Совершить побег — не значит убежать

FLASHBACK: POV AUTHOR: Страх овладел сознанием девушки настолько, что ничего кроме него она больше и не испытывала. Это был не обычный испуг, боязнь или тревога, это был самый что есть настоящий страх. Тот самый страх, от которого всё тело пробирает до дрожи и озноба; коленки предательски подкашиваются, а сознание безумствует. Этот страх заставляет кровь струиться по жилам с просто невероятной скоростью. Страх парализует, из-за чего тело заценепевает от страха, не имея даже малейшей возможности шевельнуться. На фоне всего этого испытываемая девушкой в данный момент физическая и эмоциональная боль ушла на второй план, чего уж там говорить о банальном переживании или волнении. По её щекам неосознанно начали скатываться слёзы, оставляя за собой мокрые солёные дорожки. Она понимала, что сейчас произойдёт, но верить в это не желала. Девушка всем своим сердцем надеялась на то, что парень, стоящий перед ней, одумается и остановится. Но это, к большому сожалению, оказалось лишь её глупыми надеждами и очередной ошибкой. Он не остановится. Ничего уже не будет таким, каким было прежде. Девушка в очередной раз наивно доверилась ему, но что получила взамен? Он сломал её. Сломал так просто, легко и быстро, без каких-либо угрызений совести. Она была подобна крохотной тонкой спички, которую сейчас так безжалостно и холодно переломили на две части. Тёмный, холодный, пропитанный сыростью, наводящий ужас и страх, подвал. Старый потрёпанный диван, находившийся буквально в шаге от русоволосой девушки; небольшой деревянный столик со стоящими на нём бутылками, вероятно, из-под алкоголя и, самое главное — фотографии. Все стены были увешаны фотоснимками, которые только лишь укрепляли страх. Это были их фотографии. Почти что на каждом фото были изображены они вдвоём, реже — одна девушка. Они не были новыми. Девушка видела эти фото уже очень много раз. Она часто перебирала их в руках или пролистывала на телефоне, но здесь и сейчас голубоглазая смотрела на них так, как не смотрела никогда раньше. Она начала замечать те вещи, которые не видела раньше. И это чертовски пугало. Здесь вообще почти всё сводило её с ума. Эти стены будто бы сужались с каждой секундой, намереваясь раздавить девушку, словно насекомое. Было неуютно. Было некомфортно. Было страшно. Не очень бы хотелось оказаться в таком месте, но что, если твоего мнения никто не спрашивал? В комнату входит он. Теперь-то ноги девушки отклеились от пола и она, не раздумывая, сделала шаг назад, после чего огляделась вокруг, думая, куда же ей можно спрятаться. Но теперь в голове появился новый вопрос: а есть ли смысл в этих самых прятках? Зачем они вообще нужны? Для чего? Русоволосая не хотела этого признавать, но в глубине души она прекрасно понимала, что он найдет её абсолютно везде, где бы и как хорошо она не пряталась. — Прятки закончились, Бекки, — иронично усмехается, подходя с каждым сказанным словом ближе и ближе. — Теперь тебе прятаться негде. Освещение здесь, конечно имелось, но вот толку от него было ноль. Лампочка моргала каждые четыре секунды, а пелена слёз перед глазами размывала всё хуже некуда. Она видела лишь силуэт парня, не более. Девушка не видела и даже не могла представить выражение его лица в данный момент. Кажется, она вообще не могла представить его лицо. Оно будто бы стёрлось из её памяти, как какой-то мусор, напрасно занимающий память. Единственное, что она знала наверняка, так это то, что он приближается. — Остановись! — кричит, слепо веря в то, что её крик может что-то изменить. — Остановись, пожалуйста! — кричит, думая, что он её послушает. — Я прошу тебя, стой! — кричит, понимая, что всё напрасно. Девушка, кажется, даже и не заметила, как он оказался уже совсем близко. Ребекка почувствовала его горячее дыхание на своей шее, отчего мурашек на её коже стало раза в два больше. Его действия