Тигровая Лилия Из Бангкока

1.СУББОТНИЙ ВЕЧЕР.

1.СУББОТНИЙ ВЕЧЕР.Лили лежала в ванне, вода была настолько горячей, насколько она могла выдержать, отмокала в течение десяти минут, а затем еще десять минут оттирала кожу, повторяя цикл снова и снова. Она пыталась удалить с себя запах “свиньи”. Во всяком случае, так ей казалось, и более мерзкого запаха она не могла придумать во всем мире. Она начинала зацикливаться на этом, или многие бы сказали, что она уже зациклилась, но ничего не могла с этим поделать. Если и было время победить свою одержимость, то оно уже давно прошло.

Так что теперь она застряла с этим, независимо от того, как долго она отмачивала или как усердно оттирала. Она хотела отомстить, и она начала это делать, но ей нужно было больше… гораздо больше.

Вначале она часто меняла имя в надежде, что новое имя как-то очистит ее, но и это не помогло. Она была очень суеверна, как многие деревенские люди, но теперь, видя, что ничто не помогает ей справиться с неприятным запахом, стала менее суеверной.

Она поумала о своей семье и снова задалась вопросом, хорошо ли, что их нет рядом, чтобы помочь ей, или плохо. Ведь Лили была не из Бангкока и почти никого там не знала, хотя справедливо было бы сказать, что и о ней самой никто ничего не знал, даже если думал, что знает. Кроме того, что она была студенткой, хотя мало кто знал, что она студентка медицинского факультета. Если бы кто-то знал правду, то у нее все равно не было бы друзей, но она не могла никому рассказать свою историю, потому что, с одной стороны, ей было слишком стыдно, а с другой - она выполняла секретное задание.

Лили приехала в Бангкок из маленькой деревушки в Исаане у реки Меконг в восемнадцать лет, чтобы учиться в медицинском колледже. Ее отец уже умер, но ее родители не были бедными, как таковыми. Они оба были китайского происхождения и зарабатывали на жизнь в небольшом деревенском магазинчике. Их семьи прожили в Таиланде более ста лет, и вся семья чувствовала себя тайцами. Единственная уступка, которую они делали своей истинной национальности, заключалась в том, что они добавляли в свой разговор несколько китайских слов и время от времени готовили некоторые блюда с родины.

Тем не менее, люди могли сказать, что они китайского происхождения, хотя это не имело значения, потому что в деревне, которая была единственным домом, который был у каждого из них с тех пор, как приехали их прадедушка и прабабушка. В те дни Лили часто шутила по-английски, что она “тайская девочка Лили”, и однажды ночью в Бангкоке она тоже использовала это прозвище. Теперь она больше никогда не сможет его использовать, иначе она может выдать себя.

Тигровые лилии были любимыми цветами ее матери - они всегда были в доме и в саду, когда был сезон.

Лили была небольшого роста - всегда такой была - и с самым милым личиком, которое никто никогда не видел. В ней все было пропорционально, как и в любом подростке, но она была маленькой. Сначала люди говорили, что она “маленькая для своего возраста”, а потом поняли, что она всегда будет такой. Даже в девятнадцать лет она была ростом всего пять футов и весила всего сто фунтов.

Это никогда не было проблемой, и она не возражала против того, чтобы быть ниже, легче и стройнее своих сверстников. На самом деле, это шло ей на пользу, и не в последнюю очередь потому, что она могла покупать более дешевую одежду.

Единственная проблема, с которой Лили когда-либо сталкивалась, была связана с мужчиной, который помогал ей в магазине, когда ее родители ездили за товаром. Родители доверяли ему как другу, и ей было велено называть его “дядей” как почетное звание. Иногда он приходил, когда она возвращалась домой из школы.

Все началось, когда ей было одиннадцать.

Он делал ей комплименты, поднимал на колени и покупал сладости. Она не слишком возражала против этого, но когда он начал доставать свой член и заставлять ее массировать его, потому что он “болел”, она поняла, что что-то не так.

