В долине смертной тени (Эпидемия)

8.

- Папа, я не понимаю, зачем мы туда едем? – Этот вопрос Ростислав  повторил уже несколько раз, и Азаров  понял, что избежать ответа сыну не удастся. Хотя говорить на эту тему прямо сейчас совсем не хотелось.  К тому же придется утаить некоторые факты, а этого он желал еще меньше.  

- Ты сам много раз мне говорил, что  твой брат дядя Миша едва ли не главный российский коррупционер, - продолжил сын. – И однажды ты непременно сделаешь фильм-разоблачение о нем.  Ты передумал?  

- Ничего, Ростик, я не передумал. Но изменились обстоятельства. Так уж все складывается.

- И как же все складывается? – насмешливо поинтересовался Ростислав.

Азаров  невольно скосил на него глаза. Уж очень сын  бескомпромиссный и принципиальный, у него либо так, либо никак, практически не просматривается полутонов. Конечно, это качество можно списать на молодость, но его не покидало ощущение, что когда Ростислав  станет старше, то не сильно изменится.

- Позвонил твой дедушка и очень просил приехать к Михаилу. Впервые за долгий срок собирается почти вся семья. Если я правильно понял, не будет только твоей мамы и твоей сестры. Кстати, там будет Рената, а у вас, насколько я знаю, хорошие отношения.

- Это не причина ехать в дом ее отца.

- Возможно, - согласился  Азаров. – Но она будет рада тебе. Мне кажется, вы с ней давно не виделись.

- У нас слишком разные представления на многие вещи, - пожал плечами юноша. – Я не так давно приглашал Ренату на наше мероприятие, но она не захотела пойти. А есть еще причина ехать к дяде Михаилу?

- Есть, - посмотрел  Азаров  на сына. – В Москве опасная эпидемия, а там мы будем от нее хоть как-то защищены. Нам всем надо пережить эти страшные времена. Хотя бы для того, чтобы изменить этот мир.    

- И другой возможности это сделать нет?

- Есть, конечно, но я же говорю: так, совпало. Кстати, там будет и дядя Станислав, а ты же интересовался его творчеством.

- Я видел пару его фильмов,  мне они понравились, - не слишком охотно признался  Ростислав.

- Вот видишь, будет, о чем с ним поговорить. Ты же сам хотел учиться на режиссера. Или передумал?

- Я еще не решил.

- По крайней мере, общение с ним тебе поможет с выбором. Что же касается Михаила, то рано или поздно фильм о нем мы сделаем.

- А как вы будете общаться? Вы же лет пять не разговариваете.

- Больше пяти. Не знаю. Поживем, увидим. Чего сейчас загадывать. Вот приедем – и все станет ясным. Только прошу тебя, не лезь в бутылку. Обещаешь?  

- Я постараюсь, папа. Но не обещаю.

- Я хотел тебе давно сказать, но все не было случая - ваше движение мне представляется излишне радикальным. Вы слишком бравируете своей ненавистью к режиму. Одно название: «Непримиримые» чего стоит.  

- И это говоришь ты, - удивился  Ростислав. – Тебя считают главным оппозиционером нынешней власти.

- Положим не главным, а только одним из главных. Но я не об этом. Понимаешь, Ростик, всегда опасно, когда ненависть слишком сильно захватывает человека или подчиняет себе целое политическое движение. Это плохо кончается для всех. Я в свое время немало изучал подобных примеров. И знаю, во что это может вылиться.

- Что же ты предлагаешь?

- Снизить обороты. А уж во время эпидемии, тем более.  Наш Комитет борьбы с коррупцией решил, что пока не пройдет этот мор, мы ограничим публикацию  наших  новых расследований.  Сейчас должны быть другие приоритеты.

- Это ваше дело. А наше движение такого решения не принимало.

- И напрасно. Власть и без того не справляется с ситуацией. Если еще и нещадно бить по ней, будет хуже не ей, а людям. Пусть все кончится, и мы предъявим всем свои счеты. Мы тщательно анализируем, что происходит. И обязательно обнародуем все претензии и обвинения. И еще одно, что я хочу тебе сказать: я очень беспокоюсь за твое здоровье. Вы молодцы, что помогаете больным и нуждающимся. Но от этого опасность заразиться  вырастает многократно. Подумай, нужно ли тебе так рисковать. Тебе всего восемнадцать.

- А тогда кому можно рисковать? Тем, кому, к примеру, двадцать пять?  Можно считать, что они уже достаточно пожили?

 Азаров  невольно вздохнул, он прекрасно сознавал, что в глазах сына этот аргумент выглядит крайне неубедительным. Но где взять другой, чтобы уберечь Ростика от заражения?

- Послушай, папа, я понимаю тебя. Но поверь, мы же не идиоты и не самоубийцы. И принимаем все меры, чтобы  не заразиться.

- Это вы правильно делаете, но все равно опасность сохраняется большая.  

- Сейчас везде опасно. Во всем мире ежедневно умирает тысячи людей.

- Знаешь, Ростик, это как-то не утешает. Достаточно того, что страшно за маму и Ларису.  Они, как на зло, застряли  в самом эпицентре итальянской эпидемии.

- Я тоже за них тревожусь, - сказал Ростислав. – Когда они вернутся?  

- Не представляю. Регулярное сообщение между Россией и Италией прервано. Летают лишь отдельные чартерные рейсы.  Я пытался найти способ посадить на них маму и Ларису, но ничего не смог сделать. Все зависит от случая.

- Я понимаю, папа. Я постараюсь по возможности не конфликтовать.

Наверное, это максимум, чтобы можно от него сейчас добиться, подумал Азаров. А потому нет смысла стараться получить больше.

Поселок, по которому они ехали, закончился.  Азаров  скосил глаза на навигатор, по которому ориентировался таксист, он показывал, что до конца маршрута оставалось проехать один километр.