Продолжай дышать

Глава 5

Май 18, 2019

Эври Моррисси

[Пропущенных звонков: 38]

[Новые сообщения: 12]

[Аляска 23:23: Эври, где ты? Возвращайтесь!]

[Аляска 23:24: К'мон Эври! Вернись! Ты упускаешь танцы, которыми я собираюсь заняться.]

[Аляска 23:26: Если это потому, что вы смущены или что-то, чем вам не нужно быть, я думаю, что Дэвис вот-вот уйдет.]

[Аляска 23:31: Где ты? Я приду и схвачу тебя.]

[Аляска 23:46: Почему вы так себя ведете? Я понимаю, что все это дерьмо произошло тогда, но то, как вы действуете, так глупо!]

[Аляска 00:04: Хорошо. Что угодно.]

[Аляска 01:52: Я пытался позвонить вам, пожалуйста, позвоните мне как можно скорее.]

[Аляска 02:00: Я иду в клинику в центре города. У О'Брайана произошла драка. Со мной все в порядке, и я с Дэвисом, но многие люди пострадали. Я надеюсь, что с тобой все в порядке.]

[Аляска 02:14: Ваш телефон выключен, но когда вы их получите, вам нужно позвонить мне. Я думаю, что происходит что-то серьезное.]

[Аляска 02:47: Не выходи из дома, пока я не вернусь туда. Позвоните мне в тот момент, когда вы получите это сообщение. Просто закройтесь там и оставайтесь в безопасности.]

[Аляска 02:47 Код к оружейному сейфу 54-28-15 пули находятся внизу. Не стреляйте, если вы абсолютно не уверены, что собираетесь ударить, и то, на что вы указываете, это то, что вы абсолютно хотите спустить. Просто будьте осторожны, Эври. Я вернусь.

Я вернусь за тобой.]

[Аляска 06:25: Извините. Я не знаю, смогу ли я вернуться. Мой телефон вот-вот умрет. Пожалуйста, просто оставайтесь в безопасности.]

Бац.

Бац.

Визжать.

Бац.

Бац.

Вопль.

Повторять.

Прошли часы, а керлинги все еще не сдавались. Ранний утренний свет, который просачивался между шторами, начал угасать, когда солнце проходило над домом Аляски. Я смотрел на пустой экран своего телефона, не включив его. Я уже прочитал все тексты, позвонил всем, кого знал. Я даже позвонил нескольким людям, которых я на самом деле не знал, но у меня все равно были номера. Я перестал звонить после того, как услышал автоответчик Аляски в тридцатый раз. Я перестала звонить маме где-то в пятидесятом. Я даже пытался позвонить Дэвису, несмотря на мои колебания, чтобы все еще не получить ответа.

С тонкой вибрацией я снова разблокировал свой телефон. Экран ожил, и я снова посмотрел на свою фоновую фотографию. Это были моя мать, мой отец и я, стоявшие в передней комнате моего дома детства. Моя мама была практически призраком, переэкспонированным смехотворным количеством солнечного света, проникающего через окна. Она была полностью определена двумя вещами, которые все еще можно было разглядеть, несмотря на солнце, ее ярко-рыжими волосами и ярко-красной помадой, которую она всегда носила, любимой у моего отца. С другой стороны, мой отец стоял там, одна рука вокруг меня, а другая рука проходила через его плотно завитые черные и седые волосы. Я уверен, как и он всегда, что он проклинал маленького афро, который он носил с детства. Напротив, он страдал от противоположной проблемы, которая была у моей матери; поскольку он находился достаточно далеко от окон, камера практически корректировала картинку, пока его темная кожа не растворилась в тени.

Наконец, между ними, в нелепом наборе коротких косичек, я стоял, сжимая лист печатной бумаги. Мне не нужно было бороться с дрянной фотографией, чтобы знать, что на ней написано. В какой-то момент я почти запомнил его, но самое необходимое было все, что осталось от этого воспоминания сейчас.

Что-то, что-то, что-то, Университет Гонзага рад сообщить вам о вашем принятии на наш факультет образования.

Конечно, находясь где-то посередине между ними по тону, мое лицо было единственным, которое камера действительно сумела правильно уловить. Это должно было быть самым счастливым, каким я когда-либо был, ни до, ни после. Конечно, я был счастлив, в тот момент я был принят в мой первый выбор университета, и это было еще за несколько месяцев до окончания учебы и этого разговора. Раньше количество моих друзей сократилось с единицы до нуля.

Острая знакомая боль пронзила мою грудь.

