К этой мысли все последние часы Софья Георгиевна возвращалась постоянно, она не давала ей покоя. Она пыталась разными способами избавиться от нее, оттеснить куда-нибудь в сторону чем-то другим. Но если это и удавалось, то ненадолго. Слова дочери самопроизвольно то и дело начали звучать в сознании, больно ранили ее. Она не могла не признать правоту Ренаты в том, что ее поведение иначе, как трусостью не назовешь. А ведь она когда-то давала клятву Гиппократа, да и без нее верила, что миссия врача спасать людей в любых обстоятельствах, даже жертвуя собой. По крайней мере, когда она кончила медицинский институт, то была в этом убеждена. Потом, конечно, случилось много всего, эти юношеские идеалы куда-то перекочевали в иные сферы, отдалились от нее. И все же где-то в глубине она ощущала, ч
