Любовь-не выход.

Глава 2.

Дни бежали с огромной скоростью. С начала первого учебного дня прошла уже целая неделя. И Елена не сказала бы, что прошла она хорошо.

В первый же день ее и Сальваторе наказали за «выяснение отношений в неподобающем месте, а также нарушение техники безопасности в общественном транспорте». Именно так выразился профессор Рид, отвечающий за дисциплину в школе, когда пригласил их к себе в кабинет, чтобы назначить наказание. И дабы сгладить конфликт, возникший между студентами, он гениально решил, что отрабатывать наказание они должны вместе.

И все бы ничего, если бы Елене не приходилось проводить эти мучительные часы наказания в полной тишине. Не то, чтобы им запрещали говорить. Нет, дело обстояло как раз наоборот. Просто Сальваторе не хотел с ней разговаривать. Он вообще не обращал на нее свое внимания, лишь иногда награждая высокомерным взглядом.

Она, конечно, тоже не желала иметь с этим человеком ничего общего. И она не знала, почему чувствовала злость, когда он игнорировал ее фразы и реплики. Она также не знала, почему бросала ему эти слова. Просто хотелось разгадать его. Понять, почему он такой. Не для того, конечно, чтобы изменить. Упаси Боже от такого! Ей всего лишь нравились загадки, а Сальваторе стал для нее главной.

Она не понимала, почему его боятся почти все студенты. Да, он был очень холодным, самоуверенным, всегда окруженный преданными товарищами, которые всегда шли чуть позади него. Но страха он не внушал. Она не раз слышала, как он одним словом уничтожал человека, который вставал на его пути. И его взгляд был отнюдь не теплым. Да и сам образ не внушал доверия. Но, тем не менее, Елена ни капельки его не боялась. Ведь это были лишь пустые слова, маска самоуверенности на лице и показное безразличие. И она не была уверена, что за этим всем есть что-то еще. Он явно нуждался в помощи. В очень качественной помощи врача.

Девушка усмехнулась и посмотрела на циферблат часов. Сегодня был последний день их с Сальваторе наказания. Но ни парня, ни профессора Шейна, который должен был сегодня быть смотрителем у провинившихся студентов, не было. Профессор был мужчиной средних лет со смешными черными кудряшками на голове. Он славился по всей школе своей строгостью и справедливостью. Он никогда не прощал проступков, но наказание всегда было честным, что ни могло ни радовать учеников. Шейн был куратором класса, где училась Елена, и также он вел у них самый любимый предмет девушки — литературу.

— Где мистер Сальваторе? — с порога задал вопрос профессор, наконец, появившись в классе.

— Не слежу за ним, — самым скучающим голосом ответила девушка. Ей самой было интересно, где его носит. Сегодня ведь их мучения заканчиваются, и не хватало еще, чтобы Шейн разозлился и продлил их наказание.

— Уверена, Гилберт? А то ты слишком часто попадаешься мне на глаза, — почтив их своим присутствием, вальяжно вошел в кабинет Деймон. Елена тут же подняла брови и проговорила:

— Мир не вертится вокруг тебя, Сальваторе.

Видимо, у этого парня точно «не все дома». Как он может такое говорить ей? Как он может так думать? Неужели он действительно считает, что ей нечем больше заняться, кроме как следить за ним. Или на фоне всеобщего женского преследования у него появилась мания величия?

Хотя, если подумать, то Сальваторе прав. Она ведь действительно очень часто натыкалась на него в школе. В коридорах, когда она, никого не трогая, спешила на урок. В столовой со своей неизменной «свитой». В кабинетах, на спортивной площадке, в школьном автобусе. Казалось, что он был везде. И это почему-то напрягало.