были резкими, хаотичными и в какие-то моменты даже грубыми. Но единственное, что напрягало девушку в данный момент, так это то, что она всё также не видела его лица. — Ты обещал! Ты обещал мне! — кричит, концентрируя всю силу на его упоминании, срывает голос, глотает солёные слёзы, а ему плевать. На всё плевать. Он утопает в своих желаниях, в своих инстинктах, совершенно не желая слушать ту девчушку, которая сейчас так сильно старалась привлечь его внимание. — Что? — кричит растерянно. — Что ты задумал?! — парень ничего не ответил, а лишь сорвал ткань её трусиков. Холодные пальцы насильно проникли внутрь девушки, отчего она невольно поморщилась и сделала ещё одну попытку отстранить его от себя, толкаясь. — Не рыпайся! — он тут же схватил девушку за волосы и потянул на себя. Она скорчилась от боли, но не жаловалась — терпела. Видимо, всё ещё наивно верила в то, что он остановится. Но он не останавливался. Продолжал держать её за копну волос, дышать как-то непонятно и нервно, двигал грубыми пальцами, заставляя девушку задыхаться. — Отпусти меня немедленно! Девушка тоже не останавливались. Не останавливалась вырываться и громко кричать, срывая горло. Но всё её попытки были тщетными. Парень, который, возможно, уже был больше, чем друг, крепко удерживал её, намертво зажав между собой и холодной стеной. Поцеловав русоволосую против её же воли, он заткнул вновь нарастающий крик девушки, которая предприняла ещё одну попытку сбежать. Ребекка понимала, что все попытки отстранить его от себя были бесполезны, но продолжала сопротивляться ему, сама не зная зачем. Возможно, потому что надоело, а возможно потому, что попросту боялась. — Ты доигралась, — произносит гортанно, прямо в нежное ушко. — А ведь я хотел по-хорошему. Его движения были быстрыми, резкими и неожиданными: он моментально, будто никакого сопротивления и не было, вошёл в неё, устроившись поудобнее для себя. Было совершенно неприятно и совсем неудобно. Парень лишь наращивал темп так, как надо было ему. — Пожалуйста, хватит! Умоляю! — она со всех сил царапала ему лицо и кусалась, а слезы уже ручьем лились из светлых и чистых как небо, глаз. Тем временем теплая струйка крови, на которую парень не обратил никакого внимания, стекала по её аккуратным ножкам к самым стопам. Он рывками рвал её плоть, все глубже и глубже проникая, причиняя все больше острой боли. Он совершенно не думал о девушке, не думал о том, какую боль ей причиняет и чем всё это может обернуться в дальнейшем. Ему было плевать. На секунду голубые, как море, глаза встретились с чёрствыми шоколадными, даже кофейными. Он никогда так не смотрел на неё и никогда не посмотрел бы. Это был не он. Это был кто-то другой, но однозначно не он. По крайней мере, в этот момент она так подумала. Взгляд был пошлым, наглым и агрессивным. Незнакомым. Забыв обо всем, он вышел из неё, буквально на несколько секунд. Девушка даже подумала, что он пришёл в себя, но не тут-то было. Он лишь развернул её спиной к себе, после чего намотал волосы девушки на кулак и начал тянуть к себе, заставляя выгибаться в спине. Его член проникал до самой матки девушки. Истошные стоны и прерывистое дыхание заполнили небольшое помещение. Только его стоны — это стоны удовольствия. А её стоны — это крики. Крики, молящие о помощи. Наконец, закончив свою пытку, он отстранился от девушки и, взглянув на неё еще раз, с ухмылкой покинул подвал. Ребекка тут же попыталась пойти. Пойти за ним, поговорить и попытаться понять его, придумать какое-то нелепое оправдание и сотню отмазок. Впрочем, как обычно. Но из-за нехватки сил и ужасной боли во всём теле, девушка не сделала и двух шагов, вместо этого она упала на холодный бетонный пол, прямо на колени. Девчушка, задыхаясь от осознания всего только что произошедшего, заползла в самый угол подвала и прижала сбитые коленки к себе. Её глаза были красные от слёз, растрёпанные