Продолжай дышать

Глава 4

Май 18, 2019

Эври Моррисси

Я проснулся от чужого потолка. Когда моим глазам потребовалась секунда, чтобы приспособиться к почти темноте комнаты, мой череп решил, что пришло время сжаться на себе, прежде чем почувствовать, что он вот-вот взорвется наружу.

Два двойных выстрела, и вы почти мертвы. Кто ты? Шестнадцать?

Ох, неужели вам действительно нужно начинать так рано?

Сидя в постели, я потянул жесткий пластиковый разъем вниз от того места, где я прижал трубку своей канюли к подбородку. Было приятно знать, что мои ритуалы были на месте настолько, что даже когда я был пьян, я все еще мог сохранить себе жизнь. Я думаю, что это еще одна причина, по которой они говорят, что вы не должны пить, когда забвение может быть такой смертельной вещью.

Смертельная вещь.

Под пульсирующей головной болью звук той атаки прошлой ночью снова и снова играл в моей голове. Я никак не мог забыть этот звук. Как нападение собаки, но...

Копы. Мне нужно было снова позвонить полицейским, и, возможно, на этот раз они ответят на телефонные звонки. Я потянулся к своей камере на тумбочке только для того, чтобы обнаружить, что она выключена.

— О, ради бога, Эври, — сказал я, проклиная себя прошлой ночью. Положив его обратно на тумбочку, я схватил концентратор и отключил зарядный шнур. Надев плечевой ремень, я начал искать свою сумку и зарядное устройство, которое у меня было внутри. Наклонившись, чтобы заглянуть под кровать, я услышал странный шум из окна с другой стороны комнаты.

Что-то среднее между визгом и криком. По правде говоря, это звучало так, как будто кто-то только что пнул собаку или что-то в этом роде. И это заставило мою кровь закипеть, я быстро подошел к окну. Я отдернул шторы, чтобы получить лучшее представление о том, из кого мне нужно было выгнать дерьмо, только чтобы быть встреченным полным видом на выбеленный солнцем сайдинг дома соседа Аляски. Признаюсь, я чувствовал себя немножко дураком. Это чувство усугублялось тем, что на столе под окном, прикрытом висящими шторами, стоял мой рюкзак. Поскольку на улице стало тихо, я решил, что сначала я могу подключить свой телефон, а затем выяснить, откуда исходит звук.

Я оставил свой телефон в середине его запуска и вышел из своей комнаты. Я осторожно открыл дверь спальни Аляски. После ведра пива, которое Аляска выпила прошлой ночью, я сомневаюсь, что она проснется только от того, что я открою свою дверь, но я не хотел рисковать.

И тот факт, что она, вероятно, вернулась домой с Дэвисом прошлой ночью, означал, что она не была там, чтобы вы все равно проснулись.

Вы этого не знаете. Плюс Дэвис сказал, что он женится, так что это невозможно. И именно так праведный гнев, который у меня был сегодня утром, быстро превратился в ревнивую ярость. Я открыл дверь Аляски и сделал первый шаг в ее темную комнату. Затемненные шторы сделали ее слишком темной, чтобы увидеть что-либо на грязной куче, которая была ее кроватью.

Переступи через себя Эври, что он тебе должен? Абсолютно ничего.

Я подошел к тонкой белой линии, которая была зазором между шторами, и открыл ее. Немного, чтобы не разбудить гигантскую — без сомнения, похмельную — женщину, которую я бросил в баре прошлой ночью.

Глядя на улицу, не было видно ни пинаемой собаки, ни машин, проезжающих мимо. Странно, учитывая, что хотя этот город был небольшим, кто-то должен был что-то делать. Еще через несколько секунд без признаков жизни нигде на улице я решил сдаться.

Когда я отпустил шторы, я услышал еще один визг через окно. Я отдернул шторы от окна и снова посмотрел. Потребовалось все, что у меня было, чтобы удержать себя от того, чтобы открыть окно и высунуть голову. В середине поиска я повернул голову, чтобы увидеть кровать Аляски, взорванную утренним светом.

«Дерьмо Ласк, извините! Вот это...» Я остановил себя, когда понял кое-что важное: ее даже не было. «Гребаная Аляска. Черт возьми! Вы поехали с ним домой? Неужели?»