Хотя почему «почему-то»? Она прекрасно знала, почему ее это напрягало. Потому что он был самовлюбленным, зазнавшимся, жалким, трусливым, …

— Вы поняли, что вы сегодня будете делать? Мисс Гилберт? — вырвал Елену из размышлений строгий голос профессора. Поняв, что прослушала объяснение профессора, но не желая признаваться в этом, девушка уверенно кивнула. Шейн с подозрением посмотрел на нее, видимо, пытаясь понять, правду ли она сказала, но, не заметив подвоха, вручил ей стопку листов и толстую книгу и вышел из класса.

Елена посмотрела на книгу, совершенно не представляя, что с ней делать. Наверное, не стоило врать Шейну. И почему умные мысли приходят так поздно?

— Что, Гилберт, книг раньше не видела? — спросил Сальваторе, не поднимая глаз от листов. Елена с удивлением посмотрела на него. Что он вообще делает? Пишет что-то?

— Не твоего ума дело, — ответила девушка, пытаясь вытянуть шею, чтобы заглянуть в лист Сальваторе. И, кажется, парень это заметил, потому что с усмешкой повернулся к ней.

— Гилберт, ты что подсматриваешь? — самым милым голосом спросил он, но в глазах его играли черти.

— Еще чего, — фыркнула Елена, возвращая взгляд к книге и открывая ее. Лицо девушки моментально вытянулось, — Что это такое?

— Я, конечно, знал, что у тебя проблемы с головой, но чтобы настолько, — Деймон безнадежно качнул головой, — Это свод школьных правил, Гилберт.

— И зачем они нам?

— Чтобы донести до твоих крошечных мозгов, как нужно вести себя в этом храме наук.

— Нам переписывать их надо? — возмутилась Елена.

— Нет, есть. Так ведь информация лучше усвоиться в твоей голове, — усмехнулся Сальваторе, возвращаясь к делу.

— Тренируйся в остроумии на ком-нибудь другом, — язвительно сказала Елена, переписывая первое правило.

— Не могу, я уже выбрал тебя.

***

Столовая всегда напоминала Елене рой мух. На каждом углу здесь гудели студенты, разбившиеся на группы по интересам, создавая монотонный шум, от которого девушке хотелось закрыть уши. Наверное, если присоединиться к кому-нибудь и поддержать разговор, это не будет так раздражать. Но Елена была одна. С начала учебы прошло уже два месяца, а она так и не нашла друзей.

Эта история повторялась из года в год, среди одноклассников она чувствовала себя чужой и непонятной. Она знала, что не была похожа на типичную четырнадцатилетнюю девушку. Знала, что ее ровесницы интересуются совсем другим: парнями, модой, журналами и сериалами. Знала, что для того, чтобы найти друзей надо измениться. Но разве человека не должны принимать таким, какой он есть? Но в этой школе не было ни одного студента, который бы захотел понять ее. А меняться она не хотела. Если уж суждено ей всегда быть одной, значит она будет, не такое уж это большое упущение, если послушать пустые разговоры одноклассников.

Мама часто говорила ей, что пора повзрослеть. Надо перестать устраивать разные проказы и начать серьезнее относится к жизни, и в особенности к учебе. И тогда, возможно, люди поймут, что она может не только совершать проделки, но и быть интересным собеседником и хорошим другом. Но вот только Елена была другого мнения. Она считала, что лучше найдет такого же сумасшедшего человека, как и она, и они вместе будут жить так, как хочется только им. Вот только поиски эти пока не увенчались успехом.

Елена, покончив с обедом, встала из-за стола и направилась к выходу, когда ее окликнул знакомый голос. Она резко обернулась и налетела на Деймона Сальваторе, который в этот момент вставал из-за стола. Парень ничего не успел сделать, когда еда с его подноса оказалась у Елены на одежде.

— Ты это специально! — крикнула девушка, пытаясь отряхнуть с себя остатки обеда Сальваторе.

— Сдалась ты мне, — ухмыльнулся парень, с вызовом смотря на Елену, — У меня, в отличие от некоторых, есть заботы поважнее.

— Какие? — фыркнула девушка, — Искать свои мозги?

