Папина любовница

Глава 5. Так забавно, директор?

Сегодня выдался тяжелый день. Практически все пары в университете были растянуты в два раза, из-за спешки в подготовлении к отборочным курсам. Престижность учебного заведения проявляется не только в количестве денег, что вкладывается в него ежегодно. Временами, вся важность заключается в интересе международных организаций в делах студентов. Университет музыкального искусства, каждые три месяца, дает возможность студентам выигрывать золотую стипендию и недельный отпуск в туре с знаменитостями. Конечно, желающих было много: каждый до одного студент. Более двадцати тысяч возможных победителей, а мест всего пять.

Лея знала, что вероятность выбора её, крайне мал. Она не очень хорошо знает ноты, разбирается с натяжкой в их постановке. У девушки прирожденный дар игры на любом музыкальном инструменте. Ей стоит потратить десять минут в руках с флейтой, гитарой, арфой, как она уловит их ритм и сыграет произведение.

Однако, для университета, подобный опыт знаний считается пустым местом.

— Где то тут были булочки, — шептала Лея, открывая холодильник кафе.

Девушка бежала со всех ног на работу, весь день будучи голодной и уставшей. Голсберг выполнила дневной план сортировки, убирая каждую бумажку на свое место. К сожалению, кафе на первом этаже уже было закрыто. Весь персонал, кроме охранника, ушел. На улице стояла сумеречная темнота с порывами на дождь. Живот урчал, как вулкан. И приоткрывая дверь на кухню, что видимо не имело смысла закрывать на ночь, манила.

— Еда, еда, еда, — шептала Лея, найдя в темноте какой-то пакетик и перекладывая туда булочки.

Желая взять какой-то из напитков, девушка включила фонарик на телефоне, продолжая углубляться вдоль кухни. Пока свет не попал на высокого незнакомца, что стоял в углу. От неожиданности Голсберг закричала, роняя на пол пакет с едой и прижимая к себе телефон.

Теплые световые лучи просочились сквозь пальцы, продолжая освещать тело неизвестного. Мужчина повернулся плавно на крик, словно ожидал такой реакции. В его руках был йогурт в баночке и фруктовая ложка. Он просто продолжил спокойно есть десерт, стоя в полутемном помещении.

— Что вы тут делаете?! — Закричала Лея, будто ворвались к ней домой.

— Я не имею право поесть в кафе, что принадлежит мне?

Паника с испугом сменилась на грубость. Это была грубость не построенная на злости, а на усталости за день. Ян приглашал девушку на кофе в короткий перерыв между парами. Лея с радостью пошла с ним, ожидая вкусный горячий напиток. Однако, в спешке, не успела схватить с собой денег. Конечно парень взял кофе только себе. Вайт ведь не виноват, что Голсберг склерозная.

И хоть в этом не было вины Яна, обида все равно поселилась в груди. Обида на университет, что явно уже выбрал победителей.

— Я пришла на работу. Выполнила рабочий план. И я имею право поесть, потому что я поработала! Я не виновата, что ваше кафе закрывается в столь раннее время! — Лея демонстративно обошла директора, чье лицо сумела разглядеть и открыла холодильник с йогуртом.

— Вам никто не запрещал. Но почему вы, как воровка, вторглись в приоткрытое кафе в кромешной темноте? — На удивление директор не злился, а улыбался. Ему явно было весело наблюдать. — Если, как вы сказали, у вас было право поесть. Почему не включили свет?

— А вы почему стояли в темноте?

— Не люблю свет.

— А я не люблю лишнее внимание. Разговор закрыт, — вставляя ложку в баночку с йогуртом, начала есть Лея.

Их разговор закончился на ироничном смешке, что вырвался из мужских уст. Уильям наблюдал за девушкой, что отвернулась от него спиной. Но даже так было слышно и видно по раскрытым плечам, насколько с аппетитом она ест. Было видно, что девушка не имеет времени на нормальный перерыв для еды. Весь день голодная, а затем набирает в себя еды, пока не пройдет чувство голода.

Её короткие, но аккуратные ноги, были белыми. Даже в свете теплого отражения от телефона, блики теней, не прибавляли её коже яркости. Она, словно, была осветленной картинкой. Вырванной из старых комиксов или азиатских манг. Никакого цвета: белая кожа, белая одежда.

— В такое время, — заговорил мужчина, всматриваясь в наручные часы. — Следует поесть что-то легкое перед сном.

Не успела Голсберг повернуться к нему, как два хлопка в руки и свет на кухне загорелся. От неожиданной яркости, девушка поспешно прикрыла глаза. Уже через секунду, Лея ощутила, как на её веках, еле касаясь, лежала мужская ладонь.

— Простите за грубость, следовало предупредить, — шептал буквально над ухом бархатистый тембр. — Можете звать меня директор, если вам так нравится, но у меня есть имя — Уильям.

— У меня тоже есть имя, а не воровка, — Голсберг аккуратно дотронулась мужской ладони, убирая его руку от своего лица. — Лея. Голсберг.

