Любовь-не выход.

Глава 21.

К Рождеству Сент-Олбанс наконец-то занесло снегом. На улице было пасмурно, и с неба срывались мелкие снежинки. Зато внутри старшей школы стало уютно и празднично, причем не без некоторой помощи Деймона и Елены, которым в этот раз наказание назначила обычно снисходительная учительница по биологии. Но выдержать последнюю их выходку она просто не смогла.

Они проходили отряд млекопитающих, и чтобы разнообразить урок, женщина решила рассказать студентам малоизвестные факты о животных. Как только она начала говорить о ленивцах, она сразу услышала шорох на задней парте, где коротали свое учебное время Гилберт и Сальваторе. Но как только она сказала о том, что эти животные могут справлять свою нужды всего лишь раз в неделю, раздался смех парня. И, возможно, она бы и простила ему это, но почти сразу Елена облила его водой из бутылки, которую она не так давно пила.

Вот так двое друзей оказались в рабстве при рождественской подготовке к балу. Правда, профессора и арт-комитет не смогли долго терпеть их — они приносили больше забот, чем пользы. Поэтому было решено отправить Сальваторе и Гилберт к Шейну. Ребята даже пытались спорить с главой комитета, уверяя его, что им очень хочется помочь, но на самом же деле им просто понравилось портить рождественские плакаты, дорисовывая маленькие рисунки и надписи на них, стрелять из хлопушек и сыпать блестками на вопящих после этого девчонок. Но увы, их все равно сослали к Шейну, который не смог придумать наказания оригинальное, чем переписывание правил.

И хотя Рождество было только завтра, в школе Сент-Олбанса его праздновали за день до великого праздника. Поэтому студенты, не боясь пропустить торжественный ужин с семьей, сейчас собирались в холле старшей школы.

Парни, пришедшие пораньше, чтобы встретить своих дам, ждали опаздывающих спутниц, поглядывая на часы. Кто-то стоял, гордо выпрямив спину, демонстрируя всем свой внешний вид, а кто-то наоборот нервно теребил манжеты праздничного пиджака, переживая не понятно из-за чего.

Деймон Сальваторе относился к первому типу. Он не видел смысла нервничать. Зачем? Ведь он уже сделал самое трудное — пригласил девушку. Дело оставалось за малым, поэтому парень рассматривал студенток, которые сегодня старались выглядеть лучше всех. Перед каждой девушкой распахивались огромные двери школы, и каждая театрально замирала перед входом, давая всем возможность рассмотреть свое платье.

Сальваторе взглянул на часы в ожидании своей спутницы. Если подумать, то он не сильно удивиться, если Роуз вовсе не придет. Скорее, удивит его как раз ее приход. Но вот почему Гилберт до сих пор не было, его интересовало. Не может же она опаздывать из-за того, что делает прическу или макияж?

И как будто по желанию Деймона, двери школы очередной раз открылись и перед студентами предстали сестры Гилберт. На девчонке, которую Сальваторе не сразу признал, было светло-розовое платье. Она выглядела такой милой и невинной по сравнению с сестрой, которая выбрала темное, немного экстравагантное платье. Они были настолько разными, но в тоже время одинаковыми.

Парень не смог сдержать усмешки, наблюдая за подругой. Она ведь никогда не носила ничего, кроме джинсов или шорт, и он даже подкалывал ее тем, что и на бал ей надо прийти в классическом костюме. Но она, как всегда, удивила его и пришла в потрясающем платье, наверное, впервые демонстрируя всем свою тонкую талию и длинные ноги.

Хотя судя по недовольному взгляду Гилберт, направленному на ее сестру, это девчонка убедила ее одеться так.

— На нас все смотрят, — заметила старшая Гилберт, очередной раз одергивая подол.

Когда она согласилась пойти на бал, она совсем забыла, что туда придется надеть платье, иначе бы отказалась от этой затеи сразу же. Но поскольку она уже согласилась пойти с Мэттом, пришлось несколько долгих и мучительных часов ходить с Кэролайн по магазинам. Спустя очень долгое время отвержения десятков милых романтичных, но таких одинаковых платьев, которые сейчас были почти на всех студентках, девушка наконец-то нашла подходящий наряд. Оставалось подобрать прическу и макияж, но Елена просто сбежала из салона красоты, заявив, что она и без косметики симпатичная.