— Другого я от тебя не ожидал, Гилберт, — закатил глаза Деймон, обходя девушку и собираясь уходить.

— Ты заплатишь за это, — вслед ему бросила девушка, смотря на его удаляющийся силуэт. Он остановился лишь на секунду, чтобы слегка повернуть голову и произнести:

— Посмотрим, — и продолжил свой путь. А Елена, тихо взвыв от бессилия и обиды, развернулась и помчалась прочь из столовой. Уже на выходе ее кто-то поймал за руку и развернул к себе. Девушка уже была готова начать защищаться, но оказалось, что это был всего лишь Стефан Уэсли. Она облегченно вздохнула и улыбнулась другу:

— Зачем ты звал меня? — спросила Гилберт, вспоминая, что именно он окликнул ее в столовой.

— Пустяки, — произнес он, — Ты прости. Получилось, что это из-за меня ты наткнулась на Сальваторе.

Но девушка лишь мотнула головой. Был бы это кто-нибудь другой она, возможно, и обвинила бы его, но Стефан был слишком хорошим, чтобы ссориться с ним из-за такой ерунды. Тем более он вроде как был единственным ее другом. А с Сальваторе они и так бы поссорились рано или поздно, не зря же они последние несколько недель срывались друг на друга с поводом и без.

— Пустяки, — повторила его слова Елена, и парень расслаблено улыбнулся.

— Пообещай, что не будешь связываться с Сальваторе, — неожиданно попросил он.

— Нет.

— Елена, ты не знаешь его, он опасен, — Стефан с мольбой посмотрел на нее.

— Я его не боюсь, — усмехнулась девушка, скрестив руки на груди.

— Я знаю, но не в этом дело, — качнул головой парень, — Сама подумай, ну зачем тебе эта война? Забудь про него и живи спокойно.

— Не могу я забыть, Стефан, — пожала плечами Елена, будто бы извиняясь перед ним, — Не могу.

И резко, чтобы Уэсли не остановил ее, развернулась и ушла. Это было правдой. Она не знала, что именно ее связывает с Сальваторе, но она знала, что связывает. И она просто не могла выбросить его из головы. Не могла взять и забыть. Это была не просто вражда, когда ты ненавидишь кого-то. Это было чем-то большим. Чем-то, что забралось под кожу и попало в самое сердце.

***

Деймон вместе со своими друзьями шел по людному коридору школы. Студенты уступали им дорогу, когда они проходили мимо. Парень не мог с уверенность сказать, когда начался этот безмолвный страх перед ним. Он никогда не был хулиганом, никогда не дрался, не хамил. Ему хватало лишь одного взгляда и острого слова, чтобы заставить человека замолчать и больше никогда не вставать у него на пути. С одной стороны, ему это нравилось. Но с другой… Он бы предпочел, чтоб его уважали, а не боялись.

Даже взять его друзей. Они никогда не показывали, что испытывают страх перед ним, но, тем не менее, никогда не смели возражать. Порой это даже бесило. Это беспрекословное подчинение всех и вся. Хотя кого он обманывает? Ни всех и ни вся.

Был один человек, которому было все равно на его репутацию. Гилберт было все равно, что думают о нем все остальные. У нее было свое мнение на его счет. И это мнение ему не нравилось еще больше, чем страх остальных. Эта девчонка почему-то решила, что может общаться с ним на равных. Будто бы она знала все его слабые места и с уверенностью била по ним.

И это вызвало уже его страх. Тем более что она обещала ему, что он заплатит за то, чего даже не делал. Уж больно ему надо связываться с ней! И вот теперь, пожалуйста, он ходит по школе, с любой стороны ожидая подлянки. Ведь зная бесшабашность и недостаточность здравого ума Гилберт, она наверняка выставит его в глупом свете. А этого Деймон допустить никак не мог. Не мог он, чтобы вся репутация, выстроенная им годами, рухнула из-за какой-то девчонки.