Это немного забавно. Я не был уверен, что смогу чувствовать себя хуже, чем я уже чувствовал. Экран потускнел до черного цвета до того, как появилась боль в груди. Я даже не знал, почему я включил его в первую очередь. В этот момент я практически работал на автопилоте, и он едва удерживал меня от земли.

Внезапно экран загорелся.

[Новое послание: Папа.]

Мое сердце практически вскочило в горло, когда я быстро двинулся, чтобы открыть сообщение.

[Папа 14:29: Эври, я получил твою голосовую почту. Мне жаль, что я не смог ответить. Вы знаете, насколько плохим может быть прием здесь. Я не знаю, когда вы получите это сообщение, но я надеюсь, что это скоро. Детка, мы любим тебя так сильно, пожалуйста, просто никогда не забывай об этом, мы оба так любим тебя так сильно.

Я не могу сказать, что точно знаю, что там происходит, но для меня было более чем очевидно, что что-то не так. Это что-то не так с некоторыми людьми, детка, есть что-то в воде, или, может быть, еда, которую я не знаю, но люди болеют и ведут себя очень плохо. Я действительно не знаю, что сказать, кукла, кроме того, что люди идут плохо. Там небезопасно. Шеридан не большое место, но их более чем достаточно, чтобы сделать его слишком опасным для вас, чтобы куда-либо идти.

Если кто-то из моих инстинктов прав в этом, то я думаю, что это не должно быть слишком долго, пока национальная гвардия не будет здесь. База PANG находится не слишком далеко отсюда, и я уже начал экстренную трансляцию на CB, чтобы они знали, что мы здесь. Если я услышу от них до этого, я попытаюсь получить еще одно сообщение для вас. Но если я не услышу от них к тому времени, мы пойдем к ним. В любом случае, детка, пожалуйста, просто жди меня.

Хорошо, кукла,малышка, тебе нужно подготовиться, потому что я не знаю, сколько времени потребуется, чтобы все это взорвалось, поэтому тебе нужно быть готовым. Танка, который я оставил там, хватит LOX на следующие 143 часа. Если вы привезли все батареи для вашего концентратора, они должны прослужить 12 часов. И, наконец, если вы привезете два танка E и один танк D, как я вас просил, это должно прослужить вам еще 23,5 часа. Это в общей сложности 178,5 часов, чуть менее 7 1/2 дней. Я знаю, что это кажется большим Эври, но что бы это ни было, это может длиться так долго или дольше, поэтому, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, ребенок, просто оставайтесь там. У вас есть чуть менее недели кислорода, и это довольно много, я знаю. Но что-то вроде этого, это действительно не хороший ребенок, особенно для вас. Эври, убедитесь, что вы заряжаете свой концентратор, и убедитесь, что вы заполнили все свои резервуары. Если это так плохо, как я думаю, возможно, электричество будет отключено в течение следующих 36 часов. К счастью, воды хватит на некоторое время дольше, но в башне так много воды, поэтому запаситесь столько, сколько сможете сейчас. В зависимости от того, сколько других людей там, это может даже не продлиться неделю. Просто будьте готовы ко всему, что касается любви. В тот момент, когда электричество отключено, вам нужно начать использовать эти резервуары. В тот момент, когда один из них опускается, вы заполняете его обратно из LOX. Вы этого не делаете, я повторяю, НЕ позволяйте своим резервуарам опорожняться, и, пожалуйста, ребенок, не используйте концентратор, если вам это не нужно.

Если вы можете, попробуйте сохранить как можно больше O2. Насколько вы можете это выдержать, уменьшите потребление до 75%, если сможете. Не опускайтесь ниже, у нас есть время. Но каждая минута здесь на счету любви.

Я не могу сказать вам, как я рад услышать, что с тобой все в порядке, это будет единственное, что будет держать меня в движении. Если вы получите это сообщение, пожалуйста, просто отправьте мне его обратно, расскажите мне все, что происходит с вами, и когда я получу его, я постараюсь ответить как можно быстрее.

Это так же, как мы делали с тех пор, как ты была маленькой девочкой, просто подготовься, детка.]

Когда я читал послание, страх перед всем, что я видел, всем, что я себе представлял, укреплялся. Что-то случилось, люди шли плохо, и это были не только наркоманы. Впервые с тех пор, как я заболел, я обнаружил, что изо всех сил пытаюсь молиться Богу, в которого я по-настоящему не верю. Перечитав послание моего отца еще несколько раз, я написал свой ответ. Не было никакого способа узнать, сколько времени потребуется, чтобы это дошло до него...

Если она когда-нибудь дойдет до него.

И не было никакого способа узнать, сможет ли он ответить.