— Я бы сказала, что на тебя.

— Я очень на это надеюсь, потому что ты еще маленькая, — сдвинула брови Елена, — Мне надо говорить, что если я увижу рядом с тобой парня, мы тут же уйдем?

— И как я буду танцевать?

— Я тебя предупредила, — серьезно сказала Гилберт и, заметив друга, направилась к нему.

— Лени, ты…

— И не говори, — усмехнулась Елена, признавая, что отчасти ей даже нравится то, как смотрят на нее парни, — Ты Мэтта не видел?

— Нет, — ответил парень и расплылся в довольной улыбке, — Говорил же, что тебе привиделось.

— Что привиделось? — к ребятам подошла Роуз, не дав Елене ответить другу. Не сказать, что Макгоуэн сильно заморачивалась над своим образом. На ней было обычное праздничное платье, чуть ниже колен, скромные украшения, минимум макияжа и незамысловатая прическа. Она терялась на фоне остальных, и Гилберт в который раз удивилась, что в ней нашел Сальваторе, который мог выбрать себе абсолютно любую девушку из школы.

— Когда ты вошла? Я не видел тебя.

— Я вошла через другой вход, — Роуз небрежно махнула рукой в сторону, откуда только что пришла.

— Почему?

— Девушки входят через главные двери, чтобы покрасоваться перед парнями и другими студентками своим нарядом. А я пришла не для этого, — пожала плечиками Макгоуэн.

— Мог ли я ожидать другого, — с улыбкой закатил глаза Деймон, — Но выглядишь ты потрясающе.

— Спасибо, — Роуз смущенно опустила глазки, а Деймон неслышно усмехнулся. Вот кто поймет эту девушку? То кидается на него и пытается что-то доказать, то заливается краской из-за глупых комплиментов.

— Гилберт? — парень чуть потряс бормочущую себе что-то под нос подругу.

— Где Мэтт? — девушка обеспокоенно посмотрела на друга, — Не могла же я действительно придумать себе это?

— Расслабься, Лени, вон твой благоверный, — парень чуть кивнул в сторону, и, обернувшись, Елена увидела спешившего к ним Мэтта. Он подошел к ним и, не здороваясь, наклонился к своей спутнице и поцеловал в щечку, от чего они зарозовели.

— Привет.

— Привет, — улыбнулась она и смущенно убрала прядь волос за ухо, и была готова поспорить, что после этого услышала, как усмехнулся Сальваторе.

— Прости, что опоздал, я был у директора, — объяснился Донован, — Ты прекрасно выглядишь.

— Я… эм…

— Перевожу на человеческий язык — «спасибо», — пришел на помощь подруге Сальваторе.

— Да, спасибо, — подтвердила слова Деймона Гилберт.

— Ты Мэтт Донован, да? — в разговор вступила Роуз, — В прошлом году ты закончил школу.

— Да, это я. — согласился парень, — А ты…?

— Роуз Макгоуэн, — девушка в знак приветствия протянула ручку, и Мэтт пожал ее.

— О, уже пускают внутрь, — довольно воскликнула Елена, когда профессор Шейн торжественно отворил двери в зал, — Пойдемте?

— Проголодалась, Гилберт? — насмешливо спросил Сальваторе и, как джентльмен, подал Роуз руку. Мэтт последовал примеру Деймона и подставил Гилберт свою руку.

Две пары зашли в зал невероятной красоты. В середине стояла огромная елка, наряженная всевозможными игрушками и гирляндами, а на верхушке сияла золотая звезда. Вокруг главной виновницы торжества была оставлена большая площадь для танцев, которые начинались с традиционных вальсов и заканчивались под громкую музыку. Вдоль стен были расставлены столы, рассчитанные на небольшие компании, и столы с закусками и напитками. А во главе зала, на невысоком возвышении, стоял длинный стол для учителей и некоторых членов родительского комитета.

— Лени, смотри, наши плакаты, — Деймон кивнул в сторону стены, к которой они двигались в надежде занять там столик.

— Но они замазали самое красивое, — с сожалением ответила она.