Ему было очень интересно, неужели ей больше нечем заняться, кроме как строить ему козни? Почему она не найдет себе друзей? Ведь прошло уже больше двух месяцев учебы, а она все также ходила по коридорам школы одна. Стоп! Какая разница есть у нее друзья или нет? Это вообще не его дело. Тем более, учитывая, какая Гилберт ненормальная, вряд ли найдется хоть один человек, способный стать ей настоящим другом.

Кстати, о ненормальности Гилберт. Когда Деймон, ухмыляясь одной из одноклассниц, которая стоила ему глазки, подошел к своему шкафчику и открыл его, на него вылилась черная краска. Сальваторе резко развернулся, не обращая внимание на смех той девушки, которая только что влюблено смотрела на него, и стал искать Гилберт. Конечно, любой нормальный человек не стал бы появляться на месте своего преступления, но Гилберт — это Гилберт. Она бы ни за что не пропустила исполнение своей мести. Хотя местью это можно было назвать лишь с огромной натяжкой, скорее это походило на розыгрыш пятилетнего ребенка.

Девушка стояла в конце коридора с какой-то девчонкой и делала вид, что совершенно не замечает того, что только что произошло с Деймоном. Только вот победная улыбка, которую она упорно старалась скрыть, выдавала ее, да и взгляд постоянно возвращался к нему.

Сальваторе, игнорируя смешки студентов, стремительно направился к ней. Когда он остановился рядом, на лице девушки появилось искреннее недоумение. Вы только посмотрите, настоящий театральный кружок. Станиславский бы поверил, а вот Сальваторе нет.

— Потом договорим, Бонни, — мягко произнесла Елена и обернулась к парню, с презрением спрашивая, — Чем обязана, Сальваторе?

Деймон сжал кулаки, пытаясь не выдать свои бушующие чувства. Отец всегда учил его, что главное в человеке — это не показывать свои эмоции. Поэтому парень всегда держал все в себе, но вот сейчас ему это удавалось с трудом.

— Гилберт, если ты думаешь, что это смешно…

— Сальваторе, я не понимаю, о чем ты.

— Еще скажи, что это не твоих рук дело, — парень показал на черную краску на своей белоснежной рубашке.

— Нет, — закусывая нижнюю губу, произнесла Елена, — Тебе, кстати, идет. Ты вылитый… скунс!

Девушка на мгновение замерла, будто вспоминая что-то, но потом мотнула головой и с вызовом посмотрела на Сальваторе.

— Имей виду, Гилберт, ты нажила себе неприятностей, — медленно проговорил Деймон, нависая над ней.

— Посмотрим, — с интонацией парня сказала Елена, и демонстративно отодвинув его в сторону, ушла.

А в Деймоне закипела ярость. Как она смеет так поступать с ним? Как смеет так говорить? Кем себя возомнила эта девчонка?

Не удержавшись, парень ударил стену в том месте, где только что стояла Гилберт, оставляя вмятину на шкафчике и следы крови на костяшках пальцев.

Входная дверь захлопнулась в полной тишине, отчего Деймон невольно вздрогнул.

— Ты можешь внятно объяснить, что с тобой случилось? — устало спросил Джузеппе, потерев переносицу. Только что к ним приходил профессор Шейн по поручению директора Локвуда. Он и раньше заглядывал к ним, но только для того, чтобы лично поздравить Деймона и его родителей с очередной победой в каком-нибудь важном конкурсе или олимпиаде. Поэтому когда в этот раз он сказал, что пришел с плохими новостями, это очень удивило мистера и миссис Сальваторе.

Но ни Деймона. Он ведь знал, что терпение учителей, когда-нибудь подойдет к концу. И, видимо, после событий этой ночи этот день настал. Прошел почти месяц со дня, когда Елена пообещала отомстить Сальваторе. И с того момента началась череда их постоянных стычек, ссор и пакостей друг другу. За это время у преподавателей ухудшился сон. Они, конечно, пытались повлиять на студентов: их много раз вызывали на разговоры с профессорами, наказывали, оставляли после уроков. Но ничего не могло заставить Деймона и Елену прекратить их войну. И в этот раз, они перешли все дозволенные рамки.