волосы раздражающе лезли в лицо. В голове прокручивались все моменты, связанные с ним. Её лучший друг, которому она доверяла как никому другому; с которым они всегда были вместе, сделал это. Девушка до сих отказывалась верить во всё происходящее с ней в данный момент. Они же были лучшими друзьями, поддержкой и опорой друг для друга… Почему? Почему она заслужила такое? Слёзы заменил громкий смех. Девушка начала биться в истерике, стучать кулаками о стену, превращая костяшки на кистях рук в самое настоящее кровавое месиво. Она начала звать на помощь и умолять, чтобы её никто не трогал. В её глазах потемнело, виски сдавило, а голова чертовски сильно закружилась. Она окончательно потеряла контроль над рассудком. THE END FLASHBACK. POV РЕБЕККА ЭРНАНДЕС: Руки затекли из-за верёвок настолько, что теперь я не могу пошевелить даже кончиками пальцев. Моё тело висит в подвешенном состоянии так, что я не могу достать стопами до пола. Кажется, скоро всё атрофируется к чертям собачьим. Как долго я нахожусь в таком состоянии? Не знаю. Я уже давно потеряла счёт времени. Руки, шея, талия, бедра — все эти части тела находятся в многочисленных синяках, гематомах или банальных порезах. Как я себя чувствую? Отвратительно. Очень отвратительно. Кажется, я не ела уже дня так три, если не больше. Из-за этого желудок будто выворачивает наизнанку. Но несмотря на это, я терплю. Я не умоляю своего «хозяина», чтобы он выпустил меня. Хоть он и сломал меня внешне, но никак не внутренне. Я все ещё верю в то, что когда-то, через неделю, через месяц, пусть даже через год, но я всё равно выберусь из этого ужасного места. Единственное, о чем я мечтаю — свобода. Ведь за все свое время пребывания здесь я ни разу не смогла покинуть это место. В моей голове уже в который раз всплыло одно и то же воспоминание, убивающее меня морально снова и снова. Этим воспоминанием был день, когда всё и пошло наперекосяк. ЧЕТЫРНАДЦАТЬ ЛЕТ НАЗАД: В тот день на улице была поистине замечательная погода. Солнце пекло так сильно, что выйти на улицу без панамы, кепки или любого другого головного убора, было просто невозможно. Это был самый разгар лета. Дети каждый день проводили на улицах, играя на площадках и почти не бывая дома. И одна из этих детей — я. Мне было всего шесть, когда всё это началось. — Отдай! — чуть ли не плача, кричу маленькая я. — Это моя игрушка! — возмущаюсь, требуя своё обратно. — Это наша площадка, и все игрушки на ней — наши! — до жути противный мальчик забрал игрушку и отправился играть дальше. Как же это всё-таки было глупо. Но я была ребёнком, а произошедшее для меня — трагедией. Трагедия. Забавно, не так ли? Тогда я ещё и представить себе не могла, что меня ждёт в дальнейшем. — Тебя мама не учила, что чужое брать нельзя? — в разговор вступает темноволосый мальчик, почти нависающий сзади. — Отдай игрушку, — кивает на меня, строя смешное, но в то же время и серьёзное злое лицо. — Я жду. А вот и он. Самый известный мальчик во дворе — Джей. Он был старше нас всех, и именно у него были самые лучшие игрушки. Поэтому все и хотели с ним дружить, как бы глупо и по-детски это не звучало. Хотя, даже некоторые взрослые дружат с кем-то из-за чужих «игрушек». Так что, думаю, ребёнку это более-менее простительно. — Забирай свою игрушку, — говорит негромко, но уверенно. — Только не реви. — мальчик протянул мне гоночную красную машинку, размером с ладошку. Маленькая я с таким восхищением смотрит на спасителя своей машинки, совсем позабыв о самой игрушке. Мои мысли забились дворовым мальчишкой, стоящим напротив. Вот он — банальный интерес. И если бы я только знала, к чему он в конечном итоге приведёт… — Как тебя зовут? — неловко улыбнувшись, спросила я, переминаясь с ногу на ногу. — Джеймс. — выпалил быстро, словно боялся, что я развернусь и уйду, не дожидаясь ответа. — Но ты можешь звать меня Джеем. Именно с этого момента в моей