— Ты назвал Елену Лени? Почему? — поинтересовался Донован, отодвигая стул и помогая своей спутнице сесть. Гилберт и Сальваторе, который в этот момент повторял действия Мэтта, быстро переглянулись. Как объяснить странное сокращение от забавной клички?

— Я тоже заметила, как ты ее называешь, — улыбнувшись, сказала Макгоуэн, в ее глазах горел явный интерес, — Лени — это сокращение от Елены? — нашла свое объяснение девушка.

— Да, — одновременно проговорили Гилберт и Сальваторе и облегченно вздохнули. Слишком долго пришлось бы объяснять, что Лени — это Ленивец, кличка, которая возникла еще во времена их вражды. Да и не хотелось это рассказывать: было это чем-то личным, что не хотелось делить ни с кем. А вот то, что Лени и Елена — это одно и то же, можно будет использовать и в дальнейших подобных случаях.

— Роуз, а ты… — Гилберт не успела задать свой вопрос — со своего места поднялся директор Локвуд и принялся говорить торжественную речь, во время которой многие студенты заскучали.

Деймон из-за всех сил старался не зевнуть — он терпеть не мог такие речи, которые произносились на каждый празднике в его доме. Он стал разглядывать присутствующих. Взгляд скользил по девушкам, пока не наткнулся на знакомую фигуру.

Кэтрин Пирс.

Как всегда, идеальна и совершенна, но лишена жизни. Казалось, что это не девушка, а статуя из античности. Холодная улыбка, равнодушный взгляд, высокомерная поза — все говорило об отсутствие жизни. А может она просто была настоящей аристократкой? Такой, какой должна быть каждая девушка в его обществе.

Неожиданно Кэтрин подняла взгляд на Деймона и слегка улыбнулась. В ответ парень чуть склонил голову, и тут же заметил, что Пирс смотрит уже не на него, а в сторону Роуз, и во взгляде ее читалась… ревность? Неужели она думала, что он пригласит ее? Хотя на это, наверное, надеялось большинство девчонок, потому что он частенько ловил на себе их странные взгляды.

Становилось немного скучно, и директор, будто бы почувствовав, что потерял внимание аудитории, закончил свою речь и объявил начало праздничного ужина.

Сальваторе и Донован принесли напитки и закуски, и ребята не спеша начали ужинать, разговаривая и смеясь. В зале играла тихая музыка, постепенно становясь все громче и громче, как будто приглашая студентов танцевать. Первыми вальсировать начали директор Локвуд и его жена, председательница родительского комитета. А за ними потянулись и студенты. Зал наполнился танцующими вальс парами.

— Что сидим? — встрепенулась Елена, — Мы сюда есть пришли или танцевать?

Мэтт улыбнулся и встал, подавая руку своей спутнице.

— Гилберт, так и скажи, что ты наелась, — усмехнулся Сальваторе, тоже подавая руку Роуз и увлекая ее на площадку, где вальсировали пары.

— Не жалеешь, что пришла? — спросил Деймон, кружа девушку в танце.

— Как ни странно, нет. Мне весело. Елена умеет рассмешить.

— Иногда она сама не подозревает, как смешит окружающих, — уголок губ парня устремился вверх, — Вот даже сейчас… — Деймон кивнул в сторону Елены и Мэтта, которые не очень умело кружили по площадке, грозя снести пару столов и нанести несовместимые с жизнью раны другим танцующим. Причем, Сальваторе был уверен, что ведет этот танец именно его подруга, которая ничего не могла делать нормально. Ей обязательно надо внести веселье в скучный старинный вальс.

— Почему ты не научил ее танцевать? — рассмеялась Макгоуэн, которая, похоже, тоже была уверена, что в переполохе виновата Елена.

— Я? Научить Гилберт? — в притворном ужасе воскликнул Деймон, — Нет уж, увольте, я и так занимаюсь ее образованием круглые сутки.

— Правда? — удивилась девушка.

— Ну по воскресеньем у меня выходной, — усмехнулся Сальваторе. Круглые сутки он, конечно, не занимался с Еленой, но частенько ему приходилось помогать подруге в учебе.