Она пыталась избегать его и даже говорить “нет”, но он пригрозил рассказать ее родителям, а потом и всей деревне, что она дразнит его своей естественной красотой и соблазнительными способами, перед которыми “ни один здравомыслящий мужчина не смог бы устоять”. Однако она не была глупой девушкой и прекрасно понимала, что все остальные мужчины в деревне до сих пор устояли перед ее чарами, какими бы они ни были.

Тем не менее, она не хотела, чтобы родители узнали об этом, и поэтому просто продолжала жить. Она ненавидела этого человека, но не знала, что с этим делать. Однажды один из мальчиков в школе показывал своим друзьям порнофильм, который он скачал из Интернета на свой iPad. Лили не знала, что происходит, но ей было любопытно, и она пробралась в группу, чтобы посмотреть. Сцены, свидетелем которых она стала, были такими: женщина целовала мужские интимные места, а затем брала их в рот. Она была шокирована тем, что кто-то может захотеть сделать это, но мужчина в фильме явно наслаждался этим, как и мальчики вокруг нее. Лили быстро выбралась из толпы и занялась своими обычными школьными делами.

Через несколько дней, когда ее “дядя” попросил ее сделать массаж, Лили опустилась перед ним на пол и повторила то, что видела в фильме. Ее дядя не мог поверить в свою удачу. Он увлекся и притянул Лили к себе, пока у нее не начались рвотные позывы, а затем ударил ее по макушке. Не сильно, но достаточно сильно, так что если у Лили и были какие-то сомнения по поводу осуществления своего плана, то они вскоре исчезли.

Его экстатические стоны становились все громче и громче, пока Лили не укусила его так сильно, что он кончил ей в рот. Ее “дядя” с криком выбежал за дверь, кровь брызгала повсюду, но Лили не планировала, что делать дальше. Она подошла к открытому окну, выплюнула тварь во двор и просто сидела и смотрела на нее, кровь пачкала ее лицо и одежду, а из глаз текли слезы радости и удивления - теперь все закончилось, думала она.

Очень скоро их куры нашли окровавленную вещь и стали ее клевать. Когда приехала полиция, розовый жилет Лили был весь в красной крови, как плохо завязанная футболка, а на подбородке и вокруг рта у нее все еще была запекшаяся кровь. Она все еще плакала, беззвучно, со странным выражением удовлетворения на лице, которое сторонние наблюдатели сочли тревожным в данных обстоятельствах.

Мужчину отвезли в отделение опеки близлежащей больницы и предъявили обвинение, а Лили и ее родителям предложили два варианта наказания. Либо его посадят в тюрьму на срок до девяти лет, либо полиция заставит его продать свою землю, отдать Лили вырученные за три поля деньги и навсегда покинуть деревню. Лили и ее родители выбрали деньги, чтобы она могла получить достойное образование, и именно поэтому она оказалась в Бангкоке.

После этого никто не винил Лили открыто, но ее жизнь изменилась. Ее отец тоже умер, некоторые говорили, что от стыда, и она не смогла уехать достаточно быстро. Бангкок казался таким захватывающим, и ей нравилась идея быть анонимной студенткой в столице, где никто не знал ее прошлого.

В банке у нее было четверть миллиона батов, которых могло хватить на окончание трехлетнего обучения, если бы она работала на стороне, но потом не осталось бы ничего. Мало того, во время учебы в колледже ей пришлось бы жить экономно, чтобы иметь возможность закончить курс, если бы она не попросила помощи у матери, чего она не хотела делать, потому что думала, что у Лили много денег. Она просто не понимала, и, похоже, Лили тоже не очень-то этого хотела.

Пробыв в Бангкоке несколько недель, она поняла, что борьба еще не окончена. Она училась на трехлетнем курсе, так что на жизнь ей хватало примерно восьмидесяти тысяч в год, включая небольшие проценты и, может быть, еще немного от подработки во время каникул. Она могла бы прожить на сто двадцать тысяч в год, но курс стоил шестьдесят тысяч, плюс книги и форма, так что ей предстояла жизнь в Бангкоке на тысячу батов в неделю, что было далеко не радостной перспективой.