жизни и появился Джеймс Брикман и остался в ней на очень долгое время, переворачивая её с ног на голову каждый божий день. ТРИ ГОДА НАЗАД: — Боже мой, Джей, я так сильно переживаю, что, кажется, сейчас просто взорвусь от нетерпения. — я прижалась к парню, который стоял рядом со мной. — Эй, ну ты чего? — он улыбнулся своей самой обворожительной улыбкой и приобнял меня за плечи. — Ты сто процентов поступишь! Его слова согревали мою душу. Тогда я поступала в один из самых лучших колледжей Сан-Франциско, и очень волновалась, что меня не примут, ведь баллы для поступления там были уж очень высокими. Брикман же переводился из своего учебного заведения в моё, ведь я сумела его убедить в том, что оно было более перспективным. Но это, естественно, была не самая главная причина. Самая главная причина заключается в том, что я хотела, чтобы он был рядом. — Джей! Я поступила! — увидев повешенные на доску списки поступивших учеников, я в прямом смысле слова запрыгнула на парня, радостно визжа. — Поступила, представляешь? — затем обняла его так сильно, как только могла. — Я в тебе никогда не сомневался, малышка. — темноволосый крепко прижал меня к себе, после чего заботливо поцеловал в лоб. В колледже меня приняли с радостью. С Джеем мы виделись также часто, словно ничего и не изменилось. Проводили всё свободное время вместе, во время общих окон в расписании ходили в кафе или просто отсиживались в относящийся к учебному заведению столовой. Многие даже думали, что мы встречаемся, ведь со стороны выглядели как очень близкие люди. Хотя, так оно и было. Ведь ближе него у меня действительно больше никого и не было. И нет до сих пор. *** Сидя дома за горой учебников, я пыталась понять новую тему. Из-за неё я завалила очень важную контрольную, и родители наказали меня всеми возможными способами на целую неделю, чёрт её побери. Из-за этого мы с Джеем стали крайне редко видеться, что не устраивало ни меня, ни, естественно, его. Но даже тогда, в такой, как кажется, безвыходной ситуации, он вновь нашёл выход. Склонившись над тетрадью, я вновь читала формулу, которую никак не могла запомнить, но вдруг услышала шаги сзади себя. Как только я хотела обернуться, мой рот прикрыла чья-то рука. Я тут же начала брыкаться и пытаться вырваться. Но, как только услышала знакомый тихий голос, сразу успокоилась, понимая, кому он принадлежит. — Вы арестованы, сопротивление бесполезно! — довольно грозно, но явно в шутку шепчет парень. Руку с моих губ тут же убрали и я незамедлительно повернулась. — Джеймс? Что ты тут делаешь? — удивлённо спрашиваю. — Я под домашним арестом, кто тебя впустил? — шёпотом фыркнула я на парня, понимая, что из-за этого его самовольства мой арест спокойно могут продлить на ещё одну неделю. — А я разве говорил, что меня кто-то впустил? — он усмехнулся и указал взглядом на мой балкон, после чего потянул меня на него. — Я всегда знала, что ты тот ещё придурок! — возмущаюсь, но послушно убегаю с ним в сторону балкона. В ту ночь я впервые нарушила запрет родителей и сбежала из дома, а всё благодаря Брикману. Мы прекрасно провели время, и мне, как всегда, было очень весело с ним. А потом он в целостности вернул меня домой, будто я никуда и не уходила. ДВА ГОДА НАЗАД: В один из вечеров пятницы мы с ребятами из колледжа решили собраться дома у кого-то из курса. Мы делали так довольно часто, почти всегда, так что и в этот раз я, даже не думая, согласилась пойти. Всё было хорошо, даже весело. Ровно до того момента, когда кто-то предложил сыграть в бутылочку, и именно мне пришлось поцеловать взасос своего лучшего друга. — Я не буду этого делать! — я наотрез отказывалась выполнять данное действие. — Ребекка, ты как маленькая! — слышится возмущение в мою сторону. — Это же просто игра! Целуй! — произнесла девушка, которая и крутила эту чёртову бутылку. Я перевела взгляд на Джея, пытаясь понять, о чём он в данный