Этой ночью ребят поймала полиция, когда они находились в заброшенном доме. Выведать, зачем они пришли туда, ни у кого не получилось. Но всем было предельно ясно, что планы у них были не очень хорошие.

— Почему ты ссоришься с этой девочкой? — мягко спросила Мэри.

— Это не просто девочка, это Гилберт, — с раздражением проговорил Деймон. Он не знал, почему отец — ладно мама, но отец! — не может понять мотивов его поступков. Джузеппе ведь сам ненавидел отца Гилберта, и он прекрасно знал, какой у него ужасный характер. А ведь Елена была его точной копией. Такая же упрямая, невозможная, чересчур правильная. Это до жути бесило Сальваторе.

— Если я еще раз узнаю, что ты попал в какую-то переделку, вини только себя, — не повышая тона, но очень грозно проговорил Джузеппе.

— Но, отец…

— Не смей мне перечить! — сорвался на крик мужчина, смиряя сына взглядом, — Мало того, что твоя успеваемость скатилась, так еще не хватало, чтобы люди узнали, что ты мелкий пакостник. Что они могут подумать!

— Какая разница, что подумают люди? — искренне удивился Деймон, переводя взгляд со злого отца на переживающую мать.

— Какая разница? Ты позоришь свою фамилию, — Джузеппе рванулся вперед к сыну, и парень приложил все усилия, чтобы не сжаться от его взгляда. Он больше не допустит, чтобы отец думал, что он боится его. Хватит и того, что ему приходится беспрекословно выполнять его приказы, но страх… Страх — это уже слишком. В конце концов, он Сальваторе, и значит, не должен бояться ничего. Даже другого Сальваторе.

— Дорогой, — на плечо мужчины легла аккуратная ладошка Мэри, но он тут же раздраженно скинул ее, смиряя жену взглядом. Но она не испугалась его, а всего лишь ласково улыбнулась, тихо проговорив, — Никому и в голову не придет винить в этом тебя. Люди просто сочтут, что дети немного заигрались.

— Но он уже не ребенок! И должен отвечать за свои действия.

— Но, Джузеппе…

— Отец прав, — неожиданно произнес Деймон, — Я готов понести наказание. Но не смей винить меня в том, что я не делал. Я никогда не позорил нашу фамилию, и люди никогда не считали меня недостойным ее.

Родители застыли на месте, не в силах произнести что-то. Ведь он был прав. Ни разу в жизни его не обвинили в том, что он не заслуживает носить фамилию Сальваторе. Он, конечно, не был идеальным представителем этого знатного рода, таким, каким его хотели бы видеть его далекие предки, но, тем не менее, он никогда не позорил свою семью и всегда с гордостью сравнивал себя со своими дедами.

Так что, чтобы не говорил отец, он не сможет убедить его в том, что он хуже, чем есть на самом деле.

***

— Ну и зачем ты сделала это, Елена? — в голосе отца не было ни капли злости, скорее усталость и разочарование. И от этого девушке захотелось сильнее вжаться в свое кресло. Уж лучше бы родители кричали на нее, ругали, запретили ей гулять или что-нибудь в этом роде, чем смотрели вот так вот. Будто бы им стыдно за нее, и они ее не понимают.

Но разве она могла винить их в этом? Ведь она сама не могла понять мотивов своих поступков. Сколько раз она не пыталась разобраться, зачем согласилась встретиться с Сальваторе ночью, всегда приходила к тупику. Наверное, ей просто надоела эта бесконечная война, которая не приносила никаких результатов. Им наконец-то надо было просто поговорить, а потом уже решать, что делать дальше.