Она сделала единственное, что могла придумать, и нашла себе парня с деньгами, что оказалось несложно. К концу третьего месяца у нее было четыре постоянных бойфренда, и все они делали взносы в фонд ее колледжа. Это приносило примерно еще восемь тысяч в неделю, а иногда и больше, что обеспечивало ей комфортный образ жизни.

У нее была прекрасная маленькая квартира, которую она никому не позволяла видеть под предлогом того, что две ее сожительницы взяли с нее обещание, что квартира навсегда останется зоной, свободной от мальчиков. Хотя она жила одна, никто из ее спутников-мужчин никогда не задавался вопросом о ее мотивах, и она никогда не приводила туда мужчин. Она даже подкупила консьержа, чтобы он говорил всем посетителям мужского пола, что их не пускают в квартиру, как условие аренды.

Лили говорила своим друзьям, что все жильцы - либо одинокие женщины, либо семейные пары, и ей верили, потому что в Бангкоке были такие дома, а Лили выглядела такой невинной.

Обман длился уже двенадцать месяцев, и она потеряла только одного парня, которого легко заменила. Лили держала выходные свободными, говоря, что ей приходится ездить домой каждую пятницу вечером, чтобы помочь своей больной матери управлять магазином, но она не возвращалась с первого дня, как покинула его. Лили еще раз провела щеткой для ногтей, оттирая и намыливая себя со всех сторон, прежде чем отказаться от безнадежной борьбы за избавление от запаха свиней. Выйдя из ванны, она слегка вытерлась полотенцем, намазала тело пахнущим тальком, а затем завернулась в огромное, роскошное, мягкое банное полотенце в традиционном тайском стиле. Это был самый лучший способ маскировки запаха, который, как она знала, окружал ее, как запах тела.

Она прошла в комнату отдыха, включила музыку на телевизоре и позвонила Аенгу, самому притязательному из своих парней.

“Привет, дорогой, как дела?” - спросила она. “Так приятно снова слышать твой голос. Я так скучаю по тебе, когда возвращаюсь к маме. Я ненавижу деревню. Я бы не хотела сюда возвращаться. Я бы предпочла свернуться калачиком с тобой”.

“Так вот где ты сейчас, Лили? Дома? Я слышу музыку на заднем плане. Я предложил тебе переехать ко мне. Ты все еще раздумываешь над этим, моя дорогая?”

“Да и да, мы закрыли магазин час назад. Мама приняла первый душ, потом я и я только что села посмотреть с ней телевизор, но мы не засиживаемся допоздна. Магазин должен быть открыт в семь утра каждое утро, чтобы застать людей, идущих на работу. Ты знаешь это, любовь моя, я уже объяснял тебе все это раньше. Послушай, то есть послушай, я включу телевизор и буду переключать каналы. Видишь? Я бы не смог сделать этого, если бы был в караоке-баре, не так ли, глупый Билли!

“Я бы хотел, чтобы ты мне больше доверял. В любом случае, я лучше пойду, не хочу раздражать маму, она тоже хочет немного тишины и покоя. Увидимся в понедельник вечером, когда я вернусь. Я позвоню тебе завтра вечером. Сладких снов, дорогая”.

Этого было достаточно, чтобы он остался доволен, а остальным она могла позвонить на следующий день.

Лили любила фильмы о привидениях и ужасах, и у нее была целая коллекция пиратских DVD. Она выбрала один из них, приглушила свет, увеличила громкость на большом телевизоре с плоским экраном и прижала к груди подушку, готовая спрятаться за ней, когда станет страшно. Лежа на диване, Лили планировала свое воскресенье во время “скучных моментов”.

Воскресенье всегда было неприкосновенным днем отдыха, хотя ей и приходилось заниматься учебой. Однако это был единственный день в неделе, когда она была полностью предоставлена самой себе, поэтому ей часто нравилось ходить по магазинам.

У Лили всегда было много покупок, потому что ей нужно было много одежды и вещей, чтобы поддерживать все свои приличия.