Я сорвал грязное одеяло с ее кровати — никто. Я почувствовал, как крик начал проникать в мое горло, но меня снова отрезал тот же визг, который я слышал уже дважды сегодня утром. Только на этот раз одиночный визг разразился небольшим хором. В течение нескольких шагов, которые мне потребовались, чтобы вернуться к окну, моя кипящая кровь замерзла.

Через окно звуки были приглушены, но ошибиться не было.

Осторожно я выглянул обратно. В этом мире не было ничего другого, что я когда-либо слышал, что звучало бы так. Когда я искал на улице этих людей, звук нападения прошлой ночью снова и снова играл в моей голове, наслаиваясь поверх приглушенных звуков, которые я слышал сейчас. Я чувствовал, как моя грудь начинает сжиматься, так как улица оставалась совершенно безмятежной. Нет движения. Собак нет. Ни один мужчина не бежит за своей жизнью, и уж точно нет теневых людей, нападающих на указанных мужчин. Не было ничего, кроме росистого северо-западного утра и нескольких маленьких птиц, которые называли крышу крыльца Аляски домом.

Конечно, это то, на чем вы бы сосредоточились. Именно поэтому вам нужно было убежать, как маленький ребенок прошлой ночью. Есть кто-то в опасности, и вместо того, чтобы что-то с этим делать, что вы делаете? Любуетесь маленькими птичками и их гнездами?

И теперь ты надеваешься на мою за то, что не сделал что-то прошлой ночью? Казалось, что нет никакого удовольствия от моей внутренней Суки. Опять же, я ненавидел, что она была права, но Сука была права, мне нужно было что-то делать. Я побежал обратно в свою комнату и схватил телефон с тумбочки. Я отклонил обычные уведомления и быстро набрал 9-1-1 в телефонном приложении, когда я побежал обратно к окну. Если бы полицейские действительно ответили на этот раз, возможно, я смог бы кому-то помочь.

Когда я снова раздвинул шторы, меня поразила эта мысль.

Что, черт возьми, происходит? Честно говоря, что происходит прямо сейчас? Когда я пронес глаза по пустой улице перед домом и услышал длинные затянутые звонки, звучащие из динамика моего телефона, мой разум был занят одним вопросом, который я был слишком пьян прошлой ночью, плюс слишком похмелье сегодня утром, чтобы задать; что, черт возьми, происходит в Шеридане? Одно дело, если это собаки, бегающие вокруг, нападающие на людей. Но совсем другое дело, если мои глаза не лгали мне прошлой ночью, и вокруг бегала группа людей, нападающих на людей.

Еще один длинный звонок доносился из динамика моего телефона раньше — звонок отключился.

Прекрасно. Чего я ожидал? Если они вылетели в пятницу вечером, то почему бы не вылететь и в субботу утром.

Маленькие чертовы городские копы.

Тишина пыталась вернуться в пустой дом, но скрежетящий звук снаружи продолжал поступать через закрытое окно. Я снова набрал 9-1-1 и положил телефон на подоконник окна. Если бы я не мог видеть источник звука под этим углом, возможно, я мог бы, если бы я высунул голову и огляделся по сторонам. Я думал о том, чтобы выйти на балкон, но мое полуодетое состояние мешало мне сделать это, поэтому я поднялся и отстегнул окно. Только когда я начал поднимать деревянную раму, я увидел первые признаки движения снаружи.

Соседка напротив Ласка медленно открыла дверь и сделала несколько медленных шагов на улицу, без сомнения, также ища источник ужасного звука. Она не могла быть моложе моей прабабушки, но это не помешало ей сделать несколько шагов на свое бетонное крыльцо, чирковые бигуди в ее белых волосах и деревянную биту в руке.

Ты идешь, бабушка!

Моя гордость за Curlers была быстро переписана беспокойством в тот момент, когда она открыла рот. Я не мог слышать, что она говорила, но в тот момент, когда ее рот без зубных протезов открылся, звук быстро утих. У меня было искушение открыть окно, чтобы присоединиться к ней и кричать на кого-то или что-то еще, что издавало шум. Но в течение одного вздоха ее выражение превратилось из лица, поникающего гневом, в испуганное дрожь. Она повернулась каблуком и скрылась за закрывающейся дверью.

Несколько секунд спустя из-под крыльца Аляски появился человек, который бежал прямо через улицу к закрытой и, надеюсь, запертой входной двери Curlers.