По крайней мере, именно так и думала Елена, когда Сальваторе назначил ей встречу. Но вот когда ночью она пришла к заброшенному дому, она поняла, что очень сильно ошибалась. Помимо Деймона там были еще и его друзья. И кто знает, что у них было на уме! Первое чувство, которое накрыло девушку с головой, было страхом. Она, наверное, впервые испугалась чего-то, но сдаваться так просто не собиралась, поэтому тут же на нее накатила злость.

Как он мог так поступить? Они же договаривались встретиться только вдвоем, чтобы не было лишних свидетелей их разговора, а он привел с собой телохранителей. И как ему после такого можно доверять?

Стоп!

Доверять? Она серьезно об этом подумала? С чего бы это в их отношениях должно быть доверие? Они ведь не друзья какие-нибудь, скорее уж наоборот — враги. И между ними точно не должно быть глупого доверия. Тогда почему она испытала жгучее разочарование из-за того, что он обманул ее?

— Я не знаю, — поняв, что от нее ждут ответа, проговорила Елена.

— У вас было назначено свидание? — вмешалась в разговор мама, осторожно смотря на дочь. И было в ее взгляде что-то такое, отчего по коже девушки побежали мурашки. Будто бы она понимала ее и хотела поддержать. Но поддерживать то было нечего! Она никогда не станет встречаться с Деймоном Сальваторе. Пусть за ним и бегают все девчонки школы, она никогда не понимала их. Неужели они не видят, что за этим — так и быть, она признает это — симпатичным лицом скрывается сам дьявол? Он же был холодным, скользким, отвратительным подлецом, который считает, что весь мир его не достоин.

— Мама, это же Сальваторе! — вступилась за сестру Кэролайн, опередив ее буквально на мгновение. Елена хитро улыбнулась ей. Как же она любила это девочку, которая во всем была ее главным союзником. Они всегда вместе придумывали планы по отмщению Деймону, Кэр всегда заступалась за нее перед взрослыми и прикрывала все ее проказы. Даже сегодня ночью именно она помогла Елене сбежать.

— Кэролайн, когда-нибудь ты поймешь, что любовь способна увидеть в самом ужасном человеке светлые качества.

— Если они у него есть, а у Сальваторе их точно нет, — запротестовала Елене, — Вот скажите, ведь Джузеппе Сальваторе ужасный человек?

— Милая, не нам его судить, — начал Грейсон, и девушка тут же воскликнула:

— Что ты такое говоришь? Ведь ты его всю свою жизнь ненавидел. Я знаю это, так что не спорь.

— У меня было достаточно причин, чтобы ненавидеть его в школьные годы, но это чувство давно прошло, — переглянувшись с Мирандой, которая заметно приуныла, проговорил отец.

— Ой, ты сейчас скажешь все, что угодно, лишь бы убедить меня, что я зря связываюсь с Сальваторе, — вздохнула Елена, поняв, что ничего доказать ей не удастся.

— Дорогая, я знаю, ты хочешь сделать, как лучше, но может, ты хотя бы попытаешься его понять? — произнесла Миранда, ласково беря дочь за руку, но увидев ее скептический взгляд, добавила, — А если не получится, просто оставь его в покое. В конце концов, вряд ли ты сможешь его изменить.

— Наверное, ты права, — вздохнула девушка, — Просто я хотела…

А действительно, чего она хотела добиться, связываясь с Сальваторе? Зачем ей понадобилось менять его? Не ради самой себя точно, и уж точно не ради него. Возможно, ей просто было жалко студентов, которые находились в страхе перед ним. Но их вроде бы это вполне устраивало, раз они не пытались изменить свое положение. Да и уж, если быть честной, не внушал Сальваторе такого уж сильного страха. Тогда в чем же дело?

— Вот видишь, у тебя даже нет причин, чтобы с ним ссориться, — Миранда чуть склонила голову, с улыбкой наблюдая за дочкой.

— Одна есть: он просто гадкий, — резко встав со своего места, произнесла Елена и, не дождавшись ответа родителей, поспешила в свою комнату.