момент думает. Но он же просто улыбался, ожидая моих дальнейших действий. Видимо, данную ситуацию темноволосый находил поистине забавной, пока я сходила с ума, не зная, что мне делать. — Ну уж нет! — наконец-то принимаю решение, несильно хлопая ладонью по полу, выражая этим самым протест. — Мы с ним только друзья и не более. — отрицательно мотаю головой. — Я не буду этого делать, я выхожу из игры. Я вновь посмотрела на Джеймса, ожидая увидеть там удовлетворённую моими действиями улыбку или хотя бы поднятый палец вверх. Но всё было отнюдь не так. Выражение лица Брикмана сменилось на то, которое я ещё не видела. В его взгляде промелькнула и злоба, и разочарование и… ненависть? Парень резко поднялся с пола и покинул комнату, не сказав абсолютно ничего. Не думая, я тут же побежала за ним. Найти его было не сложно, он стоял на крыльце, нервно подкуривая сигарету. — Эй, — тяну его за рукав ветровки, пытаясь заставить его обратить на меня внимание, а не смотреть в сторону, будто меня и вовсе здесь нет. — Ты в порядке? — обеспокоенно спрашиваю, видя, что что-то явно не так. Он посмотрел на меня и издал ехидный смешок, после чего прикрыл глаза, выдыхая дым. — Джей, что случилось? — я говорила уже на повышенном тоне, никак не понимая причину таких его резких действий. — Ты дурочка или притворяешься? — неожиданно спросил он, наклоняя голову вбок. Брикман явно ждал ответа. На некоторое время я задумалась, не понимая смысл его слов. — Я не понимаю, — признаюсь, наконец-то отпуская его рукав. — К чему эти вопросы? — Кто я для тебя, Ребекка? — тихо спросил Брикман, подходя ко мне ещё ближе прежнего. Из-за алкоголя, пребывавшего в моей крови, я не очень хорошо соображала. Тем более на улице было довольно прохладно, а я выскочила за ним в одной лишь футболке, из-за чего в моей голове было только одно желание: как можно скорее вернуться в тепло. — Джей, ты мой друг. — я улыбнулась, стараясь скрасить столь неудобную ситуацию. — Самый лучший друг. — подкрепляю свои слова убедительной интонацией и кивком. — Может быть пойдём домой? — предлагаю тихо, нервничая. Через секунду Брикман уже стоял невероятно близко, дышал горячим воздухом мне в шею часто-часто, от чего на теле начали появляться мурашки. — Маленькая глупая Бекки… — темноволосый прислонился к моему уху и прошептал то, отчего я в буквальном смысле замерла на месте: — Я не хочу быть твоим другом, Ребекка. — не понимая смысл его слов, мои глаза начали слезиться. — Я хочу большего. В моей голове была куча мыслей, я была растерянна как никогда прежде. Что говорить? И нужно ли вообще? Может лучше помолчать? Я никогда не думала о том, что окажусь в подобной ситуации. Мы с ним вместе с самого детства, и я даже представить не могла, что он что-то чувствует ко мне. А стоило бы. — Я считаю тебя другом, Джей. — выдыхаю, собравшись с силами. — Не более. Возможно, это фраза стала самой настоящей роковой ошибкой во всей моей жизни. Ведь после неё он ушёл. Как бы я не искала с ним встреч, все мои попытки становились безрезультатными. В колледже Джей не появлялся, дома тем более, а наши общие друзья и знакомые лишь пожимали плечами. Но как бы грустно это не звучало, на этом моменте наша с ним история не заканчивается. Она только начинается. СЕЙЧАС: POV РЕБЕККА ЭРНАНДЕС: Большая металлическая дверь со скрипом открывается, и оттуда выходит он. Брикман как всегда улыбается, рассматривая моё тело. Я смотрю ему прямо в глаза, не отводя взгляда и не прерывая зрительного контакта. Его глаза уже давно не полны заботы и любви. Всё, что я вижу в них — ненависть и жестокость. Передо мной уже не стоит тот милый, близкий мне парень. Передо мной стоит самое настоящее, безжалостное чудовище, которое хочет у***ь меня. — Даже не поздороваешься? — ехидно улыбаясь, спрашивает Джей, закрывая за собой дверь. — Не горю желанием. — выплёвываю зло, всё также смотря на него. — Бекки, моя