— Иисус, бабушка, что ты сказала? Мое дыхание затуманило окно, когда я выпустил свой внутренний голос Суки.

В ту секунду, когда мне потребовалось вытереть окно, мужчина уже начал дико бросаться в толстую дверь дома женщины. И когда захлопывание его тела в дверь не сработало, мужчина переключился на то, чтобы использовать свои руки, чтобы стучать в дверь.

Что, черт возьми, она сказала?

Конечно, нет ни одной чертовой вещи, которая бы ввергла кого-то в такую ярость. Очевидно, что этот парень является одним из тех наркоманов, о которых говорил водитель автобуса. Например, Иисус Христос, Шеридан, что с тобой случилось?

В то время как я наблюдал, как явно обеспокоенный человек бросается в дверь, это напомнило мне о чем-то, о чем я почти полностью забыл после переезда; Шеридан был домом для одной из крупнейших федеральных тюрем в Орегоне.

Этот парень беглец или что-то в этом роде?

Когда я задал вопрос, мужчина откинул голову назад в болезненном разочаровании, выкрикивая тот же ужасный звук, который я слышал прошлой ночью и сегодня утром.

О боже, это люди нападают на людей. Какие наркотики здесь плавают?

Я заметил что-то в тот момент, когда сумасшедший парень заметил это. Бабушка не делала умных вещей, когда дело доходило до того, чтобы прятаться от сумасшедших людей; Онне убежал, черт возьми.

В ответ на леденящий кровь вой, шторы в переднем окне бабушки, всего в паре футов от крыльца, приземлился сумасшедший, на котором стоял сумасшедший, размахивая движением. Это, конечно, был международный символ «Я хочу наблюдать за любым крушением поезда, в котором вы находитесь, но я не хочу, чтобы меня видели делающим», то самое действие, в котором я был в середине. Единственной разницей между нами было расстояние до крушения поезда, и это была вторая ошибка бабушки.

«О, черт возьми, керлеры вытаскивают оттуда черт возьми!» Какой контроль я смог собрать раньше, нигде не было найдено, когда я отпер окно и начал открывать его. Но когда я это сделал, сумасшедший парень превратился из неприятного утреннего крушения поезда и, возможно, опасного наркомана в действительно смехотворно-чертовски опасного наркомана, поскольку в тот момент, когда он заметил бабушку, без сомнения, волнующуюся по другую сторону ее переднего окна, он нырнул коленом сначала в него.

Мой рот был открыт, когда мой похмельный и уставший мозг пытался обработать то, что я видел. Даже не осознавая этого, мой концентратор включился в более высокую настройку. Затем, через секунду, он снова щелкнул вверх. Затем прошла еще одна секунда, и он, наконец, вошел в свою самую высокую настройку, непроизвольно вдувая прохладный воздух в мое тело. Воздух тек, так почему же у меня так сильно болела грудь? Я слышал концентратор, но не мог смотреть, мои глаза были заперты на черной дыре, ведущей в дом соседа.

Теперь, когда мое окно было открыто, я мог слышать все, что мне нужно было услышать ясно. Хотя все происходило через дорогу, ранним утром звук был кристально чистым. Там не было пения птиц, не было автомобилей или грузовиков, проезжающих мимо, черт возьми, ветер даже казался тихим. Единственный звук, который я мог услышать через это открытое окно, был тот же интуитивный воющий звук, который я слышал прошлой ночью. Вот, и крики. Страшные, слабые, слабые крики.

Я чувствовал, что отступаю внутрь, как я делал это много раз раньше. Позволяя складкам моего сознания складываться еще плотнее, втягиваясь в себя до тех пор, пока все, чем я являюсь, не будет заключено в темноте в моем уме. Здесь не было ничего плохого. И ничто не могло причинить мне вреда, потому что здесь я был один.

Хотя мой разум сжался от реальности, мои глаза, мое тело не могли. Когда самый большой из оставшихся передних эркеров разбился над маленьким цветником бабушки, ее маленькое розовое тело в спальном платье вылетело из темного дома на ее мокрую лужайку. Мои пустые глаза смотрели, как она все еще лежала на траве. Мои пальцы обхватили деревянную оконную раму достаточно плотно, чтобы старое дерево треснуло в напряжении, когда я наблюдал, как наркоман вытаскивает себя из пустого окна и подбегает к бабушке. Наркоман на мгновение стоял, сгорбившись над неподвижным телом бабушки. Только в этот момент наркоман казался спокойным, как будто он, наконец, вырвался из любой ярости, которая овладела им, чтобы напасть на беспомощную старуху. Но, как и большинство вещей, это спокойствие быстро и внезапно закончилось. Мой рот пересох, так как мой концентратор нагнетал все больше и больше воздуха в нос до неестественной степени.