— Сегодня не воскресенье, — сказала Роуз, увлекая Деймона за собой к Мэтту и Елене. Видимо, девушка решила помочь Доновану, которому его спутница отдавила все ноги. Сальваторе против не был. Почему нет? Жаль все-таки бедного парня, который по незнанию связался с Лени. А им все равно пора осуществлять свой маленький сюрприз для студентов.

— Донован, не возражаешь? — Сальваторе взял у него руку подруги. Парень, все еще смеясь и тяжело дыша, кивнул и подал руку Роуз, увлекая ее танцевать.

— Тебе стало скучно крутиться с Макгоуэн, и ты решил познать веселье танца со мной? — с обескураживающей улыбкой осведомилась Елена, пытаясь взять управление танцем на себя. Но, увы, парень уверенно вел его сам, не давая подруге вмешаться.

— Нет, я просто решил помочь Мэтту, пока ты его не покалечила или не покалечилась сама.

— Какая забота, — фыркнула девушка.

— А вообще я тебя не танцевать позвал, — парень потянул подругу за руку в сторону выхода. — Нам пора.

Гилберт огляделась и увидела, что преподавателей в зале не осталось.

В преддверии бала Елена и Деймон, идя по одному из коридоров школы, услышали, как старшеклассники говорят о том, что каждый год в середине Рождественского мероприятия профессора и члены родительского комитета уходят в кабинет директора, где проводят свой маленький праздник. Друзья, конечно же, не могли не воспользоваться этой ситуацией и не оживить бал.

В дверях они наткнулись на Кэтрин. Девушка возникла перед ними, сложив на груди руки.

— Решили уединиться? — с вызовом спросила Пирс, насмешливо глядя на сплетенные руки Гилберт и Сальваторе. Елена хотела вырвать свою ладонь, но парень только крепче сжал ее, не собираясь уступать Кэтрин.

— А ты хочешь присоединиться?

— Еще чего, — фыркнула девушка, откинув темную прядь волос назад, — Просто хотела предупредить: не играй с огнем, Сальваторе. Обожжешься — будет больно.

— Это ты огонь? — холодно проговорил Деймон, обогнув Пирс, но потом остановился и повернулся к ней. — И, Кэтрин, хватит строить глупые иллюзии на мой счет. Я не твоя собственность.

— Пока что, — игриво проговорила Пирс. Сальваторе хотел что-то ответить, но Елена его опередила.

— Ну, милый, — обиженно заныла она, положив свободную руку на грудь друга. — Ты же обещал, что этот вечер мы проведем вдвоем, а сам болтаешь с ней, — последнее слово девушка буквально выплюнула.

— Пойдем, — Елена потянула растерянного Сальваторе за собой, напоследок оградив не менее растерянную Пирс ледяным взглядом. Только скрывшись за поворотом, друзья дали волю смеху.

— Я почти поверил, милая, — проговорил парень, шуточно притягивая Елену к себе.

— Иди ты, — фыркнула девушка и, смеясь, оттолкнула друга. Ребята направились к шкафчику Гилберт, где были сложены необходимые им вещи. Чтобы достать их, им пришлось пойти на очень сложную сделку. Все, что им нужно было, им пришлось обменять на бесчисленное количество сладостей, и только тогда Джереми позволил им забрать свои игрушки.

— А нас точно не увидят? — спросила Елена, доставая игрушки брата.

— Точно, — уверенно ответил Деймон, помогая подруге, — Ты же слышала, что учителя сейчас празднуют в кабинете директора.

— Ну мало ли.

— Ты трусишь?

— Еще чего!

Гилберт и Сальваторе вернулись к залу, где проходило торжество, и спрятались в тени коридора, откуда их не было видно, но зато они могли видеть все происходившее внутри.

Через несколько минут в зал заехали две радиоуправляемые машинки. Они уверенно проехали в центр зала и описали несколько кругов вокруг елки, по пути иногда наезжая на танцующих студентов, которые от неожиданности отскакивали в сторону. Так через несколько мгновений суматохи пространство вокруг елки стало пустынным, а все студенты, до этого танцующие или сидящие за столиком, образовали круг. И именно тогда под гул подростковых голосов, не понимающих, что происходит, в зале раздались залпы небольшого салюта, испускаемого из двух машинок. А после студенты, хлопая в ладоши, подняли головы вверх, услышав какое-то странное жужжание. Под потолком летели два вертолета, и между ними был прицеплен длинный плакат, на котором было написано «С Рождеством!», а внизу, в уголке, маленькими буковками — «СиЛ».