маленькая Бекки… — он перешел на полу шёпот. — Неужели ты не понимаешь, что говоря со мной таким тоном, делаешь себе хуже? — проводит по моей щеке холодной ладонью, отчего я недовольно морщусь и поворачиваю голову вбок. — Ты псих, тебе нужно лечиться! — выкрикиваю эти слова, после чего сразу же получаю довольно сильную пощечину. Я не кричу и даже не плачу, ведь я уже привыкла. Он ходит, ходит вокруг меня, осматривая моё обнаженное тело и говоря пошлые словечки в мой адрес. За все это время я научилась контролировать себя и свои эмоции. По крайней мере я очень старалась это делать. — Ну же, Ребекка, — как-то моляще произносит он, словно издевается. — Поговори со мной. Я продолжаю молчать и игнорировать каждое сказанное им слово. — Чего ты хочешь? — вдруг спрашивает, заламывая свои пальцы. — Может быть, чашку горячего чая? Или, может быть, что-нибудь поесть? Или… — он  неожиданно засмеялся, что напрягло меня сильнее обычного. — Или ты до сих пор надеешься получить свободу? — насмехается громко, противно. — Маленькая наивная девчонка. — Я хочу, чтобы ты сдох! Хочу собственноручно задушить тебя, мерзавец! — не выдерживая, выкрикиваю я. — Какие некрасивые слова для такой красивой девушки. — как смешно слышать эту фразу, учитывая мой внешний вид сейчас. — Что же мне выбрать сегодня? — спрашивает самого себя, начиная ходить из одной стороны в другую. — Прострелить тебе голову насквозь, — демонстративно задумывается, наклоняя голову набок. — Или пырнуть ножом в твоё холодное сердце? Обстановка накаляется и я понимаю, что мне нужно срочно успокоиться, иначе всё это зайдет слишком далеко. Мне было страшно, хоть я и не подавала виду. Я боюсь того, что он может сделать со мной. Боюсь потерять рассудок. Боюсь умереть. Боюсь никогда больше не увидеть свою семью. Просто боюсь. Всего боюсь. Его больше всего. Когда он ослабил веревки, я уже смогла стоять на ногах, ну как стоять… висеть. Ведь я все равно не могу нормально пошевелить своими конечностями. Всё ужасно онемело. Джеймс подошёл ко мне вплотную, после чего провел большим пальцем по моей щеке, я уже расслабилась, но тут же получила нехилый удар коленом в живот. — Ну? — просит жадно. — Даже не попросишь остановиться? — на его лице вновь появилась ехидная улыбка. Я молчу. Молчу и получаю ещё один удар. Настолько крепко сжимаю челюсть, что, кажется, ещё пара-тройка таких ударов и мои зубы просто переломаются. Прикусываю губу до крови, но не смею проронить ни слова. — Не хочешь по-хорошему, будет по-плохому. — всё также демонстративно вздыхает. — Считай, Ребекка, считай. — напоминает. — Сегодня будет восемь. Он любезно напомнил мне то, что уже давно вылетело у меня из головы. Каждый день Джей избивает меня определённым способом и определённое количество раз. Вот такие вот у него «методы воспитания». Кажется, такой способ я уже испытала на себе, и после него долгое время не могла отойти… Я не знаю, зачем он это делает. И, кажется, никогда не узнаю. Возможно, это просто такая игра, приносящая ему неимоверное удовольствие. Точный ответ знает один лишь он сам. Из моих мыслей меня вывел неожиданный удар. Я тут же насторожилась, неосознанно напрягая все мышцы своего тела. Началось. — Один. — спокойно произношу, ещё сильнее кусая нижнюю губу, стараясь контролировать себя, свои эмоции и, самое главное — слова. Он улыбается. Ему нравится издеваться надо мной, зная, что я не смогу ничего сделать в ответ. Ещё один удар, не менее болезненный, чем предыдущий. Моё тело выгибается, пытаясь отстраниться, но веревки впиваются в кожу и становится ещё больнее. Боль проходится по телу подобно сотне острых иголок, расходящихся резко, сильно и неожиданно. Прикусываю губу ещё сильнее, чувствую металлический вкус крови, но держу себя в руках. Ему нравится изводить меня, нравится заставлять чувствовать себя ничтожеством. Но проблема не в этом, а в том, что у