Когда увидел, как они с Кариной лежат в обнимку, в груди что-то сильно сжалось и одновременно тепло непонятное разлилось. Не знаю, отчего. Но несколько минут наблюдал за тем, как спят, и оторваться не мог. От них таким умиротворением отдавало, покоем, как будто сто лет друг друга знают, словно родными стали. Замер возле этой двери полуоткрытой и чувствовал себя воришкой, который в чужой дом пробрался. Потому что мне и правда сейчас все в комнате дочери каким-то другим показалось. Наконец-то она дверь своего убежища, в котором от всех прятаться привыкла, от мира отгораживалась, хоть кому-то открыла. Не знаю, что ей снилось, но она улыбалась. И даже у самого губы дрогнули.
А потом от картины этой кожа словно инеем начала покрываться, а по позвоночнику холод пополз. Леденящий и сковывающий.