В тени коридора две фигуры с пультами радиоуправления радовались своему успеху, возвращая машинки и самолеты к себе. Конечно, трудно было управлять сразу двумя пультами каждому, но ребята достаточно потренировались накануне праздника, и теперь умело делали это.

— У нас получилось! — воскликнула Елена, подпрыгнув на месте от радости.

— Теперь главное, чтобы нас не заметили, — улыбаясь, проговорил Сальваторе и резко замер, тревожно взглянув на подругу, которая уже не улыбалась, — Мне кажется или…

— Тебе не кажется, — сглотнув, сказала Гилберт, и они вместе развернулись на месте. За их спинами стоял профессор Шейн, грозно скрестив на груди руки.

— Добрый вечер, — проговорила Елена, но вышло это очень жалобно.

— Я знал, что что-то в этом духе вы обязательно учините, поэтому решил подежурить в зале. И как оказалось не зря, — Шейн переводил взгляд с одного провинившегося ученика на другого, — Помните, о чем мы говорили несколько недель назад?

— Да! Вы были правы: фильм по той книге действительно портит впечатление от самой книги, — со знанием дела проговорила девушка.

— Что? — не понял профессор, а Сальваторе удивлено посмотрел на подругу, подняв брови.

— Вы на уроке говорили, чтобы мы не смотрели фильм, потому что он портит впечатление от книги Оскара Уа… — договорить Елене не дал Шейн, возмущенно перебив ее.

— Я говорю о запрете вам находиться на балу, если одна из ваших выходок повториться. Она повторилась, — кажется, профессор был доволен тем, что, наконец, удалось поймать Сальваторе и Гилберт на месте преступления и теперь можно заслуженно наказать их. Ведь еще ни разу не было доказано, что все, что происходило в школе, было их рук дела.

— Но ведь бал уже идет, — надеясь на снисхождение, сказал парень.

— Думаю, для вас он уже закончен. Идите за мной, — Шейн развернулся и направился вглубь коридора. Друзья, обреченно переглянувшись, последовали за ним.

— Посидите здесь, пока бал не закончится, — сказал мужчина, открывая дверь своего кабинета.

— Может, мы домой пойдем?

— Я что вас не знаю? — спросил профессор, пропуская студентов внутрь, — Вы, как только выйдете из школы, снова что-нибудь натворите.

Деймон и Елена переглянулись и пожали плечами — Шейн, как всегда, был прав.

— Развлекайтесь. И учтите, после каникул мы обсудим ваше наказание, — проговорил профессор и закрыл дверь на ключ.

— Замечательно, — недовольно проговорила Гилберт, запрыгивая на одну из парт и ложась на нее.

— И что ему не сиделось у Локвуда вместе со всеми? — Деймон повторил действия подруги на соседней парте.

— По-моему он только спит и видит, как бы наказать нас, — парень ничего не ответил. Они лежали в тишине, смотря на потолок кабинета.

— Деймон, — прервала возникшее молчание Елена, и парень сразу насторожился — Гилберт называла его по имени очень редко, и чаще всего во время серьезных разговоров.

— Что? — Сальваторе повернул голову, чтобы посмотреть на подругу.

— А что имела в виду Кэтрин, когда говорила, что ты пока не ее собственность? — осторожно спросила девушка.

— Ты что Пирс не знаешь? Она возомнила, что когда-нибудь я стану ее парнем, — соврал Деймон, но его голос дрогнул от напряжения. Да, разучился он врать. И не понятно: хорошо это, или плохо?

— Ложь, — Елена повернулась на бок, чтобы заглянуть в глаза друга и убедиться в своей правоте.

— Елена, завтра Рождество, давай не будем портить праздник неприятным разговором? — с мольбой спросил парень.

Говорить о Кэтрин сейчас совершенно не хотелось. Да и нечего было говорить. Этот вопрос решенный, и его мнения никто спрашивать не будет. А сам он ничего не скажет. По крайней мере, сейчас он не был готов восставать против семьи и общества. Дружба с дочерью Грейсона Гилберта и так была рискованным, но, к счастью, оправданным шагом, а вот отречься от отца дело другое. А именно это ему придется сделать, если он откажется от брака с Пирс.