него это прекрасно выходит. — Два. — в голове у меня была только одна мысль: я не должна показаться ему слабой, я должна сохранять спокойствие и быть сильной. Резкий, третий удар, прямиком после моих слов. По подбородку уже стекает капля алой крови. Так жалко и так мерзко. Заметив её, Джей улыбается. — Три… — мой голос немного дрогнул, но я пыталась произнести эту цифру как можно спокойней и чётче. Что же было дальше? Четыре, очевидно же. Чувствую, на этот раз будут ужасные синяки и гематомы. Один удар следует прямо за предыдущим, не давая мне даже секунды на передышку. — Давай же, Ребекка, считай! — выкрикивает он где-то над моим ухом, напоминая. — Пять. Ещё немного… совсем немного. Он резко приближается ко мне, поворачивая мою голову в его сторону. Я чувствую его дыхание у себя на губах, отчего становится не менее страшно. Парень сокращает расстояние и… целует меня? Наивная девочка. Я уже действительно расслабилась, думая, что Джей решил остановиться, но не тут то было. Я вновь получила коленом в живот. Он играет со мной. Играет со мной так же, как когда-то я, по его словам, играла с ним. Он хочет показать мне, что чувствовал всё это время. Он хочет заставить меня чувствовать себя виноватой. Я резко отстраняюсь от него, и из моего рта вырывается крик. Крики — именно то, чего он жаждет и так ждёт. — Ш-шесть. — жуткая отдышка. Кажется, что все органы внутри меня перемешались. В голове проскользнула новая мысль: пожалуйста, лишь бы не было переломов. — Ты можешь прекратить это прямо сейчас, — любезно предлагает облегчить мои страдания. — Ну же, давай. Из последних сил отрицательно киваю головой. Вот она — гордость. Вроде бы, о какой гордости вообще может идти речь, в моём-то положении? Но что-что, а гордость у меня присутствовала, да ещё такая, что хоть отбавляй. Он, явно не ожидавший моего такого решения, немного помедлил, но всё-таки нанёс ещё один удар. Каждый раз тело будто пронзает ножами, пропуская через себя электрический разряд тока. — С-сем-мь. — со всех последних сил выговариваю я, понимая, что конец уже совсем близко. Вот и он. Последний удар, самый болезненный из всех. Видимо, Джеймс вместил туда всю свою «любовь», о которой кареглазый постоянно говорил. Я кричу, кричу изо всех сил, не жалея голоса. Моё тело напряженно сильнее некуда, а кровь из губы, которую, я, кажется, прокусила до мяса, уже стекала по ключицам. Ко мне приходит очередное осознание того, какая же я жалкая, несмотря даже на свою гордость. — Во… — в глазах начало темнеть. На мгновение даже показалось, что я потеряю сознание, не успев договорить последнюю цифру, но я сдерживалась, чтобы не допустить этого и не дать Брикману очередной повод для очередной усмешку. Собравшись с силами, произношу: — Восемь. Это конец. Больше Джей бить не станет — это точно. По крайней мере сейчас. Даже у таких людей, как он, есть какие-то свои принципы. Если он сказал восемь, значит восемь. Не больше. — Знаешь, как это называется? — спрашивает, направляясь к выходу. — Это называется любовь. — говорит, даже не удосужившись посмотреть на меня. — Когда-нибудь ты поймёшь эту мою любовь, Ребекка. — грустно усмехается. — Я буду ждать. Он вновь уходит, оставляя меня одну. Я в ужасном состоянии, в ужасном самочувствии, плюсом ко всему, я ужасно голодна и даже не помню, когда я в последний раз ела. Единственное, что я хочу данный момент — потерять сознание. Я хочу не чувствовать всего того, что чувствую. Хочу просто отключиться от мира и хотя бы пару часов побыть в каком-то, да спокойствии. Но нет. Сознание я не теряю. Из-за чего лишь злюсь. Злюсь на саму себя. Какой абсурд, боже… В голове опять всплыли картинки из прошлого. Я решила переключиться на них, понимая, что это — лучший способ перетерпеть всю боль. А точнее просто испытать её по-другому. Не физически. Эмоционально. Закрыв глаза, я позволила себе погрузиться в воспоминания.