[Эври 14:35: Папа, я сделаю все, чему ты всегда учил меня. Я сделаю все так, как вы меня воспитали, поверьте мне, я могу это сделать. Пожалуйста, не приходите за мной, по крайней мере, пока, это слишком опасно. Я видел некоторые вещи, которые я никогда не могу не видеть. Здесь действительно очень плохо. Оставайтесь за городом, пока это не закончится, я останусь на Аляске, у нее достаточно еды для меня на некоторое время. У меня есть все, что вы сказали мне принести, у меня есть вся вода, еда и O2, которые мне нужны, поэтому, если вы не услышите от меня к концу недели, приходите за мной. Но не раньше. Пожалуйста, папа, не делай ничего глупого ради меня.

Опять нет.]

Когда я ударил по посылу, мои глаза начали гореть слезами. Я сжал телефон в руке. Моя хватка еще больше затянулась, когда стук Керлеров возобновил свой напряженный ритм подо мной. Звук полой стуки, достаточно громкий, чтобы отразиться в пустом доме.

Тихий ритмичный гудок моего концентратора разбудил меня от страшного сна. Тот, где я был один и в темноте. Визгливые голоса вдалеке, сладкие и гнилые духи. Независимо от того, насколько ужасной казалась реальность, почти все было лучше, чем это место. Я прижался к дверной коробке, когда наткнулся на комнату Аляски. Обе мои ноги онемели, я думаю, что сидение на одном и том же месте в течение нескольких часов может сделать это с вами.

Никакого дерьмового шерлока.

В свете прихожей я проверил свой телефон, его черный экран остался таким, как я лучше смотрел на него под светом коридора.

Прекрасно.

В своей комнате я вытащил шнур питания из сумки и подключил его над батареями концентратора. Когда я выключил батареи на конденсаторе, и звуковой сигнал прекратился, я понял, насколько тихим стал дом.

Стук прекратился.

Керлинги ушли? Я на цыпочках вернулся в комнату Аляски и открыл шторы так медленно и тихо, как только мог. На улице снаружи было темно, поэтому должно было быть уже не менее восьми. Неужели я действительно сидел здесь весь день?

Конечно, вы это сделали, что еще вы должны были сделать? Вы практически бесполезны, разве вы уже не доказали это сегодня утром?

Я осторожно закрыл занавеску, игнорируя эту мысль, даже если не мог не согласиться с ней.

Так что, я думаю, керлинги действительно сдались.

Или умер.

И теперь я снова была совсем одна. Я вздохнул с облегчением, когда вернулся в свет коридора. Ни наркомана, ни керлеров. Но как только облегчение начало омывать меня, моя грудь снова сжалась. Аляски тоже нет. Я выглянул в заднее окно над лестничной площадкой. С этой точки зрения я мог видеть удивительно хорошее количество Шеридана. Или, по крайней мере, я мог бы, если бы не было почти полностью темно, за исключением уличных фонарей.

Каждое здание, насколько я мог видеть, было темным и пустым. Как человека, который провел большую часть своей жизни в одиночестве, меня удивило, что сегодня я все еще так же способен, как и тогда; уметь чувствовать себя таким пустым и одиноким. Как будто мир был темным.

Совершенно темно.

Ждать.

Свет в зале!

С самым громким движением, которое я сделал с сегодняшнего утра, я быстро нырнул за выключателем света позади себя. В следующий момент коридор и дом были темными, как и любой другой дом по соседству. Мой концентратор включил более высокую передачу, соответствуя частоте сердечных сокращений. Неужели я уже? То, что Аляска была единственным домом, в котором был какой-либо свет, заставило меня выделиться, это точно. Так что ответ там, вероятно, был. Но в этот момент, если наркоман или кто-то еще хотел найти меня, я знал, что уже слишком поздно.

Я вернулся в свою комнату, смиренный своей гибелью, и лег лицом вниз в кровать. Это продолжалось до тех пор, пока чашка воздуха, которую могли удерживать мои легкие, закончилась, и я был вынужден снова лечь на спину.

Правильно, будьте хорошей маленькой куклой и ложитесь. Эй, может быть, когда они придут, чтобы спасти вас, вы можете пойти на полную рутину принцессы и подарить принцу большой поцелуй. Просто убедитесь, что вы не наносите никаких морщин в платье, иначе он не захочет вас целовать!

Единственное, что удивило в этой мысли, так это то, сколько времени это заняло. Я имею в виду, что я был в сознании в течение нескольких полных минут, поэтому, конечно, моя сука подсознания выплюнула бы этого хамдингера дерьмового мнения. Вероятно, я собирался умереть, и единственное, о чем я мог думать, это о том, насколько я беспомощен.

Но что еще я мог сделать?.