

     В ресторане заиграла музыка.  Герман взял свою спутницу за руку и повел в зал.

     Натэлла долго и тщательно,  словно ей  попался  какой-то  сложный тест, изучала меню.

     - И я могу все это заказать? - подняла она него изумленные глаза.

     - Можешь.  Ты можешь заказать все,  что тебе заблагорассудится. И вообще, мы сегодня кутим,  ты же знаешь,  какое у меня произошло событие. - Он решил не сообщать ей, что этот пир оплачивается не им, а его карточкой почетного гостя.

     - Какой ты щедрый! - восторженно воскликнула Натэлла.

     Герман понимал, что сегодняшний вечер возносит его в ее глазах на невероятную высоту, приобщает в ее представление к сонму сильных и богатых мира сего.  Ну что ж, пусть хотя бы кто-то думает о нем так, разочаровывать ее он не станет.

     Герману не слишком нравилось совершать с ней совместные  трапезы, так как Натэлла обычно ела быстро и жадно,  как голодный зверек. Но на этот раз она словно преобразилась,  она не спеша отправляла в  рот  маленькие кусочки пищи, запивая их такими же маленькими глоточками вина.

Ее поведение совершенно изменилось,  перед  ним  сидела  по-настоящему светская девушка,  воспитанная не матерью-алкоголичкой, а гувернанткой или воспитателями из благородного пансиона.  Внезапно в нем может быть впервые за все время их знакомства пробудился к ней сильный интерес; и в самом деле что это за странное создание сидит с ним за одним столом, из какого хранилища она вдруг достала эти свои аристократические манеры, которые с такой непринужденностью демонстрирует сейчас ему. До сих пор он никогда всерьез не размышлял о ней,  она была нужна ему для того,  чтобы разбавлять собой его мужское одиночество, удовлетворять его сексуальные потребности.  Но ведь она тоже человек, и она появилась на свет не только для того,  чтобы быть игрушкой в его руках,  у нее есть своя жизнь со своими желаниями.

     - Ты довольна своей жизнью, Натэлла? - вдруг спросил он.

     - Довольна жизнью? - удивилась она. - Ты меня об этом спрашиваешь?

     - А почему я не могу тебя об этом спросить?

     - Ну не знаю,  - протянула она. - Я как-то не ожидала от тебя такого вопроса.

    - Интересно,  за кого же ты меня принимаешь? - Герман видел по ее лицу, что ей не хочется отвечать на последний вопрос.  Ладно,  пока он не будет настаивать, в конце концов, он не дурак и понимает, почему она молчит. - Но все-таки скажи мне,  ты довольна своей жизнью? Мы знакомы не первый день, и мне интересно знать это.

     - Если ты настаиваешь,  я могу тебе ответить: я не довольна своей жизнью.

     - Почему?

     - По многим причинам.

     - Назови хотя бы основные.

     - Я хочу быть поэтом, а у меня ничего не получается.

     - Как не получается, ты мне все уши прожужжала про свои успехи.

     - Мне не нравятся мои стихи,  я знаю,  что они подражательские. И ты это знаешь, хотя никогда мне об это мне говоришь.

     Бог мой,  он  всегда считал ее по большому счету обычной дурехой, не сознающей подлинный смысл собственных поступков.  Но на самом  деле она гораздо лучше, чем он думал до сих пор, разбирается в реальной ситуации.

     - Но  почему  ты так думаешь,  может быть,  я как раз считаю твои стихи хорошими.

     - Не заливай,  Герман.  Когда я читаю тебе свои стихи,  то всегда слежу за выражением твоего лица.  В отличие от того, что иногда ты мне говоришь, оно гораздо правдивее отражает твои мысли.  И ничего,  кроме скуки, на нем не бывает.

     - Но я не специалист по поэзии, я могу и ошибаться.

     - Причем тут специалист или не специалист,  просто людей не задевают мои стихи. Да и я сама не дурочка, думаешь, ничего не понимаю.

     - Ладно,  со стихами разобрались.  А что еще вызывает твое  недовольство?

     - Ты меня не любишь.

     - Вот те на! - разыграл удивление Герман. - Мы с тобой уже столько времени,  но ты считаешь, что я тебя не люблю. Почему же я тогда не ухожу от тебя?

     - Тебе скучно,  ты чувствуешь пустоту вокруг себя. Вот я ее и заполняю. Я удобна для тебя, ты можешь меня трахать и ничего не обещать. А я ни о чем тебя не прошу.  Ты считаешь,  что делаешь меня счастливой только уже тем,  что оказываешь мне внимание. Я для тебя словно заводная игрушка, которую ты заводишь, когда тебе скучно. Завод кончается, и ты меня откладываешь в сторону до следующего раза.  А ведь я люблю тебя.

     "Только этого мне и не хватало" - тоскливо подумал Герман. Он уже раскаялся, что  совершенно неожиданно для себя завел этот,  как оказалось,  довольно опасный разговор.

     - Это не так, - сказал он, - ты мне далеко не безразлична, ты занимаешь в моей жизни определенное место.

     - Ты верно сказал, определенное. А мне хочется совсем не этого, я хочу быть с тобой всегда и везде.  Ты первый мой настоящий мужчина, до тебя у меня были одни приготовишки. Мы поедем сегодня к тебе?

     Герман кивнул головой. На сцене девушки в который уже раз сбрасывали с себя одежду;  среди стриптизерок была и та,  с которой он занимался любовью  в  комнате для утех Анатолия.  Может,  стоит поделиться своими воспоминаниями с Натэллой,  как она отнесется к ним? И зачем он только  затеял  этот разговор,  в результате он услышал много лишнего, чего он вовсе не жаждал знать. И теперь их отношения уже не могут быть такими безмятежными,  как раньше.  Отныне он вынужден остерегаться ее, сегодня он понял,  что она совсем не такая, как он думал, и ему теперь придется постоянно блуждать по ее внутреннему миру, всякий раз опасаясь зайти туда,  куда он вовсе не желает попадать. Но что же ему в таком случае делать, полюбить ее он все равно никогда не сможет, а расстаться же с ней он сейчас не готов.

     В середине ночи они покинули ночной клуб и,  поймав такси, отправились к нему домой,  где неистово стали з****************ю. И впервые за все время их связи Герман почему-то не надел презерватива.