Не хотелось очередной раз слушать их наставления. Все равно они не смогут убедить ее в том, что она не права. И пусть она не знала точных причин, почему вновь и вновь связывается с ним, она точно знала, что не перестанет делать это просто потому, что не хочет так просто сдаваться.

***

Елена со смертельной скукой на лице наблюдала, как секундная стрелка очерчивает круг на циферблате часов. Можно было, конечно, заняться делом, тогда время пошло бы быстрее, но вот вникать в математику совершенно не хотелось. Ей никогда не давались все эти теоремы, задачи, законы, и менять это девушка не собиралась. В конце концов, она не собиралась быть каким-нибудь офисным клерком, чтобы весь день проводить за компьютером, составляя отчеты, схемы или что-нибудь подобное. Ей хотелось посвятить свою жизнь чему-нибудь интересному и важному, но вот чему именно, она пока не определилась.

— Елена, — кто-то осторожно дотронулся до плеча Елены. Она слегка вздрогнула и повернулась в сторону, увидев Стефана, которой косился на учителя. Девушка тут же взглянула на профессора Брауна, от которого исходили волны недовольства. Видимо, он уже не один раз звал студентку.

— К доске, мисс Гилберт, — проговорил он, поняв, что Елена наконец-то его слушает. Девушка, тяжело вздохнув, встала из-за парты и тут же встретилась с насмешливым взглядом Сальваторе. Черт же ее подрал посмотреть в его сторону. На нее тут же накатила волна раздражения, и она, состроив парню рожицу и гордо вздернув подбородок, прошла мимо него, все еще ощущая, как он прожигает ее спину.

— Решите вот эту задачу, — профессор протянул Елене учебник, указывая на задание. Девушка не спеша прочла условие, но поняв, что смысл слов не остается в голове, вернулась к началу. Но и это не дало результатов, ведь в голове упорно стучал вопрос. Почему он так смотрит на нее? Эта его противная ухмылка и самоуверенный взгляд не давали ей покоя, так и хотелось сказать что-то резкое. Еще мгновение, и она бы точно сделала это, но неожиданно из радио донесся голос секретаря:

— Мисс Гилберт и мистер Сальваторе, просим Вас зайти в кабинет директора, — Елена качнула головой, понимая, что это объявление спасло ее не только от решения задачи, но и от новой ссоры с Сальваторе. Девушка, не дожидаясь, пока парень встанет со своего места, весело улыбнулась профессору Брауну и вышла из кабинета. Но уже через минуту Деймон нагнал ее в коридоре, зачем-то поравняв с ней шаг.

И что ему надо от нее? Вроде бы они нормально жили последние несколько дней. Никаких ссор, стычек, драк. Наверное, обоим хватило разбирательств дома после ночного побега, и повторения такого они точно не хотели. Хотя если подумать, то наказание настигло их только от родителей, в школе вроде бы не стали поднимать скандал из-за этого. Или просто подождали пару дней, чтобы гроза утихла, и сейчас их ждет разбор произошедшего уже с директором?

— Что на этот раз натворила, Гилберт? — ухмыльнулся Сальваторе, явно пытаясь вывести ее из себя.

— У меня к тебе тот же вопрос, — проговорила Елена, — Если ты не заметил, нас обоих вызвали к Локвуду.

— Ну я то в этой ситуации жертва.

— Ага, жертва неудачного эксперимента по удалению мозгов, — фыркнула девушка, закатывая глаза.

— Прошу, — открыв перед ней дверь в кабинет директора, проговорил Деймон, притворно вежливо улыбаясь. Девушка, поборов желание упрекнуть его, на секунду натянула улыбку, но тут же снова стала серьезной.

— Здравствуйте, — произнес директор Локвуд, отвлекая внимание студентов на себя.

— Здравствуйте, — одновременно ответили они и тут же переглянулись.