— А потом расскажешь?

— Ты же все равно не отстанешь, — улыбнулся Сальваторе.

— Не отстану, — подтвердила Елена, расплывшись в ответной улыбке. Они лежали и смотрели на белый потолок, иногда переговариваясь. И почему-то даже не было обидно, что в нескольких метрах отсюда началось самое веселье. Они ведь были вдвоем, а все остальное было не важно.

— Смотри! — Гилберт встала, чтобы размять затекшие ноги, и увидела гитару. Девушка взяла ее и села обратно на парту, устроив инструмент в нужное положение и начав настраивать ее. А потом сыграла несколько аккордов, которые слились в короткую мелодию.

— Лени, ты умеешь играть? — удивленно спросил Сальваторе, поднимаясь в вертикальное положение.

— Да. Ты не видел у меня в комнате гитару?

— Видел, но думал, что она там для красоты, — ответил парень, пожав плечами, на что Гилберт фыркнула и начала играть.

Девушка перебирала струны и переставляла пальцы на грифе инструмента. Комната наполнилась медленной красивой музыкой, а потом Елена тихо неуверенно запела:

«Дружба иль ненависть? Подлость иль преданность? Выбор сдел…»

Раздался дверной щелчок, и девушке пришлось прерваться, быстро спрыгнув и отставив гитару в сторону.

— Кто это?

— Шейн сжалился над нами? — предположил Деймон.

Но вместо ожидаемого профессора на пороге появились улыбающиеся Роуз и Мэтт, который в руках держал заколку девушки.

— Вы вскрыли кабинет учителя? — Гилберт не верила своим глазам.

— Да, — продолжая улыбаться, ответила Макгоуэн. Похоже, девушка впервые нарушила школьные правила и теперь была очень взволнована.

— Мы решили, что вам понадобиться помощь, — добавил Мэтт, открывая перед Еленой дверь.

— А как вы узнали, что мы здесь? — спросил Сальваторе, беря свою спутницу за руку и выводя ее в коридор. Вновь раздался щелчок — Донован закрыл кабинет, а после догнал Гилберт, тоже взяв ее за руку.

— Вас долго не было — мы начали волноваться. Потом пошли искать вас и встретили Шейна. Он сказал, что вы наказаны, — объяснил Мэтт.

— А догадаться, где он вас запер, было не сложно, — пожала плечами Роуз.

— Ну спасибо, что вы такие догадливые, — ухмыльнулся Деймон, притягивая девушку к себе и перекладывая руку ей на талию. Макгоуэн сначала попыталась вырваться, но потом смирилась и даже улыбнулась парню.

— Говорят, в парке каток есть. Пойдемте кататься? — с энтузиазмом спросила Елена, предвкушая веселье.

— Гилберт, а ты умеешь? — поднял бровь Сальваторе.

— Научусь! — пожала плечами девушка, хватая Роуз за руку. Девушки, весело смеясь, выбежали на улицу, по пути забрав верхнюю одежду, которую они оставили около входа в школу при приходе сюда. Деймон, притворно простонав, последовал за ними вместе с Мэттом.

Хотя, что он жалуется? Каток не самое плохое место. Тем более, сейчас там наверняка уже нет людей. Интересно только, Роуз умеет кататься? А то он бы ее научил, потребовав плату за услугу в виде поцелуя.

Да и посмеяться над Гилберт, которая не умеет стоять на коньках, тоже очень важное дело.

Что ж, можно считать, что Рождество в этом году удалось.

***

Рождественское утро всегда полно волшебства. Люди ждут, что вот-вот случится чудо, ведь ночью сани Санта-Клауса приземлились на их крышу, и седобородый старик пустил в их дом через дымоотвод счастье.

У кого-то это счастье заключалось в здоровье, у кого-то в семье и друзьях, у кого-то в деньгах. Но каждый ждал, что именно в это утро они обнаружат, что их жизнь изменилась, или хотя бы начала меняться. Ведь это Рождество, и все самые потаенные желания должны исполниться.