Наркоман высоко поднял ногу, прежде чем сильно опустить ее на грудь бабушки, ударив ее по боку. С этой новой точки зрения я мог видеть ее лицо лучше. Я лучше видел ее окровавленное, едва узнаваемое лицо. Я мог бы...

Были ли это минуты? Часов? Товары второго сорта? Внутри самых глубоких темных частей моего разума на самом деле не было времени. Внутри не было ничего, кроме темноты, навсегда, и всегда и всегда, и это было приятно. Это было легко. Но затем, когда шли бесконечные секунды, что-то вернуло меня в реальность.

Я моргнул, чтобы смочить глаза. Как бы долго я ни стоял там, я не моргнул. Когда влага вернулась в мои глаза, а мой разум полностью вернулся в мое тело, я понял, что именно вернуло меня обратно.

Я больше не смотрел на окровавленное лицо бабушки, вместо этого я смотрел на ее розовое покрытое тело, стоящее на коленях на мокрой траве.

О, слава богу! Спасибо, спасибо, спасибо.

«Ты в порядке!» Я закричал в окно на женщину. Хотя мой голос трещал, когда он выходил из моего сухого горла, она должна была слышать меня, это не было похоже на то, что я был так далеко.

О боже, если бы она могла слышать меня, то этот сумасшедший трах, вероятно, тоже мог бы!

Я подтянул себя ближе к обрыву окна, стараясь не привлечь к себе больше внимания, чем необходимо. К моему облегчению, на улице ничего не было, и никто, кроме бабушки, медленно вставал на ноги.

Слава богу еще раз.

Становится могущественным религиозным в последнее время, да?

Не то чертово время.

«Эй! Я думаю, что парень ушел, приходи сюда и позволь мне помочь тебе!» Женщине, наконец, удалось встать, и когда она это сделала, она посмотрела на меня. Ее лицо было хуже, чем раньше, ее кровь и то, что выглядело как засохшая рвота, покрывали переднюю часть ее спального халата. «О, дерьмо! Иди сюда, я встречусь с тобой...»

Я был отрезан чем-то, чего не мог ожидать. Окровавленная челюсть бигуди раскрылась, и знакомый вопль боли пронесся по тихому утрам.

« О боже, нет. Шум прекратился в тот момент, когда она начала бежать через свой двор и улицу между нами. Достаточно быстро она начала издавать тот же ужасный крик, что и наркоман и те люди прошлой ночью. Она исчезла под крышей крыльца передо мной. Инстинктивно я захлопнул закрытое окно и отдернул шторы.

И что именно вы ожидаете от этого?

Я не знаю! Что делать, да? Что именно мне делать!

Крики женщины, казалось, проходили сквозь стены дома Аляски. Я попытался прикрыть уши, когда начался стук. Я мог только представить, что делала женщина, о чем она думала? Была ли она похожа на того парня? Бросаете ее тело в дверь? Что он с ней сделал? Были ли это наркотики?

Какая-то небольшая часть моего ума не могла не представить сумасшедшего наркомана как такого человека, о котором эти программы D.A.R.E предупреждали нас в детстве.

Сумасшедшая бабушка, бросающаяся к входной двери, снова вернула меня к реальности.

Чем я занимаюсь? Чем я занимаюсь?

На полу рядом со мной начал гудеть мой телефон. Пожалуйста, будьте полицейскими! Или Аляска, или мои родители! Просто кто-то, кто может что-то сделать! Моя рука оторвалась от уха, чтобы схватить его, позволив звуку бабушки, кричащей в верхней части ее легких, снова атаковать мои уши. Я вытащил телефон перед собой, чтобы ответить на любой звонок, который я получал.

Конечно. Кто бы вам позвонил в любом случае?

Я провел красной кнопкой на экране вправо, выключив звонок и выключив телефон.

В черном зеркале экрана моего телефона я мог видеть полосы на щеках, где мои слезы прорезали макияж прошлой ночью. Я плакала?