— Что-ж, Лея Голсберг, — закатывая рукава, осмотрелся вокруг мужчина. — Я буду готовить. Будешь есть?

— Я не хочу, спасибо.

Девушка поспешила схватить пакет с булочками, что продолжал валяться на полу. Однако Уильям опередил её, хватая его и выбрасывая в мусор.

— Нет-нет. Ты хочешь есть, — улыбался Уильям так широко, что его губы, цвета вишни, согнулись в маленькие струнки.

Лея потеряла момент для злости, приходя в себя только тогда, когда мужчина уже нарезал салатный лист.

— У тебя нет аллергии на орехи?

— Нет.

— Соуса?

— Нет.

— Острое?

— У меня нет аллергии ни на что, вроде бы, — заверила Голсберг, подходя к кухонному столу.

— Славно.

Уильям готовил, как повар из дорогого фильма с сексуальным наклоном. Оголенные руки, венки на которых напрягались, когда тот помешивал поджаренные орехи на тяжёлой сковородке. Резал большим ножом свежие куски лосося. Лея и не заметила, как в какой-то момент стояла с ним вплотную в бок о бок. Девушка помешивала все, что мужчина готовил. Выходил очень ароматный салат, но запах мужчины перебивал. Директор пах, как свежий апельсиновый пирог. Нежный, такой, с подгорелой сахарной корочкой.

— Я не знаю, что у вас там случилось, но если вы голодаете весь день, это не есть хорошо.

— Студенческая жизнь, разве не всегда так проходит? — Лея взяла тарелку с салатом, присаживаясь на стул. — Спасибо.

— Где вы учитесь?

— Музыкальный университет. Первый курс, — пожала плечами Голсберг, забивая себе рот салатом, лишь бы молчать.

— Вам нравится?

Кивнула.

— Вы нашли работу, потому что очень дорожите учебой?

Кивнула.

— На стипендии?

Кивнула.

— У вас есть парень?

Подавилась.

Взяв стакан воды, Лея быстро сделала несколько глотков.

— Какая разница?

— Если у вас есть парень, почему он не заботится о вас?

— Он тоже учится. И у него учеба намного сложнее, чем у меня. Нет времени.

— Оправдание, — перебил Уильям. — В вашу личную жизнь лезть не стану. Приходите сюда ужинать, каждый день, даже если кафе уже закрыто. Охрана даст вам ключ-доступ.

Кусочек лосося остановился на языке. Директор волнующийся за сотрудников, это ведь так прекрасно. У него даже на лице написано, что он очень добрый и умный человек. Ведь так? Лея вела себя подальше от прострации.

— Спасибо, но не нужно. Это было сегодня первый и последний раз, — собирая грязную посуду, натянуто улыбалась девушка.

Было неприятно, потому что директор говорил правду.

— Если отказываетесь, тогда я вынужден уволить вас.

— Что?!

— Уволить, — Уильям скрестил руки на груди, улыбаясь. — Мне не нужны работники, что умирают от голода на смене.

— Хорошо. Как скажете, — посуда погрузилась в посудомойку, которую Лея едва поняла, как запустить.

Такого новшества не было ни во одной из её квартирок. А в гостях у богатых людей она не бывала. Интересно, у Хлои есть такая машинка на кухне?

— Собирайтесь, я вас подвезу, — Уильям поднял женский шоппер-сумку, передавая в руки. — Говорите адрес для навигатора, — собрался вводить адрес в телефоне он.

— Ох, нет, спасибо, — набрасывая шоппер, улыбнулась Лея. — Вы и так сделали больше, чем возможно для меня. Я доберусь сама.

— Уже двенадцатый час.

— Мг, ага, — продолжала лыбиться Голсберг, понимая, что уже придется идти пешком.

До её дома часа два пешком, погода на улице сейчас двенадцать градусов тепла. Она в короткой юбке, майке-топе и большом свитере оверсайз сверху. Все не так плохо. Главное, что поела и тепло из желудка даст сил добраться домой.

— Спасибо за ужин, директор.

— Нет, звоните своему парню, если таковой имеется и пусть он приезжает, забирает вас, — довольно серьезно отнесся к вопросу Уильям. — Подруге? Старшему брату? Отцу?

— У меня нет семьи, директор, — бестактно остановила Лея, повысив голос. — Я пойду пешком, доброй ночи.

Уильям направился первым на выход из кафе. Голсберг уже думала выдохнуть, растягивая рукава, чтобы спрятать ладони рук. Для музыканта — руки, самое ценное.

— Вы идете? — Выглянул из-за угла директор.

— Куда?

— Я вас подвезу.

— Я ведь сказала, что не нужно, Уильям!

— Послушайте, Лея. Я не мальчишка, который от обиды или вашей личной гордости, спокойно уедет. Вы не пойдете в одиночестве посреди темной холодной улицы, как брошенной щенок, — добрый голос сменился на приказной-серьезный, такой, как полагается к подчиненной от директора. — Сядьте в машину и скажите адрес, иначе я буду вынужден отвезти вас к себе домой.