Рождественская магия, в которую люди верят с самого детства. Ведь всем мама на ночь рассказывала сказки о дедушке в красной шубе и с огромным мешком подарков за спиной, которому подвластно исполнить любую мечту. Правда, люди взрослеют и забывают об этих историях, перестают верить в магию и чудо, но под Рождество детские фантазии просыпаются в каждом, и человек, как в детстве, просыпается пораньше и ищет около своей кровати подарок от Санты.

Но кареглазая девушка с растрепанными каштановыми волосами была исключением из этого правила. Она не спешила вылезать из постельки в поисках подарков. Ведь все, что она ждала от Рождества, случилось еще прошлой ночью. Это был незабываемый день, и, наверное, лучшее Рождество в ее жизни.

А ведь все началось с ненавистного бала, на который она и не очень-то хотела идти. Но пришлось. Не могла же она отказать Мэтту? Не могла, да и не хотела. Поэтому пришла.

Сначала, конечно, возникло жгучее желание развернуться и убежать — каждый студент посмотрел на нее, а кто-то даже начал шушукаться. И почему? Они что девушек в платьях не видели? Ну может ее и не видели, но она же не особенная, чтобы уделять ей такое внимание. Она самая обычная, и платье у нее было самое обычное — хотя Кэролайн утверждала, что платье Елены самое лучшее, но она не верила.

Почему же они все тогда так смотрели?

«Потому что ты не обычная.»

Внутренний голос был милосердлив и слегка самолюбив. Но Елена, как всегда, не стала прислушиваться к нему. Она и без него прекрасно все знала. И главное она знала, что она самая что ни на есть простая.

Но как бы там не было, девушке пришлось еще раз перебороть себя и все-таки зайти в холл, и помог ей в этом, конечно же, Сальваторе. Точнее его взгляд. Насмешливый и такой привычный. Сразу стало легко, и она забыла обо всем. А зачем ей обращать внимание на студентов, половину из которых она не знала, если здесь Деймон — ее друг, а сейчас придет и Мэтт — ее…

А кто он ей? Знакомый? Друг? Может парень?

— Парень, — девушка медленно произнесла слово, как будто пробуя его на вкус. Наверное, они теперь действительно пара. Ведь он поцеловал ее…

Точно поцеловал? Ведь это не было сном?

Нет, это точно случилось. На катке. Он учил ее кататься на коньках, но учитель из него был не очень хороший, или она была плохой ученицей? Скорее второе, если учесть сколько раз она спотыкалась и падала. А один раз она упала прямо на него. Он не удержался на ногах и свалился, а она оказалась на его груди. И именно тогда, когда их лица непроизвольно оказались в сантиметрах друг от друга, он поцеловал ее нежно и трепетно, наверное, понимал — это ее первый поцелуй. И она ответила — неумело и робко, но ответила. Сердце забилось чаще, а в голове завертелось тысяча вопросов.

Все ли правильно она делает?

Нравится ли ему? Или нет?

А что если нет?

Вдруг он сейчас оттолкнет ее, и уйдет? Просто возьмет и уйдет, не сказав ни слова.

Но он не оттолкнул. Не ушел. А провел своей ладонью по ее щеке, чуть отстраняясь и заглядывая в ее глаза. И, когда карие глаза встретились с голубыми, она вдруг совершенно не к месту поняла, что его голубые глаза совсем не такие, как у Деймона.

Они не холодные, не похожи на льдинки, которые иногда тают, когда он улыбается ей — только ей. При остальных он ухмыляется, усмехается, язвит, но только она видит его настоящую, искреннюю улыбку, а иногда, если очень повезет, даже слышит смех. Но в глазах Сальваторе, даже когда они были ясными и в них играли озорные огоньки, где-то в глубине можно было разглядеть что-то, чего не было в глазах Мэтта. Что-то, что осталось из его прежней жизни, где его неизменными спутниками были ненависть, боль и страх.

Этого не было в глазах доброго, милого парня, на котором она лежала в ту звездную ночь. И для сказки тогда не хватало только одного — снега. Елена перевела взгляд с лица Мэтта на небо, и на секунду ей показалось, что сейчас небо разорвётся и пойдет белый мягкий снег. Но секунды продолжали идти и ничего не происходило. Только голубые глаза продолжали нежно смотреть на нее, а где-то на другой стороне катка слышался смех Роуз.