— Я много слышал о Вас, мистер Сальваторе, мисс Гилберт. Рад с Вами наконец-то познакомится, — проговорил мужчина, а Деймон усмехнулся. Слишком мало искренности было в его голосе, — Вам нравится наша школа, мисс Гилберт?

— Вполне, директор, — кивнула девушка, игнорируя удивленный взгляд Сальваторе.

— Что ж, это хорошо, — улыбнулся Локвуд, — Должен Вас огорчить, учителя часто жалуются на Вас. Их не устраивает Ваше поведение на уроках и переменах. Вы можете объяснить мне причину Ваших ссор?

Причина их ссор? Он это серьезно? Деймон едва удержался, чтобы не задать эти вопросы вслух, и лишь качнул головой, усмехаясь уголком губ. Если кому-нибудь удастся найти причину всех их размолвок, пусть не забудут сообщить ему, ведь он давно перестал понимать, за что именно ненавидит Гилберт. И ненавидит ли вообще.

— Я вижу, ответов у Вас нет, — с сожалением проговорил директор, — Вы должны понять меня, я не могу позволить Вам и дальше рушить дисциплину в моей школе. И, поскольку наказания на Вас уже давно перестали действовать, я решил, что Вам неплохо было бы заняться общим делом. Профессор Шейн с любезностью согласился взять Вас под свое руководство.

Сальваторе с сомнением поднял бровь. Что-то подсказывало ему, что вряд ли Шейн добровольно вызвался заняться нерадивыми студентами. Да и что они вообще могут делать с учителем литературы?

— Вы вместе с другими студентами будете участвовать в постановке школьного спектакля, — с торжественностью сообщил им директор, видимо считая это гениальной идеей.

— Что? — воскликнул Деймон, которого совершенно не прельщала мысль кривляться на сцене — Вы, наверное, шутите?

— Может, мы лучше правила будем переписывать? — жалобно предложила Елена, после чего парень посмотрел на нее как на идиотку и безнадежно качнул головой. У этой девушки хоть когда-нибудь появятся мозги?

— Вы будете участвовать в спектакле, и я уверен, что Вам это даже понравится. Профессор Шейн будет ждать Вас на репетиции после уроков. Всего доброго, и постарайтесь найти общий язык, — Локвуд улыбнулся студентам и вернулся к своим делам.

Елена вышла из кабинета вслед за Деймоном, который вылетел оттуда как пуля, едва удержавшись, чтобы не хлопнуть дверью. Девушка чуть сжалась, когда Сальваторе со всей силой ударил чей-то шкафчик.

— Довольна, Гилберт?

— Ты меня винишь? — вздернула бровки она. Но, к удивлению, он качнул головой. Конечно, винить только ее было глупо. В конце концов, его вины здесь было не меньше. Сам ведь вместо того, чтобы забить на эту девчонку, продолжал раз за разом связываться с ней.

— Ну и как тебе перспектива поработать вместе под началом любимого учителя?

— Думаю, Локвуд очень не любит театр, раз хочет, чтобы мы там играли, — усмехнулась Елена, наблюдая, как губы парня растягиваются в улыбке. Нормальной улыбке! Это было очень необычным, будто бы они были друзьями. Но ведь они не были! И чтобы избавиться от этого странного ощущения она, ничего больше не говоря, поспешила скрыться в темноте коридора.

— Ты куда? Кабинет в другой стороне.

— Скажешь, что мне стало плохо, — на миг обернувшись, произнесла Елена.

— С какой стати? — усмехнулся Сальваторе, на что Гилберт лишь пожала плечами. Пусть говорит и делает, что хочет. Ей абсолютно все равно.

И именно с этой мыслью девушка зашла в кабинет, который был отведен для студентов, чтобы те могли позаниматься на переменах, но он всегда был пустым, чем частенько пользовалась Елена. И сейчас Гилберт планировала провести здесь время до окончания алгебры, на которую возвращаться совершенно не хотелось.