Хотелось продолжать лежать на этом парне… на ее парне, но пришлось разрушить момент и подняться — Мэтту, наверное, тяжело держать ее на себе, да и руки, упирающиеся по бокам от парня в лед, замерзли. Но момент, который, как думала Елена, разрушился, остался цел. Мэтт взял ее за обе руки и начал катать по катку за собой. Девушка пару раз налетела на него, но он всегда ловил ее в свои объятия.

А потом к ним подъехали Роуз и Деймон. Во взгляде парня Гилберт лишь на секунду уловила самодовольство и хитрость, но и этого хватило, чтобы понять — друг время зря не терял. Но потом его взгляд стал таким, каким он бывал всегда — отстраненным и слегка насмешливым. Ведь никто не должен видеть его настоящие чувства и эмоции. Никто, кроме нее. И от этого на душе стало еще теплее.

А потом, после недолгого катания вчетвером, во время которого Елена, иногда специально, а иногда и нет, налетала на друзей, они решили, что уже поздно и пора по домам.

Деймон пожал руку Мэтта, и кивнул на прощание подруге, слегка улыбнувшись именно той улыбкой, которая предназначалась только ей. И тогда Елена не смогла сдержать чувств и просто обняла его, уткнувшись в плечо.

Просто так.

Не в знак утешения или поддержки. А просто потому, что ей было очень хорошо, и хотелось разделить тепло, которое разрасталось в груди, с другом. И когда он тоже приобнял ее за талию, спрятав лицо в ее волосах, она прошептала, чтобы услышал только он:

— Он поцеловал меня.

— Я знаю. Видел.

И она могла поспорить, что почувствовала его улыбку. И смогла убедиться, что права, когда он оторвался от нее, и так же тихо сказал:

— Я приду позже.

И она слегка кивнула, улыбаясь ему, а потом он подошел к Роуз и, взяв ее за руку, повел за собой. Видимо, он решил проводить ее. И, похоже, у Мэтта были такие же планы — он, взяв ладошку Елены, потянул ее за собой, в сторону ее дома. По пути он что-то рассказывал ей. Но девушка не слушала. Не потому, что не хотела, или ей было не интересно. Она была слишком счастлива, чтобы слышать и вникать в смысл его слов. Она просто улыбалась и иногда кивала, делая вид, что понимает, о чем он говорит.

Но потом они дошли до ее дома, и ей вновь показалось, что сейчас все разрушиться. Но нет, не разрушилось — стало еще крепче. Ведь она снова почувствовала его легкий поцелуй, а потом он предложил встретиться на Рождественских каникулах. И как она была рада, что на этот раз услышала его слова и сумела найти силы кивнуть.

Что сложного в кивке? Ничего, если тебе не пятнадцать лет и перед тобой не стоит парень, который нравится тебе. Тогда обычное движение головой кажется чем-то непосильным. Ведь он приглашает тебя на свидание. На твое первое в жизни свидание. И хочется закричать, засмеяться, обнять его, может даже поцеловать, но ты только киваешь и смущенно улыбнувшись, убегаешь в дом, чтобы он не заметил твоих красных щечек.

Но как только заходишь в прихожую и у тебя не получается спрятать счастливую улыбку, ты понимаешь, что все, что только что было — только цветочки. Ведь сейчас перед тобой стоит слегка недовольный отец и подозрительно прищуривающаяся мама. Они видели, что какой-то парень провожал тебя, видели, как он поцеловал тебя, и сейчас видят твое сияющее лицо.

Отец что-то спрашивает: кто он? Почему провожает тебя? И почему… целует?! Но ты только жмешь плечами, продолжая улыбаться, и стремительно поднимаешься в свою комнату, понимая, что завтра допроса не избежать. Но это все завтра. А сегодня надо просто побыть самой счастливой на свете.

А через какое-то время — она точно не знала, сколько просидела на кровати, глупо улыбаясь, после того, как переоделась в домашнюю одежду — приходит Деймон. Как всегда, забирается через окно и ложится на кровать рядом с ней. И они разговаривают. О чем? Сейчас уже трудно вспомнить, о чем именно.